Конституционные основы правопреемства в России

Конституционные основы правопреемства в России

Проблема правопреемства в России - это проблема историко-юридическая. Без знания истории ее нельзя понять, и без обращения к праву ее также понять нельзя. И это бесконечно нужно нашей стране, в которой эта тема, к сожалению, долгое время вообще отсутствовала, а точнее, была совершенно ругательная. Всегда говорили, правозащитник - враг советского государства. И, если вы помните, наши борцы с коммунистическим тоталитарным режимом, те, кого называли диссидентами, выбрали определенную форму борьбы, они требовали соблюдения советских законов, законов провозглашенных, но не соблюдаемых. Провозглашена "свобода слова", значит, должна быть свобода слова, написана "свобода собраний", должна быть свобода собраний. На самом деле они требовали от конституции прямого действия, которого советская конституция не предполагала.

Однако в этой форме деятельности, очень много сделавшей для того, чтобы открыть глаза людям на сущность права, был некоторый изъян. Предполагалось, что советские законы, по крайней мере, те, которые написаны на бумаге, - законны, что советское право - это настоящее право, только оно не применяется, или оно подменяется подзаконными актами и различными, более низкими формами правовых распоряжений. Однако если посмотреть внимательно и юридически корректно, советское право как таковое правом не являлось. И потому нам бессмысленно говорить, хороши или плохи были советские законы.

Я вспоминаю, что когда мне пришлось в один из первых разов публично говорить о незаконности советского права, видный советский юрист, профессор Кудрявцев, обращаясь к одной из своих соседок, с которой он, видимо, когда-то вместе работал, сказал: "Ну, как же так, помните, какую замечательную Конституцию мы с Вами в 1977 году написали!". И, действительно, если так посмотреть, то за исключением некоторый вопиющих статей и преамбулы, много есть неплохого в этой Конституции. Беда только в том, что она абсолютно не законна, как в хорошем, так и в плохом. Почему же она не законна? Почему незаконно все советское право? Все дело в том, что любой юрист, когда ему приходится заниматься не просто применением закона, а размышлением над сутью того или иного закона, над усовершенствованием и изменением закона всегда смотрит на то, как и почему возник данный закон. И из генезиса, из возникновения закона он всегда делает вывод о том, как, собственно, может и должен применяться, пониматься, какое должен иметь распространение этот закон. И точно также как мы подходим к отдельному закону, мы должны подойти ко всему советскому законодательству, выясняя, как оно возникло.

Многие из вас, конечно, не знают, но наше поколение прекрасно помнит такое красивое выражение "Рожденные революцией". Вот советское право рождено революцией. Что это значит "рождено революцией"? Это значит, что оно было как бы заменой того права, которое существовало до него. Как же оно возникло? А вот как.

22 ноября 1917 года Председатель Совета Народных Комиссаров подписывает указ об отмене всего корпуса российского законодательства. Все законы государства, начиная от конституции, т.е. Основных законов России, и кончая гражданским, уголовным, трудовым и всем прочим правом, всеми правовыми обязательства в области имущественных отношений, в области личных отношений, - все это отменялось одним росчерком пера. Право тысячелетнего государства перестало существовать 22 ноября 1917 года. Впрочем, это решение Совета Народных Комиссаров, вовсе не означает, что так на самом деле и произошло. Дело в том, что указ СНК стал реакцией на постановление Правительствующего Сената. Утром 22 ноября Правительствующий Сенат Российского государства объявил все решения Совета Народных Комиссаров не имеющими никакой юридической силы, а сам захват власти и свержение Временного правительства - актом бандитизма. Правительствующий Сенат в то время оставался последним высшим органом Российского государства: Государственная Дума прекратила свое существование фактически еще в феврале, а в ноябре истек и пятилетний срок ее полномочий, императорская же власть прекратила существование актом отречения Николая II. Указ СНК 22 ноября, отменявший все российское право явился ответом на решение Сената, но, с точки зрения буквы права, этот указ СНК был вполне не законен. Это определило и характер вскоре начавшейся Гражданской войны. Вам в школе, конечно, рассказывали, что война шла за имущество, за землю, за восстановление прав собственности, но это все было вторично. Гражданская война шла за восстановление права как такового.

Я позволю себе сослаться на Декларацию Правительства юга России, правительства А.И. Деникина, опубликованную 10 апреля 1919 года под названием "За что мы боремся?". Эта Декларация состоит из ряда пунктов: там есть и земельный вопрос, есть рабочий вопрос, есть гражданские свободы и свобода вероисповедания, - все это есть, есть даже единая и неделимая Россия. Но первым пунктом, после которого идут все остальные, первым пунктом провозглашается следующее: "Уничтожение большевистской анархии и водворение в стране правого порядка". С этого все начинается .

Возьмем теперь такой совсем незначительный, но в то же время не менее важный, трагический и незаслуженно забытый эпизод, как ярославское восстание июля 1918 года и захват власти на две недели в городе Ярославле антисоветским элементом, т.е. офицерами и гражданскими лицами, которые пытались бороться с коммунистической властью. Так что же? Захват власти произошел 8 июля. 13 июля своим постановлением главнокомандующий восставшими полковник Перхуров объявил о воссоздании законности, отменив и упразднив все органы советской власти, все ее декреты и постановления, восстановив органы власти и должностных лиц, осуществлявших свои действия по законам, действовавшим до октябрьского переворота 1917 года. И по сути дела эта тенденция - приходят белые восстанавливают закон, приходят красные отменяют закон - продолжалась до конца Гражданской войны.

Уже в апреле 1920 года Правительствующий Сенат, заседая в Ялте, в Крыму на последнем почти кусочке, некоммунистической русской земли, принимает решение и издает специальный указ о том, что Верховным Главнокомандующем на юге России будет генерал Врангель. Это указ 24 марта 1924 года. То есть белая власть основывается постоянно на законе, который был до 1917 года. Кстати говоря, многие из вас знают о том, что скоро буде отмечаться 80-летие, и дай Бог, чтобы оно отмечалось, 80-летие гибели адмирала Колчака, многие из вас знают, что он был Верховным правителем России. Но все ли ведают, что понятие "верховный правитель" - не выдумано Колчаком. Это - категория Основных законов Российского государства, которые были отменены большевиками. В соответствии с Основными законами, в случае, когда нет Императорской власти, страной управляет Верховный правитель. Этому вопросу посвящен третий раздел Основных законов Российского государства. И в большом, и в малом борьба между белыми и красными шла за правопорядок. И главная вина большевиков была не в каких-то частных действиях, не в красном терроре, не в убийствах, - это все вторично, хотя и ужасно, главная их вина была в том, что они попрали закон.

Какие же фактические задачи решали большевики попранием закона? Задачи для себя очень важные. Первое, - было отменено право на защиту жизни человека, человек более не был существом, которого нельзя было безнаказанно оскорбить, ранить, убить - человек теперь мог быть уничтожаем. И мы знаем, что в массе декретов Ленина, Бухарина, Троцкого говориться о том, что необходимо уничтожать примерно, для острастки, без всякого суда, тысячи и десятки тысяч заложников, десятки тысяч восставших крестьян. Как, например, в телеграмме Ленина советским начальникам Пензенской губернии: "Повесить, непременно повесить, дабы народ видел не менее ста заведомых кулаков, богатеев... Отнять у них весь хлеб. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал..." . Суда нет, никакого разбора нет, состязательного процесса с установлением вины или невиновности нет.

Тем, кто хотел бы познакомиться с этим массивом злодеяний над личностью человека, советую прочесть книгу Мельгунова "Красный террор в России" . Когда ее читаешь, волосы на голове встают дыбом. Но ведь юридически это именно отмена права на жизнь человека. Каждый мог быть убит, схвачен, расстрелян, подвергнут тяжким пыткам без всякого судопроизводства, даже ускоренного или упрощенного.

Второе - это отмена права собственности. Мы настолько свыклись с тем, что у нас нет приносящей доход собственности, что до сих пор многие к правам собственности относятся, я бы сказал, легкомысленно. А между тем, с глубочайшей древности, буквально с тех первых текстов, которые касаются юридических вопросов - это тексты Древнего Египта и Древней Месопотамии, - мы узнаем одну простую вещь, которая по сути дела существует в праве по сей день и всегда на памяти у опытных юристов: собственность - это родовое тело человека, собственность накапливается поколениями, она как бы обрастает человека. Собственность - это понятие родовое. Как человек рождается от отца и матери, а потом, когда вырастает, сам рождает своих детей, так вместе с жизнью, от предков к потомкам передается и собственность, как некоторая внешняя, но необходимая оболочка жизни. Собственность может развиваться, расти, умножаться, может при неправильном употреблении или при несчастных обстоятельства сокращаться, уничтожаться, но родовое право собственности, право получать, хранить, воспроизводить и умножать собственность, доставшуюся от предков, - это нерушимый принцип человеческий. Принцип, столь же абсолютный, как и право на создание семьи, на рождение и воспитание детей.

Что же делают в 1917 году? В 1917 году 26 октября национализируется, то есть безвозмездно отбирается вся частновладельческая земля, а 17 декабря отменяется право на наличие банковского вклада, происходит конфискация банковских капиталов. Все нормальные люди хранили, естественно, деньги не в носках, а на счетах в банках. То, что сделала, скажем, администрация Ельцина и Гайдара, девальвировав рубль, и, сократив почти до нуля вклады, это - досадное, но небольшое дело по сравнению с тем, что было сделано в 1917 году, когда одним росчерком пера Совета Народных Комиссаров все накопленные и хранящиеся в банках состояния были аннулированы. Все вмиг стали нищими. Более того, банки были разграблены, были вскрыты сейфы, взято из них золото, драгоценности и ценные бумаги. И все было взято без каких-либо отчетов, без гарантий, что это когда-нибудь возвратят законным владельцам. И так по сей день и не возвратили, а награбленное тогда употребили на личное обогащение и на финансирование мировой революции. На аукционах в Париже продавались коммунистами ювелирные изделия, награбленные в банках или снятые с убиваемых жертв террора. В мае 1922 года парижский ювелир рассказывал корреспонденту "La Revue Mondiale": "Один посетитель предложил мне изумрудное ожерелье русского происхождения. Внимательно осмотрев ожерелье, я был глубоко взволнован, заметив маленький пучок светлых волос, застрявший в фермуаре. Не оставалось сомнения, жестокая рука сорвала ожерелье с несчастной жертвы".

26 октября 1917 года была национализирована земля. Это только разговоры идут, что землю раздали крестьянам. Это эсеры говорили, что надо отдать землю крестьянам, а большевики национализировали землю и позволили до времени крестьянам ее обрабатывать, платя, естественно, сначала продразверстку, потом продналог. Но земля при этом не стала крестьянской. Лозунг - "земля крестьянам!" стал не меньшей ложью, чем другие знаменитые лозунги большевиков о мире народам (это когда замышлялась мировая революция), хлебе голодным (вспомним невиданный со смуты начала XVII века голод в Поволжье, да и по всей стране). Частная земля прекратила свое существование в 1917 году. И, кстати, один из главных лозунгов Белой власти был не возвращение земли помещикам, а восстановление всех попранных частновладельческих прав на землю и решение сложной коллизии между старыми и новыми владельцами земли. Все Белые правительства были убеждены, что любое изменение частнособственнических прав должно быть юридически законным. И эта задача решалась. Кто интересуется этим, может изучить крымское законодательство Врангеля по земельному вопросу весны и лета 1920 года и, в первую очередь, блестяще разработанный "Приказ о земле" от 25 мая 1920 года.

Потом, право на жилище. Люди были лишены права на жилье. У людей не осталось частного жилья. Был сначала принят указ, что один человек не может занимать больше одной комнаты. Все остальное просто отбиралось. Но и то, что оставалось, уже не было собственностью. Жилье было муниципальным, оно только давалось вам в пользование местным советом. Были, естественно, национализированы фабрики, заводы, - все абсолютно, т.е. человек лишился права на собственность.

Следующее - это политические свободы. Российское законодательство предусматривало обширный список прав и свобод граждан. Я позволю себе напомнить основной список прав и свобод граждан в Российской Империи. Это 8 Глава Основных государственных законов Российской Империи и, отдельно, Глава о вере . Законы Империи предусматривают свободу вероисповедания, нерушимость собственности, право на свободные собрания, мирные митинги, право на политические организации. Вот 78 статья Основных законов Империи говорит, что российские подданные имеют право устраивать собрания в целях, не противных законам, мирно и без оружия. В статье 79 , определяется, что каждый может в пределах, установленных законом, высказывать устно и письменно свои мысли, а равно распространять их путем печати или иным способом. Российские подданные, говорит статья 80 , имеют право образовывать общества и союзы в целях, не противных закону. Декларируются все прочие гражданские права. И в этом смысле, кстати говоря, собрание прав, установленных по российским Основным законам было, как считали и сами русские юристы, даже такие либеральные как Лазоревский, одним из самых полных, исчерпывающих в тогдашнем мире. И все эти законы действительно применялись и исполнялись вплоть до самого 1917 года. Но за считанные месяцы после большевистского переворота 25 октября были закрыты все оппозиционные газеты, распущены и запрещены все политические партии, за исключением, на какое-то время, левых эсеров, но и они потом были запрещены, разогнано только что избранное Всероссийское Учредительное собрание, с которым связывали свои надежды тогда десятки миллионов россиян. Практически сразу же вслед за переворотом 25 октября никаких политических прав у народа России не осталось.

И, наконец, самое великое право, о котором опять же мы должны всегда помнить, - это право на духовную свободу. Кто, когда и где до большевиков осмелился лишить человека права верить в Бога? Никто, никогда. Да, были религиозные войны, но право на факт веры как таковой не подвергалось сомнению. Большевики же в 1918 году глумятся над святынями всех религий: уничтожают буддистские, христианские, мусульманские храмы, превращают в хлева и отхожие места церкви и мечети, тысячами убивают священников, законоучителей, подвижников веры. Страшно читать поминальные синодики того времени: бесконечные списки расстрелянных, утопленных в прорубях, сваренных в котлах, закопанных живьем епископах, священниках, муллах, бонзах, монахах. Так коммунисты лишают людей основного и естественного права на веру и поклонение своему Творцу.

Задача большевиков состояла в том, чтобы, отменив право как таковое, установить тотальный контроль над душой и телом человека. Право перестало существовать в ту пору в большевистском государстве. И после поражения Белого движения оно перестало существовать вовсе на пространствах России, потому что то, что предложили большевики, то, чем они бравировали в своей первой конституции июля 1918 года, - все это было не право, которое должно было действовать, а лишь правовая фикция, лишь ширма, скрывавшая беззаконие.

Главный субъект права, т.е. как бы главный источник политического действия был вовсе вынесен большевиками за пределы правового поля и нигде в этом поле не фигурировал. Но, однако, он решал все. Этот главный субъект права, главный источник права была коммунистическая партия, политбюро, генеральный секретарь, первый секретарь и т.д. То есть российское общество как бы было захвачено коммунистической властью. И на самом деле то, что произошло в 1917 году с точки зрения юридической может рассматриваться однозначно как захват государства разбойничьим образованием, разбойничьей шайкой. Так, собственно говоря, и писала кадетская газета "День" 2 декабря 1917 года, когда говорила, что Петроград и часть России захватила разбойничья организация. На следующий день газета была закрыта.

Право исчезло, права не стало. Но что значит право исчезло, и права не стало? Вот здесь мы опять должны представить, что такое право. Если, скажем, вы попадаете в лапы разбойнику, который говорит, что теперь я тебе закон, что хочу с тобой, то и делаю. Что же, право государства, в котором произошло разбойное нападение, перестает действовать в такой ситуации? Нет, конечно. Напротив, именно право государства квалифицирует разбойника как разбойника, захваченного как пострадавшего, как жертву, а "право", навязываемое разбойником жертве, именует преступным произволом. Соответственно, все узаконенья, существовавшие на момент разбоя, но попранные разбойником, в юридическом смысле продолжают действовать.

Поэтому, когда большевики захватили власть, то право, которое существовало на день захвата власти, не отменилось. Оно ими было отменено: самим своим преступным действием разбойник всегда de facto отменяет право. Но de jure такая отмена права действием разбойника совершенно ничего не значит. Следовательно, и отмененное большевиками право в некотором идеальной смысле продолжает существовать. И это, кстати говоря, идея, которая очень была характерна для ситуации краха коммунистических режимов в Восточной Европе. В 1940 году, например, большевики захватили Латвию, Литву и Эстонию, и там в 1940-1991 годах действовало коммунистическое право, были конституции Латвийской, Литовской и Эстонской советских социалистических республик, но все это, с точки зрения теории права, - правовая фикция. И как только рухнула советская власть, в Прибалтике было восстановлено досоветское право. Оно ныне совершенствуется, изменяется, но и в Латвии, и в Эстонии советский период признан правовым зиянием.

А почему это так? Почему мы не можем по своей воле менять, отменять, делать новое право? Почему, собственно, нигде в Европе кроме России не произошло полной отмены права никогда? Если мы возьмем Германию: была Германия имперская, Германия Веймарская, Германия нацистская, Германия нынешняя, да, многое менялось, но германское право сохраняло преемственность и многие законы, которые сейчас действуют в Германии, были приняты еще во времена Второй Империи или еще раньше. Почему же так? Дело в том, что в праве существует принцип, что ни один закон не может быть отменен неправомерно. Каждый закон должен обязательно изменяться или отменяться правомерно. Правомерность законодательства - это важнейший принцип права. В Российской Конституции, в Основных Государственных законах Российской Империи в статье 94 говорится: "Закон не может быть отменен, иначе, как только силою закона. Посему доколе новым законом положительно не отменен закон существующий, он сохраняет полную свою силу". А статья 86 объясняет, как это делается: "Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной Думы и воспринять силу без утверждения Государя Императора". То есть в России была выработана определенная модель, и только по ней могло осуществляться законодательство, и никак иначе.

Почему же законодатель так настойчиво требует вот этой преемственности закона? А вот почему. Дело в том, что закон какого-то конкретного государства в какой-то конкретный исторический момент времени, это, безусловно, искаженное, поскольку не совершенно ни общество, ни исторический отрезок времени в который закон действует, но отражение абсолютного нравственного закона. Абсолютный нравственный закон, столь же абсолютен, как и закон естественный, как закон всемирного тяготения, как закон Ома для участка цепи. Эти закон прост в своих основах. И мы знаем, что древний человек входит в историю с вполне определенными законодательными формулами: не укради, не убей, не лги, почитай отца и мать, не завидуй и т.д. Это, на первый взгляд, чисто нравственные пожелания, но на них и выстраиваются законы.

Если какой-то закон говорит, что надо убивать, надо лгать, надо воровать, этот закон оказывается внутренне несостоятельным, и он не является по сути своей законом. Поэтому любое национальное законодательство, как бы оно ни было сложно, как бы оно ни приспосабливалось к каким-то своеобычным формам государственной жизни, в своей основе имеет определенный нравственный параметр.

Естественное вырастание закона - это огромная ценность для общества. Почему? Да потому что именно приспосабливание каких-то абсолютных норм к реалиям жизни конкретного народа, конкретного государства, постоянное их видоизменение, - это как бы и есть правовое тело или правовая оболочка народа. Каждый народ имеет свою правовую оболочку, также как каждый народ имеет свой национальный костюм. Но, тем не менее, каждый национальный костюм должен отвечать определенным параметрам. Если он им не отвечает, то уже вообще не является одеждой. Вот точно также и с правом. И вот в этом преемстве очень важно, чтобы один закон истекал из другого, выводился из другого, а не нигилистически отбрасывал все, что было до него. Потому что как человек рождается от другого человека и воспринимает от него жизнь, так и собственность рождается из другой собственности и воспринимает из нее свою жизнь, как в мире все рождается из всего и воспринимает его жизнь, так и закон должен рождаться из другого закона и воспринимать его жизнь. Вот этот приоритет правового континуитета - это величайший, но, к сожалению, забытый в позитивном праве принцип. Позитивное право исходит из того, что если людям надо, они выдумывают любую норму, и если она действует, если она применяется, если она принимается обществом, то значит она законна.

Но теория естественного права, которую вы, конечно, знаете, органического, как говорили в прошлом веке, права, предполагает как раз вырастание, прорастание права как единого целого. Вот такое право росло и в России. Ну, я, конечно, не буду вам сейчас читать и рассказывать об истории создания русского права, оно сложное и многообразное. Конечно, с ним надо познакомиться любому русскому человеку, касающемуся права, но познакомиться не с точки зрения формальной, вот в России тогда-то были такие-то законы, а потом такие-то законы, - это как раз не так важно, а посмотреть, как постепенно с изменением общества изменялось право, никогда не разрываясь. В Европе нет другой такой страны, где произошел бы полный правовой разрыв. Такое единственное общество - это наша с вами страна. И здесь мы, действительно, оказались впереди всей планеты.

А что же бывает, когда такой правовой разрыв происходит? Возникает некое новое право? Нет, не возникает. Возникает, как раз, хаос бесправия, возникает то самое, что называется аномией, то есть состояние, когда права нет. И именно в это состояния бесправия наше общество и вверглось в 1917 году. Даже любое частное нарушение закона приводит к аномии в каком-то конкретном месте. Скажем, если какой-то человек нарушает закон, ворует или убивает, вокруг него возникает пространство хаоса. И это пространство может разрастаться, поражая общество, и может даже погубить общество, если закон не восстановит ткань правильным своим употреблением. Тем более полная отмена всего национального законодательства немедленно ввергает общество в состояние бесправия. Как раз это и случилось с Россией в результате победы большевиков в Гражданской войне 1917-1922 гг.

Нам, людям, занимающимся правом, обязательно надо эту точку найти. Однако когда же возникло это состояние бесправия? Что большевики его создали? И вот здесь мы вынуждены сказать, что на самом деле, это точка - не 22 ноября 1917 года, это точка расположена раньше. Если кто-то из вас занимался революцией 1917 года, не только октябрьской, но и февральской и всем промежутком между февралем и октябрем, кто читал какие-то документы, какие-то книги, то он не мог не обратить внимания, что в эти месяцы между рычагом и двигателем русской государственной машины как бы нарушена связь. Вот министры Временного Правительства, очень хорошие водители, Милюков или Гучков, дергают рычаг сцепления, включают мотор. Все делают как надо, как все делают, а машина никуда не едет, или, что еще хуже, едет совсем не туда, куда бы им хотелось. Между их властными действиями и обществом - зияние и это, кстати говоря, всегда удивительный признак того, что что-то нарушено в правовой системе государства. Потому что когда между действиями людей, обладающих институциональной властью, и обществом, в котором они властвуют, не возникает никакой связи, это никакая не мистика, это классический признак правового разрыва, хаоса на месте права. И разрыв этот в России 1917 года, вне всякого сомнения, был.

Когда же он произошел? Он произошел 2 марта 1917 года в день отречения Государя. И он произошел не в результате деятельности Думы, не в результате каких-то актов, провозглашенных кем-то в результате насильственного захвата власти, он произошел в результате действий самого носителя верховной власти. Это удивительно, но это так.

2 марта 1917 года, находясь в Пскове, Государь Николай Александрович подписал акт отречения. Российское законодательство не предполагало вообще возможности отречения монарха, но, конечно, никто не мог заставить человека управлять страной, если он не хочет. Поэтому, в принципе, как объясняли юристы, отречение от Престола в российском правовом контексте может быть приравнено к факту юридической смерти. То есть, когда Государь Император отрекается от Престола, а закона об отречении нет, то фактически для власти, для государства Император как бы умирает, и тогда вступают в действие те законы Престолонаследия, которые должны были бы вступить в случае смерти Государя. А в этом смысле Российское законодательство было очень изощренным. Понимая, что в монархической стране ничто так не важно, как правильное преемство верховной власти, российские законодатели разработали скрупулезную, тщательную систему передачу власти и ввели ее в Конституцию, в Основные законы (ст.25-39). Инициатива принятия законов о порядке наследия Престола принадлежала в России Императору Павлу I, который тем самым старался положить предел хаосу властных притязаний на Престол, которым был ознаменован в нашей стране XVIII век.

Престол независим от воли Государя. Он не может завещать Престол кому угодно. Престол не принадлежит царю, царь принадлежит Престолу, и поэтому не он завещает свой Престол, а после его смерти происходит автоматическое замещение Престола. Есть определенное правило. Первым в очереди стоит старший сын, если нет сыновей, то старший брат, если нет братьев, то наследование идет по нисходящей мужской линии, - все разработано вплоть до каких-то невероятных ситуаций. Но, по крайней мере, никогда Российский Престол не может быть пустым. В том момент, когда умирает царь, новый царь, уже всем известный как Наследник Цесаревич, автоматически восходит на трон.

Однако Император Николай II поступил не так, как ему надо было поступить, если уж он решил отрекаться. Я не говорю о том, что в чисто нравственном плане отречение от престола во время великой войны, в ситуации действительно революционной смуты в столице - это преступление, и, кстати, измена клятве. При вступлении на престол, русский Государь клялся, что до последнего дыхания он будет защищать народ и государство российское. Но это - из религиозно-нравственной области. А вот в чисто юридическом плане он не мог отрекаться за кого-то и тем паче за того, кто должен был стать вместо него немедленно государем, то есть за собственного сына. Статья 39 Основных законов указывала: "Император или Императрица, Престол наследующие, при вступлении на оный и Миропомазании, обязуются свято соблюдать выше постановленные законы о наследии Престола". Император просто не имел никаких юридических прав отрекаться за кого-то или передавать Престол кому-то кроме законного Наследника-Цесаревича. Но Император Николай II это делает, и передает престол брату Михаилу, который опять же в силу определенных норм закона не имел никаких прав на престол. Он не имел никаких прав на престол по той причине, что: а) он был не первый наследник и б) он был женат неравным браком на княгине Н.С. Брасовой, а по законам Российской Империи особы царского рода, женатые неравным браком, т.е. на лицах не из царствующих домов, не могли претендовать на Престол. Так что, Император Николай II, зная, что брат Михаил Александрович по законам Российской Империи не может править страной, зная прекрасно (25 лет был царем), что нельзя отрекаться за другое лицо, делает, безусловно, сознательное правонарушение.

Что для нас право? Чепуха. "Закон - что дышло: куда повернул, туда и вышло" - гласит старинная русская поговорка. Но посмотрим, как тут же, мгновенно обрушилось общество, когда нарушились 2 марта 1917 года основания русского правопорядка. Есть довольно много свидетельств из совершенно разных социальных кругов, от командующего дивизией на Румынском фронте, до обывателя закаспийского города Мерв, что люди, даже не любившие Николая II (большинство к нему в то время относилось скептически), читая Манифест об отречении, приходили в ужас - разрушена верховная власть, что же будет?

Великий князь Михаил Александрович, на следующий день, 3 марта, отказывается взойти на Престол, и это, юридически говоря, совершенно правомерный шаг. Фактически Императором Всероссийским с момента отречения Николая II является Цесаревич Алексей, не зависимо от того, хотел ли этого Николай II или не хотел. И, если исходить из буквы закона о престолонаследии, то убит был в Екатеринбурге 17 июля 1918 года не Император Николай II и его наследник, а Император Алексей Николаевич, и отрекшийся от престола его отец Николай Александрович.

Но что делает 3 марта великий князь Михаил? При отказе от Престола он совершает два явных правонарушения. Во-первых, Михаил сказал в своем манифесте об отказе от Престола лишь до установления образа правления в России Учредительным собранием, а в дальнейшем он соглашался "воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего". То есть великий князь отказался от Верховной Власти не безусловно, сообразуясь с буквой закона о престолонаследии, но условно, связывая свою судьбу с волей народного представительства, которое он тем самым как бы делал законным. Во-вторых, великий князь "просил" "всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всей полнотой власти" до времени принятия решений о форме правления Учредительным собранием. Составители декларации В.Д. Набоков и барон Б.Е. Нольде использовали максимально мягкую форму модальности "прошу". Просить может каждый. Но вся власть Временного Правительства зиждилось только на этой части декларации. Других источников власти у Временного Правительства вовсе не имелось. Ведь на самом деле, и все заинтересованные лица это прекрасно знали, никакого "почина" Государственной Думы в создании Временного правительства не было.

Вспоминая о создании Временного правительства один из его организаторов П.Н. Милюков, взявший портфель Министра иностранных дел, писал через много лет в воспоминаниях: "Нас не выбрала Дума. Не выбрал и Родзянко по запоздавшему поручению Императора. Не выбрал и Львов, по новому, готовившемуся в Ставке царскому указу... Все эти источники преемственности власти мы сами сознательно отбросили. Оставался один ответ, самый ясный и убедительный... "Нас выбрала русская революция!"" . Любому понятно юридическое бессилие этого лозунга. Временное правительство было организацией совершенно самочинной. И поэтому ведущий правовед Временного правительства В.Д. Набоков писал, что власть Временного Правительства была от начала порочной юридически . Это-то и привело его к безвластию. В результате юридически неверного поступка Николая II в момент его отречения от Престола возникла великая аномия, великое беззаконие.

В связи с этим тезисом можно поставить два вопроса. Первое, а законен ли бы сам старый порядок, та Императорская Россия, которая существовала 1000 лет. Ответ ясен - да, он был законен. Он был законен по той простой причине, что принцип богоданности власти, а именно на нем строилась законность российской государственной власти, разделялся фактически всеми жителями Империи. Никто почти не сомневался, что, действительно, Император Всероссийский - Император милостью Божией. На этом убеждении строилась законность права в дореволюционной России.

А вот законность советского государства беззаконна, потому что отнюдь не все общество разделяло идеалы советского государства. Напротив, четыре года шла Гражданская война. Потом еще 20 лет шла война на истребление собственного народа, когда погибли по разным подсчетам от 40 до 60 миллионов человек. Вот цена этой войны. Другие были загнанны, молчали от страха. Понятно, что говорить о народной легитимности так возникшей власти не возможно.

В царской России за весь XIX век казнили, если мне не изменяет память около тысячи человек, никаких репрессий массового масштаба не было и в помине. И общество, действительно, разделяло по большому счету идеалы власти, хотя, конечно и критиковало её. Следовательно, та старая власть в России была столь же легитимной, как легитимна, скажем, власть в Великобритании, легитимна власть во Франции, в монархической старой Франции, но и, собственно, новой, поскольку в ней было правопреемство. Во Франции было то самое правопреемство, когда Король собрал Генеральные Штаты, признал Конвент, дал ему ту власть, которая позволила ему его низложить и вынести формально законный смертный приговор, т.е. было определенное преемство правопорядка. В России со 2 марта 1917 года никакого правопреемства не было, была сплошная система правонарушений.

Второй вопрос, на который нам надо сейчас ответить, - это право на революцию. Вообще, имеет ли право народ на революционные изменения своего существования? Да, я думаю, что имеет. Но право на революцию требует, на мой взгляд, обязательного соответствия двум параметрам. Первое, что положение народа при старом порядке вполне беззаконно, т.е. что нарушаются его основополагающие права личности, причем нарушаются последовательно, массово и фундаментально. Вот как раз таким был советский режим - в нем все права личности нарушались последовательно, массово и фундаментально и фактически не признавались вовсе. И второе, что изменить законным образом свое положение народу невозможно, т.е. законных механизмов изменения нет вовсе. Опять же советский режим - в этом смысле прекрасная иллюстрация. Коммунистическая власть не позволяла законно изменять политический строй, выборы были абсолютной фикцией.

Если же говорить о дореволюционной России, то и первый, и второй параметры законности революции тут отсутствовали: права личности в общем-то соблюдались, подданный Императора Всероссийского был лично свободным человеком; имущественные, личные, политические права, информационные права, - все основные его права соблюдались властью, пусть и с некоторыми фактическими ограничениями.

Какое законодательство мы имеем сейчас, постсоветское или построссийское? Я имею в виду Россию до 1917 года. Конечно, у нас постсоветское законодательство. Ни один закон советского государства, принятый после того самого злополучного 22 ноября 1917 года, является у нас действующим, если он правомерно не отменен новым законом. Все же законы российского государства, действовавшие в Российской Империи, а потом действовавшие в зоне, занятой белыми армиями, не действуют у нас. На них нельзя ссылаться, к ним нельзя апеллировать, их просто нет в системе актуального права. Как-то, беседуя с Эрнестом Михайловичем Аметистовым, мы затронули эту тему, и он мне говорит: "Обратите внимание, Андрей Борисович, в переходных положениях Конституции 1993 года есть вторая статья, где говорится, что все законы, когда-либо действовавшие на территории Российской Федерации в части, не противоречащей настоящей Конституции, считаются действующими. Я моим коллегам, судьям Конституционного Суда задал вопрос: "Означает ли, что Основные законы Российской Империи в той части, в какой они не противоречат действиям нынешней Конституции, действуют?". На меня посмотрели, как бараны смотрят на новые ворота. Полное непонимание. "Да Вы еще царя-гороха вспомните", - сказал кто-то, не буду называть имя". Обратите внимание, до какой степени советский период выкинул из нас элементарное юридическое понимание действительности, я не говорю, умалил образованность, мы люди формально образованные, но нет у нас привычки именно к юридическому пониманию существа вопросов.

Между тем, к сожалению, сама Конституция 1993 года при всех ее положительных моментах тоже не вовсе юридически безукоризненна. И не с точки зрения того, что в ней содержится, а с точки зрения формы ее принятия. По сути дела, уничтожив путем вооруженного насилия в октябре 1993 года советскую власть, последний излет большевистской диктатуры, мы встали перед реальной проблемой: вернуться ли нам, как вернулась Прибалтика, как вернулись отчасти Польша, Чехия, Венгрия, Болгария, к праву, которое отвергли большевики, или игнорировать то дореволюционное право. То есть можно было сделать следующее, наверное: Если Борис Николаевич Ельцин был так уверен, что основные законы Российской Империи не могут сейчас действовать, что они практически в силу изменившихся исторических реалий не возможны к применению, и потому необходима новая Конституция, он мог предложить нынешнюю версию Конституции как альтернативу Основным государственным законам 1906 г. и после необходимого разъяснения предложить населению выбрать, что они хотят: сохранение старого права или введение новых основных законов. Это было бы юридически корректно. Но этого не было, а было совершенно иное.

Знаменитый Указ № 1400 от 21 сентября 1993 года, с которого, собственно говоря, и началась наша нынешняя Конституция, назывался "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации". Если есть реформа, то, значит, есть, что реформировать. Если есть Российская Федерация, которой, понятно, не было в феврале 1917 года, то, значит, признается легальность советского государства, которое надо реформировать. Соответственно, в сознании авторов Указа № 1400 не было и мысли о правопреемстве, а была мысль о реформировании советского государства и права. Кроме того, сам Указ говорил о том, что он вводится для безопасности народов Российской Федерации, а вовсе не для восстановления некоторых правовых норм. И что же получилось? А получилось то, что получилось. Мы с вами уговорились, когда право разрывается, когда случается Rechtsbruch в этом разрыве не вырастает новый кодекс права, а возникает бездна бесправия, где по известным словам поэта "…хаос шевелится…". С декабря 1993 года в России возникла ситуация юридически парадоксальная. С одной стороны, новая Конституция, безусловно, легитимна, поскольку она основана на народном волеизъявлении. Когда уже ситуация вовсе безнадежная, и как бы нет и не может быть никакого правового преемства, конечно, только сам человек формирует себе право. В этом смысле голосование народа за Конституцию - важнейшая форма ее легитимизации. Опять же оставим, в стороне вопрос, проголосовало 50% имеющих право голоса или меньше, в сущности, это не так важно. Важно иное: второго варианта выбора " за сохранение Основных государственных законов 1906 года" на референдуме не было. Потому-то и не мог быть сделан 12 декабря 1993 года нашим народом законный выбор. Потому-то легитимность нашей нынешней Конституции неполная, незавершенная. И именно поэтому новая Конституция не уничтожает фиктивную советскую правовую ткань, не возвращается к нормальному законодательству, но продолжает жить в системе советского и постсоветского иллюзорного права. В этом то и проступает зияние пустоты, или, если угодно, хаоса.

После 12 декабря возникает несколько принципиальных вопросов. Первый вопрос, самый главный вопрос, который касается каждого непосредственно, - это права собственности. Вы знаете, что во всей Европе, которая пережила коммунистическое безобразие (это не шуточное слово, действительно, коммунизм уничтожает образ человека, поэтому коммунизм - безобразие), произошла реституция собственности. То есть те люди, предки которых или они сами, если это старые люди, владели неким имуществом, незаконно отторгнутым коммунистической властью или в результате принятия незаконных актов или грубой внезаконной силой, получают свою собственность назад, хотя и не обязательно в той же материальной форме. Мало что кроме недвижимости и в первую очередь земли можно вернуть в материальной форме, но в виде каких-то государственных обязательств, ценных бумаг и т.д. - можно. А землю возвращают буквально, иногда даже фабричные здания, даже жилые дома как в Риге или в Варшаве. И это понятно. Большевики надругались над историческим правом собственности, над тем, на самом деле, священным правом, которое есть неотъемлемый параметр человека. И, естественно, эти права собственников надо восстановить. А что произошло у нас? У нас произошла приватизация, в которой никто не вспомнил, а кто вспомнил, не сказал, что необходима реституция.

Мы сейчас удивляемся, что у нас, с одной стороны, появились незаконные владельцы огромной собственности, а с другой стороны - абсолютно люмпенизированно огромное большинство общества. Ситуация эта абсолютно революционная, взрывоопасная, тем паче, что сейчас идет разоблачение за разоблачением нуворишей и выявляются преступные источники их чудесного богатства. Общество растеряно - отобрать имущества у новых богатых - вроде бы пойти наповоду у коммунистов, вернуться в "проклятое прошлое"; а ежели оставить все как есть - то признать законным явное беззаконие и на этом аморальном основании строить наше будущее, что тоже, вроде бы, нехорошо. А на самом деле выход очень прост. Если бы мы пошли по пути реституции собственнических прав, конечно, это было бы намного хлопотней, чем раздать Россию нескольким тысячам друзей и знакомых, но никто не приобрел бы тогда многомиллионных состояний за считанные дни. А с другой стороны, все бы общество, практически каждый российский гражданин, потомок подданных Императора Всероссийского что-то да получил. Чуть копни семейные архивы, чуть порасспрашивай стариков, и мы узнаем, что у наших бабушек и дедушек, у кого был надел земли в деревне, у кого - городское поместье, у кого - то, у кого - это, и окажется, что нищих людей, пролетариев, которым ничего предложить кроме собственных рук и своих цепей, у нас почти нет. Я, например, прекрасно знаю, что у меня прадед по линии мамы был простой мастер, железнодорожный мастер в Витебске, но прекрасно знаю, что была у него городская усадьба у Петропавловской церкви на берегу Западной Двины - три дома, сад, где жила наша большая семья. Нас оттуда выгнала новая власть в начале 1920-х годов. Я ездил в Витебск, показывал это место жене. Сейчас там пустырь. Дома были деревянные, все имущество сгорело. Только бетонный погреб остался, да соседний каменный особняк, где теперь детский сад. И такими наследниками, я думаю, является в той или иной форме большинство из нас.

Но, однако, собственность дедов нам не вернули, собственность поделили. Один очень высокопоставленный государственный чиновник, скажем, из первой двадцадки людей, которые управляли до недавнего времени Россией, когда я ему это объяснил, был потрясен: "Что же, мы тогда занимаемся перепродажей краденого?". Я говорю: "Именно так". А разве можно стать богатым на краденых имуществах, тем паче, полученных в свое время ценой крови, насилия, слез и унижений. Ведь не просто же у нас отбирали, а часто и убивали собственника, или изгоняли, унижали. Таким образом, вся система отношений собственности в сегодняшней России оказывается по сути юридически незаконной. И не потому незаконной, как говорят зюгановцы, что собственность у нас общенародная, ничего подобного. Незаконными нынешние собственнические права являются потому, что беззаконие с собственностью сотворили большевики, а мы не исправили, как исправили латыши или поляки, а усугубили это преступление коммунистической власти перераспределением краденного. И никогда Россия не сможет стать нормальной страной, пока она не восстановит частнособственнических прав, нарушенных революцией.

Это не говоря уже о том, что есть и внешний обязательств. Не забудем, например, что сейчас есть очень богатая компания, которая называется "Русское золото". Это "Русское золото" владеет теми самыми пресловутыми Ленскими золотыми приисками, где в 1911 году был печально известный Ленский расстрел. Ленские золотые прииски были разработаны и введены в оборот бельгийской горнорудной компанией, которая вложили туда немалый капитал. Понятно, эти прииски находились в руках бельгийской компании, до тех пор, пока в 1920 году не рухнуло сибирское правительство адмирала Колчака. Большевикам было наплевать на бельгийцев, французов и т.д. И когда я говорил с нынешним владельцем этой компании, миллионером, я спросил: "А вам никогда не приходило в голову, что надо бы вернуть наследникам хотя бы тот процент собственности, капитал на который был вложен к 20-му году?". И он как настоящий собственник тут же понял, что это правильно. Я говорю: "Во сколько вы сами оцениваете на 1920-й год процент вложенного капитала компании от нынешнего?". Он говорит: "На процентов 15-17". Вот этот процент акций необходимо, конечно же, передать наследникам бельгийских акционеров. Иначе нынешний владелец вообще не имеет никаких прав, сколько бы капитала он потом не вкладывал, это очевидно.

Но нельзя забывать и о подневольном труде советского времени. И эти золотые прииски, и множество иных ценнейших "строек коммунизма" созидались руками заключенных или недоплаченных вольнонаемных "комсомольцев-добровольцев". Мы не можем просто игнорировать этот факт и запросто приватизировать многолетний труд сотен миллионов людей. Здесь тоже должны быть найдены какие-то правильные формы.

Проведя реституцию собственнических прав, мы бы создали тот самый средний класс собственников, мелких и средних, без которого немыслима ни динамичная экономика, ни демократическая государственность. Но мы этого не сделали и именно потому, что пост советское право довлеет нашему сознанию.

Вторая проблема - это проблема власти. Обратите внимание, что у нас до сих пор ведутся постоянно дискуссии о законности или незаконности власти, верховной власти, властей на уровне субъектов Федерации. Да, вроде бы, они все законны, потому что они избираются населением. Но этого мало, понимаете. Это один лишь из элементов. Ведь есть власти, которые не избираются населением, ну скажем, английская королева, но при этом она законна. А есть власти, которые избираются, скажем, воры в законе избираются своими содельниками, но власть их абсолютна незаконна. Поэтому сам факт vox populi не делает власть легитимной. Он дает легитимность, если только сочетается с закономерной, выверенной законом, процедурой. А вот именно этого-то нет. Россия никогда законно не была вообще провозглашена республикой. Провозглашение ее республикой актом Керенского 1 сентября 1917 года абсолютно не имеет никакой юридической силы. Формально, юридически Россия и после 1917 года оставалась монархией. Нет династии, все династийные линии пресеклись: по законам Российской Империи сейчас нет человека, который может автоматически стать царем в России. Но, тем не менее, кто, когда нам предложил выбирать на референдуме форму правления в России - за монархию ли большинство из нас, или за республику. В 1993 году нам никто не предложил этого. Такой вот парадокс. Не сразу приходит в голову, но, тем не менее, это факт.

Даже в Болгарии, когда большевики пришли к власти уже не так возбужденные мировых пожаром, как наши революционеры, понимая, что все должно быть поприличней, более юридически укоренено, они в 1947 году провели референдум о том сохранить ли монархию или создать республику. Одни говорят, что референдум этот был подтасован, другие говорят, что не был. Но формально юридически республика в Болгарии учреждена законно. И чтобы ее отменить, как предлагают болгарские монархисты, надо провести новый референдум. А в России никаких референдумов о судьбе монархии никто не проводил. Законная власть ничего не объявила о своей природе. И даже Учредительное Собрание, которому предлагал великий князь Михаил, рассмотреть этот вопрос из-за правового зияния, созданного отречением Николая II, не законно. Но и этому, незаконному Учредительному Собранию не дали высказаться на счет судьбы монархии. Учредительное собрание просто разогнали большевики.

Следующая проблема - это государственное пространство. На всем пространстве бывшего Советского Союза (хотя, если говорить юридически точно, то понятия "Советский Союз" вообще нет, в идеальном плане есть, продолжает быть Российская Империя) идут войны. Они идут в Дагестане, в Чечне, в Москве теперь, война идет между Арменией и Азербайджаном, между Абхазией и Грузией и т.д. Войны горячие, войны холодные, споры за Крым, споры за Печоры между Эстонией и Россией. А кто, когда законно разграничил пространство Российской Империи? Какими законами Россия стали Федерацией? Какими законами были определены границы Украины, Грузии Армении, Карабаха, Эстонии? Это не значить, что все границы надо немедленно пересматривать. Это значит, что этот вопрос не решен. Он был решен только в советском праве, в советско-правовой фикции. Его нет в действительности. Его надо решать заново.

Кстати говоря, Россия считается Федерацией, а она всегда была унитарным государством. Статья 1 Российских Основных Законов 1906 года провозглашает: " Государство Российское едино и нераздельно" - и никакой федерации. Поэтому сам федеративный строй, а с этого же начинается Указ № 1400, само понятие "федерации" в России не законно. Его нет на самом деле.

И, наконец, еще один очень важный момент, мы опять переходим к людям. Скажем, вопрос с Эстонией. Эстонцы говорят, что 1920 году, когда русские заключали с Эстонией мир, они Усть-Лугу, Ивангород, Печоры передали Эстонии, поэтому они - часть Эстонии. Но какие это русские заключали с Эстонией мир в 1920 году? С кем эстонцы пошли на мир, чтобы подтвердить свою независимость, получить 12 миллионов золотом контрибуции и древние русские земли Изборска и Печор? Разве они заключили этот мир с законной русской властью? Нет. Эстонцы 2 февраля 1920 года в Дерпте заключили мир с большевиками. А большевики - это власть незаконная, разбойно захватившая власть в России. И точно также как внутри страны не законно сейчас владение имуществом, полученное фактически из рук большевиков, также и в международно-правовом плане не законны те условия, которые Эстония, бывшая часть Российской Империи, получила от большевиков. Да мало ли, что ей большевики могли дать. Большевики ведь никакой юридической силы не имели и в феврале 1920 года и все семь десятилетий своего владычества над Россией. Кстати, здесь возникает международно-правовая проблема, и мы не надолго на ней остановимся.

Признание большевиков международным сообществом дает им легитимный статус или не дает? Их сначала признает Германия, чтобы получит подпись под миром в Бресте, а с ним громадную контрибуцию и два десятка западных губерний. Эстония поспешила признать, чтобы получить независимость, контрибуцию, Ивангород и Печоры. Большевики были удивительно щедры, расплачиваясь Россией с тем, кто соглашался считать их законными правителями и сотрудничать с ними. Потом, через некоторое время, Англия, Франция, потом в 1936 году, Соединенные Штаты признают Совдепию. Дает ли это признание легальный статус террористической бандитской власти, которой большевики тогда, несомненно, были? Нет. Это - исключительно международно-правовой статус. СССР - субъект международных отношений, он есть, и с ним надо как-то общаться, куда от него деваться. И то американцы, которые на праве собаку съели, и общество которых по своему менталитету действительно правовое, они признали СССР лишь через двадцать лет после большевистского переворота и после многих терзаний. Они понимали, что режим большевиков абсолютно не законен, прекрасно понимали.

Но международное признание ни в малой степени не придает законность большевистскому режиму внутри страны и в договорах с теми частями бывшей Российской Империи, которые самочинно, отделились от нее. Эстонии, если она хочет иметь независимость, надо получать независимость от законной российской власти, а не от разбойников, захвативших в этой стране власть.

Следующий момент - это отношение к людям. Не так давно возник интересный правовой казус. Родственники Ежова обращаются в суд с просьбой реабилитировать его. Потому что Ежов был осужден как английский шпион, а вот кем Ежов точно уж не был, так это английским шпионом. Он был бандитом, он в революции участвовал. Он потом, будучи в ГПУ, уничтожил невероятное количество людей. Но то, что он был агентом английской разведки, это не так. Так, следовательно, его надо реабилитировать? Значит, его расстрел был незаконным? Да и Берия, надо сказать, не был агентом английской разведки. И, по всей видимости, во время разгрома Бакинской коммуны, не записался к англичанам в Intelligence Service. А в этом его обвиняли. Но и Берия, и Ежов лишили свободы и жизни десятки миллионов людей. Но перед советским законом в этом они невиновны. Здесь, с точки зрения советского права, они действовали законно.

Другой казус. Вы знаете, что почти 20 лет назад, найдены, а год назад похоронены останки Государя Николая II, членов его семьи и четырех слуг. Факт убийства 11 человек - безусловный факт. Есть огромное следственное дело. А можно возбудить уголовное дело по этому убийству? Нет. По каким законам судить? Обратной силы законы не имеют. Советские законы вообще юридически не состоятельны. Это что же, их просто убили и всё? А кто виновен? А как квалифицировать все это юридически?

Или, например, тоже великолепный казус из юридической практики. Он начался не в юридическом плане, он начался в плане историко-моральном. Группа почитателей Адмирала Колчака, среди них, кстати, и покойный академик Д.С. Лихачев, решила установить мемориальную доску на здании Морского Кадетского корпуса в Петербурге, где учился будущий адмирал. Губернатор Яковлев отказал под предлогом, что Колчак - это осужденный и казненный преступник. Мемориальную доску хотели установить Колчаку даже не как Верховному правителю России в 1918-1920 годах, или талантливому боевому адмиралу, а как ученому, как знаменитому и отважному полярному исследователю. Но, тем не менее, петербургские власти отказали: не важно, что Колчак - исследователь Севера, главное, что он преступник, осужденный и казненный. Вернее, суда не было, а было следствие, а потом подписали ему по прямому приказу Ленина смертный приговор. И вот что сделали в январе-феврале 1920 года большевики в Иркутске.

Люди, желавшие все же увековечить память славного адмирала решили подать в Забайкальский военный округ, в военный суд округа иск с просьбой реабилитировать Колчака. Военные юристы, разобрав это дело, вынесли вердикт: поскольку Колчак сражался с советской властью, убивал рабочих и крестьян, то он виновен и понес наказание правильно. Так кто же виновен? Те, кто захватили незаконно власть, или тот, кто до последней капли крови пытался сохранить законную власть? Кто виновен?

Это проблема решаема юридически. Это не тупиковая проблема. Конечно, виновен бандит, а не тот, кто с ним боролся и погиб в этой схватке. Если бы в Дагестане, не дай Бог, захватили власть в августе 1999 года Басаев с Хаттабом и их ребята, что же те, кто боролись с ними, они бы являлись преступниками? Нет, конечно. Они являлись бы героями, которые просто не смогли выполнить свой долг до конца по тем или иным причинам. Также и адмирал Колчак. Не он виновен, а те, кто с ним боролись, те, кто его убили вполне беззаконно и преступно. Виновны и их наследники, в том числе и в военно-судебном ведомстве, ибо они добровольно стали соучастниками преступления в Иркутске, осудив его жертву вновь.

Или вот, например, ситуация с Мавзолеем. Выносить или не выносить тело Ленина с Красной площади? Если применить законы, которые единственно действовали в России на тот момент, когда была захвачена власть большевиками, и на тот момент, когда умер захвативший власть Ленин, то этот человек, который лежит в Мавзолее, может быть квалифицирован законами Российской Империи как тягчайший государственный преступник. По законам военного времени, которые действовали в России на момент захвата власти, он безусловно и многократно виновен и достоин смертной казни. И, следовательно, с ним нужно поступить только так, как с преступником, осужденным на смерть. А преступник, осужденный на смерть, по законам Российской Империи, если он не был военным, он вешался, потом на месте казни рылась яма, туда клали тело, не выдавая родственникам, засыпали землей и заравнивали. Так должно поступить и с телом В. Ульянова.

Если у нас действуют законы российские, все становится на свои места: собственность, ответственность, история, и преступления большевиков тут же находят свое юридическое определение. Если у нас нет правопреемства, то у нас ничего не действует: ни право собственности, ни право личности, ни право истории. И нам надо у большевиков просить реабилитации за то, что мы боролись с ними. Смешно. И вот это все чисто юридически заставляет сказать следующее: до тех пор, пока мы не пойдем по пути, по которому пошла вся Европа, избавившаяся от коммунизма, до тех пор, пока не пойдет Россия по пути правопреемства, у нас не будут реализованы основные и фундаментальные права человека. Да, сейчас мы можем говорить и писать, мы может ходить в церковь, в мечеть или в синагогу, в этом смысле мы имеем какие-то права, но некоторые фундаментальнейшие права не реализованы и не могут быть реализованы без правопреемства. Это право на труд предков, т.е. право на владение отеческим имуществом, это право на отечество, которое у нас было, это право управляться законной властью, и это право на родовую память. Это право на то, чтобы называться сынами своих отцов и дедов. Это, на самом, деле, столь фундаментальные права, что даже в Декларации прав человека не все они есть, потому что и в голову не могло прийти ее составителям, что кого-то можно лишить права, скажем, на родовую память, права. У нас это сделали. И без правопреемства всё это не восстановить. Вот в этом величайшее значение правопреемства для действительной реализации прав человека в сегодняшней России.

Список литературы

Зубов Андрей Борисович. Конституционные основы правопреемства в России.