Взаимоотношения человека и стихии в поэме А.А.Блока "Двенадцать" - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    Санкт-Петербургская Государственная Академия Культуры
    Кафедра литературы
    Эссе
    по курсу “Русская литература XX в. после 1917 г. ”
    на тему:
    "Взаимоотношение человека и стихии
    в поэме А.  А.  Блока “Двенадцать”"
    Студента 262 группы
    Кострова А. Ю.
    Преподаватель:
    Санкт-Петербург
    2000 г.

“Двенадцать” –поэма переворота. Не только и не столько поэма описывающая общую атмосферу, царящую в погибающей, после октябрьского переворота, стране, сколько поэма переворота в погибающей душе самого поэта. Эта поэма– насмешка над “революцией”, Блок в каждом слове, в каждом звуке высмеивает в бессильной злобе кровавый разгул стихии.

    Злоба, грустная злоба
    Кипит в груди....
    Черная злоба, святая злоба....

Сам он не может повлиять каким-либо кардинальным образом на исторический ход событий, поэтому ему только и остается смеяться сквозь боль, отплевываясь кровью. Блок не может (или не хочет)“говорить вполголоса: Предатели! Погибла Россия! ”, он отчаянно смеется над несоответствием идеалов поставленных перед “революцией” и окружающей действительностью ее достигнутой. Он зло смеется надо всеми – и над представителями старого мира –попами, буржуями, барынями.... всеми, кто довел страну до революционной ситуации, и над представителями, так называемого, “нового”мира ничтожными личностями способными воевать лишь с уличными девками да с тенями в подворотнях.

    Революционный держите шаг!
    Неугомонный не дремлет враг!
    Товарищ, винтовку держи, не трусь!
    Пальнем-ка пулей в Святую Русь....
    ....
    Эх, эх!
    Позабавиться не грех!
    Запирайте етажи,
    Нынче будут грабежи!
    Отмыкайте погреба –
    Гуляет нынче голытьба!
    ....
    В зубах цыгарка, примят картуз,
    На спину б надо бубновый туз!

“Свобода, свобода, эх, эх, без креста! ” – звучит как разгульный, разбойничий клич, не случайно автор отметил, что “на спину б надо бубновый туз! ” –такой лоскут из красной или желтой ткани нашивался на спину каторжникам. Эти люди“идут без имени святого.... ”

    От чего тебя упас
    Золотой иконостас?
    Бессознательный ты право,
    Рассуди, подумай здраво –
    Али руки не крови....

Они проходят как стихия, они проносятся как вьюга, они подчиняются только внутреннему стремлению разрушения: “Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем” .... до основанья, а затем.... А вот, что будет “затем” никто не знает – главное побыстрей разрушить, развалить –автор постоянно сравнивает движущие силы революции со слепой стихией, которая сама слепо все рушит на своем пути и других сбивает и с ног и с дороги– “крутит”. Черный вечер.

    Белый снег.
    Ветер, Ветер!
    На ногах не стоит человек.
    Ветер, Ветер –
    На всем божьем свете!
    ....
    Разыгралась чтой-то вьюга,
    Ой, вьюгб, ой, вьюгб!
    Не видать совсем друг друга!
    За четыре за шага!

В поэме последовательно применен художественный прием, основанный на эффекте контраста. Сразу бросается в глаза, что изображение строится в ней на чередовании мотивов ночной темноты и снежной вьюги. Эта цветовая символика отчетливо ясна по своему смыслу. Она знаменует два жизненных исторических начала: низкое и высокое, лож и правду, прошлое и будущее–все, что противоборствует как на всем свете, так и в каждой человеческой душе. Символика эта социально прояснена, в ней– отражение и художественное обобщение реально исторических явлений. Что такое снежная вьюга в “Двенадцати”, как не образ “исторической погоды”, образ самого переворота и хаоса им принесенного. Черный вечер и белый снег воплощают в своей контрастности историческую бурю, потрясшую мир. Белое, светлое, снежное торжествует в финале поэмы, где полностью побеждает непроглядную тьму, из которой вышли двенадцать. Здесь автор завуалировано пророчит победу белой, светлой силы над черно-красным хаосом, принесенным той стихией, к которой принадлежали двенадцать.

“Двенадцать” – это полное торжество стихии. Она –главный герой поэмы. Как сама поэма, так и стихия в ней едина и синтетична, хотя внутри нее самой действуют самостоятельные характеры с их собственными индивидуальными чертами.

Двенадцать красногвардейцев пробиваются сквозь лютую вьюгу; они “ко всему готовы” им “ничего не жаль”, они настороженны; их ведет вперед инстинкт, но они еще толком не представляют себе до конца весь смысл своей борьбы, своего“державного шага” в будущее. Они в этой борьбе еще новорожденные, рожденные вместе с “новым” миром, рожденные самим этим “новым” миром. В геpоях поэмы, беззаветно вышедших на штуpм стаpого миpа, – пожалуй, больше от анаpхической "вольницы" (активно действовавшей в Октябpьские дни), нежели от авангаpда петpогpадского pабочего класса, котоpый под пpедводительством паpтии большевиков обеспечил победу pеволюции. Ощущение “взлета” революции с громадной силой сказалось в “Двенадцати”в мотивах ночной метели, порывистого, резкого ветра, взвихренного снега. Эти мотивы проходят сквозь всю поэму подобно основной теме в симфонии. При этом ветер, снежная вьюга, пурга– как динамические образы восставшей, разбушевавшейся стихии – приобретают в “Двенадцати”различный смысл применительно к разным персонажам поэмы. Для теней и обломков старого мира злой и веселый (злорадный) ветер– сила враждебная, безжалостно выметающая их из жизни, для двенадцати же, он –их родная стихия, они как порождение этого ветра, они детище хаоса, стремящиеся к разрушению. Этим двенадцати вьюга не страшна, не опасна. Это их родная стихия, они идут сквозь вьюгу революции, которая пылит им в глаза и играет с красным флагом.

Красный флаг появляется в конце поэмы, он –этот символ революции здесь становится символом нового креста России. Россия стоит на перепутье– “позади голодный пес”, а впереди, якобы “светлое будущее”. Есть мнение, что. Христос во главе красногвардейцев означал собой моральное благословение (на аморальные дела, простите за каламбур) революции, ее конечных целей и идеалов. Но в том-то и дело, что не был Он во главе– нигде в поэме об этом не сказано, а сказано – “впереди”. Просто привыкли у нас воспринимать, что впереди, с красным флагом –значит во главе, но здесь другая ситуация, флаг здесь олицетворяет собой новый крест Христа, новый крест России и идет Он не во главе, а Его ведут, ведут на расстрел, на новое распятие....

“Зачем же ты пришел нам мешать? Ибо ты пришел нам мешать и сам это знаешь. Но знаешь ли ты, что будет завтра? Кто ты? Ты ли это? Или только подобие Его. Но завтра же я осужу и сожгу тебя на костре, как злейшего из еретиков, и тот самый народ, который сегодня целовал твои ноги, завтра же, по одному моему мановению, бросятся подгребать к твоему костру угли. Знаешь ты это? Да, ты может быть это знаешь.... ” Это Достоевский, “Братья Карамазовы”, диалог Великого Инквизитора с Иисусом Христом. Никому не нужна Его помощь, никому не нужно Его благословение – “От чего тебя упас золотой иконостас? ” О каком “моральном благословении” может идти речь, когда “.... идут без имени святого .... ко всему готовы.... ” Этим двенадцати не нужно ничьего “благословения революции, ее конечных целей и идеалов”, точно так же как не нужно оно было и тем кто делал революцию. Просто в то время удобно было использовать стихи такого великого поэта, в свою пользу, с целью оправдания революции и кровавого беспредела, а ведь Блок сам говорил, что в его поэме“Двенадцать” совсем нет политики.

Читая стихи Александра Блока начала века, его самого можно было бы назвать “революционером” – стихии у него достаточно смелые, “народнические”, но Блок был русским человеком и как всякий русский любил людей, и как русский поэт–любил всех людей. Да, наверняка ему не нравились некоторые представители русского народа, но в общем он любил всех, что можно увидеть из его стихов: он может ругать, высмеивать какой-нибудь чисто русский поступок или характер, а потом в конце написать:

    Да, и такой, моя Россия,
    Ты всех краев дороже мне.

Это последние строчки из стихотворения “Грешить бесстыдно, непробудно.... ” Он любил всех, он любил всю Россию, и тем больнее переживал ее политический, экономический и духовный кризис. Блок проживал все события происходившие в России вместе с ней. Он вместе с Россией с его Русью страдал, замерзал, обливался кровью, умирал от голода. Не буквально, конечно. Александр Блок, в своей поэме чувствует настроение и переживание каждого персонажа, он с точностью передает эмоции каждого встречающегося в строчках“Двенадцати” лица, с горечью высмеивая и показывая всю ничтожность “высоких целей”революции, любых ее партий и движений. Автор в поэме показывает насколько далеки“высокие” идеи революции от земной жизни:

    От здания к зданию
    Протянут канат.
    На канате плакат:
    “Вся власть Учредительному Собранию! ”
    Старушка убивается – плачет,
    Никак не поймет, чту значит,
    На что такой плакат,
    Такой огромный лоскут?
    Сколько бы вышло портянок для ребят,
    А всякий – раздет, разут....
    Скажите, мог ли поэт обращаясь к Руси как к родной женщине
    О, Русь моя! Жена моя!
    До боли
    Нам ясен долгий путь!
    ("Ночные Часы")
    писать серьезно
    Товарищ, винтовку держи, не трусь!
    Пальнем-ка пулей в Святую Русь!
    и этими словами благословлять на убийство Родины, России?
    Россия, нищая Россия,
    Мне избы серые твои,
    Твои мне песни ветровые –
    Как слезы первые любви!
    (“Россия”)
    В кондовэю
    Избяную,
    В толстозадую!
    Эх, эх, без креста!
    (“Двенадцать”)

Еще в 1908 году, Александр Блок в стихотворении “Россия” пророчествует о том, о чем будет писать через десять лет в “Двенадцати”, обращаясь к России: Тебя жалеть я не умею

    И крест свой бережно несу....
    Какому хочешь чародею
    Отдай разбойничью красу!
    Тебя заманит и обманет, –
    Не пропадешь не сгинешь ты,
    И лишь забота затуманит
    Твои прекрасные черты....

И дальше он пишет о том, что чтобы с Россией не случилось, какой бы супостат не пришел на Русь, все равно она не погибнет, поднимется, отряхнется и станет еще краше....

    Ну что ж? Одной заботой боле –
    Одной слезой река шумней,
    А ты все та же – лес да поле,
    Да плат узорный до бровей....
    * * *

В октябрьском перевороте поэт услышал только одну “музыку” –громовую музыку катастрофического крушения старого мира, которое он так давно предчувствовал и ждал. Да, он ждал, но скорее не столько крушения самого мира, сколько перемены в психологии людей, перемены человеческого сознания, улучшения мира не за счет его перелома и передела, а за счет внутренних изменений в каждом человеке, то есть изменение мира, за счет изменения самого человека. Поэтому, кровавый переворот, провозглашенный социалистической революцией, Блок воспринял как внезапно налетевшую, но уже предсказанную и ожидаемую стихию. Революция, по Блоку, всемирна, всеобща и неостановима. Она воплотилась для него с наибольшей полнотой в образе неудержимого“мирового пожара”, который вспыхнул в России и будет еще долго разгораться все больше и больше, перенося свои очаги и на Запад и на Восток, – до тех пор, “пока не запылает и не сгорит старый мир дотла”. Образ разбушевавшейся стихии всегда играл в поэзии Блока особо значительную, можно сказать– громадную роль. Ветер, буря, вьюга – все это для него привычные понятия романтического мироощущения. В “Двенадцати”эти образы призваны передать ощущение разбушевавшейся стихии народной жизни. Реальный пейзаж Петрограда как бы растворяется в стихии. Стихийно, все в поэме: не только красноармейцы являют собой образ стихии, но и все действующие лица. Поведение всех и каждого здесь не предсказуемо, все действующие лица в данной ситуации оказались в не родной стихии, все они чувствуют себя чужими в этом мире и даже те, которые идут“державным шагом”, как хозяева жизни, и они ощущают себя уверенными только пока они идут толпой и с оружием, хотя даже и оружие в руках не предает им большой уверенности, так как все они осознают, что они временно в этом мире и любая шальная пуля может отправить в мир иной....

Эти “хозяева жизни”до того трусят, что начинают стрельбу еще не видя противника, стреляют по теням, подбадривая себя грозными выкриками в темноту:

    Кто там машет красным флагом?
    Приглядись-ка, эка тьма!
    Кто там ходит беглым шагом,
    Хоронясь за все дома?
    Все равно тебя добуду,
    Лучше сдайся мне живьем!
    Эй, товарищ, будет худо,
    Выходи, стрелять начнем!
    * * *

Как всегда, после стихийного бедствия остаются кучи мусора, груды обломков, раненые и погибшие. Так и после этой революции осталось много жертв как из представителей“старого” мира, так и из представителей “нового” мира многие из которых по известной пословице: “За что боролись – на то и напоролись”. Ну а так называемый “мусор”, после этой революции, если воспринимать ее как стихийное бедствие, до сих пор приходится разгребать уже нам– третьему или четвертому поколению после “Двенадцати”. Список использованной литературы:

Горелов А. Поэма Александра Блока “Двенадцать”// Горелов А Избранное. – Л. : 1988. – с. 3 – 136. Есаулов И Мистика в поэме “Двенадцать” А Блока// Литература в школе. – 1998. №5. с. 47-53. Жмуринский В.  М. Поэзия Александра Блока. Преодолевшие символизм. – М. : 1998 Иванова Е. Загадочный финал “Двенадцати”. К 70-летию со дня смерти Александра Блока// Москва. – 1991. – №8. с. 191 – 196. Вьюжная тайна “Двенадцати”// Литература в школе. – 1996.  – №6. с. 49 –52. Брокгауз и Ефрон: Биографии. Россия. / Электронный энциклопедический словарь. – ElectroTECH Multimedia, 1997, Студия КОЛИБРИ, 1997.