Преступность и раскрываемость преступлений

Преступность и раскрываемость преступлений

Кризис расследования

Уголовная статистика последних десятилетий отражает лавинообразный рост преступности: с 69 355 преступлений, зарегистрированных в 1970 г., до 2 397 311 в 1997 г., т.е.на 346%2.

На количественные параметры преступности, на показатели уголовной статистики влияет множество факторов. Среди них - преступные нарушения законности в сфере оперативно-розыскной деятельности и расследования. Эти нарушения, а также их причины заслуживают самого пристального внимания.

Средства массовой информации публикуют много сообщений о том, как сотрудники органов внутренних дел берут взятки за освобождение от уголовной ответственности, подвергают пыткам подозреваемых, побуждая их к ложным признаниям, предупреждают членов преступных группировок о готовящихся против них мероприятиях, оказывают им иные услуги, непосредственно участвуют в рэкете, в бандитских нападениях и пр. Чаще всего речь идет о сотрудниках милиции - наиболее многочисленной структуры МВД.

Милицейская доля в общих показателях преступности относительно невелика. В 1996 г. зарегистрировано 3868, а в 1997 г. - 3805 преступлений, совершенных сотрудниками органов внутренних дел, что составляет 0.14 и 0.16% от всех преступлений за соответствующий год. Однако воздействие этих преступлений на правоохранительную деятельность неизмеримо значительнее. Как показывает практика, один милиционер-предатель, информируя преступное сообщество о планируемых против него мерах, способен свести на нет усилия многих оперативных работников и следователей на протяжении нескольких лет. Даже отдельные случаи нарушения законности при производстве расследования, получив огласку, подрывают доверие к милиции и следователям, лишают их поддержки населения, без которой они бессильны. Поэтому проблема преступности в этой сфере приобретает первостепенное значение.

Почему они совершают преступления? Полемизируя со мною, В.Ф. Статкус писал: «В октябре 1996 г. в журнале "Человек и закон" A.M. Ларин выдвинул тезис о "генетической склонности следователей ОВД к нарушениям законности"5. Это какое-то недоразумение. С тезисом о генетически обусловленной склонности к преступлениям писал некогда И.С. Ной. Что же касается указанной В.Ф. Статкусом статьи в журнале "Человек и закон", то в ней слова "генетика" или производных от него нет. В другой работе я, напротив, заявил о согласии с учеными, отвергающими концепцию генетической обусловленности преступлений. Заметим попутно, что приписывать оппоненту чужие тезисы - не лучший прием дискуссии. Однако независимо от признания ими отрицания генетических факторов преступности существуют иные реальные причины преступлений в системе правоохранительных органов и условия, способствующие их совершению.

Многотысячный персонал этих органов как часть населения страны подвергается воздействию общих факторов преступности, коренящихся в социальных противоречиях. Особые условия, способствующие совершению преступлений данной категории, суть возможность употребления во зло властных полномочий, табельного оружия, служебных помещений, спецсредств, спецтехники, изоляторов временного содержания подозреваемых (ИВС) и следственных изоляторов (СИЗО).

К специфическим факторам преступности в сфере раскрытия и расследования преступлений относятся и пороки в регламентации правоотношений следователей с оперативно-розыскными службами, а также в выборе критериев оценки их деятельности.

Следователи и милиция

В уголовно-процессуальном законе учреждения и должностные лица, на которых возложено осуществление оперативно-розыскной деятельности (принятие оперативно-розыскных мер), именуются органами дознания (ст. 118 УПК РСФСР). В правоотношениях по уголовному делу процессуальный закон достаточно определенно наделяет функцией управляющей подсистемы следователя и функцией управляемой подсистемы орган дознания, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность. Возбудив дело, по которому обязательно предварительное следствие, орган дознания, выполнив неотложные следственные действия, передает дело следователю, а затем по поручению следователя производит розыскные действия, принимает оперативно-розыскные меры и уведомляет следователя об их результатах.

Следователь вправе давать органам дознания обязательные для исполнения поручения и указания о производстве розыскных и следственных действий и требовать от органов дознания содействия при производстве отдельных следственных действий (ст. 119, ч. 4 ст. 127 УПК РСФСР). Таким образом, по букве закона в правоотношениях следователя, и органа дознания первый наделен преимущественно правами, а второй - обязанностями. Это логически связано с принципом самостоятельности следователя в решениях о направлении следствия, производстве следственных действий и полной его ответственности за их законное и своевременное исполнение (ч. 1 ст. 127 УПК РСФСР).

Реально, однако, от процессуальной самостоятельности и ответственности следователей мало что осталось. Вызвано это коренной реорганизацией системы органов предварительного следствия, происшедшей за последние десятилетия. В 1960 г., когда был принят нынешний УПК РСФСР, предварительное следствие было прерогативой следователей прокуратуры, ни в коей мере не зависящих от органов дознания и их оперативных служб (исключение составляли немногочисленные тогда дела о государственных преступлениях, отнесенные к ведению следователей госбезопасности).

В этой ситуации осуществляющие в качестве органов дознания первоначальные следственные, розыскные и оперативно-розыскные действия по большинству уголовных дел сотрудники милиции постоянно испытывали дискомфорт. Не связанные с ними служебными узами следователи прокуратуры нелицеприятно оценивали их работу, выявляли нарушения закона, что влекло соответствующую оценку дознания. В возникающих по этому поводу межведомственных конфликтах последнее слово оставалось обычно за прокуратурой. Но так продолжалось недолго.

С первой половины 60-х годов руководящие должности в МВД стали занимать видные властолюбивые функционеры из центрального аппарата партии. Быстро сориентировавшись в обстановке, они добились создания собственного, "карманного" следственного аппарата. Сперва к его ведению было отнесено несколько категорий дел о преступлениях, не представляющих повышенной опасности. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды. Почувствовав вкус власти над следствием, в последующие годы руководители МВД при поддержке высших инстанций в результате ряда правительственных решений и изменений законодательства получили в свое подчинение 9/10 корпуса следователей, к ведению которых отнесено более 85% следственных дел.

Переход следователей в систему органов МВД существенно отразился на их реальном статусе. В этой системе следователь — уже далеко не тот независимый участник процесса, каким он обрисован в УПК. Следователь органов внутренних дел непосредственно подчинен начальнику следственного отдела и его заместителю, а те - начальнику отдела (управления) и министру внутренних дел. Формально не отмененное право следователя давать поручения и указания милиции как органу дознания стало фикцией. Начальник криминальной или местной милиции - высокопоставленный чиновник. По должности он является заместителем начальника отдела (управления) или министра внутренних дел. От него зависят служебное положение следователя, взыскания и поощрения, улучшение жилищных условий и т.д. Он может игнорировать письменное обращение к нему следователя, отказать ему в личном приеме и пр.

Предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, по делам о которых обязательно предварительное следствие, возложено на криминальную милицию (ст. 8 Закона "О милиции"). Ведущее положение в криминальной милиции принадлежит оперативно-розыскным службам (уголовный розыск, подразделения по борьбе с экономическими преступлениями и др.). Сотрудники этих служб обычно выдвигаются на должности руководителей районных и городских органов внутренних дел. Для расследования особо значительных преступлений создаются оперативно-следственные группы. Такую группу обычно возглавляет ответственный работник оперативно-розыскной службы. Включенные в группу следователи МВД оказываются в его непосредственном подчинении. Этот руководитель беззастенчиво узурпирует процессуальные функции следователя, принимая на себя наиболее важные действия и решения. Пример тому - дело об убийстве священника Меня, которое в результате такого неправомерного вмешательства осталось нераскрытым. Оспаривая данный пример, В.Ф. Статкус пишет: "Каждому профессионалу известно, что это преступление расследовалось следователями прокуратуры Московской области, и следователи органов внутренних дел к нему не имели никакого касательства"11. Это правда, но не вся правда. Оперативно-следственную группу по этому делу возглавил ответственный работник МВД РФ.

В состав криминальной милиции входят наряду с прочими также научно-технические подразделения, сотрудники которых производят экспертизы по уголовным делам. Критические замечания В.И. Баскова по этому поводу В.Ф. Статкус объявил "лишенными здравого смысла". Между тем В.И. Басков высказал азбучную истину: "Трудно требовать от эксперта, находящегося в ведомственном подчинении органов внутренних дел, чтобы он дал объективное, беспристрастное заключение по уголовному делу"12. В.Ф. Статкус же на этот счет иного мнения. Он считает, что расследование и раскрытие сложных и опасных преступлений могут возглавлять не только следователи, но и оперативные работники, и даже эксперты-криминалисты "узкого профиля"13. По-видимому, этот взгляд отражает известную автору практику, но он весьма далек от закона. Реально же такая практика обеспечивает господство оперативных служб над следователями и экспертами, приноравливая их поведение к критериям оценки оперативно-розыскной деятельности (ОРД), прежде всего к критерию раскрываемости.

Раскрытие преступлений и раскрываемость

Эти этимологически близкие термины существенно различны по значению. Раскрытие - понятие, применимое к отдельному преступлению, означающее выявление обстоятельств данного преступления и лица, его совершившего. Это понятие имеет разные аспекты или уровни. С точки зрения оперативно-розыскных служб преступление раскрыто, когда установлены основания для привлечения лица к участию в уголовном деле в качестве подозреваемого или обвиняемого. Это - необходимая, но недостаточная предпосылка признания преступления раскрытым на дальнейших этапах. Следователь считает преступление раскрытым, сочтя собранные доказательства достаточными для составления обвинительного заключения. Прокурор, если разделяет взгляд следователя, направляет дело в суд. Судебное признание преступления раскрытым выражается обвинительным приговором. И напротив, реабилитация обвиняемого (подозреваемого) на предварительном следствии или в суде знаменует исключение данного преступления из числа раскрытых. Если раскрытие (или нераскрытие) преступления характеризует состояние конкретного уголовного дела, раскрываемость характеризует положение статистической совокупности уголовных дел, расследованных в отдельном регионе или в стране в целом. Раскрываемость представляет выраженное обычно в процентах отношение числа раскрытых преступлений к общему числу зарегистрированных преступлений. Изменениягвы-численного таким образом показателя раскрываемости в соответствующем регионе за данный период в сравнении с предыдущим, а также сравнения этих показателей в разных регионах за один и тот же период служили и служат на протяжении многих лет и по сей день критерием оценки работы оперативно-розыскных служб, а заодно прокуроров, следователей, экспертов из научно-технических подразделений криминальной полиции.

С почтением пишет об этом показателе в своей статье прослуживший немало лет в центральном аппарате МВД В.Ф. Статкус: "Меры борьбы с ней (с преступностью. -А.Л.) нельзя свести к какому-то одному рычагу. Но вместе с тем таким средством, на мой взгляд, должно стать повышение раскрываемости преступлении"14.

Заметим, однако, что статья завершается оговоркой: «Все сказанное не означает призыва к "выколачиванию" процента раскрытых преступлений»15. Но что же еще может означать выведение раскрываемости на первый план среди всех "рычагов" или средств борьбы с преступностью? Впрочем, оговорка эта не случайна. В специальной литературе использование показателя раскрываемости как критерия оценки оперативной и следственной работы давно вызывает возражения. Указывается на вредоносность такой оценки. Тем не менее данный критерий обнаруживает исключительную живучесть. В официальной информации МВД о работе по уголовным делам он устойчиво занимает первое место. Очевидна связь раскрываемости с одним из основных положений Закона, согласно которому в задачи уголовного судопроизводства входит быстрое и полное раскрытие преступлений "с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию" (ст. 2 УПК РСФСР). Уголовный процесс недаром называют производством по уголовному делу. Как и любое производство, расследование и судебное разбирательство сопряжены с использованием кадровых, материальных и иных ресурсов. Эти ресурсы, выделяемые обществом, имеют свои пределы. Сообразно этому ограничены и возможности раскрытия преступлений. Приведение ресурсов в соответствие с потребностью в них для раскрытия всех преступлений в соответствующем регионе за данный период — задача, в настоящее время не решаемая уже хотя бы потому, что не выработаны общие или взаимопереводимые единицы измерения производственной мощности (совокупной производительности труда персонала) и трудоемкости раскрытия совокупности преступлений, совершенных в отдельном регионе или в стране.

Информационная неопределенность усугубляется тем, что цифры, публикуемые уголовной статистикой под рубрикой "Состояние преступности", означают не действительные количественные параметры преступности, но лишь итоги регистрации и учета преступлений. Между тем зарегистрированная преступность - лишь вздымающаяся над поверхностью воды вершина айсберга. Подводную его часть составляет так называемая латентная, невидимая преступность. Один высокопоставленный чиновник, шокированный указаниями на масштабы латентной преступности, риторически вопрошал: "Как можно говорить о латентной преступности, если она невидимая?" Между тем невидимая в статистической отчетности, латентная преступность достаточно четко выявляется посредством конкретных криминологических исследований. Можно лишь сожалеть, что предпринятые в 70-х годах исследования в этом направлении были вскоре отвергнуты как не подтверждающие идеологическую установку на снижение и даже искоренение преступности в ходе завершения строительства коммунизма.

Существование латентной преступности - объективная криминологическая закономерность. Между совершением и регистрацией преступления всегда существует временной интервал, в течение которого данное преступление остается вне учета. Продолжительность интервала производна от степени общественной опасности преступления, от механизма его совершения, от очевидности или, напротив, незаметности его материальных последствий, следов, от меры значимости его для потерпевшего и других осведомленных лиц, наконец, от установки правоприменяющего персонала на выявление и учет максимума, минимума или оптимума преступлений. При установке на минимум интервал часто становится бесконечным.

Какова цена показателю раскрываемости? Этот показатель может быть представлен в виде дроби, числитель которой — число раскрытых преступлений, а знаменатель — число преступлений зарегистрированных. В предельном, идеальном случае — при равенстве числителя и знаменателя (все зарегистрированные преступления раскрыты) показатель раскрываемости равен единице. Главный информационный центр РФ регулярно исчисляет этот показатель по регио нам, выделяя области, края, республики с высокой, а также с низкой раскрываемостью в поощрении первым и в укор последним. Так организуется своеобразное соревнование, доводимое до районного звена. Но величины, реально определяющие соотношение совершаемых и раскрытых преступлений, т.е. социальные условия жизни общества и производственная мощность учреждений МВД, от служащих этих учреждений зависят мало. Поэтому непреклонные требования "улучшить" показатель раскрываемости осуществимы лишь на бумаге. Достигается это путем неблаговидных уловок, нарушений закона, пренебрежения правами человека. Не регистрируется значительная часть преступлений, о которых известно или должно быть известно милиции. Вот показательный пример. 5 мая 1998 г. в Москве мошенники выманили у С.А. Ковалева 2 тыс. долл. и более 1 тыс. руб. В ближайшем отделении милиции вопреки закону преступление не зарегистрировали, мер к задержанию преступников не приняли и посоветовали пострадавшему обратиться в отдел внутренних дел "Печатники". Оттуда, также ничего не предприняв для поимки мошенников, его послали в отдел внутренних дел муниципального района "Текстильщики". Но и там приступить к расследованию не торопились. Начальник следственного управления объяснил, что, дескать, вопрос о возбуждении уголовного дела ему неясен. поскольку Ковалев расстался с деньгами по доброй воле. Как будто руководителю следственного управления неведомо, что открытое ненасильственное изъятие денег - специфический признак мошенничества, отличающий его от кражи или грабежа. Между тем доколе уголовное дело не возбуждено, преступление не будет зарегистрировано и расследование не производится. Пока пострадавший ходил по милицейским инстанциям, мошенников и след простыл. Существенная деталь: жертвой мошенничества в данном случае оказался известный правозащитник, депутат Государственной Думы. Можно ли сомневаться, что у пострадавшего от преступления рядового гражданина - не парламентария шансов добиться регистрации преступления гораздо меньше?

В милиции и в следственных аппаратах органов внутренних дел практикуются десятки способов уклонения от возбуждения уголовных дел и регистрации преступлений. Это широко известно, и пострадавшие во многих случаях не обращаются в данные учреждения, считая это бесполезным, и страдают от беззащитности либо самосудно мстят.

Возможности "повышения" раскрываемости преступлений заложены и в нынешнем уголовном законе. УК РФ, действующий с 1 января 1997 г., предусматривает освобождение от уголовной ответственности за преступления небольшой тяжести, т.е. за наиболее распространенные, "в связи с деятельным раскаянием", а также "в связи с изменением обстановки" (ст. 75 и 77). Соответственно введены в новой редакции ст. 6 и 7 УПК РСФСР. Эти правила позволяют прокурору, а также с его согласия следователю или милиции вопреки ст. 49 Конституции РФ без суда признать подозреваемого совершившим преступление с освобождением его от ответственности. Поэтому в ситуации, когда уличающие доказательства сомнительны и не исключено, что суд вынесет оправдательный приговор или направит дело на дополнительное расследование, сотрудники милиции или следователи, применяя психическое, а то и физическое насилие, склоняют подозреваемого, отрицающего свою вину, может быть, действительно невиновного, чтобы он оптимитировал "деятельное раскаяние" или признал себя виновным, но утратившим общественную опасность под обещание освободить от уголовной ответственности. Невиновный может согласиться на эту сделку, опасаясь худшего - затяжки расследования, заключения под стражу, ошибочного осуждения. Между тем преступления, дела о которых прекращены по этим "нереабилитирующим", т.е. порочащим, основаниям, считаются раскрытыми, и показатель раскрываемости растет. В иных случаях прекращение дел по "нереабилитирующим" основаниям связано с получением взяток. Таким образом, использование показателя раскрываемости в качестве критерия оценки оперативно-розыскной и следственной работы приводит к нарушению конституционных прав человека и гражданина, лишая пострадавших доступа к правосудию, стимулируя вопреки презумпции невиновности внесудебное признание подозреваемого виновным, способствует коррупции.

О масштабах этих правонарушений дает представление анализ уголовной статистики. В 1995 и 1996 гг. общая милиция рапортовала о 100%-ном раскрытии краж и мошенничества. В 1997 г. (может быть, кто-то вспомнил поговорку "ври, да знай меру") раскрываемость краж показана уже в 82.1%, а мошенничество-в 91.3%21. Но и эти цифры намного превосходят высшие достижения мировой практики. За 1996 г. органы внутренних дел на транспорте показали рост раскрываемости изнасилований с 88 до 96.2%, грабежей - с 84.2 до 84.6%, краж - с 68.5 до 68.8%. При этом число зарегистрированных изнасилований снижено на 24.7%, разбоев - на 25.3%, грабежей - на 21.4%, краж - на 20.4%. Между тем в 1996 г. в стране, и в частности, на транспорте, не отмечались какие-либо массовидные благоприятные социальные процессы, которые могли бы вызвать столь резкое снижение преступности. Можно заключить, что преступность снижалась лишь на бумаге за счет все меньшей и меньшей регистрации преступлений. В этом же находят объяснение удивительно высокие показатели раскрываемости. Если регистрировать преступления и возбуждать уголовные дела, преимущественно когда виновные уже известны, то показатель раскрываемости будет очень высок.

В мае 1998 г. МВД оповестило, что в истекшем 1997 г. преступность в Федерации снизилась на 8.7%, а раскрываемость выросла до 72.2% против 70.1% в 1996 г.22 Это фантастика, причем отнюдь не научная. Множество предприятий в стране закрыто или работает неполную неделю. Происходят массовые забастовки. Месяцами не выплачивают зарплату и пенсии. Растет безработица. Население страдает от нехватки продуктов, от перебоев в подаче электроэнергии. Доверие к властям подорвано. Коммунистическая идеология дискредитирована. Влияние религиозной морали ничтожно. Это классические условия роста, но никак не снижения преступности.

Оценка ОРД и предварительного следствия по критерию раскрываемости разрушительно действует на правоохранительную систему. Подталкивая к сокрытию сообщений о преступлениях от регистрации и учета, такая оценка способствует искажению информации о действительном состоянии и динамике преступности и тем самым препятствует разумной организации и планированию оперативной и следственной работы. Подрываются нравственные основы труда оперативников и следователей. Чтобы скрыть, оставить вне регистрации и учета преступления, злой воли одного сотрудника обычно недостаточно. Наряду с исполнителем в этом, как правило, участвуют вышестоящий офицер и начальник органа. Ведь именно они требуют от исполнителя "хороших" показателей и прикрывают его в случаях жалоб и проверок. Так возникает круговая порука, и начальник становится заложником своих подчиненных. Куда ему деваться? Ведь укрытие преступлений от учета - само по себе преступление или по меньшей мере серьезный служебный проступок. И когда о таких фактах известно некоторому кругу сотрудников, начальник трижды подумает, прежде чем уволить подчиненного, даже самым тяжким образом провинившегося. Ибо тот знает и может рассказать многое, весьма непохвальное о самом начальнике. Поэтому не следует чрезмерно удивляться, что в некоторых учреждениях милиции укоренились вымогательства, грабежи, избиение задержанных и пр.

Соподчиненные с милицией следователи органов внутренних дел не принимают мер против названных внутренних преступлений потому, что не они, а милиция занимает в органах МВД доминирующее положение и при случае даст это почувствовать следователю-правдоискателю, буде такой обнаружится.

Что делать? Одной из мер к преодолению сложившегося положения явилось бы выведение следственного аппарата из министерств и ведомств, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Тогда следователь сможет объективно оценивать эту деятельность и ее результаты, выявлять и пресекать допущенные в ходе ее нарушения закона.

Идея не нова. Еще в 1958 г. следственные подразделения МВД были упразднены, и следствие сосредоточилось в органах прокуратуры. Тем самым было устранено давление оперативно-розыскных служб на следователей. Возрождение же следствия в МВД в 60-х годах способствовало превращению милиции в организацию, которую население боится не меньше, чем заурядных преступников.

Пониманием этого был вызван принятый парламентом в первом чтении 31 марта 1993 г. Закон "О следственном комитете Российской Федерации". Комитет по этому Закону должен был гарантировать независимость следователей от МВД и других структур, занятых оперативно-розыскной деятельностью. Однако в том же году, как известно, парламент был распущен. Обретшие после этого непомерный авторитет лоббисты МВД блокировали законопроект, и о нем как бы забыли.

Упоминавшаяся ранее статья В.Ф. Статкуса направлена против каких-либо реформ в этой области, за сохранение статус-кво. Он приводит впечатляющие, на первый взгляд, цифры и диаграммы, из которых вытекает, что следователи системы МВД работают больше и лучше, чем не зависящие от оперативных служб следователи прокуратуры, реже получают дела на доследование, расследования производят быстрее. Однако при ближайшем рассмотрении это оказывается не более как игрой в цифры. Ведь следователи МВД производят расследование по иным делам и в иных ситуациях, нежели следователи прокуратуры. Следователи МВД по большей части принимают к производству дела, возбужденные милицией либо возбуждают дела по материалам, собранным милицией. При этом милиция и следователи МВД исходят из того, что В.В. Лунеев учтиво назвал "селективным", т.е. избирательным, учетом. Поскольку возбуждение уголовного дела влечет постановку на учет преступления и может отразиться на показателе раскрываемости, они стремятся возбуждать дела лишь о легко раскрываемых и трудно скрываемых преступлениях, уклоняясь по возможности от возбуждения дел в иных случаях, когда личность преступника неизвестна, а перспектива раскрытия неясна. В ином положении находится следователь прокуратуры, вынужденный месяцами трудиться над раскрытием таинственного убийства или трагической катастрофы со множеством жертв. Тем временем следователь ОВД успеет окончить десятки примитивных дел по обвинению пойманных на месте преступления воришек, мошенников, нарушителей правил дорожного движения и пр. И отнюдь не в пользу следователей системы МВД служат приводимы. В.Ф. Статкусом данные о том, что они в 1993-1997 гг. реабилитировали обвиняемых в несколько раз реже, чем следователи прокуратуры. По Конституции России человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека - обязанность государства. С этих позиций реабилитация невиновного — не менее важная задача следователя, представителя государственной власти, нежели изобличение преступника. Трактовка же реабилитирующих решений следователя как брака в его работе - дань ностальгии по тем временам, когда предварительное следствие служило одной из форм карательной деятельности. Чтобы преодолеть нынешний глубокий кризис расследования, необходимо реорганизовать следственный аппарат, устранить зависимость его от оперативно-розыскных служб. Определяющим критерием следственной и оперативной работы должно стать безусловное, скрупулезное соблюдение законности.

Список литературы

Судебная статистика: преступность и судимость (современный анализ данных уголовной судебной статистики России 1993-1997 гг.). М., 1998, с. 13; Состояние преступности в России за 1997 год. М., 1998, с. 4.

Состояние преступности в России за 1996 г. М., 1997, с. 34; Состояние преступности в России за 1997 г. М., 1998, с. 34.

Статкус В.Ф. Раскрытие преступлений - важнейшее средство борьбы с преступностью. - Гос. и право, 1998, № 4, с. 67.

Ной И.С. Методологические проблемы советской криминологии. Саратов, 1979.

Ларин A.M. Следствие: каким ему быть? - Человек и закон, 1996, № 10, с. 50-55.

Ларин А.Н. Криминалистика и паракриминалистика. М., 1996, с. 93-96.

Курс советской криминологии. Предмет. Методология. Преступность и ее причина. Преступник / Под ред. В.Н. Кудрявцева, И.И. Карпеца, Б.В. Коробейни-кова. М., 1985, с. 197-247.

Статкус В.Ф. Указ, соч., с. 67.

Истина... И только истина. Пять бесед о судебно-правовой реформе. М., 1990, с. 259.

Алексеев А.М.,Роша А.Н. Латентная преступность и эффективность правоохранительных органов. -В кн.: Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 19. М., 1973, с. 30-45; Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности. М., 1979, с. 240-242.

Состояние преступности в России за 1996 г., с. 3-12; Состояние преступности, в России за 1997 г., с. 4-13.

Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 1997, с. 125-134; Ларин А.М.,Леванский В.А.,Левин A.M., Храмцова Н.В., Якимоввич Э.И. Исследование латентной преступности. — В кн.: Проблемы советского государства и права, № 11-12. Иркутск, 1975, с. 69-78.

Известия, 1998, 7 авг.

Состояние преступности в России за 1996 г., с. 9: Состояние преступности в России за 1997 г., с. 10.

Состояние преступности в России за 1997 г., с. 4; Аргументы и факты, 1998,22 мая.

Лунеев В.В. Укач. соч.. с. 127.

А.М. Ларин, Главный научный сотрудник Института государства и права РАН, доктор юридических наук, профессор. Преступность и раскрываемость преступлений.