Необходимая оборона

                                                                                                                                     Страница:

I Классовая природа института необходимой обороны.                                                     4

1. Возникновение и развитие института необходимой обороны в уголовном праве    4                     рабовладельческих и феодальных государств.

      а) Необходимая оборона в рабовладельческих государствах.                                          5

      б) Необходимая оборона феодальных стран.                                                                     8

2. Необходимая оборона в русском дореволюционном уголовном праве.                    12 

3. Необходимая оборона в буржуазном уголовном праве.                                              21

II Понятие необходимой обороны в уголовном праве РФ.                                                26

1. Что такое необходимая оборона?                                                                                   26

2. Условия правомерности необходимой обороны.                                                         29

 а) Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству.   29

 б) Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите.                  33

III Превышение пределов необходимой обороны.                                                              37  

1. Общее понятие и виды превышения пределов необходимой обороны.                     37

2. Мнимая оборона.                                                                                                              43

IV Крайняя необходимость.                                                                                                     48   

1. Понятие крайней необходимости.                                                                                  48

2. Превыше6ние пределов крайней необходимости.                                                        52

Заключение.                                                                                                                 54

Список используемой литературы.                                                                                            56

      Сущность необходимой  обороны заключается в защите против общественно опасного посягательства путем причинения определенного  вреда нападающему. При этом правомерной следует признать не только пассивную оборону (парирование или предотвращение ударов), но и активную оборону путем нанесения такого вреда личности преступника, которая пресечет преступное посягательство.

     Для правильного понимания рассматриваемого вопроса важное значение имеет следующее высказывание К.Маркса, содержащиеся в его письме к Энгельсу: “Кугельман смешивает оборонительную войну с оборонительными военными операциями. Т.о., если какой-либо негодяй производит нападение на меня на улице, то я могу лишь парировать его удары, но не смею побить его, потому что превращусь тогда в нападающего”[1].

     Из сказанного  Марксом вытекает, что справедливой следует признать не только пассивную оборону, но и активную оборону путем нанесения такого вреда преступнику, который позволяет пресечь преступное посягательство. Такая оборона, сводится только к тому, чтобы отразить удар, не всегда обеспечивает действенную защиту. Если же защита выражается в действиях, направленных к отражению нападения иными путями, без причинения вреда нападающему, то она не будет являться необходимой обороной.

     Необходимая оборона – важное и действенное средство в борьбе с преступностью. Его использование может быть наиболее успешным лишь тогда, когда каждый человек будет хорошо разбираться в том, что представляет собой право на необходимую оборону.

     Борьба с преступностью – одна из важнейших задач. Это не только обязанность милиции, прокуратуры, суда и др. государственных органов  и должностных лиц, но и дело всей общественности, дело всех граждан. Только в результате их совместных  усилий могут быть достигнуты успехи в решении этой важной задачи.

     Закрепленное в законе право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств дает возможность людям активно участвовать в борьбе с преступными элементами, злостными нарушителями общественного порядка.  

I. КЛАССОВАЯ  ПРИРОДА  ИНСТИТУТА  НЕОБХОДИМОЙ  ОБОРОНЫ.

1. Возникновение и развитие института необходимой обороны в уголовном праве рабовладельческих и феодальных государств.

Необходимая оборона – это чисто правовой институт уголовного права, как и все другие институты уголовного права, появился вместе с возникновением государства и права и развивался в зависимости от целого ряда условий государственного и социального характера.

     Институт необходимой обороны всегда использовался в интересах господствующих классов. Поэтому как само понятие необходимой обороны, так и условия правомерности необходимой обороны и пределы ее допустимости изменялись в процессе исторического развития, отражая в себе особенности социально-политического строя.

     В уголовно-правовой литературе можно встретить высказывания отдельных криминалистов о том, что необходимая оборона не имеет своей истории[2].

     Как правильно указывает в своей монографии о необходимой обороне Н.В.Рейнгард, “необходимая оборона вопреки несколько неосторожно высказанному мнению профессором Листом имеет свою историю, даже очень древнюю, полную трагического интереса, отражая на своих страницах культуру народа”[3].

     Известны попытки буржуазных ученых доказать, что уже при первобытно-общинном строе существовало уголовное право. Такое утверждение буржуазным ученым нужно было для обоснования того, что государство и право являются вечными категориями и что право существует и будет неизбежно существовать в каждом обществе.

     Невозможность существования права в догосударственном обществе была доказана Марксом и Энгельсом.

     Указанине Энгельса о том, что при первобытно-общинном строе “еще нельзя говорить о праве в юридическом смысле”, полностью относится к уголовному праву и к необходимой обороне, как институту уголовного права.

     Однако уже при родовом строе как внутри коллектива, так и во вне его совершались действия, представляющие опасность для общества, с которыми общество боролось путем принуждения. В классическом произведении “Происхождение семьи, частной собственности и государства” Ф.Энгельс писал: “И какая чудесная организация этот родовой строй при всей ее наивной простоте! Без солдат, жандармов и полицейских, без дворянства, королей, наместников, префектов или судей, без тюрем, без процессов – все идет своим установленным порядком. Всякие споры и недоразумения разрешаются коллективом тех, кого они касаются, - родом или племенем, или отдельными родами; лишь как крайнее, редко применяемое средство грозит кровная месть, цивилизованную форму которой только со всеми положительными и отрицательными сторонами цивилизации представляет наша смертная казнь. Хотя общих дел гораздо больше, чем в настоящее время, - тем не менее, нет и следа нашего раздутого и сложного аппарата управления”[4].

     К числу действий, представлявших опасность для общества, исторически ранее всего относились, - указывает профессор Шаргородский[5], - лишение жизни, нанесение телесных повреждений.

     Вот почему в первобытном обществе отношения складывались так, что каждое лицо пользовалось неограниченным правом защиты по отношению к восстановлению и охранению своих прав. Не случайно спор решался превосходством физических сил, и если он был на стороне напавшего, то другой молчал. Поэтому говорить о праве самозащиты в юридическом понимании в первобытном обществе, конечно, нельзя, т.к. тогда не существовало вообще никакого права. “И было бы напрасно искать здесь правовой институт необходимой обороны”[6].

 а) Необходимая оборона в рабовладельческих государствах.

      Уголовное право рабовладельческих государств защищало рабовладельческую систему, интересы эксплуататоров-рабовладельцев на основе открытого классового неравенства, привилегий рабовладельцев, угнетения и подавления сопротивления рабов.

     В одном из самых древнейших законодательств-древнеиндусском праве – законах Ману уже встречается понятие о необходимой обороне. Эти законы предусматривали, что убийство, совершенное в состоянии необходимой обороны, не наказывается. Так, в них указывалось: “Всякий может без колебания убить нападающего на него (с преступной целью) убийцу, будь то его учитель, дитя, старик или сведущий в Ведах брахман. Убиение человека, решившегося на убийство публично или тайно, никогда не делает виновным в убийстве. Это ярость в борьбе с яростью”[7].

     Законы Ману не признавали виновным то лицо, которое в войне, предпринятой в защиту священных прав, ради собственной безопасности, ради защиты женщины или брамина   убьет кого-либо.

     По законам Ману лишение жизни в качестве акта необходимой обороны разрешалось как для самозащиты, так и для защиты некоторых других лиц, а именно: женщин и браминов. Причем такого рода убийство считалось не только правом, но и обязанностью обороняющегося, которою он должен был выполнять без колебания. Законы Ману допускали оборону только в защиту жизни, о защите имущества в них ничего не говорилось.

     По египетским законам оборона была не только правом, но и обязанностью относительно третьих лиц. По этим законам смертной казнью карался тот, кто видел убийство и не защитил, имея на то возможность. В случае невозможности помочь потерпевшему, он должен был донести об этом судебной власти, при неисполнении чего подвергался телесному наказанию и трехдневному лишению пищи.

     Еврейское законодательство допускало также оборону имущества. В законах Моисея говорилось: “Если кто застанет вора подкапывающего и ударит его так, что тот умрет, то кровь не вменится ему. Но если зашло над ним солнце, то вменится ему кровь”[8].

      Библейское законодательство разрешало убить ночного вора. При восходе же солнца, когда поднимались соседи, могущие прийти на помощь, убийство вора запрещалось. В убийстве при восходе солнца библейское законодательство усматривало только чувство мести.

     В Римском законодательстве (XII таблиц) также разрешалось убить ночного вора. Кроме того, разрешалось убить вора, совершившего кражу днем и оказавшего вооруженное сопротивление при поимке. Уголовное право Рима с исключительной откровенностью всеми средствами, вплоть до голого насилия, защищало частную собственность и систему  рабства. Уголовное право Древнего Рима содержало некоторые особенности, резко отличавшие его от уголовного права других рабовладельческих государств.

     Маркс и Энгельс писали про Древний Рим: “С развитием  частной собственности здесь впервые устанавливаются те отношения, которые мы встретим – только в более крупном масштабе – при современной частной собственности”[9].

     В Древнем Риме необходимая оборона признавалась естественным правом, присущим человеку. Не случайно именно  в Древнем Риме сложилась поговорка, так ярко отражавшая право того периода и взгляды на необходимую оборону: “Лучше предупредить опасность собственными силами, чем потом обиженному прибегать к помощи суда”. В этом проявляются, прежде всего, те отношения, которые характерны для развития частной собственности, а также и то, что в правовых памятниках, относящихся к тому периоду, не было четкого различия между само расправой и необходимой обороной.

      Очень яркую характеристику понятия необходимой обороны, идею дал и развил выдающийся оратор, крупный идеолог Древнего Рима Марк Цицерон в своей защитительной речи по делу Милона.

       Бывают случаи, - говорил Цицерон ,- и эти случаи не редки, когда человек имеет право жизни над себе подобным. И если это право справедливо, если оно когда-либо является необходимостью, то это в том случае, когда приходится силу отражать силою.

      Неужели, - далее говорил Цицерон, - смерть которая порождает разбойника, убийцу. Может считаться несправедливою?

     Существует священный закон, закон неписанный, но который родился вместе с человеком; закон, явившийся ранее законов, предания, ранее появления всех книг, но начертанный природой в ее бессмертном кодексе; его мы почерпнули, извлекли из самой природы; этот закон не столько изучили, сколько прочувствовали, не столько узнали, сколько отгадали. Он гласит нам: в момент неотразимой опасности, явившейся под кинжалом своекорыстия или ненависти, дозволительно всякое средство спасения. Если необходимость справедливой защиты требует употребления меча, то нельзя вменять в вину тому, который извлек меч для своего спасения и порождает убийцу.

     Таким образом, - закончил свою речь Цицерон, - судьи, не теряйте из виду этот принцип; он должен обеспечить в ваших глазах торжество нашего дела, если не забудете той аксиомы, которой забывать не следует, а именно: каждый, кто стремиться отнять у нас жизнь, может быть убит без всякого колебания[10].

     Римские юристы руководствовались высказанными в этой речи принципами и считали действия, совершенными в состоянии необходимой обороны, при наличии двух главных условий: 1) несправедливости нападения и 2) неизбежности опасности.

     Цицерон, как крупный идеолог Древнего Рима, выражал интересы господствующих классов.

     Классовый характер уголовного права рабовладельческого общества определялся, прежде всего, тем, чьи общественные отношения оно охраняло. Классовый характер уголовного права рабовладельческого общества выражался в формальном и фактическом неравенстве лиц перед законом, принадлежащих к различным классам, сословиям, группам населения.

     б) Необходимая оборона в уголовном праве феодальных государств.

      Господствующий при феодализме класс – феодалы-крепостники – создает свое уголовное право, задачей которого является защита крепостного строя, феодальной собственности и системы привилегий, и подавление сопротивления крепостного и феодально-зависимого крестьянства.

      Произвол и бесправие – характерная черта феодализма, и его право – это, по словам Маркса, “кулачное право”. Яркую характеристику этого кулачного права дал Энгельс в своей работе “Крестьянская война в Германии”[11].

      Понятие о праве необходимой обороны в средневековом законодательстве существенно отличается от взглядов древнеримских юристов на необходимую оборону.

      Как указывает А.А.Берлин, “в средние века – эпохи всецелого подавления личности, установления бесчисленного ряда ограничений, сковывающих всякую деятельность индивида, мы напрасно бы искали дельнейшего развития института необходимой обороны”[12].

      В средневековом законодательстве можно встретить самые разнообразные положения о праве необходимой обороны. Одни законодательства разрешали убийство при защите чести и имущества, другие – подвергали каре за убийство при защите собственной жизни.

      Неравенство перед законом различных классов и сословий, характеризовавшее уголовное право феодализма, нашло свое выражение также и в законодательстве о необходимой обороне в эту эпоху.

      Наиболее полное представление о необходимой обороне в уголовном праве феодальных государств можно получить по законодательным памятникам Германии.

      До нас дошли многочисленные ( начиная с VI века ) сборники законов германских племен, так называемые варварские правды.

      Наибольший интерес представляет древнейшая из варварских правд “Салическая правда” – сборник законов франкского королевства (Германия, Бельгия, часть Франции), относящийся к началу VI века.

      В эпоху “Салической правды” среди варварских племен была еще широко распространена кровная месть, и вмешательство власти в отношения между совершившим преступление и потерпевшим было ограниченным. Глубокое внедрение в быт кровной мести заставило авторов “Салической правды” допустить в некоторых случаях применения этой формы само расправы.

      Немецкое право не отождествляло понятия необходимой обороны с понятием самозащиты, как это делали римские юристы. Необходимая оборона определялась как невменяемое, ненаказуемое убийство или нанесение ран. Такой взгляд средневековых немецких юристов на необходимую оборону проходит через все законодательные памятники Германии, в которых говорилось о преступлениях и наказаниях, начиная с варварских правд, до принятия Каролины.

      Вопросы необходимой обороны в варварских правдах и в зерцалах (Саксонском и Швабском) рассматривались в главе об убийствах и увечьях. Средневековое воззрение на право необходимой обороны было выражено особенно ярко в варварских правдах. Так, в одной из варварских правд в главе об убийстве говорилось, что убийство свободного человека должно быть наказуемо смертной казнью.

      Но в следующей статье делается ограничение, состоявшее в том, что, если кто-нибудь подвергнется насильственному нападению другого (или будет побитым или ранен им) и убьет нападающего, он не подлежит смертной казни, но должен, однако, заплатить половину пени (виры), следующей за убийство противника. Далее говорится, что, возможно, ранит нападающего при защите своего имущества. За нанесение ран также требуется уплатить половину виры.

      Нельзя не заметить, что в варварских правдах необходимая оборона заключается в тесные рамки и подвергается некоторым ограничениям. Такое отношение к необходимой обороне в первое время возникновения германских государств объяснялось господством анархии и кровной мести, что и привело к необходимости определить точно и основательно, в чем именно состоит необходимая оборона. 

       Дальнейшее развитие права необходимой обороны в Германии получило в Уложении императора Карла IV, называемом Каролина (Каролина была издана в 1532 году, то есть вскоре после крестьянского восстания 1525 года ). Необходимая оборона в Каролине получила весьма обстоятельную регламентацию. В отличие от варварских правд Каролина допускала неограниченную необходимую оборону жизни, чести и имущества, хотя необходимая оборона, как и в варварских правдах, предусматривалась в отделе о смертоубийстве.

         В ст. 139 Каролины указывалось: «Кто для спасения своего тела, своей жизни противопоставляет защиту, при которой убивает нападающего, тот ни перед кем не отвечает”[13].

       Каролина не признавала виновными в убийстве женщину, убившую посягавшего на ее честь, мужчину, защищавшего свою жену и дочь, а также тех, которые убивали, чтобы спасти тело, жизнь или имущество другого лица.

       Таким образом, Каролина представляла право обороны в довольно широких пределах.

       Говоря о широком объеме права необходимой обороны, допускавшемся Каролиной, нужно иметь в виду, чьи интересы защищало это законодательство.

       Уголовное право этого периода было направлено на борьбу со все растущим сопротивлением деревенского населения насильственному обезземеливанию и принуждению его к дисциплине наемного труда. Революционные выступления крестьян влекли за собой беспощадную расправу с восставшими.

       Каролина полностью отразила беспощадную расправу с восставшими крестьянскими массами. Яркая характеристика Каролины была дана Ф.Энгельсом :”Из тех поучительных глав Каролины , которые говорят об “отрезании ушей”, “отсечении носа”,”выкалывании глаз”, “обрубании пальцев и рук”, “обезглавливании”, “колесовании”, “ссожении”, “пытки раскаленными щипцами”, “четвертовании” и т.д., нет ни одной, которой бы милостивый сеньор и покровитель не мог бы применить к своим крестьянам по своему усмотрению. И кто мог бы оказать крестьянину защиту? В судах сидели бароны, попы, патриции или юристы, которые хорошо знали, за что они получают деньги. Ведь все официальные сословия империи жили за счет высасывания последних соков из крестьян”[14].

       Позже под  влиянием Гуго Гроция и Пуффендорфа возможности применения необходимой обороны стали сужаться. Они высказывали взгляд о том, что необходимая оборона составляет естественное право только первобытного человека, и считали, что она может быть допустима только при неизбежной опасности и для защиты собственной личности.

       Впоследствии эти взгляды нашли свое отражение в заподноевропейском законодательстве. Оно обставило необходимую оборону такими формальностями, которые сделали самое право, по выражению А.Ф. Кони, не действительными[15].

       В обороне стали видеть остаток самоуправства, посягательство на верховные государственные права.

       В английском законодательстве Генриха I (1090 – 1135 годы) необходимая оборона признавалась недопустимой против господина.

       В Грузии по законам царя Вахтанга VII (XVIII в.) право обороны было привилегией, не распространявшейся на крепостных. Так, например, устанавливая, что убийство нападющего тем, на кого он совершает нападение, не является наказуемым, законодатель делает тут же оговорку о том, что этот закон не распространяется на случай нападения господина на своего крепостного.

       Как видно, право обороны во всех этих законодательных памятниках выступало как право  привилегий для представителей господствующего класса. С другой же стороны, мы видим, что закон угрожает самой суровой ответственностью представителю низшего сословия, если он вздумает защищаться от преступного нападения со стороны лица высшего сословия, узаконяя тем самым произвол и насилие в отношении эксплуатируемых.

       Решение вопроса о праве необходимой обороны в уголовном законодательстве феодальных государств отражало интересы господствующих классов, чинивших насилие и грабежи в отношении крепостных. Очень яркую характеристику произволу и насилию, творимым в средние века, дал Белинский.

       В.Г.Белинский, характеризуя рыцарство средних веков в Англии, писал, что оно “грабило на больших дорогах купеческие обозы, разбойнически резало мирного путешественника, зверски злоупотребляло своей феодальной властью над вассалами и рабами”[16].   

2. Необходимая оборона в русском дореволюционном уголовном праве.

       В литературе по исследованию русского уголовного права встречаются самые различные взгляды на появление в русских памятниках института необходимой обороны.

       А.Ф.Кони в своих рассуждениях о необходимой обороне не совсем последователен в вопросе о том, когда же появился этот институт. С одной стороны, он указывает, что “во все периоды нашего законодательства как древнего, так и нового существовало понятие о необходимой обороне и можно ясно видеть, что право это развивалось постепенно и последовательно”[17]. С другой стороны, он пишет, что в первых памятниках – договорах Олега и Игоря (911 и 945 года) “незаметно какого бы то ни было указания на необходимую оборону”.Понятие необходимой обороны, указывает Кони, всегда неразрывно связано с понятием о вменении. Состояние необходимой обороны есть состояние не вменения. В договорах же Олега и Игоря, далее указывает Кони, не замечается никаких оснований вменения; нет понятия о злом умысле.

       Профессор Неклюдов, Долопчев и профессор Таганцев считали, что уже вместе с первыми попытками ограничения и регулирования мести в нашем древнейшем праве встречались отдельные постановления об обороне. Они считают, что право необходимой обороны было признано еще в договоре Олега с греками в отношении обороны имущества и в Русской Правде в отношении обороны, как имущества, так и личности.

       В.Р.Долопчев в своей работе о необходимой обороне указывает на то, что “юридические воззрения русских славян в первый раз получают письменную форму в договорах Олега и Игоря с греками. Из этих договоров видно, что у русских господствовал обычай неограниченного самосуда над преступником”[18].

       В.Р.Долопчев считает, что необходимая оборона есть один из видов самоуправства. Самоуправство, - далее указывает он, - может иметь место или после совершения преступления, или в момент его совершения. В первом случае это месть, а во втором  -  самозащита или необходимая оборона.

       История уголовного права, по словам Долопчева, представляет собой картину постепенного перехода самоуправства, частного мщения за преступление в карательную деятельность государства[19].

       Г.С.Фельдштейн в своей работе о необходимой обороне[20] оспаривает указанное мнение и в качестве аргумента приводит то, что договор Олега нельзя считать памятником внутреннего законодательства, регулирующим внутренние отношения. Он носил международный характер и являлся компромиссом, примерившим нормы права, господствовавшие у русских, с постановлениями греческого права. Но далее сам же Фельдштейн пишет: “Вышеприведенный аргумент о нечисто русском характере постановления VI статьи договора не имеет, однако, принципиального значения и недостаточен сам по себе для отрицания того факта, что статья эта санкционирует необходимую оборону вообще”. Полная же необоснованность предположения об этом обнаруживается, - пишет Фельдштейн, - только из того, что законодательный памятник этот оставляет почти в полной силе начало мести, а, следовательно, действует при таких условиях, когда вообще, немогло существовать необходимой обороны, как особого юридического института[21].

       Далее Г.С.Фельдштейн проводит анализ статей Русской  Правды и приходит к выводу: “Русская Правда не знает еще необходимой обороны , дифференцировавшейся в качестве самостоятельного института; этот процесс обособления заканчивается в главных чертах, по-видимому, только ко времени Уложения 1649 года[22]”.

       Профессор Ришельевского лицея Владимир Линовский в своей работе, посвященной исследованию русского права[23], указывает, что период уголовного законодательства у нас начинается  Соборным Уложением царя Алексея Михайловича, где вопрос о необходимой обороне обстоятельно рассматривался.

       Н.В.Рейнгардт считает, что по договорам Олега и Игоря с греками право необходимой обороны заключалось в том, что хозяин имел право убить вора на месте преступления, если тот оказывал сопротивление, если же не оказывал, то хозяин имел право только связать его. Необходимая оборона по Русской Правде, - пишет он, - допускалась при защите личности и при защите собственности.

       Договор Олега с греками подобно римским и германским законам не предусматривает каких-либо специальных определений необходимой обороны. Право необходимой обороны выступает в этих памятниках в форме права убийства на месте преступления.

       Русская Правда, являющаяся одним из важнейших источников истории древнего русского права, допускала необходимую оборону при защите личности и при защите собственности.

       Н.Калачев в своем исследовании Русской Правды указывает, что самоуправство ясно различается от самозащищения, которое не считается преступлением[24]. Так, пойманный ночью вор может быть убит, пока он еще не связан. Так же безнаказанно можно ударить нападающего мечом.

       Постановления о необходимой обороне в Русской Правде изложены в статьях 13, 14, 38 и 40. Статьи 13 и 14 допускали необходимую оборону при посягательстве на собственность путем грабежа и разбоя. В других случаях она не допускалась. Ночной вор мог быть убит на месте, если он противился своему задержанию. Но как только его одолели и связали, то убить его уже не имели права, и он должен был предстать перед судом.

       Убийство связанного вора не могло быть оправдываемо необходимостью, потому что опасность с его стороны миновала.

       Такое убийство было бы местью, самоуправством. Долопчев указывает[25], что убийство вора наказывалось, если голова убитого лежала во дворе, а ноги за оградой двора, потому что такое положение трупа свидетельствовало о том, что убийство совершено по окончании состояния необходимой обороны. Как только вор был связан, состояние необходимой обороны для собственника прекращалось. Допущение убийства вора только на своем дворе у клети или хлева, то есть единственно в пределах своего жилища и на самой татьбе, указывало на наличность нападения и подчеркивало пределы необходимой обороны.

       Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года в отличие от ранее действовавших памятников русского права действительно можно назвать в полной мере уголовным кодексом, ибо в нем весьма обстоятельно рассматривались вопросы преступления и наказания.

       Вопрос о необходимой обороне в Уложении рассматривался в отделе одиннадцатом, озаглавленном " О преступлениях против личных прав частных лиц", в разделе о смертоубийстве.

       Уложение допускало необходимую оборону очень широко: в защиту жизни и телесной неприкосновенности личности, в защиту имущества и женской чести. Необходимая оборона допускалась также и для защиты интересов третьих лиц.

       Уложение царя Алексея Михайловича считало правомерной не только оборону себя и своего имущества, но и оборону третьих лиц и их имущества. Причем оборона третьих лиц вменялась по Уложению как юридическая обязанность.

       Уложение также устанавливало, что слуга, ранивший или убивший кого-нибудь, защищая своего хозяина, не отвечает перед судом. Слуга в этом случае не обязан был даже исследовать, прав ли его хозяин или нет, для него достаточно было того, что хозяин находился в опасности. Но в том же Уложении ничего не говорилось о том, что господин обязан также защищать слугу.

       Статья 16 главы XXIII допускала оборону чести и целомудрия женщин.

       В статье 200 главы X Уложения предусматривалась необходимая оборона при нарушении домового права. Нарушением домового права считался приезд к кому-либо на двор насильственно, скопом и заговором, хотя бы только с целью чем-либо обесчестить хозяина. Хозяину предоставлялось широкое право обороны своего дома.

       Действия, совершенные в состоянии необходимой обороны, только тогда не наказывались, когда факт справедливой обороны был доказан. Для этого защищавшийся должен был доставить убитого или раненого преступника в приказ.

       В дальнейшем под влиянием немецких воззрений институт необходимой обороны был поставлен по сравнению с Уложением 1649 года в более узкие рамки. 

       Начало этому ограничительному пониманию и применению института необходимой обороны было положено Петровским законодательством.

       Следует отметить, что до принятия Воинских Артикулов Петра I какого-либо специального названия право отражения нападения отдельными лицами не имело.

       В первый раз это право получило  специальное название ("нужное оборонение ") в Воинских Артикулах Петра. Как указывает Долопчев, это название было заимствовано из немецкого законодательства.

       Вопросы необходимой обороны в Петровском законодательстве нашли свое отражение в Воинском Уставе [26] 1716 года и в Уставе Морском 1720 года.

       Воинские Артикулы, признают необходимую оборону при посягательстве на жизнь, а Морской Устав – и при нападениях, угрожающих здоровью. Кроме того, необходимая оборона ограничивается и такими указаниями, как требования к обороняющемуся, чтобы он доказал, что не был зачинщиком драки, и чтобы оружие участующих сторон не было разнородным и т. д.

       Правила " нужного оборонения " излагаются в Артикулах в главе о смертоубийстве, потому-что под правом необходимой обороны они понимали исключительно право убийства нападающего.

       Необходимая оборона  по Артикулам допускалась при наличии следующих условий:

1) нападение должно быть противозаконным и насильственным;

2) нападение должно быть беспричинным;

3) нападение должно быть непосредственно предстоящим или только что начавшимся и требующим мгновенного отражения. Согласно этому условию лицо, подвергшееся нападению, могло убить нападавшего только тогда, когда все другие способы уклониться от нападения оказывались недостаточными. И тогда лицо, подвергшееся нападению,не обязано было ждать первого удара.

Наиболее полно вопрос о необходимой обороне в законах Петра I

освещен П. С. Ромашкиным, который указывает на то, что Воинский и Морской уставы сильно ограничивали право необходимой обороны.[27]

4) лицо подвергшееся нападению, должно находится " в смертном страхе ", то есть в самой крайней опасности для жизни. Согласно этому условию лицу, подвергшемуся нападению, вменяется в обязанность уступать до последней возможности и только в крайнем случае, когда уже ничто не помогло, разрешалось убить нападающего.

       Если лицо могло спастись бегством, или у него была возможность прибегнуть к помощи начальства, оно обязано было использовать это. Возможность воспользоваться этими двумя условиями делало оборону ненужной и потому наказуемой.

       Кроме указанных условий законности необходимой обороны, Артикулы требовали соответствия средств обороны средствам нападения.

       Это означало, что если нападение имело место с оружием, то разрешалось обороняться с оружием, а если нападение совершалось без оружия, то и обороняться надлежало без оружия.

       Воинские Артикулы обязывали лицо, подвергшееся нападению, прежде чем прибегнуть к необходимой обороне, тщательно взвесить и продумать характер оборонительных действий. В случае превышения пределов необходимости, лицо подлежало суровому наказанию.

       Такое требование, конечно очень ограничивало обороняющегося и фактически ставило его в гораздо худшее положение, чем нападающего.

       Убийство же при превышении пределов необходимой обороны наказывалось как обычное умышленное убийство.

       Воинский Устав Петра I не только исключал право обороны подчиненного против начальника, но и устанавливал смертную казнь для подчиненного, применившего или обнажившего оружие против своего начальника.

       Большой интерес для нас представляют взгляды на необходимую оборону выдающегося русского мыслителя – материалиста XVIII века А. Н. Радищева.

       При рассмотрении  института необходимой обороны А.Н. Радищев высказывал открыто революционные взгляды. Он - " поднимал вопрос о необходимой обороне до вопроса о праве на восстание, революцию против притеснителей "[28]

       Призывая народ к уничтожению крепостной системы, Радищев указывал на то, что помещики свои богатства создавали путем беззастенчивого грабежа крепостных.

       Подобные действия помещиков должны строго караться по закону. Таким образом, Радищев подходил к пониманию преступления с классовых позиций крепостных крестьян. Он требует сурового наказания эксплуататоров – помещиков и оправдывает расправы крестьян над феодалами крепостниками.

       Законодательство XVIII века в России по вопросу о необходимой обороне не было столь распространенным и обстоятельным как по Уложению 1649 года.

       Как указывает Н. С. Таганцев, проект уголовного уложения Елизаветинской комиссии 1754 года, хотя и посвящал " нужному оборонению ", т.е. необходимой обороне, специальную главу, однако он " механически воспринял постановления Уложения 1649 года и Воинского Устава ".[29]

       Кони приводит один случай из практики, который оказал определенное влияние и на законодательство того времени. Камердинер Великого князя Петра Федоровича Степан Карпович, был ограблен в Москве среди белого дня у Арбатских ворот дворовыми людьми   князя Шаховского. По этому делу было проведено следствие, и затем последовал в 1749 году указ " О прекращении в Москве своеволий, чинимых дворовыми людьми ". В нем, в частности, говорилось о том, что всякий должен подавать помощь человеку, который подвергается нападению.[30]

       При Екатерине Второй в 1782 году был издан " Устав Благочиния, или полицейский ". В нем также говорилось об оказании помощи человеку, находящемуся в опасности.

       Проект 1813 года уже отнес необходимую оборону к обстоятельствам, устраняющим вменение в вину. Необходимая оборона по этому проекту допускалась в защиту жизни, чести и имущества как своего, так и других лиц особенно ближних.

       В дальнейшем вопросу о необходимой обороне много внимания было уделено в Своде законов 1832 года. Все основные положения о праве необходимой обороны содержатся в XV томе Свода законов, посвященном уголовным законам. Однако, как указывает Кони, такие постановления находятся также вVI, VIII, IX, XI, XII, XIV томах Свода законов.[31]

       В томе VI, посвященом таможенным учреждениям, предусматривались узаконения о пограничной страже, в которых содержались и постановления о необходимой обороне. Так, в ст.375 говорилось, что пограничная стража, не ожидая нападения с превосходящей силой, имела право производить выстрелы в скопище, желающих переправится через границу. Если же нападение происходило с намерением только нанести побои, то ст. 378  допускала возможность применения пограничниками холодного и огнестрельного оружия и совершенное ими при этом убийство или причинение вреда, не влекло за собою наказание при условии, что пограничники не были зачинщиками драки.

       В томе XV, посвященном уголовному законодательству, вопросы необходимой обороны рассматривались как в общей части, так и в особенной.[32]

       В общей части необходимой обороне были посвящены ст. ст. 133 и 134.

       Статья 133 указывала, что оборона признается законною в случаях, когда она равнозначна нападению, когда она совершается своевременно, т. е. в момент опасности. Применять оружие разрешалось только при вооруженном нападении. Прибегать к оружию против насилия, совершаемого без оружия, можно было только тогда, когда нападающий был сильнее и когда нападение совершалось наедине и при том с опасностью для жизни.

       Нарушением правил законной обороны признавалось убийство нападающего тогда, когда он сам обратился уже в бегство. В этой же статье указывалось на то, что лицо, подвергшееся нападению, должно уступать противнику, сколько может позволить собственная  его безопасность, и стараться не причинять ему вреда.

       В статье 134 говорилось о том, что необходимая оборона признавалась законной не только для своей личной защиты, но и для защиты других как при посягательстве на жизнь и здоровье, так и на целомудрие женщин. Она допускалась также и для защиты имущества против воров и разбойников, но при этом оборонявшийся должен был поставить в известность о последствиях обороны соседей и местное начальство.

       В особенной части о необходимой обороне говорилось в ст. ст. 331 и 362. Статья 31 указывала, что убийство не вменяется в вину, когда часовой, караульный, патруль или стража убьет нападающего на них. Далее в статье говорилось о случаях, когда убийство было совершено при обороне от насильственного нападения, которое угрожало жизни. В статье 362 говорилось о причинении телесных повреждений и указывалось на то, что это не считалось преступлением при наличии условий, предусмотренных в статье 331.

       Как считает профессор Таганцев, " воззрения Петровского законодательства не привились к нашему праву. Правда, свод законов попытался было соединить систему Уложения 1649 года и Воинского Устава несмотря на полную их противоположность ".

       Переходя к изложению Уложения о наказаниях 1845 года, следует указать на различную оценку и характеристику этого законодательного акта со стороны отдельных ученых. " Уложение 1845 года, - говорит профессор Таганцев , - возвратилось в своих весьма подробных постановлениях (ст.101-103) об обороне к системе нашего старого права ".

       Н. В. Рейнгардт, приводя в своей работе указанные слова профессора Таганцева, делает следующий вывод: " В виду этого наше уложение о наказаниях относительно необходимой обороны имеет значительное преимущество перед французским, бельгийским и итальянским, где необходимая оборона стеснена в довольно узких рамках ".

       В противоположность Рейнгардту, А. А. Берлин делает вывод о неразвитости этого института в русском праве на основании того, что законодательство смотрит на необходимую оборону не как на правомерное действие, а как на ненаказуемые виды отдельных преступлений.

       Очень серьезной критике, подверг А. Берлин постановления Уложения, касающиеся превышения обороны. Говоря о том, что Уложение под превышением обороны понимало " всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения от его грозившей опасности, вред ", он указывал, что такое понимание превышения совершенно не соответствовало теоретическому взгляду на понятие превышения обороны. Наука уголовного права, - писал Берлин, - под превышением обороны понимал вред, нанесенный нападающему лицом, находившимся в состоянии обороны, но прибегнувшим к мерам, не требуемым величиной опасности.

       Отсюда он делает вывод, что когда нет необходимой обороны, не может быть и никакого превышения.

       " Уложение же, - указывал далее Берлин, - считая превышением вред, нанесенный после отвращения опасности, смешивает эксцесс с предлогом необходимой обороны ".

       Из содержания статей Уложения 1845 года видно, что с одной стороны, оно допускало необходимую оборону довольно широко – для защиты жизни, свободы, собственности и чести женщины. Причем оборона по Уложению допускалась не только для защиты себя и своих интересов, но и для защиты других лиц и их интересов. С другой же стороны, Уложение предусматривало целый ряд условий применения необходимой обороны, которые весьма ограничивали возможность ее фактического использования. Так, необходимая оборона по Уложению допускалась только при невозможности прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства. Уложение о наказаниях также возлагало на обороняющегося ряд обязанностей в случае причинения им того или иного вреда нападающему – немедленно объявить соседним жителям, а при первой возможности и ближайшему начальству о всех обстоятельствах и последствиях своей необходимой обороны .

       Дальнейшее развитие в русском уголовном законодательстве институт необходимой обороны получил в Уголовном Уложении 1903 года, которое уже более обобщенно сформулировало понятие необходимой обороны.

       В статье 45 давалось такое понятие необходимой обороны: " Не почитается преступным деяние, учиненное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личные или имущественные блага самого защищавшегося от другого лица. Превышение пределов обороны чрезмерностью или несвоевременностью защиты наказывается только в случаях, особо законом указанных ".          

3. Необходимая оборона в буржуазном уголовном праве.

       Если уголовные законы рабовладельческого и феодального государства носили открыто классовый характер и были предназначены для обеспечения законности в отношении явного меньшинства людей – в отношении эксплуататоров, то уголовные законы буржуазного государства, оставаясь по своему содержанию классовыми, охраняющими интересы буржуазии, формально провозгласили охрану интересов всех людей, независимо от их классовой принадлежности.

       Буржуазное общество, возникшее на развалинах феодализма, не уничтожило классовых противоречий, оно только видоизменило их. Пришли к власти новые классы, и были узаконены новые формы эксплуатации. Буржуазные уголовные законы вслед за буржуазными конституциями умалчивают, что капиталистическое общество состоит из антогонистических классов, и что наиболее строго наказываются те, кто своими действиями посягает на интересы господствующего класса буржуазии.

       Буржуазные уголовные законы выражают особенности, присущие буржуазному уголовному праву, охраняющему устои капитализма и порядки выгодные буржуазии, внешним выражением которого является провозглашение формального равенства всех людей перед законом и признание деяния преступным и наказуемым не иначе, как на точном основании закона.

       Приход к власти буржуазии на рубеже XVIII – XIX веков, ознаменовал собой создание уголовных кодексов, провозгласивших принципы формальной демократии. Первым уголовным кодексом победившей буржуазии, отразившим ее принципы, был французский Уголовный кодекс 1791 года.

       Буржуазное общество, созданное буржуазной французской революцией, нашло свое наиболее яркое юридическое выражение в кодексах, изданных при Наполеоне. Маркс и Энгельс считали эти кодексы образцами классического буржуазного законодательства.

       Классическим уголовным кодексом буржуазных государств, по образцу которого строилось большинство уголовных кодексов XIX века, явился французский Уголовный кодекс, изданный Наполеоном I в 1810 году.

       Буржуазное уголовное право периода победы и утверждения капитализма характеризовалось законодательным оформлением принципов буржуазной демократии в области уголовного права. Будучи направлено на защиту основ буржуазного строя в целом, оно вынуждено было гарантировать элементарные права личности.

       В период же империализма, когда противоречия капитализма достигли крайних пределов, для буржуазии становится невыносимой ею же созданная законность, ей мешают даже эти формальные и неполные гарантии. Ломка буржуазной законности является одной из основных черт политики империализма. Это находит свое отражение и в уголовном законодательстве периода империализма. Для него характерно расширение судейского усмотрения при назначении наказания, введение особых мер безопасности в отношении преступников, представляющих повышенную опасность для буржуазного правопорядка.

       Однако надо иметь в ввиду, что в современных условиях буржуазии было бы крайне невыгодно исключать из уголовных кодексов содержащиеся в них декларативные положения.

       Это обстоятельство следует учитывать при рассмотрении буржуазного уголовного законодательства, посвященного вопросам необходимой обороны.

       В буржуазном уголовном праве, построенном на принципе формального равенства, маскирующим фактическое неравенство, институт необходимой обороны довольно ярко выражает эгоистическую идеологию частного собственника.

       Следует отметить, что буржуазное уголовное право периода победы и утверждения капитализма, отражало требование идеологов шедшей к власти буржуазии о расширении права обороны. Эти требования были связаны с борьбой против феодального права привилегий. Расширение пределов необходимой обороны и признание обороны не только ненаказуемым, но и правомерным действием получило широкое распространение в уголовных кодексах многих стран. (УК Франции 1791 года, УК штата Нью – Йорк 1881 года, УК Швейцарии 1937 года).

       Тенденция к расширению права обороны нашла свое отражение в устранении всевозможных ограничений, характерных для феодального законодательства.

       Расширение права обороны выразилось в признании законной защиты не только от посягательств против личности, но также и от посягательств на честь и собственность.

       В связи с таким расширением права необходимой обороны с конца XIX века в буржуазных уголовных кодексах постановления о необходимой обороне переносятся из особенной в общую         часть. (Фельдштейн в своей работе указывает, что в общей части учение о необходимой обороне было помещено впервые в Баварском кодексе 1813 года).

       Расширение пределов необходимой обороны в буржуазном уголовном праве, связанное с утверждением неограниченного права частного собственника, предоставляет суду возможность под видом необходимой обороны оправдывать любые злоупотребления и насилия представителей эксплуататорских классов, совершенные во имя охраны интересов частной собственности.

       Американские суды признают правомерными убийства, совершаемые полицией при расправе с людьми, объявляя действия полицейских как необходимую оборону. В США законодательство о необходимой обороне не используется судами для оправдания убийц.

       Насколько институт необходимой обороны в буржуазном уголовном праве отражает интересы господствующих классов, видно из того, что оно разрешает защищать незначительные блага самыми крайними средствами.

       Так например убийство ребенка, пытавшегося сорвать в саду с дерева яблоки, в судебной практике буржуазных государств, как правило, рассматривается как действие совершенное в состоянии необходимой обороны.

       Рассмотрение института необходимой обороны в историческом аспекте дает нам возможность сделать вывод прежде всего о том, что постановления о необходимой обороне  как обстоятельстве, исключавшем вменение в преступление, исключавшем наказуемость совершенного убийства, увечья, ранения, имели место уже в глубокой древности с появлением первых законодательных памятников рабовладельческих государств: древнеиндусских законов Ману, законов вавилонского царя Хаммурапи, законов Древнего Рима - –II таблиц и другие.

       Понятие о необходимой обороне в этих и других памятниках того времени складывались из признания его естественным правом на самозащиту, присущим человеку, а отсюда его тесное переплетение с саморасправой. Профессор Таганцев, говоря о том, что история необходимой обороны в русском праве представляет, особенно в его древнем периоде, значительное сходство с правом древнегерманским и римским, писал следующее:

       "В эпоху господства частной мести, право самозащиты входит в понятие мести, как в понятие родовое, а потому эта эпоха не знает особых постановлений о праве обороны", и дальше он указывает, что "только с попытками ограничения права мести встречаются отдельные постановления и об обороне. Так, упоминания об обороне можно встретить в статье 6 договора Олега с греками, а в особенности в Русской правде".

       Будзинский, говоря о том, что законность необходимой обороны старались доказать различным образом, писал: "До половины XVIII столетия, основываясь на священном писании, считали ее обязанностью, возложенной на нас религией, неисполнение же ее грехом ".

       Так же, как исторически сложилось, что к числу действий, представлявших опасность для общества, прежде всего относились посягательства на жизнь и здоровье человека, так и понятие необходимой обороны и в законодательстве и в теории складывалось прежде всего из защиты своей жизни и личной неприкосновенности. Позднее понятие о необходимой обороне было перенесено и на защиту собственности.

       Как уже указывалось, появление права вообще и уголовного в частности связано с образованием государства, которое возникло на основе раскола общества на враждебные классы. Появление же классов непосредственно связанно с частной собственностью на средства производства, делающей возможной эксплуатацию человека человеком.

       Институт необходимой обороны, как показывает история уголовного законодательства, всегда использовался в интересах господствующих классов. Поэтому и само понятие необходимой обороны менялось в процессе исторического развития, отражая в себе прежде всего особенности социально – политического строя.

       Классовый характер института необходимой обороны в уголовном праве рабовладельческих и феодальных государств выражался прежде всего в неравенстве перед законом различных классов и сословий.

       Так уголовное право Древнего Рима с исключительной откровенностью защищало всеми средствами, вплоть до голого насилия, частную собственность и систему рабства.

       Законы Ману не только разрешали, но и обязывали защищать брахманов. По этим законам лишение жизни в качестве акта необходимой обороны разрешалось как для самозащиты, так и для защиты брахманов. Причем такого рода убийство считалось не только правом, но и обязанностью обороняющегося, которую он должен выполнить без колебания.

       Право необходимой обороны в уголовном праве феодализма выступало как право привилегий для представителей господствующего класса. Причем законы эпохи феодализма угрожали суровой ответственностью представителю низшего сословия, если он вздумает защищаться от преступного нападения со стороны лица высшего сословия, узаконивая тем самым произвол и насилие в отношении эксплуатируемых. Так, в английском законодательстве Генриха I (1090 – 1135), необходимой обороной признавалась недопустимой против господина. По Уложению царя Алексея Михайловича 1649 года непринятие мер обороны со стороны слуг в случае посягательства на честь их госпожи приравнивалось к пособничеству и каралось смертной казнью. Воинский Устав Петра I  не только исключал право обороны подчиненного против начальника, но и устанавливал смертную казнь для подчиненного, применившего или обнажившего оружие против своего начальника. О том, что право обороны являлось привилегией, не распространявшейся на крепостных, ярко иллюстрируют грузинские законы царя Вахтанга VI (XVIII век). В статье, которая устанавливала, что не вменяется в вину убийство, совершенное в состоянии необходимой обороны, оговаривалось, что " этот закон не распространяется на случай нападения господина на своего крепостного ".[33]

       Изложенное о необходимой обороне в буржуазном уголовном праве и законодательстве буржуазных государств дает возможность сделать вывод о том, что институт необходимой обороны в буржуазном уголовном праве носит ярко выраженный классовый характер и служит интересам эксплуататоров, а не трудящихся масс. И поэтому даже в тех случаях, когда тот или иной уголовный кодекс какого – либо буржуазного государства внешне формулирует понятие необходимой обороны на демократических принципах, не следует забывать, в чьих интересах это будет использовано на практике.

       В. И. Ленин писал: "буржуазная демократия, будучи великим историческим прогрессом по сравнению с средневековьем, всегда остается – и при капитализме не может не оставаться узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых, для бедных ".[34] Данная Лениным оценка классовой сущности буржуазной демократии полностью относится и к буржуазному уголовному праву.

       Для правильного понимания необходимой обороны в буржуазном уголовном праве это имеет очень важное значение, так как мы сталкиваемся с тем, что в ряде государств до сих пор действуют уголовные кодексы, принятые в тот период, когда буржуазия шла к власти, а следовательно в них и нашли отражение ряд демократических принципов, которые буржуазия не могла тогда не выдвинуть, иначе она не смогла бы привлечь на свою сторону народ.

       II. ПОНЯТИЕ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РФ.

       1. Что такое необходимая оборона.

       Согласно статьи 37 УК РФ не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества и государства от общественно опасного посягательства, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны.

       Под необходимой обороной понимается правомерная защита от общественно опасного посягательства путем причинения вреда посягающему. Каждый человек имеет право на защиту своих прав и законных интересов, прав и законных интересов других лиц, общества и государства от общественно опасного посягательства. Право на необходимую оборону вытекает из естественного, присущего человеку от рождения права на жизнь.

       Статья 45 Конституции РФ провозглашает, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

       Необходимая оборона является обстоятельством, исключающим общественную опасность и противоправность, а следовательно, преступность и наказуемость действий обороняющегося. Эти действия, хотя формально и подпадают ( по внешним признакам ) под признаки предусмотренные уголовным законом деяния, на самом деле являются общественно полезными, поскольку служат интересам предотвращения и пресечения преступлений.

       Осуществление акта необходимой обороны – субъективное право гражданина. На гражданах не лежит правовая обязанность осуществлять акт обороны. В определенных ситуациях оборона от преступного посягательства может являться моральной обязанностью, общественным долгом гражданина.

       Однако на определенной категории лиц в ряде случаев лежит не только моральная, но и правовая обязанность обороняться от происходящего нападения. К числу таких лиц относятся сотрудники милиции, других подразделений органов внутренних дел, военнослужащие, сотрудники Федеральной службы безопасности, федеральных органов государственной охраны, инкассаторы и прочие. Осуществление акта необходимой обороны со стороны этих лиц является их служебным долгом.

       Уже в 1964 году Пленумом Верховного Суда СССР от 26 марта было издано постановление, в котором говорилось: "Положения закона о необходимой обороне  в равной степени распространяются на работников милиции, как и на всех граждан, и никаких особых условий для осуществления необходимой обороны работникам милиции не установлено.

       Право на оборону порождает только общественно опасное посягательство на правоохранительные интересы. Чаще всего оборона осуществляется против преступного, уголовно наказуемого посягательства. Однако не требуется, чтобы посягательство было непременно преступным. Достаточно, чтобы оно было общественно опасным и по объективным признакам воспринималось как преступное нападение. Поэтому допустима необходимая оборона от посягательства душевнобольного, малолетнего или лица действующего под влиянием устраняющей его вину фактической ошибки (постановление Пленума Верховного Суда СССР "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств"  от 16 августа 1984 года № 14 // Бюллетень Верховного Суда СССР, 1984, № 5. стр. 10).

       Необходимая оборона допустима и против незаконных действий должностных лиц, посягающих путем злоупотребления служебным положением на законные права и интересы граждан. Речь идет о заведомом, явном произволе. Если же действия должностного лица по форме, внешне соответствуют законным требованиям, то насильственное сопротивление, как правило, не может быть оправдано.

       На основании статьи 2 УК посягательство – это деяние, опасное для личности, общества и государства. Защита же общественных отношений может осуществляется самыми разнообразными путями. С учетом этого в теоретическом плане необходимую оборону можно определить как защиту от посягательства путем причинения вреда посягающему, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны.

       Необходимо подчеркнуть, что цель необходимой обороны заключается в защите правоохраняемых интересов, а причинение в процессе ее осуществления вреда посягающему носит вынужденный характер, порождается совершением с его стороны общественно опасного деяния.

       Предоставление законом гражданам права на необходимую оборону является важным фактором их вовлечения в борьбу с общественно опасными, как правило, преступными посягательствами, воспитания граждан в духе товарищеской взаимопомощи и нетерпимости к нарушениям правопорядка.

       В качестве объектов защиты при необходимой обороне могут быть личность, ее права и свободы, государственный строй, внешняя безопасность, отношение собственности, общественный порядок и так далее. В процессе необходимой обороны могут защищаться жизнь и здоровье граждан, половая свобода, имущественные права. Не исключена необходимая оборона против оскорбления действиями или попытки публично вывесить написанные или напечатанные клеветнические сведения.

       Необходимая оборона является субъективным правом граждан. Воспользоваться ею правомочен любой гражданин вне зависимости от того имеет ли он возможность прибегнуть к помощи представителей власти или же избежать посягательства путем бегства и т. д.

       Так как необходимая оборона может быть связана с известным риском для обороняющегося, закон не возлагает на граждан ее обязательное осуществление. При наличии к тому возможности граждане должны прибегать к необходимой обороне в силу предписания морали, которая поощряет защиту правоохраняемых интересов.

       Необходимая оборона как активная форма пресечения и отражения посягательства не может быть сведена к простому противодействию путем отталкивания нападающего, парирования его ударов. Она выражается в контрнаступлении на посягающего. Именно поэтому государство предоставляет соответствующим работникам право применять огнестрельное оружие.

       На основании статьи 37 УК лицо имеет право на необходимую оборону независимо от возможности избежать посягательства или обратиться за помощью к другим лицам.

       Возможность избежать посягательства может выразиться в наличии условий вырваться, убежать, закрыться в помещении, создать другие препятствия для посягающего. Такая возможность сохраняется, когда лицо, подвергшееся посягательству, может использовать телефон для сообщения в милицию о нападении или приготовлении к нему либо обратиться к родственникам, соседям, знакомым, прохожим за помощью, вмешательство которых может остановить посягательство.

       Для большинства граждан возможность осуществления необходимой обороны является их личным правом. Уклонение или отказ от использования этого права может вести лишь к моральному осуждению.

       2. Условия правомерности необходимой обороны.

       Причинение вреда в состоянии необходимой обороны будет правомерным лишь при наличии определенных условий, именуемых в теории уголовного права "условиями правомерности необходимой обороны"

       Условия необходимой обороны делятся на II  группы:

а) условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству;

б) условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите.

       Необходимая оборона представляет собой единство двух противоположностей – посягательства и защиты.

       а) Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству:

       Важнейшим из этих условий является общественная опасность посягательства. Общественно опасным признается такое посягательство, которое направлено на причинение вреда государственным, общественным интересам, либо личности и правам обороняющегося или других лиц.

       Если обороняющееся лицо знает о том, что на него посягает невменяемое лицо, оно должно по возможности применить наиболее мягкие средства обороны.

       Если обороняющийся, прежде всего, работник милиции знает об этом, он должен стремиться к тому, чтобы пресечь посягательство не причиняя вреда посягающему. Если избежать опасности таким путем не удается, то нужно применить такие меры защиты, которые причинят наименьший вред посягающему.

       Должностное или служебное положение посягающего не имеет значения при решении вопроса о допустимости необходимой обороны, то есть против незаконных действий указанных лиц она применяется в пределах, предусмотренных законом. Злоупотребление властью или превышение ее работником милиции (рукоприкладство, незаконное задержание с применением физической силы и т. п.) дают право гражданину на применение необходимой обороны. Подобные незаконные действия со стороны работников милиции представляют большую общественную опасность, так как подрывают авторитет милиции как органа, призванного вести борьбу с преступностью.

       Недопустима необходимая оборона против правомерных действий должностных лиц, представителей власти и представителей общественности, охраняющих общественный порядок. Запрещается, например, оказывать сопротивление ( ссылаясь на состояние необходимой обороны) работнику милиции, производящему обыск или задержание в строгом соответствии с законом.

       Не будет необходимой обороны в действиях лица, которое для защиты малоценных предметов, личной собственности прибегает к увечьям и иному насилию, сопряженному  с причинением вреда здоровью правонарушителя, либо для охраны своего имущества устраивает различного рода ловушки, приспособления механического действия. За подобные действия уголовная ответственность наступает на общих основаниях, как за соответствующее умышленное преступление. Так был осужден к 8 годам лишения свободы по ч. 1 ст. 111 УК РФ Резников за то, что он в целях охраны своего сада под несколькими яблонями подложил самодельные запалы, на одном из которых подорвался 11 летний Миронов, забравшийся в сад. В результате полученного ранения Миронову была ампутирована правая нога, то есть причинено тяжкое телесное повреждение.

       В другом случае был осужден к длительному сроку лишения свободы сторож, который выстрелом из ружья выбил оба глаза подростку, проникшему на колхозную бахчу, чтобы украсть дыню.

       И в том , и в другом случае, действия указанных лиц исключают необходимую оборону и поэтому влекут уголовную ответственность.

       Необходимая оборона допустима против объективно общественно опасного посягательства.

       В статье 37 УК говорится, что посягательство может быть направлено на личность и права обороняющегося или другого лица, на охраняемые законом интересы общества или государства. Права гражданина перечислены в главе 2 Конституции РФ. Законные интересы общества и государства названы в Гражданском, Уголовном кодексах РФ и других законодательных актах.

       Основанием необходимой обороны является посягательство на права и интересы как лица подвергнувшегося нападению, так и права других граждан.

       На К. напал Б. и стал с нее срывать украшения. К., оказывая сопротивление, стала кричать взывая о помощи. На крик прибежал прохожий Д., и поняв происходящее, ударил Б. "дипломатом", причинив вред его здоровью средней тяжести.

       Так Верховный Суд СССР от 18 ноября 1961 года по делу Д. постановил, что "действия лица, защищавшего честь и достоинство женщины, если при этом не нарушены пределы необходимой обороны, являются правомерными". (Бюллетень СССР 1962 год. № 1, стр. 20.).

       Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 23 октября 1956 года указывал также: " В некоторых случаях суды неправильно признают право обороны за лицом только в случае нападения на него самого, тогда как согласно закону граждане имеют право отражать нападение, совершенное и на другое лицо".

       Основанием необходимой обороны является также посягательство на интересы государства (например повреждение троллейбуса) и общества (например хулиганство). На вокзале к сидящему  на скамейке Е. подошли трое находящихся в нетрезвом состоянии парней и стали из хулиганских побуждений приставать к нему. Когда они бросились с кулаками на него, он, владея приемами боевых искусств, ударами ног сразу уложил двоих, причинив вред их здоровью, и больно задел третьего.

       В правовом отношении посягательство чаще всего проявляется в преступлении. Им может быть покушение на убийство, причинение вреда здоровью, в том числе и при превышении пределов необходимой обороны или при мнимой обороне. Д. с целью убийства пытался сбросить свою жену Н. с балкона. Обороняясь Н. пальцем попала Д. в глаз и выбила его. Преступление может состоять в изнасиловании, грабеже, разбое. Т. и Г. вооруженные пистолетами, ворвались в квартиру коммерсанта Е. и угрожая применением оружия, потребовали передать им валюту. Е. как бы за валютой вошел в спальню, схватил там прикрытое халатом заряженное охотничье ружье и двумя выстрелами поразил нападающих.

       Говоря о преступлении как основании необходимой обороны, следует отметить, что им может быть только умышленное деяние. Неосторожное можно надежно остановить словом. Следует также указать, что не каждое умышленное преступление может служить основанием необходимой обороны. Им не может быть вымогательство взятки, контрабанда, дача ложных показаний и т. д. Основанием необходимой обороны являются такие умышленные преступления, которые немедленно и неотвратимо могут повлечь причинение вреда общественным отношениям: покушение на убийство, изнасилование, разбой и т. д.

       Важным условием правомерности необходимой обороны, относящимся к посягательству, является наличность. Посягательство должно быть наличным, то есть начавшимся (или близким к началу) и еще не окончившимся. Оно должно обладать способностью неминуемо, немедленно причинить общественно опасный вред.

       Наличным признается такое посягательство, которое уже начало осуществляться или непосредственная угроза осуществления которого была настолько очевидной, что было ясно – посягательство может тотчас же, немедленно осуществляться. О последнем может свидетельствовать конкретная угроза словами, жестами, демонстрация оружия и прочие устрашающие способы.

       В п. 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" по рассматриваемому вопросу сказано: "Состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не был ясен момент его окончания. Переход оружия или других предметов, используемых при нападении, от посягающего к обороняющемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства".

       Посягательство не является наличным в тех случаях, когда оно закончилось и опасность уже не угрожает. Момент фактического окончания общественно опасного посягательства является конечным моментом необходимой обороны.

       В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года указывается: "Действия оборонявшегося, причинившие вред посягавшему, не могут считаться совершенными в состоянии необходимой обороны, если вред причинен после того, как посягательство было предотвращено или окончено и в применении средств защиты явно отпала необходимость. В целях правильной юридической оценки таких действий подсудимого суды с учетом всей обстановки происшествия должны выяснить не совершены ли эти действия в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного общественно опасным посягательством" (Бюллетень Верховного Суда СССР, 1984, №5. стр.11).

       Признание посягательства наличным в том случае, когда имеется реальная и непосредственная угроза нападения, создает благоприятные условия для необходимой обороны. Следственно, нет необходимости в ожидании первого удара со стороны посягающего. Пьяный Тихонов, находясь в гостях у Зайцевой, вел себя непристойно, приставал к ней. Тогда Зайцева вытолкала его на улицу. Тихонов не прекратил хулиганских действий и стал выламывать дверь, угрожая Зайцевой убийством. Зайцева предупредила Тихонова, что если он будет ломиться в дверь, то она в него выстрелит. После этого Зайцева произвела выстрел из охотничьего ружья через форточку в воздух. Но это не успокоило Тихонова, он сорвал дверной запор и ворвался в сени дома. После этого Зайцева выстрелом из ружья убила Тихонова. В данном случае нападение Тихонова было наличным. Угроза причинения вреда была непосредственной. Промедление могло бы привести к тому, что пьяный Тихонов получил бы возможность реализовать свою угрозу убийством.

       " Не признаются законом совершенные в состоянии необходимой обороны действия обороняющегося, причинившие вред нападающему лишь в том случае, если они были совершены уже после того, как нападение было предотвращено или окончено и в применении средств защиты уже явно миновала необходимость, и следовательно, эти действия выступали как акт мести – самочинной расправой".

       Третьим условием правомерности необходимой обороны является действительность посягательства (его реальность).

       Посягательство признается действительным, если оно реально, объективно существует в конкретно сложившейся обстановке, а не является результатом ошибки, заблуждения лица, плодом его воображения.

       Заканчивая характеристику условий правомерности, относящихся к посягательству, можно сделать вывод, что посягательство, против которого допустима необходимая оборона, должно быть:

а) объективно общественно опасным;

б) наличным (то есть начавшимся либо со всей очевидностью предстоящим);

в) действительным (то есть реально существующим).

       б) Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите.

       1). При необходимой обороне вред причиняется посягающему, а не третьим лицам. Это требование закона предопределяется тем, что право на необходимую оборону возникает вследствии общественно опасных действий посягающего, для пресечения которых и возникает необходимость причинения ему вреда.

       Пресечение посягательства путем причинения вреда третьим лицам рассматривается по правилам о крайней необходимости.

       Это условие вытекает из законодательного определения необходимой обороны, согласно которому вред причиняется непосредственно источнику опасности. Вред посягающему причиняется с единственной целью – защитить охраняемые законом права и интересы. Следует обратить внимание, что это одно из условий, определяющих правомерность действий в состоянии необходимой обороны.

       К. Маркс понимал под необходимой обороной прежде всего совершение активных действий, направленных на пресечение преступных посягательств, когда писал: "Если какой – либо субъект нападает на меня на улице, то я лишь могу парировать его удары, но не смею побить его, потому что превращусь тогда в нападающего" (К. Маркс и Ф. Энгельс, соч., т. 33, С. 36 – 37).

       Это условие превращает оборону в активное орудие борьбы с преступностью, служит надежной гарантией осуществления права на необходимую оборону.

       Необходимо подчеркнуть, что для правомерности совершенных действий не требуется, чтобы причиненный преступнику вред был единственным средством предотвращения грозящей опасности.

       Пленум Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969 года подчеркнул в связи с этим, что отдельные суды, неправильно понимая закон, полагают, что лицо подвергшееся нападению, не вправе активно защищаться, если оно имеет возможность спастись бегством.

       2). Защищать можно свои права и законные интересы, а равно права и законные интересы других, общества и государства.

       Особенностью защиты при необходимой обороне является ее активный характер. При необходимой обороне защита по существу является контрнаступлением, контрнападением. Только такая оборона представляет надежную гарантию от грозящей опасности.

       Важное значение имеет указание о том, что право на оборону принадлежит лицу "независимо от возможности избежать посягательства, либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти" (ч. 2 ст. 37).

       3). Защита должна быть своевременной. Оборона считается своевременной, если она осуществлена в пределах того времени которое занимало посягательство, то есть с начала общественно опасного действия которым в умышленных преступлениях является покушение, до его фактического окончания. Продолжение оборонительного действия после окончания посягательства будет запоздалой обороной, которая исключает неприступность деяния.

       Посягательство и оборона нередко приобретают характер борьбы, столкновения. При этом возможен переход оружия из рук нападающего в руки обороняющегося. Как указал Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 16 августа 1984 года, переход оружия и других предметов, использованных при нападении, от посягающего к обороняющемуся по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства. Если изъятие у посягающего орудий не остановило его и он продолжает действовать общественно опасно, то обороняющийся может обороняться и далее, в том числе и с использованием отнятых орудий. Алкоголик Т., постоянно дебоширивший дома, в очередной раз пришел домой и начал с ножом гоняться по квартире за женой. Настигнув женщину, пьяница резанул ее по плечу и животу. Женщине удалось вырвать у нападающего нож, которым она нанесла ему смертельное ранение.

       С фактическим прекращением посягательства исчезает и основание для осуществления необходимой обороны.

       4). Необходимая оборона правомерна лишь в том случае, если не было превышения пределов ее применения.

       При необходимой обороне вред, причиненный посягающему, может быть больше того вреда, который мог бы быть причинен в процессе осуществления посягательства. Поэтому, например, причинение смерти лицу, пытавшемуся изнасиловать женщину, правомерно. Такая необходимая оборона направлена на предотвращение преступного посягательства.

       Для необходимой обороны не требуется обязательной пропорциональности между средствами и орудиями защиты, и средствами, и орудием нападения. При определенных обстоятельствах невооруженное нападение может представлять значительную опасность для жизни или здоровья лица, подвергшегося посягательству, вследствии чего предотвращение его при помощи оружия будет правомерным. Так, Тиблов, Углев и еще три лица, вечером шли к дому Кобыленского с целью расправы с ним. Тиблов и Углев, несмотря на предупредительные выстрелы, сделанные Кобылинским из ружья через форточку, взломали дверь и ворвались в комнату, после чего Кобылинский очередным выстрелом смертельно ранил Тиблова. В подобной ситуации применение оружия было правомерно. Выбор способа защиты при необходимой обороне осуществляется по воле обороняющегося.

       При решении вопроса о правильности избрания обороняющимся тех или иных средств защиты, о применении им огнестрельного оружия для отражения нападения суд учитывает все обстоятельства и обстановку совершенного посягательства, время суток, место, возраст, состояние здоровья, пол и др.

       Судебно – следственная практика по делам о необходимой обороне показывает, что при решении вопроса о соответствии защиты характеру и опасности посягательства исключительно важное значение имеют установление и оценка следующих обстоятельств:

1. объекта посягательства, то есть важности защищаемого блага, интереса;

2. орудий и средств посягательства и противопоставленных им орудий и средств защиты;

3. характера опасности, угрожающей обороняющемуся, определяемого интенсивностью, продолжительностью и способом совершения посягательства;

4. силы и возможности как посягающего, так и обороняющегося (возраст, пол, физическое развитие, знание приемов атаки и самозащиты и т. д.).

       В этой связи необходимо обратить внимание на то, что работники милиции, действуя в состоянии необходимой обороны, в ряде случаев могут предотвратить грозящую опасность, не прибегая к причинению тяжкого вреда посягающему. Имея специальную подготовку по обезвреживанию и задержанию правонарушителей, они должны стремится к тому, чтобы не причиняя неоправданного вреда посягающему, отразить посягательство и задержать преступника.

       Рассмотрим признаки правомерности необходимой обороны на примере. Ильянов вместе со своими знакомыми Кругликовым и Стрельниковой на мотоцикле приехал купаться на водохранилище. Проходя по поляне, где косил траву Схаленко, они попытались взять по охапке травы. В связи с этим произошла ссора, Схаленко с косой в руках бросился на Круглякова и преследуя , пытался нанести ему удар косой. После этого Схаленко напал с косой на Ильянова. Убегая от преследователя, Ильянов побежал к мотоциклу и взял там пистолет, имевшийся у него по роду службы.

       После этого он предупредил Схаленко, что будет стрелять, но несмотря на это, последний занес косу для удара. После предупреждения Ильянов выстрелил, причинив Схаленко тяжкое телесное повреждение.

       Рассмотрим признаки, относящиеся к посягательству. Оно было общественно опасно и налично – Схаленко уже замахнулся косой. Обстоятельства, относящиеся к защите: вред был причинен посягающему и при этом не было превышения пределов необходимой обороны.

  5. Установление защитных механизмов и приспособлений, использование животных для предотвращения общественно опасных посягательств допустимо только в тех случаях, когда исключается возможность причинения ими вреда невиновным лицам. Целью установления защитных механизмов и приспособлений является не причинение вреда посягающему, а предотвращение посягательства. Поэтому в основном в качестве защитных механизмов и приспособлений применяются разного рода запоры, замки, сигнальные устройства, ограждения. Защитные механизмы и приспособления, а также животные могут использоваться для предотвращения посягательств с таким расчетом, чтобы исключалось превышение пределов необходимой обороны.

       Заканчивая характеристику условий правомерности, относящихся к защите, делаем вывод о том, что она должна быть направлена на защиту правоохраняемых интересов, и совершена в пределах необходимости. При этом вред причиняется интересам посягающего.

       III. ПРЕВЫШЕНИЕ ПРЕДЕЛОВ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ.

1. Общее понятия и виды превышения пределов необходимой обороны.

       Согласно части третьей статьи 37 УК превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства. Поскольку в законе не раскрыто содержание понятия "посягательство", его характер и опасность, в литературе высказано суждение, что превышение пределов необходимой обороны является оценочной категорией, зависящей от усмотрения суда. В связи с этим Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 16 августа 1984 года, назвал четыре вида превышения пределов необходимой обороны:

1. чрезмерную оборону;

2. несвоевременную оборону;

3. превышение мер по задержанию лица совершившего преступление;

4. причинение тяжкого вреда при мнимой обороне, недопустимого в         условиях отражения действительного посягательства.

В судебной практике имеют место разные трактовки понятия            чрезмерной обороны: - несоответствие в средствах защиты и нападения, несоответствие в интенсивности посягательства и защиты, несоответствие мер защиты посягательству.

       Относительно чрезмерной обороны Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении указал, что превышением пределов необходимой обороны признается лишь явное, очевидное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, когда посягающему без надобности умышленно причиняется вред, указанный ст. ст. 105, 111 УК 1960 года. (лишение жизни, причинение тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения). Одновременно Пленум разъяснил, что разрешая вопрос о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны, суды не должны механически исходить из требования соразмерности средств защиты и средств нападения, а также соразмерности интенсивности защиты и нападения, но должны учитывать как степень и характер опасности, угрожающей обороняющемуся, так и его силы и возможности по отражению нападения (количество нападающих и обороняющихся, их возраст, физическое состояние, наличие оружия и другие обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягающего и защищавшегося).

       Превышение пределов необходимой обороны при несоразмерности между применяемой защитой и характером начавшегося или непосредственно угрожающего посягательства имеется там, где по степени своей интенсивности оборонительные меры явно превышают интенсивность посягательства. Защита в таком случае проводится более агрессивно, чем посягательство, вследствии этого наблюдается явное несоответствие между вредом, причиненным посягающему и вредом угрожавшим.

       В одном из районных центров, около столовой, Ребров будучи в нетрезвом состоянии, стал беспричинно приставать к проходившему мимо Семину и оскорблять его. Когда Семин попытался уйти от хулигана, последний стал удерживать его за рукав. Желая избавиться от приставаний, Семин имевшимся у него рубанком ударил Реброва по голове, причинив ему тяжкое телесное повреждение.

       В данном случае совершенно очевидна несоразмерность средств и методов защиты характеру и опасности посягательства. При выборе средств и методов защиты принимается во внимание главным образом ценность охраняемого объекта.

       Правильное уяснение понятия "интенсивность" будет способствовать уяснению вопроса о превышении пределов необходимой обороны в целом.

       Интенсивность – это характеристика способа деяния. В русском языке она понимается как уровень напряженности усилий. Применительно к уголовному праву она означает степень динамичности конкретного деяния.

       Интенсивность, как одна из важнейших характеристик посягательства, является реальным выражением и воплощением вовне целей и намерений субъекта. По каким признакам судить нам о реальных "помыслах и чувствах" реальных личностей ? – писал В. И. Ленин. – Понятно, что такой признак может быть только один: действия этих личностей…" (В. И. Ленин, П. С. С., т. 1, С. 423 – 424).

       Принципиальное значение имеет положение закона о том, что "право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения" (ч. 2 ст. 37). Тем самым сделана попытка уравнять в правах при осуществлении акта необходимой обороны частных лиц и сотрудников правоохранительных и контролирующих органов, к которым на практике всегда предъявлялись в этом отношении повышенные требования.

       Непоследовательной в рассматриваемом плане была практика Верховного  Суда СССР. В ряде постановлений по конкретным уголовным делам, его Пленум справедливо указывал: " Положения закона о необходимой обороне в равной степени распространяются на работников милиции, как и на всех граждан, и никаких повышенных требований к необходимой обороне работника милиции от нападения на него не устанавливают".

       В то же время в постановлении "О применении судами законодательства обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" от 16 августа 1984 года, Пленум занял по этому вопросу неправильную позицию. В п. 4 указанного постановления говорится, что работники правоохранительных органов "не подлежат уголовной ответственности за вред, причиненный посягающему … если они действовали в соответствии с требованиями уставов, положений и иных нормативных актов, предусматривающих основания и порядок применения силы и оружия".

       Между тем по своей правовой природе оборона от преступного посягательства с одной стороны является нарушением правил применения физической силы, специальных средств и оружия. А с другой, самостоятельные и качественно разные действия, которые требуют раздельной юридической оценки. Рассматривать требования нормативных актов, предусматривающих порядок применения силы и оружия, как дополнительные условия правомерности необходимой обороны – значит существенно ограничивать право на самооборону для сотрудников правоохранительных органов.

       Возможны например случаи, когда работник милиции правомерно защищается от преступного посягательства на его жизнь и здоровье (ст. 37), то есть действует в состоянии правомерной обороны, но нарушает при этом правила применения оружия (например, в нарушении Закона РФ "О милиции" применяет оружие в многолюдном общественном месте, когда от этого могут пострадать посторонние лица). В ряде таких случаев нарушение правил применения оружия может быть оправдано состоянием крайней необходимости (ст. 39), поскольку для предотвращения более тяжкого вреда (угрожающего жизни работника милиции) причиняется вред иным правоохраняемым интересам (порядку несения службы и применения оружия),  причем вред, как правило меньший по сравнению с предотвращаемым вредом.

       Упомянутый п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года в необходимой обороне вступил в противоречие с законом (ч.2 ст. 37). К тому же и в Законе РФ "О милиции" (ст. 24) указывается, что "на деятельность сотрудника милиции распространяются положения о необходимой обороне и крайней необходимости, установленные законодательством". Никакие ограничения в этом плане законодателем не предусмотрены.

       В тех же случаях, когда в ситуации необходимой обороны должностные лица правоохранительных и контролирующих органов превышают ее пределы, ответственность должна наступать именно за эксцесс обороны (ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 144), а не за превышение должностных полномочий (ст. 286).

       Важным моментом, без учета которого нельзя правильно решить вопрос о пределах обороны в конкретном случае, является установление реального соотношения сил посягающего и обороняющегося, характеристики личности посягающего, психического состояния обороняющегося.

       Пленум Верховного Суда СССР обратил внимание на данное обстоятельство, указав, что "в случаях душевного волнения, вызванного нападением, его внезапностью, обороняющийся не всегда в состоянии точно взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты, что естественно, может иногда повлечь и более тяжкие последствия, за которые он не может нести ответственность". Следовательно, вред причиненный посягающему в процессе необходимой обороны в ряде случаев может превышать тот вред, которым угрожало общественно опасное посягательство. Усматривая в действиях подсудимого превышение пределов необходимой обороны, суды не должны ограничиваться в приговоре лишь общей формулировкой о явном несоответствии защиты характеру и опасности посягательства, а должны конкретно указать, в чем именно выразилось превышение пределов необходимой обороны.

       Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении указал, что если обороняющийся превысил пределы необходимой обороны в состоянии внезапно сильно возникшего волнения, действия виновного подлежит квалифицировать по статье 105 или статье 111 УК РСФСР 1960 года (убийство при превышении пределов необходимой обороны или тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение, причиненное при превышении пределов необходимой обороны). Однако следует помнить, что внезапно возникшее сильное волнение (физиологический аффект) бывает разным по содержанию: страх, ужас, гнев, ненависть и т. д. Аффект страха является реакцией самозащиты. Он возникает от опасности посягательства, которая воспринимается как угрожающая наиболее важным благам (например жизни). Оценка опасности может быть преувеличенной, то есть ошибочной. В этом случае допущенное превышение пределов необходимой обороны не может считаться умышленным. Если же посягательство вызвало аффект гнева или ненависти, то совершенное под его влиянием преступление, как не связанное с защитой, следует квалифицировать по ст. ст. 107 (убийство, совершенное в состоянии аффекта), 113 (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта) УК РФ.

       Превышение пределов необходимой обороны, как указал Пленум Верховного Суда СССР, следует считать в том случае, когда обороняющийся прибегнул к защите такими средствами и методами, применение которых явно не вызывалось ни характером и опасностью посягательства, ни реальной обстановкой, и без необходимости причинил посягающему тяжкий вред.

       Еще в 1965 году Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 23 октября разъяснил судам, что при решении вопроса о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны следует учитывать то обстоятельство, что обороняющийся не всегда в состоянии точно взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты, что естественно, может иногда повлечь и более тяжкие последствия. Исходя из наличия душевного волнения у обороняющегося, вызванного нападением и его внезапностью, Верховный Суд СССР допускает возможность отказа от ответственности лица, причинившего более тяжкие последствия, следовательно не считает их преступными. Ну а если суд, исходя исходя из конкретных обстоятельств дела, придет к выводу о том, что оборонявшийся в состоянии был взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты, то он его осудит за превышение пределов необходимой обороны.

       В соответствии с действующим законодательством, причинение вреда посягающему или его интересам в состоянии необходимой обороны, но с превышением ее пределов, является общественно опасным деянием и влечет за собой уголовную ответственность.

       Законодательное определение превышения пределов необходимой обороны правильнее истолковывать исходя из юридического содержания каждого входящего в него признака. Защита состоит в причинении вреда. Посягательство есть деяние, направленное на причинение вреда общественным отношениям. Стало быть, превышение пределов необходимой обороны сводится к нарушению соотношения вреда предотвращенного и причиненного. При определении этого соотношения в расчет надо брать характер и степень опасности посягательства.

       Характер – качественная сторона посягательства. Она зависит от его объекта. В этой связи иногда, только исходя из характера посягательства, можно судить о правомерности обороны. Если посягательство направленно, например, на жизнь, то любая защита будет допустимой. Степень опасности – количественная величина посягательства. Например, причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью по характеру одинаковы (объектом они имеют здоровье). Но по степени опасности разные, так как причиняют здоровью различный по тяжести вред. В этой связи при толковании превышения пределов необходимой обороны посягательство как основание для объема защиты в определенной мере сводится к величине причиняемого посягающим вреда конкретному объекту.

       Между защитой и посягательством, как это вытекает из определения превышения пределов необходимой обороны, должно быть явное несоответствие. Явность предполагает внешнее резкое различие между одним и другим вредом. Кроме того, она означает очевидность несоответствия прежде всего для обороняющегося.

       С учетом сказанного, законодательное определение превышения пределов необходимой обороны, можно интерпретировать как заведомое причинение при защите посягающему значительно большего вреда, чем тот, который ожидался обороняющимся от действий нападающего.

       В судебной практике превышение пределов необходимой обороны признается убийство посягающего при пресечении кражи государственного или личного имущества в значительных размерах, при отражении хулиганства, не связанного с насилием, опасным для жизни и здоровья граждан, и т. д. Противоправной обороной является также причинение тяжкого вреда здоровью посягающего при пресечении его намерения нанести легкий вред здоровью, совершить мелкое хищение и т. п. В магазин вошли четверо молодых людей и потребовали от заведующего С. освободить от имущества помещение, объяснив ему, что оно уже давно переарендовано. Поскольку заведующий магазином отказался выполнить требование, они стали выбрасывать товары на улицу. Тогда С. выстрелил в них и одного смертельно ранил. С. был осужден по статье 105 УК 1960 года (убийство при превышении пределов необходимой обороны).

       Причинение легкого вреда здоровью посягающего, законом не признается превышением пределов необходимой обороны, так как между причиненным и любым предотвращенным вредом нет явного несоответствия.

       Что же касается других видов превышения необходимой обороны (несвоевременная оборона, причинение вреда при мнимой обороне, недопустимого при пресечении реального посягательства), то надо иметь в виду следующее.

       Превышение пределов необходимой обороны – это защита с превышением ее пределов. Стало быть, превысить пределы необходимой оборы возможно лишь при защите, при отражении или пресечении посягательства. Если посягательство еще не началось или уже окончилось, то нет того, против чего допустима оборона. В этой связи нельзя превысить того, чего нет. Аналогичное положение имеет место и при признании превышением пределов необходимой обороны причинение при мнимой обороне вреда, недопустимого в условиях отражения реального посягательства. При мнимой обороне вообще нет основания для защиты. Нет поэтому и необходимой обороны, которую в таком случае превысить нельзя.

       Ответственность за преступления с превышением пределов необходимой обороны предусмотрена ст. ст. 107 и 113 нового УК, которые устанавливают ответственность за убийство и причинение тяжкого вреда здоровью.

2. Понятие мнимой обороны.

       В судебной практике встречаются случаи осуществления оборонительных действий против лица, поведение которого ошибочно воспринимается как общественно опасное действие. В теории уголовного права и в судебной практике такие случаи называются мнимой обороной.

       Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 16 августа 1984 года указал, что суды должны отличать состояние необходимой обороны от так называемой мнимой обороны, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно предполагает его наличие.

       При мнимой обороне посягательство отсутствует. Оно "существует лишь в сознании "обороняющегося". Мнимая оборона возможна лишь вследствии ошибки "обороняющегося" в оценке социальной значимости действий потерпевшего. В этом случае какие – то его действия, объективно не создающие опасности общественным отношениям, под влиянием субъективного заблуждения воспринимаются как общественно опасное посягательство.

       Причиной мнимой обороны может быть ошибка обороняющегося относительно ряда объективных обстоятельств, а точнее трех групп этих обстоятельств. Первую составляют те из них, при которой лицо ошибается относительно характера действий потерпевшего, признавая не общественно опасное поведение общественно опасным, хотя оно не обладало таким качеством и было даже правомерным. Поздно ночью, после окончания работы, В. возвращался домой. В пути он услышал сзади шаги. Заподозрив опасность, пошел быстрее. Следовавший за ним человек также ускорил движение. Испугавшись, В. побежал. Одновременно он услышал, как за ним гонятся. Считая, что его настигает преступник, В. внезапно остановился, и когда к нему подбежал следовавший за ним человек, ударил его палкой, причинив менее тяжкое телесное повреждение. При расследовании уголовного дела было установлено, что потерпевшим оказался П., который возвращаясь домой с работы и боясь идти в одиночку в темноте, решил следовать поблизости от другого человека и поэтому все время догонял его.

       Ошибка "обороняющегося" может быть и в отношении посягающего, когда за него принимается не действительный посягающий, а другое лицо, не являющееся посягающим. Поздно вечером во дворе техникума В. и Г. подрались. Г., которому досталось больше, побежал в помещение, где проходили танцы и вызвал на помощь ватагу своих дружков. Те окружили В. и начали его избивать. В., размахивая раскрытым перочинным ножом, разорвал кольцо окружения и бросился бежать. Но тут же наскочил на постороннего З., который расставил руки в стороны. Полагая что З. из компании нападающих, В. ударил его ножом в живот. Позже было выяснено, что З. – одноклассник В. и, увидев последнего, хотел обнять его.

       Наконец, ошибка может относится ко времени окончания посягательства, побуждая обороняющегося продолжить защиту после прекращения фактического посягательства, которое он не заметил. Это так называемая запоздалая оборона. Между соседями по квартире В. и У. возникла ссора, в процессе которой пьяный В. стал наносить побои У., затем схватив нож, замахнулся им на него. У. укрылся в своей комнате и заперся. В., угрожая расправой, предпринял попытку выбить дверь. Тогда У. выскочил через окно во двор, побежал к своему родственнику, проживающему по соседству, взял у него заряженное ружье и бегом бросился назад. Подбежав к дому, он через открытое окно увидел В., склонившегося над кроватью, на которой лежала больная жена У. Подумав, что В. душит жену, он выстрелил и ранил В. Позже стало известно, что В. мирно беседовал с женщиной.

       Ошибка возможна и при отражении действительного посягательства, когда обороняющийся преувеличивает характер или степень его общественной опасности, считая, что посягающий  угрожает причинением вреда более важному благу, чем на самом деле. Посягательство в таком случае – реальный фактор, и оборонительные действия направлены непосредственно против нападающего. Вот почему такая ошибка не создает состояния мнимой обороны. Здесь обычная необходимая оборона с невиновным причинением недопустимого вреда. Братья М. ночью на колхозной плантации на брали по мешку лука, а затем решили попугать сторожей. Войдя в шалаш, они стали обоих сторожей заваливать порожними мешками и ботвой. Сторож Ц. сбросил с себя наваленное и, думая, что его собираются лишить жизни, выстрелил и убил одного из братьев. В данном случае хулиганы фактически не угрожали жизни сторожей, в связи с чем Ц. допустил ошибку относительно характера посягательства. Однако эта извинительная ошибка не изменит содержания действий Ц. как совершенных в состоянии необходимой обороны.

       Мнимая оборона – действие общественно опасное. Ответственность за нее наступает в зависимости от наличия вины у лица, ее осуществившего. Если лицо не предвидело и не могло предвидеть своей ошибки относительно отсутствия основания для необходимой обороны, оно не виновно в причинении вреда.

       При мнимой обороне причиняется вред лицу, не совершающему посягательства либо лицу, совершившему посягательство в прошлом и уже возвратившемуся под охрану закона. Отсюда следует, что вред, причиненный при мнимой обороне, является общественно опасным. Возникает вопрос об ответственности.

       В тех случаях, когда "обороняющийся" не сознавал ошибочности своего представления относительно социальной значимости поведения потерпевшего, личности пострадавшего или момента окончания посягательства, не должен и не мог сознавать своей ошибки, в его действиях нет вины, и он не может быть привлечен к уголовной ответственности. Глубокой ночью Ш., будучи пьяным, по пути домой решил навестить свою знакомую. Подойдя к дому, в котором она проживала, он увидел открытое окно. Полагая, что это окно комнаты его знакомой, он стал через него влезать в помещение, но ошибся и полез в квартиру ее соседа Е. От шума Е. проснулся. Увидев в проеме окна человека, он подумал, что это вор. И тогда Е. схватил табуретку, стоявшую у кровати, и обрушил ее на голову Ш., причинив тяжкий вред его здоровью. Е. осуществил мнимую оборону невиновно, так как не сознавал и не мог сознавать отсутствие у потерпевшего преступных намерений.

       По мнению проводившегося Пленума Верховного Суда СССР, невиновная мнимая оборона должна рассматриваться как акт необходимой обороны. Однако такое суждение вызывает возражение. Дело в том, что при мнимой обороне нет основания для необходимой обороны – общественно опасного посягательства. Его нет либо вообще, либо оно было в прошлом и перестало существовать на момент осуществления "обороны". Мнимая оборона не уголовно – правовая категория  (она не предусмотрена УК). Она чисто научное понятие, призванное помочь разобраться в случаях, когда "оборона" не укладывается в ложе статьи 37 УК.

       При распитии спиртных напитков между Г. и У. возникла драка. Опасаясь тяжелых последствий, Г. ушел домой. Вскоре к нему пришли У. и Ф. и стали вызывать Г. на улицу для выяснения отношений. Г. отказался выйти или пустить их в дом. Тогда они начали бить стекла окон и угрожать поджечь дом. С целью пресечь хулиганские действия У. и Ф. Г. решил пригрозить им оружием, за которым он через двор и огороды побежал к своему родственнику, проживающему неподалеку. Взяв его и зарядив, Г. по улице стал возвращаться домой. Пройдя небольшое расстояние, Г. увидел, как со стороны его дома навстречу идут двое. Поскольку было темно, Г. принял идущих за У. и Ф. Опасаясь продолжения хулиганских действий, Г. крикнул идущим: "Стой стрелять буду !". Те не обратили внимания на крик и продолжили движение. Тогда Г. выстрелил и ранил одного из идущих. Потерпевший и идущий с ним были посторонними. Г. допустил ошибку относительно личности потерпевшего. Но он имел возможность не допускать ее. Для этого ему, ничем не рискуя, следовало бы поближе подойти к тем, кто двигался навстречу. Именно поэтому Г. был обоснованно признан виновным в преступлении, предусмотренным статьей 118 УК (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности).

       Говоря о юридической оценке действий, совершенных при мнимой обороне, следует помнить, что они результат фактической ошибки и поэтому при их квалификации может быть только один подход, вытекающий из единых правил ответственности за преступления, совершенные под влиянием ошибки. В этой связи виновная мнимая оборона не может быть признана умышленным преступлением, так как при такой "обороне" виновный не сознает общественно опасного характера своего действия. Она влечет ответственность по нормам, предусматривающим ответственность за неосторожные преступления (ст. ст. 108, 118 УК РФ). Изложенное касается случаев, когда мнимо обороняющийся причиняет вред, который в условиях реального посягательства был бы соразмерным.

       Иначе обстоит дело при оценке мнимой обороны, повлекшей причинение вреда, недопустимого в условиях отражения реального посягательства. Здесь возможны два варианта. Первый – "обороняющийся" по неосторожности причинил тяжкий вред потерпевшему. С. в ночное время был остановлен на улице двумя подвыпившими молодыми людьми с просьбой дать спички прикурить сигарету. При этом один из них приблизился к С. вплотную, а другой стал заходить за спину С., подумав, что его хотят побить, ударил подошедшего спереди в лицо. От удара он потерял равновесие и упал головой на бордюрный камень. И получил перелом основания черепа и умер. За эти действия С. был осужден за причинение смерти по неосторожности, так как в действительности молодые люди не имели намерения напасть на него.

       Второй вариант – мнимо обороняющийся сознательно причиняет пострадавшему вред, недопустимый в условиях отражения реального посягательства. Такая мнимая оборона влечет ответственность в зависимости от наступивших последствий, как за умышленное преступление по ст. ст. 105, 110 или 112 УК РФ. Охранник колхозной пасеки О. вечером заметил, как двое подростков шли в направлении охраняемой им пасеки. Будучи уверенным в том, что подростки намереваются красть рамки с медом, он выстрелил в их направлении и убил одного из них. О. был осужден за умышленное убийство.

       Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении высказывал другую точку зрения. Признавая, что невиновная мнимая оборона есть разновидность необходимой обороны, он пошел еще дальше и указал, что "… лицо, причинившее в состоянии мнимой обороны вред явно превышающий пределы допустимого вреда в условиях соответствующего реального посягательства несет уголовную ответственность за превышение пределов необходимой обороны".

       Однако такое суждение, как уже отмечалось, противоречит закону. Мнимая оборона не разновидность необходимой обороны. Поэтому виновная мнимая оборона не может быть превышением пределов необходимой обороны.

IV.  КРАЙНЯЯ  НЕОБХОДИМОСТЬ.

1. Понятие  крайней  необходимости.

       Крайняя необходимость – это такое положение лица, когда оно вынуждено для предотвращения значительного вреда одним охраняемым законом интересам причинить (в качестве крайней меры) менее значительный  вред другим охраняемым законом интересам. Ч.1 ст.39 УК РФ гласит: “ Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемых законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.

       Анализ данной статьи показывает, что крайняя необходимость тех или иных действий правомерна, то есть исключает общественную опасность и противоправность деяния, лишь при наличии определенных условий, которые в совокупности характеризуют деяние как лишенное признаков преступления.  Например, при тушении пожара, возникшего на одном из предприятий упавшая балка придавила пожарнику руку. Поскольку потолочное перекрытие стало рушиться, что создало опасность для всех находящихся в помещении пожарных, командир отделения Н. отдал приказ отрубить руку пострадавшему. Приказ был выполнен, и жизнь остальным спасена. Действия Н. были продиктованы состоянием крайней необходимости, он был освобожден от уголовной ответственности.

       Состояние крайней необходимости возникает там, где сталкиваются два охраняемых законом интереса и сохранение одного (более важного) достигается принесением в жертву другого (менее важного). Лицо, оказавшееся в состоянии крайней необходимости, из двух зол выбирает меньшее и путем сознательного нарушения одного из интересов спасает другой, более важный по своему значению. Именно поэтому действия, совершаемые в состоянии крайней необходимости, полезны для общества, они правомерны и морально оправданы.

       Так, Президиум Верховного Суда СССР от 30 августа 1956 года по делу Ш. постановил: “Действия, совершенные в состоянии крайней необходимости для предотвращения опасности, угрожающей многим гражданам, и более значительного вреда преступлением не является”.

       Осуществление акта крайней необходимости путем причинения вреда интересам посторонних лиц, а также общественным и государственным интересам – субъективное право гражданина. Однако на некоторые категории лиц (сотрудники милиции, других подразделений органов внутренних дел, работники пожарной охраны, военнослужащие и др.) возложены правовые обязанности по осуществлению соответствующих действий в состоянии крайней необходимости. Их работа весьма часто сопряжена с подобными ситуациями. Не случайно в Федеральном законе “О милиции” от 18 апреля 1991года (ст.24) указывается, что установленные законодательством положения о крайней необходимости распространяются на сотрудников милиции без каких-либо изъятий.

       Условия правомерности акта крайней необходимости принято подразделять на относящиеся к грозящей опасности и к защите от нее. Опасность, исходящая из различных источников, должна:

1) угрожать личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемых законом интересов общества или государства;

2) быть наличной;

3) быть действительной (реальной);

наконец, ее при данных обстоятельствах нельзя устранить другими средствами, не связанными с причинением вреда интересам третьих лиц.

       Источники грозящей опасности при крайней необходимости могут быть самыми разнообразными. К числу их следует отнести: общественно опасное поведение людей (виновное и невиновное), физиологические и патологические процессы, происходящие в организме человека (болезнь, голод и т.д.), стихийные силы природы (пожар, наводнение, ураган, землетрясение, горные лавины и др.), действие источников опасности, неисправность различных механизмов, нападение животных и проч.

       Наличная опасность, то есть непосредственно угрожающая причинением существенного вреда индивидуальным или общественным интересам. Наличность опасности означает, что она возникла, существует и еще не миновала. Как уже миновавшая, так и лишь возможная в будущем опасность не могут породить состояния крайней необходимости.

       Как уже отмечалось, на определенные категории лиц возложены специальные обязанности по борьбе с теми или иными опасностями. Наличие опасности, угрожающей их жизни, здоровью и другим личным интересам, в большинстве таких случаев не является основанием для оправдания состоянием крайней необходимости уклонения от выполнения своего служебного долга. Это относится к ситуациям задержания опасных преступников сотрудниками милиции. Выполнению военнослужащими боевого приказа и т. п.

       Опасность должна быть действительной, реально существующей, а не мнимой, существующей лишь в воображении человека.

       В практике встречаются случаи причинения вреда правоохраняемым интересам в результате ошибки относительно реальности грозящей опасности. Вопрос об ответственности за причинение вреда при мнимой крайней необходимости решается по общим правилам о фактической ошибке. В случаях, когда лицо, устраняющее мнимую опасность, в силу сложившейся обстановки не должно и не могло сознавать ошибочности своего представления относительно реальности опасности, уголовная ответственность вследствие отсутствия вины исключается. Налицо случай (казус), невиновное причинение вреда. Если же оно по обстоятельствам дела должно было и могло при внимательном отношении к оценке реальности опасности не допустить ошибки, ответственность за причиненный вред наступает как за неосторожное преступление (с учетом положений ч.2 ст.24 УК РФ).

       Опасность при данных обстоятельствах не может быть устранена другими средствами, то есть средствами, не связанными с причинением вреда иным охраняемым правом интересам. Это – одно из важнейших условий правомерности акта крайней необходимости. Способ сохранения правоохранительного интереса за счет другого должен быть именно крайним. Если для предотвращения грозящей опасности у лица есть путь, не связанный с причинением кому-либо вреда, оно должно избрать именно этот путь. В противном случае ссылка на состояние крайней необходимости исключается (в этом, кстати, проявляется одно из существенных отличий крайней необходимости от необходимой обороны).

       Но не всегда совершаемые в состоянии крайней необходимости действия должны представлять собой единственно возможное средство предотвращения угрозы. Бывают ситуации, при которых возможно избежать грозящую опасность за счет различных правоохраняемых, выбор при пожертвовании одним из которых зависит от лица, действующего в состоянии крайней необходимости.

       Как уже отмечалось, существуют также условия правомерности акта крайней необходимости, относящиеся к защите от грозящей опасности:

       а) защита направлена на охрану интересов личности, общества и государства;

       б) вред при крайней необходимости причиняется не лицам, создавшим опасность, а третьим лицам (посторонним);

       в) защита должна быть своевременной;

       г) защита не должна превышать пределов необходимости. Вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, должен быть не менее значительным, чем вред предотвращенный.

       В тех случаях, когда имеет место провокация крайней необходимости, то есть искусственное создание опасности в качестве повода для умышленного совершения преступления, ответственность наступает на общих основаниях (как за умышленное создание соответствующей опасности, если эти действия образуют конкретный состав преступления, так и за умышленное причинение вреда правоохраняемым интересам в процессе ее устранения).

Вред  при крайней необходимости причиняется не лицам, создавшим опасность, а третьим (посторонним по отношению к источнику опасности) лицам. Под третьими лицами здесь понимаются физические и юридические лица, а также государство и общественные организации, не являющиеся юридическими лицами, деятельность которых вовсе не связана с возникновением опасности, породившей состояние крайней необходимости. Следует иметь в виду, что причинение вреда третьим лицам  возможно и в ситуации, когда защищающийся уничтожает или повреждает сам источник грозящей опасности, если она не вызвана  общественно опасным поведением человека (в последнем случае возможна оценка содеянного по правилам о необходимой обороне).

Защита должна быть своевременной. Она должна соответствовать во времени грозящей опасности.

Защита не должна превышать пределов необходимости. Вред, причиненный в состоянии крайней необходимости. Должен быть менее значительным, чем вред предотвращаемый. Причинение вреда, равное тому, который мог наступить, или вреда большего, не может быть оправдано состоянием крайней необходимости. В частности, нельзя спасать одно благо за счет причинения вреда равноценному благу (например, спасать свою жизнь за счет жизни другого человека).

Вопрос о том, какой вред считать более важным, а какой - менее, является вопросом факта и решается в каждом конкретном случае в зависимости от конкретных обстоятельств дела. В основу оценки вреда причиненного и вреда предотвращенного должны быть положены как объективный, так и субъективный критерии, определяющим при этом является объективный критерий.

В законе нет указания на то, чтобы причиняемый вред был наименьшим из всех возможных, этот вред лишь должен быть менее значительным по сравнению с предотвращаемым вредом.

2. Превышение пределов крайней необходимости. 

В Уголовном Кодексе РСФСР о превышении пределов необходимой обороны не говорилось. Ст. 14 УК 1960 года гласила: “Не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенное в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей интересам государства, общественным интересам, личности или правам данного лица или других граждан, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред”. В действующем же УК в ст.39 появилась вторая часть, посвященная превышению пределов необходимой обороны.

Так настоящий Кодекс впервые на законодательном уровне формулирует это понятие. Под ним понимается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда правоохраняемым интересам  был причинен вред, равный или более значительный, чем предотвращенный. Поскольку в Особенной части УК РФ не предусмотрены специальные нормы об ответственности за конкретные деяния, связанные с превышением пределов крайней необходимости, действия виновных в таких случаях должны квалифицироваться по соответствующим статьям УК со ссылкой на ч.2 ст.39. Данное обстоятельство, наряду с другими, отнесено к смягчающим уголовное наказание (п. ”ж” ст.61 – Обстоятельства, смягчающие наказание. Смягчающими обстоятельствами признается совершение преступления  при нарушении условий правомерности необходимой обороны, задержание лица, совершившего преступление, крайней необходимости, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения).

Следует также иметь в виду, что согласно закону (ч.2 ст.39) превышение пределов крайней необходимости влечет за собой ответственность только в случаях умышленного причинения вреда в таких случаях исключают уголовную ответственность.

Сказанное не относится к ситуации устранения лиц от вреда, опасность причинения которого создана его предшествующим виновным поведением. К таким ситуациям правила о крайней необходимости вообще неприменимы, они лишь внешне на нее похожи. Например, шофер, который с целью устранения грозящей опасности причинил вред здоровью пассажиров, не может ссылаться на состояние крайней необходимости. Такая ссылка возможна только в случаях, когда опасность хотя и была создана действиями лица, но при таких условиях, когда оно не только не предвидело, но и не должно было и не могло предвидеть этой опасности, то есть когда опасность была создана им невиновно. Во всех остальных случаях ответственность наступает на общих основаниях за соответствующее умышленное или неосторожное преступление (естественно, без ссылки на крайнюю необходимость либо превышение пределов).

Поскольку вред при крайней необходимости причиняется лицу, не причастному к возникновению опасности, вопрос о возмещении ему ущерба решается следующим образом. По общему правилу обязанность возмещения ущерба возлагается на лицо, его причинившее, то есть на действовавшее в состоянии крайней необходимости. Если опасность была создана виновным поведением другого лица, обязанность по возмещению ущерба возлагается на него. Суд с учетом обстоятельств дела может также возложить такую обязанность и на лицо, в интересах которого действовал при крайней необходимости причинитель вреда. 

Широкое участие общественности в борьбе с нарушениями общественного порядка и преступными посягательствами должно сделать необходимую оборону еще более эффективным средством по предупреждению и пресечению преступлений. С полным основанием можно говорить о том, что необходимая оборона является юридическим выражением активной роли граждан в борьбе с преступными посягательствами на государственные, общественные и личные интересы.

Необходимая оборона является одним из важных средств укрепления правопорядка, охраны прав граждан и укрепление законности. Сказанное имеет исключительно важное значение для правильной и умелой организации органами МВД, следствия, суда и прокуратуры борьбы с уголовной преступностью, а также и для широкого использования права необходимой обороны всеми гражданами.

Институт необходимой обороны в российском уголовном праве является одним из средств охраны интересов государства, собственности, прав и интересов отдельных граждан. Он помогает удерживать неустойчивых лиц, намеревающихся совершить преступление, от осуществления своего преступного намерения.

Право необходимой обороны против посягательств на государственные и общественные интересы, на обороняющегося и других лиц, а также на их права, интересы, способствует воспитанию граждан нашего общества в борьбе за охрану правопорядка.

Вопрос о правильном понимании необходимой обороны и о пределах ее допустимости приобретает в настоящих условиях исключительно важное значение.

Правильное понимание института необходимой обороны и правильное его применение на практике имеет большое значение в деле борьбы с уголовной преступностью, в деле вовлечения широкой общественности в борьбы с грабителями, насильниками и убийцами. Все это обязывает органы милиции, следствия, суда и прокуратуры не допускать ошибок в своей работе и уметь правильно решать вопрос о наличии или отсутствии в том или ином конкретном случае необходимой обороны, исключающую общественную опасность деяния, или превышение пределов необходимой обороны. Вопрос же о превышении пределов необходимой обороны необходимо тщательно ограничить от умышленного убийства.

Принятие нового уголовного законодательства, уголовного кодекса должно способствовать еще более успешной борьбе с преступностью и искоренению нарушений законодательства о применении необходимой обороны.

Любое нарушение закона приносит огромный ущерб нашему государству, обществу, а значит, всем и каждому члену этого общества. Весьма активной формой участия общественности в борьбе с преступностью является осуществление российскими гражданами принадлежащего им права на необходимую оборону.

Защищая путем необходимой обороны интересы государства, общества и личности от общественно опасных посягательств, каждый гражданин имеет широкие права и надежные гарантии. Надо только уметь правильно их использовать. 

ЛИТЕРАТУРА:

1.Н.Н.Паше-Озерский. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву. М.,1962г.

2.Т.Г.Шавгулидзе. Необходимая оборона. Тбилиси, 1967г.

3.М.П.Михайлов. Право на необходимую оборону. М., 1963г.

4.В.Кириченко. Необходимая оборона. “Человек и закон”, 1971г.

5.Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Отв. Ред. д.ю.н. Б.В.Здравомыслов. – М.:Юрист, 1996г.

6.Основы государства и права. Учебное пособие. Под общей редакцией С.А.Комарова. М.: Манускрипт, Русь-90,1996г.

7. Основы государства и права. Под редакцией академика О.Е.Кутафина. – М.: Юрист, 1996г.

8. Вопросы уголовного права и процесса в судебной практике Верховных Судов СССР и РСФСР (1938-1967гг.). Под общей редакцией С.В.Бородина. – М., 1968.

9. Уголовное право. Общая часть. Под редакцией Н.Ф.Кузнецовой, Ю.М.Ткачевского, Г.Н.Борзенкова. М.,1993 г.

10.Уголовное право. Общая часть. Под редакцией А.И.Ророга, Ю.А.Красикова. – М.:Юрид. лит.,1994г.

11. В.Н.Козак. Право граждан на необходимую оборону. Саратов, 1972г.

12.В.И.Ткаченко. Необходимая оборона по уголовному праву. М.:Юрид. лит.,1979г.

13.В.И.Ткаченко. Ответственность за превышение пределов необходимой обороны. Социальная законность. М.,1977г., №10.

14.М.И.Якубович. Необходимая оборона и задержание преступника. Пособие для слушателей. М.: Знание, 1978г.

15.Н.Соколов, И.Чупаленков. Необходимая оборона. М.,1972г.

16.И.С.Тишкевич. Условия и пределы необходимой обороны. М.,1969г.

17.М.И.Якубович. Вопросы теории и практики необходимой обороны. М.,1961г.

ИСТОЧНИКИ:

1.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969г. №11 “О практике применения судами законодательства о необходимой обороне”. (“Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР (22-77г.)”, стр.62).

2.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984г. “О применении судами законодательства , обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств”. (Бюллетень Верховного Суда СССР, 1984г., №5, стр.10-11).

3.Закон “О милиции” от 18 апреля 1991года. М.”Новый Юрист” 1998г. (в редакции Законов РФ от 18.02.93 №4510-1, от 01.07.93. №5304-1; Федерального закона от 15.06.96. №73-ФЗ).

4.Уголовный Кодекс РСФСР1960г. М.,1985г. “Юридическая литература”.

5.Уголовный Кодекс РФ, принятый Государственной Думой 22мая 1996г., вступил в действие 1 января 1997г. “Закон”Журнал для деловых людей. Сентябрь – 96г.

6.Конституция РФ от 12 декабря 1993 года. “Проспект” М.,96г. 

[1] К.Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXIV, стр. 385

[2] Немецкий криминалист профессор Лист и др.

[3] Н.В. Рейнгардт. Необходимая оборона. Казань, 1898, стр.38

[4] Ф.Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М.,1951, стр.99

[5] См.М.Д. Шаргородский. Наказание по уголовному праву эксплуататорского общества. М.,1957.стр.9.

[6]А.А.Берлин. Право необходимой обороны. Ярославль, 1911,стр.3

[7]С.Д. Эльманович. Законы Ману. СПб., 1913, стр. 350-351.

[8] Н.В. Рейнгардт. Необходимая оборона. Казань, 1898.

[9] К.Маркс и Ф.Энгельс. Немецкая идеология. 1956, стр. 25.

[10] Приводится по работе Н.В.Рейнгардта. Необходимая оборона. Казань, 1898, стр.40.

[11] См.Ф.Энгельс. Крестьянская война в Германии.1952, стр.19.

[12] А.А.Берлин. Право необходимой обороны. Ярославль, 1911, стр.5.

[13] Приводится по Рейнгардту Н.В. “Необходимая оборона”. Казань, 1898, стр. 43

[14] К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.7, стр.357.

[15] См.А.Ф.Кони. О праве необходимой обороны (рассуждения студента Анатолия Кони, написанные для получения степени кандидата по юридическому факультету). 1866, стр.256.

[16] В.Г.Белинский. Собрание сочинений. ОГИЗ, М., 1948, Т.II, стр.613.

[17] А.Кони. О праве необходимой обороны. М., 1866, стр.269.

[18] В.Долопчев.О праве необходимой обороны. Юридический Вестник. 1874, стр.30.

[19] Там же.

[20] См. Г.С.Фельдштейн. О необходимой обороне и ее отношении к так называемому “правомерному самоуправству”. Журнал Министерства Юстиции. 1899, № 5, СП б, стр.64.

[21] Там же. Стр. 65.

[22] Там же. Стр.67.

[23] Проф. Линовский. Исследование Начал уголовного права, изложенных в Уложении царя Алексея Михайловича. Одесса, 1847.

[24] См. Н.Калачев. Предварительные юридические сведения для полного объяснения Русской Правды. М., 1846, стр.122.

[25] См. В.Долопчева. О праве необходимой обороны. Юридический Вестник, 1874, стр.35.

[26] Говоря о Воинском Уставе, мы имеем  в виду Воинские Артикулы, т. е. устав о преступлениях и наказаниях.

[27] См. П. С. Ромашкин. Основные начала уголовного и военноуголовного законодательства Петра I., М., 1947, стр. 51 – 52.

[28] С. А. Покровский. Политические взгляды А. Н. Радищева. Известия АН СССР отделение экономики и права., 1949, № 4, стр. 248.

[29] Н. С. Таганцев. Русское уголовное право. Часть общая, т. I. СПб, 1902, стр. 523.

[30] См. А. Кони. О праве необходимой обороны. М., 1866, стр. 286.

[31] См. А. Кони. О праве необходимой обороны. М., 1866, стр. 287.

[32] Лишь начиная с конца XIX века, необходимая оборона в уголовных кодексах переносится из особенной части в общую. Германское уголовное Уложение 1871 г. ( ст. 53 ); Венгерское уголовное Уложение 1878 года.

[33] Сборник законов грузинского царя Вахтанга VI. Тифлис, 1877, стр. 176.

[34] В. И. Ленин. Соч., т. 28, стр. 222.