Русская литература XVIII века - (билеты)
Дата добавления: март 2006г.
Пути формирования русской литературы XVIII в. Периодизация. Восемнадцатый век открыл новую страницу истории русской художественной литературы. Историческим рубежом между старой и новой Россией были реформы Петра I, затронувшие самые разнообразные области политики русского государства, в том числе и идеологическую сферу. Рождалась культура, резко отличавшаяся от предшествующей. Основные черты:
- Обмирщение литературы;
- Обновление жанровой системы литературы;
- Изменение литературного языка;
- Реформа стихосложения;
- Освоение литературного опыта Запада.
Периодизация:
1. 1700-1730 гг. (предклассицистический). Произведения отличаются большой жанровой и стилистической пестротой, во многом связаны с предшествующим периодом. Еще не выработаны ни общий творческий метод, ни стройная жанровая система, но уже вызревают основные идеологические предпосылки классицизма: защита государственных интересов, прославление Петра как просвещенного монарха. Усиливается интерес к античности. 2. 1730-1750 гг. (становление классицизма). Радикальные преобразования литературы, создание новых классицистических жанров, реформа литературного языка и стихосложения, появление теоретических трактатов, обосновывающих эти нововведения. Представители: Кантемир, Тредиаковский, Ломоносов, Сумароков. 3. 1750-1790 гг. (расцвет классицизма). Большую роль начинает играть просветительская идеология, под ее влиянием русский классицизм поднимается на новую ступень своего художественного и идейного развития. Начало трансформации классицизма, появление сентиментализма. Представители: Фонвизин, Державин, Княжнин, Капнист. Литература Петровского времени (“Приклады, како пишутся комплименты разные”, “Юности честное зерцало”, песни, канты, стихи). Петровские реформы властно вторгались не только в государственную и научную области, но и подчас насильственно в повседневную жизнь дворянства, в его быт. Издаются руководства, рассчитанные на воспитание правил хорошего тона. Так, в книге“Юности честное зерцало”молодым людям давались многочисленные советы: как следует вести себя с родителями, гостями, слугами, как полагается сидеть за обеденным столом, пользоваться столовыми приборами и т. п. В другом руководстве— “Приклады, како пишутся комплименты” собраны образцы писем: официальных, интимных, поздравительных, “сожалетельных” и иного содержания. В допетровской Руси любовная лирика была представлена только фольклорной песней. Раскрепощение личности, освобождение ее от церковной и домашней опеки, возможность свободного изъявления любовного чувства вызвали потребность в интимной лирике. Распространение грамотности облегчало решение этой задачи. Под влиянием европейской литературы создаются рукописные любовные вирши, написанные как силлабическими, так и тоническими (фольклор, немецкая поэзия) стихами. Авторами могли быть как мужчины, так и женщины. Содержание, как правило, минорное: жалобы на невыносимые страдания, которые причиняет любовь, либо обстоятельства, мешающие соединению с любимым человеком. Художественные образы черпались как из устной, так из книжной поэзии. Из античности позаимствованы Купида, Фортуна, Венера. Упоминаются стрелы, пронзившие сердца, любовные страдания сравниваются с язвой или раной, любовь– с огнем, сжигающим сердце и утробу любящего. “Гистория о российском матросе Василии Кориотском”. Литературные традиции (влияние повестей XVII в. , переводной литературы, русских народных сказок) и новаторство. Рукописные повести были известны с XVII века, но под влиянием Петровских реформ в их содержании происходят существенные изменения. Так, в“Гистории о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королеве Ираклии Флоренской земли” наряду с мотивами рукописных повестей XVII века (“Повесть о шляхтиче Долторне”) и мотивами народной сказки присутствует злободневное для Петровского времени содержание. Герой повести–молодой дворянин, представитель того сословия, на которое опирались реформы Петра, наделенный бесстрашием, находчивостью, любознательностью. По-новому решена проблема“отеческого дома”(в древнерусской литературе разрыв с ним равносилен жизненному краху, здесь же представитель молодого поколения–его спаситель). Отразился возросший международный престиж России (австрийский цесарь с почетом принимает простого русского матроса). Новая трактовка любовной темы, любовь облагорожена. Язык гистории насыщен новыми словами: “во фрунт”, “маршировать”, “термин” и т. д. Иной вариант судьбы российского дворянина представлен в “Гистории о храбром российском кавалере Александре и о любительницах его Тире и Элеоноре”. Александр –сын обеспеченных родителей, уход которого из дома продиктован желанием получить достойное образование. Но, попав во Францию, герой отдается любовным увлечениям. Интерес представляет диспут иностранных дворян о женской добродетели (связан с изменившимся в Петровское время положение женщины, выходом ее в свет). Ощущается любовно-авантюрная трагедия.
Театр Петровского времени (типы театров, репертуар).
Театральные представления появились в России еще при Алексее Михайловиче, но тогда театр служил лишь для увеселения царского двора. Петр поставил перед ним совершенно иную задачу: в эпоху почти поголовной безграмотности театр должен был сделаться источником знаний, пропагандистом политики, проводимой государством. С этой целью Петр в 1702 г. Пригласил в Россию немецкого антрепренера Иоганна Кунста с труппой артистов. Для подготовки русских артистов к труппе Кунста были прикреплены подьячие разных приказов. На красной площади было выстроено деревянное здание– “театральная храмина”. Входные цены –невысоки, двери открыты всем желающим. В 1702 г. Кунст умер, его дело продолжил житель немецкой слободы в Москве Отто Фюрст. Репертуар немецкого театра составляли т. н. “английские комедии”, привезенные из Англии во Францию в к. XVI века странствующими актерами. Они представляли собой крайне беспомощную в драматическом отношении инсценировку рыцарских романов, исторических легенд, сказок, новелл. Игра отличалась утрированной манерой: актеры выкрикивали патетические монологи, отчаянно жестикулировали, кровавые сцены соседствовали с грубым шутовством, обязательно присутствовал комический персонаж (“дурацкая персона”). Спектакли Кунста, далекие по содержанию от русской действительности, и в силу этого не способные вести пропагандистскую деятельность, не оправдали надежд Петра. Серьезным их недостатком был также язык. Положительная роль: театр из дворца перекочевал на площадь, способствовал появлению театральных переводчиков и русских артистов, способствовал“обмирщению”драматического искусства, выполнял просветительские задачи, знакомя зрителя с великими историческими личностями и сюжетами пьес европейских драматургов. Более успешно задачу, поставленную Петром, выполняли созданные на русской почве школьные театры. Один из них существовал при Славяно-греко-латинской академии, другой–при Госпитале (Ник. Бидлоо), имевшем свою медицинскую школу. В пьесах школьных театров, ревностно разъяснявших и пропагандировавших государственную политику, господствовали аллегорические сюжеты и образы двоякого рода: почерпнутые из Библии и имеющие вполне светский характер–Отмщение, Истина, Мир, Смерть и т. п. Для лучшего распознавания они наделялись соответствующими атрибутами: Фортуна– колесом, Мир – оливковой ветвью, Гнев – мечом. В сценическом искусстве соединялись декламация, пение, музыка и танец. Откликом на крупный военный успех Петра - взятие крепости Нарва – послужила пьеса “Свобождение Ливонии и Ингерманландии”, поставленная в духовной академии (политические события облечены в сюжет о выводе Моисеем израильтян из Египта; светские образы: Ревность российская (Петр I), Хищение неправедное (Швеция), эмблематические образы: Орел и Лев). Другая пьеса, поводом для создания которой послужила Полтавская битва, -“Божие уничижителей гордых уничижение”- в качестве библейской параллели использовала бой Давида с Голиафом, а расшифровке аллегорий помогали опять же Орел и Лев. Тексты этих пьес до нас не дошли. Пропагандистским, политическим содержанием отличались также пьесы хирургической школы. В 1724 г. Была поставлена“Слава Российская”, написанная Ф. Журавским (подведение итога царствования Петра I; аллегоричные персонажи: названия стран, отвлеченные понятия: - Мудрость, Истина, Рассуждение; содержание сводится к тому, что ранее враждебные государства признают славу и величие России). Близка к этой пьесе и“Слава печальная”(1725 г. ), поставленная в связи с кончиной Петра (перечисление славных дел императора, оплакивание его Россией и другими государствами). В первые десятилетия XVIII века появились любительские придворные театры. Один из них действовал в с. Преображенском при дворе Натальи Алексеевны (пестрый, эклектичный репертуар; инсценировки светских авантюрных повестей; отсутствие аллегорических образов; написаны прозой; автор некоторых– сама Наталья Алексеевна), другой – в Измайлове при вдовствующей царице Прасковье Федоровне, третий –в Петербурге при дворе царевны Елизаветы Петровны. С театром Елизаветы Петровны связана одна из лучших пьес того времени– “Комедия о графе Фарсоне”(начало связано с рукописными повестями, трагический финал; написана рифмованными силлабическими стихами разной длины, что приближает ее к раешнику; грубые, вульгарные реплики соседствуют с манерными, рассчитанными на утонченность фразами). Антракты между пьесами заполнялись интермедиями–короткими комическими постановками, написанными рифмованными силлабическими стихами. Нередко интермедии носили сатирический характер. Во второй половине века они получили самостоятельное существование. Жизнь и деятельность Ф. Прокоповича. Художественно-эстетические взгляды писателя. Трагедокомедия“Владимир”. Некоторые из служителей церкви поддерживали преобразовательскую деятельность Петра I. Одним из них был сын киевского торговца, талантливый проповедник, общественный деятель и писатель Феофан Прокопович (1681-1736). В личности и творчестве Феофана ярко отразился переходный период начала века. С писателями Др. Руси его сближает принадлежность к духовному сословию: после окончания Киево-Могилянского коллегиума он продолжал учебу за рубежом (Рим, иезуитский коллегиум Св. Афанасия). По возвращении на родину постригся в монахи, а позже получил сан архиепископа. Как служитель церкви, он сочинял и произносил проповеди и добился в этой области больших успехов. Но по образу мыслей Феофан был далек от мистицизма и ортодоксальности. Его ум отличался критическим складом, его натура требовала не веры, а доказательств. Наряду с богословием он интересуется точными науками–физикой, арифметикой, геометрией, свободно владея древними языками, в подлиннике читает античных авторов. Прокопович быстро понял и оценил значение реформ Петра, с которым он был лично знаком. Он полностью разделял мысли царя о распространении образования. В 1718 г. Петр поручает Прокоповичу написать устав, названный“Духовным регламентом”, согласно которому церковь должна была управляться Синодом. После смерти Петра над Феофаном нависла угроза расправы со стороны церковной реакции, но ему удалось сплотить вокруг себя небольшое число единомышленников– Татищева, Хрущева, молодого Кантемира – в т. н. “Ученую дружину”. Члены “дружины”вошли в доверие к новой императрице Анне Иоанновне, и положение Феофана снова упрочилось. В творчестве Прокоповича видное место занимают проповеди. Этому традиционному церковному жанру он придал особое звучание, подчинив его злободневным политическим задачам. В своих речах он говорит о пользе просвещения, о необходимости посещать чужие страны, восхищается Петербургом. Оружием Феофана в проповедях стали рассуждения, доказательства, остроумное сатирическое слово. Прокопович известен также как автор лирических стихотворных произведений. Они написаны силлабическими стихами и отличаются разнообразием тематики. Победе русского войска в Полтавской битве Феофан посвящает героический панегирик“Епиникион”, предшествующий жанру классицистической оды. Переходный характер деятельности Прокоповича отразился и в его теоретических произведениях. Это, прежде всего, относится к курсу лекций на латинском языке, читавшемуся им в 1705 г. для студентов Киевской академии и названному“De arte poetica”. В своих взглядах он опирается на Горация, Аристотеля, на французского теоретика XVI века, предшественника классицистов–Ю. Ц. Скалигера. Он цитирует Гомера, Вергилия, Пиндара, Овидия, Катулла и других античных писателей. Феофан выводит из“образцовых сочинений” правила, рекомендует “подражать образцам”. Самыми серьезными и авторитетными произведениями он считает эпопею и трагедию. В драматических произведениях, по его мнению, должно быть пять действий (это число позже узаконят классицисты), говорит о необходимости единства места и времени. В 1705 г. для школьного театра Киево-Могилянской академии Прокопович пишет пьесу“Владимир”. Ее основой служит не библейское, как раньше, а историческое событие –принятие в 988 г. князем Владимиром христианства. Конфликт драмы представлен борьбой Владимира с защитниками старой веры–жрецами Жериволом, Куроядом и Пияром. Исторический сюжет пьесы не мешает ей оставаться остро злободневным произведением: с христианством Прокопович связывает распространение просвещения, с язычеством–торжество невежества, консерватизм. Борьба Владимира со жрецами прозрачно намекала на конфликт между Петром I и реакционным духовенством. Пьеса во многом связана с традициями барокко, сам Прокопович определил ее жанр как“трагедокомедия”, т. е. смесь остроумного и смешного с серьезным и грустным, ничтожного – с выдающимся. “Серьезная”тема представлена образом Владимира, в душе которого происходит мучительная борьба между старыми привычками и принятым решением. Соблазны, искушающие его, персонифицируются в образах трех бесов–беса плоти, беса хулы и беса мира. Носителем комедийного начала выступают жадные, корыстолюбивые жрецы, имена которых подчеркивают их низменные, плотские страсти–обжорство и пьянство. Они держатся за языческую веру только потому, что она позволяет им поедать приносимые богам жертвы. Кроме“высоких” и “низких”, в пьесе объединены реальные и фантастические образы (призрак Ярополка, бесы, “прелесть”). В драматическое действие введено музыкальное начало, в котором присутствуют те же контрасты: песенкам жрецов противопоставлен хор ангелов. В. К. Тредиаковский. Личность. Поэзия, переводы. “Новый и краткий способ к сложению российских стихов”. Василий Кириллович Тредиаковский (1703-1769) принадлежал к кругу людей, разбуженных Петровскими реформами. Сын астраханского священника, он, подобно Ломоносову, охваченный жаждой знаний, ушел из родительского дома, учился в Славяно-греко-латинской академии, а затем–за границей, в Сорбонне. Одновременно с Ломоносовым был удостоен звания профессора Академии наук. Его литературная деятельность представлена художественными и научными трудами. Как поэта, его при жизни затмили Сумароков и Ломоносов. Но как теоретик и писатель-экспериментатор, открывающий новые пути в русской литературе, Тредиаковский заслуживает самого серьезного внимания. В 1730 г. , сразу по возвращении из-за границы, Тредиаковский выпускает перевод галантно-аллегорического романа“Езда в остров Любви”французского писателя Поля Тальмана. Текст произведения прозаический, с многочисленными стихотворными вставками любовного и эротического характера. Переживания действующих лиц облачены в аллегорическую форму. Каждому их чувству соответствует условная топонимика“острова Любви”: “пещера Жестокости”, “замок Прямые Роскоши” и т. п. Наряду с реальными представлены условные персонажи типа “Жалость”, “Искренность”, “Глазолюбность”(кокетство). В европейской литературе 30-х годов XVIII века роман Тальмана был анахронизмом, но в России он имел большой успех. Секрет его популярности состоял в том, что он оказался созвучным рукописным“гисториям”начала века. Роман вызвал резкое недовольство церковников, которым претил его светский, эротический характер. Настораживало их и то, что в предисловии Тредиаковский заявил, что при переводе отказался от употребления церковнославянизмов, т. к. считает его жестким, неблагозвучным, принадлежностью церковной литературы. Примечательно, что на последних страницах“Езды”Тредиаковский поместил собственные стихотворения, написанные им как до отъезда, так и во время пребывания за границей, под названием“Стихи на разные случаи”. Это –доклассицистическая лирика, в которой представлена автобиографическая тематика. Наряду со стихами на русском языке приведены произведения на французском. Характерно, что французские стихотворения удались автору лучше: сказалось несовершенство русского поэтического языка. Перу Тредиаковского принадлежит первая русская ода, вышедшая в 1734 г. отдельной брошюрой, под названием“Ода торжественная о сдаче города Гданска”. В ней воспевалось русское воинство и императрица Анна Иоанновна. В 1725 г. , в связи с пятидесятилетием со дня основания Петербурга, было написано стихотворение“Позвала Ижерской земле и царствующему граду Санкт-Петербургу”- одно из первых произведений, воспевающих северную столицу России. Кроме победных и похвальных, Тредиаковский писал также“духовные” оды, т. е. парафразисы библейских псалмов (“Парафразис вторые песни Моисеевы”). К 1735 г. относится “Эпистола от российския поэзия к Аполлину”, в которой автор дает обзор европейской литературы, особое внимание уделяя античной и французской (Малерб, Корнель, Расин, Мольер, Буало, Вольтер). Торжественное приглашение“Апполина”в Россию символизировало приобщение российской поэзии к многовековому европейскому искусству. Следующим шагом в ознакомлении российского читателя с европейским классицизмом был перевод“Поэтического искусства” Буало (в переводе – “Наука о стихотворстве”) и “Послания к Пизонам” Горация. Здесь представлены не только “образцовые”писатели, но и поэтические правила, которым, по убеждению Тредиаковского, обязаны следовать и русские авторы. Он высоко оценил трактат Буало, считая его самым совершенным руководством в области художественного творчества. В 1751 г. Тредиаковский издал свой перевод романа английского писателя Джона Баркли“Аргенида”. Проблематика этого нравственно-политического произведения перекликалась с политическими задачами, стоявшими перед Россией в то время. В романе прославлялся просвещенный абсолютизм и сурово осуждалась любая оппозиция верховной власти, начиная с религиозных сект и кончая политическими движениями. Эти идеи соответствовали идеологии раннего русского классицизма. В предисловии Тредиаковский указывал, что государственные“правила”, изложенные в ней, полезны и для российского общества. В 1766 г. Тредиаковский издает книгу под названием “Тилемахида, или Странствование Тилемаха, сына Одиссеева, описанное в составе ироической пиимы”- вольный перевод романа раннего французского просветителя Фенелона. Тредиаковский переработал сам жанр книги, создав на основе романа героическую поэму по образцу гомеровского эпоса. Тредиаковский ввел многое, чего не было в романе Фенелона: гекзаметр, характерный эпический зачин, сложные эпитеты. Предмет осуждения в“Тилемахиде”- верховная власть, в поэме говорится о деспотизме правителей, о пристрастии их к роскоши и неге, о льстецах, окружающих монарха и мешающих ему видеть истину. В конце автор приходит к чисто просветительской мысли о необходимости издания в государстве законов, обязательных как для монарха, так и для подданных. А. Д. Кантемир. Личность. Литературное творчество. Сатиры (история жанра, структурно-типологические разновидности сатир, их композиционно-стилевые особенности). Антиох Дмитриевич Кантемир (1709-1744) —первый русский писатель-классицист, автор стихотворных сатир. Сын молдавского господаря, принявшего в 1711 г. русское подданство, Кантемир был воспитан в духе сочувствия Петровским реформам. В годы реакции, наступившей после смерти Петра, он смело обличал воинствующее невежество родовитых дворян и церковников. Кантемиру принадлежат девять сатир: пять написанных в России и четыре—за границей, куда он был направлен в качестве посла в 1732 г. Сатирическая деятельность писателя наглядно подтверждает органическую связь русского классицизма с потребностями русского общества. В отличие от предшествующей литературы все произведения Кантемира отличаются сугубо светским характером. Жанр стихотворной сатиры был известен как в античной, так и во французской литературе XVII—XVIII вв. Сам Кантемир в сатире IV называет своими учителями Ювенала, Персия, Горация и Буало. Любопытно отметить, что одна из сатир Буало также носила название“К своему уму”. Но используя созданную до него жанровую форму, Кантемир наполнил ее злободневным русским содержанием. Как писатель-классицист Кантемир оценивает своих героев с точки зрения служения интересам государства. Герои его сатир— люди, забывшие свой долг, свои обязанности перед государством, —невежды, бездельники, взяточники, казнокрады. В этом одно из коренных отличий произведений Кантемира от предшествующей древнерусской литературы, в которой поведение человека определялось евангельскими заповедями. Большая часть сатир Кантемира имеет двойное название. Одно из них указывает на объект сатиры— “На хулящих учение”, “На зависть и гордость дворян злонравных”, “На человеческие злонравия вообще”. Другое — на адресата, к которому, обращается автор, — “К уму своему”, “К архиепископу Новгородскому” или же на собеседников, обсуждающих ту или иную проблему, — “Филарет и Евгений”, “Сатир и Периерг”(т. е. любопытный). Обычно в большинстве сатир тесно связаны между собой два художественных принципа: монолог автора, порицающего враждебные ему явления, и изображение этих явлений. В произведениях Кантемира имеют место оба эти начала, но более всего удается ему живописная часть сатиры. Кантемир—несомненный художник слова, у него зоркий, наблюдательный глаз, он умеет словами обрисовать нужную ему картину. Подобно многим классицистам, Кантемир видит причину порочного поведения своих героев в подчинении их той или иной“страсти”. Характерно в этом отношении название сатиры III “О различии страстей человеческих”. Каждый из героев наделен только одной страстью. Это или стяжатель, или сплетник, или скупец, или лицемер, или развратник, или щеголь и т. п. Разумеется, такое изображение отличается известной одноплановостью, схематичностью, но оно всецело соответствует задачам писателя-классициста: предостеречь читателя от возможности сделаться жертвой той или иной страсти. Чем отчетливее, рельефнее будет изображен порок, тем действеннее станет воспитательная роль художественного произведения. Условные, чаще всего греческие имена героев (Критон, Хрисипп, Клеарх) должны подчеркнуть типичный, общечеловеческий характер изображаемых страстей. Замечателен стиль сатир Кантемира. Его источник — живая разговорная речь, чему во многом помогает форма, выбранная писателем, —разговор с собеседником. В сатирах много просторечных слов и даже вульгаризмов, полностью соответствующих грубым, низменным характерам героев сатир. Несмотря на большую популярность сатир Кантемира, о чем свидетельствуют их многочисленные списки, русское правительство не торопилось с изданием этих произведений. Впервые, в прозаическом переводе на французский язык, они были напечатаны в Лондоне в 1749 г. , пять лет спустя после смерти писателя. В 1752 г. в Германии вышел стихотворный перевод сатир Кантемира на немецкий язык. И только в 1762 г. последовало русское издание под редакцией поэта И. С. Баркова, осуществленное Академией наук. Становление классицизма. Поэтика, идеологические, философские основы, своеобразие эстетического идеала. Национальное своеобразие русского классицизма. Первое литературное направление в России —классицизм складывается в 30-50-е гг. XVIII века. Название этого направления происходит от латинского слова classicus, т. е. образцовый. Так называли античную литературу, которую широко использовали классицисты. Наиболее яркое воплощение классицизм получил в XVII в. во Франции в творчестве Корнеля, Расина, Мольера, Буало. Идеологической основой литературных направлений всегда служит широкое общественное движение. Русский классицизм создавало поколение европейски образованных молодых писателей, родившихся в эпоху Петровских реформ и сочувствовавших им. Главное в идеологии классицизма —государственный пафос. Государство, созданное в первые десятилетия XVIII в. , было объявлено высшей ценностью. Классицисты, воодушевленные Петровскими реформами, верили в возможность его дальнейшего совершенствования. Оно представлялось им разумно устроенным общественным организмом, где каждое сословие выполняет возложенные на него обязанности. Противоречиво отношение классицистов к“природе”человека. Ее основа, по их мнению, эгоистична, но вместе с тем поддается воспитанию, воздействию цивилизации. Залогом этого является разум, который классицисты противопоставляли эмоциям, “страстям”. Разум помогает осознанию “долга” перед государством, в то время как “страсти” отвлекают от общественно полезной деятельности. Своеобразие русского классицизма состоит в том, что в эпоху становления он соединил в себе пафос служения абсолютистскому государству с идеями раннего европейского Просвещения. Во Франции XVIII в. абсолютизм уже исчерпал свои прогрессивные возможности, и общество стояло перед буржуазной революцией, которую идеологически подготовили французские просветители. В России в первые десятилетия XVIII в. абсолютизм еще шел во главе прогрессивных для страны преобразований. Поэтому на первом этапе своего развития русский классицизм воспринял от Просвещения некоторые из его общественных доктрин. К ним относится прежде всего идея просвещенного абсолютизма. Согласно этой теории государство должен возглавлять мудрый, “просвещенный”монарх, стоящий в своих представлениях выше своекорыстных интересов отдельных сословий и требующий от каждого из них честной службы на благо всего общества. Примером такого правителя был для русских классицистов Петр I. В отличие от французского классицизма XVII в. и в прямом соответствии с эпохой Просвещения в русском классицизме 30—50х годов огромное место отводилось наукам, знанию, просвещению. Страна совершила переход от церковной идеологии к светской. Россия нуждалась в точных, полезных для общества знаниях. Само слово“просвещенный”означало не просто образованного человека, но человека-гражданина, которому знания помогли осознать свою ответственность перед обществом. “Невежество”же подразумевало не только отсутствие знаний, но вместе с тем непонимание своего долга перед государством. В области чисто художественной перед русскими классицистами стояли такие сложные задачи, которых не знали их европейские собратья. Французская литература середины XVII в. уже имела хорошо обработанный литературный язык и сложившиеся на протяжении длительного времени светские жанры. Русская литература в начале XVIII в. не располагала ни тем, ни другим. Поэтому на долю русских писателей второй трети XVIII в. выпала задача не только создания нового литературного направления. Они должны были реформировать литературный язык, осваивать неизвестные до того времени в России жанры. Каждый из них был первооткрывателем. Кантемир положил начало русской сатире, Ломоносов узаконил жанр оды, Сумароков выступил как автор трагедий и комедий. В области реформы литературного языка главная роль принадлежала Ломоносову. На долю русских классицистов выпала и такая серьезная задача, как реформа русского стихосложения, замена силлабической системы силлабо-тонической. В результате настойчивой работы было создано литературное направление, располагавшее собственной программой, творческим методом и стройной системой жанров. Художественное творчество мыслилось классицистами как строгое следование“разумным”правилам, вечным законам, созданным на основе изучения лучших образцов античных авторов и французской литературы XVII в. Творческий метод классицистов складывается на основе рационалистического мышления. Они стремятся разложить человеческую психологию на ее простейшие составные формы. Типизируются не социальные характеры, а человеческие страсти и добродетели. Категорически запрещалось в одном характере соединять разные“страсти” и тем более “порок” и “добродетель”. Точно такой же “чистотой” и однозначностью отличались и жанры. В комедию не полагалось вводить “трогательные” эпизоды. Трагедия исключала показ комических персонажей. Произведения классицистов были представлены четко противопоставленными друг другу высокими и низкими жанрами. Здесь имела место рационалистическая продуманная иерархия. К высоким жанрам относились ода, эпическая поэма, похвальная речь. К низким—комедия, басня, эпиграмма. Каждая из групп предполагала свое морально-общественное значение. В высоких жанрах изображались“образцовые” герои —монархи, полководцы, которые могли служить примером для подражания. Среди них самым популярным был Петр I. В низких жанрах выводились персонажи, охваченные той или иной“страстью”. Особые правила существовали в классицистическом “кодексе” для драматических произведений. В них должны были соблюдаться три “единства” —места, времени и действия. Рациональное зерно заключалось в стремлении к четкой организации драматического произведения, в концентрации внимания зрителя не на внешней, развлекательной стороне, а на самих героях, на их драматических взаимоотношениях. Следует отметить, что, несмотря на подобную регламентацию творчества, произведения каждого из писателей-классицистов имели свои индивидуальные особенности. Русский классицизм XVIII в. прошел в своем развитии два этапа. Первый из них относится к 30-50-м годам. Это становление нового направления, когда один за другим рождаются неизвестные до того времени в России жанры, реформируется литературный язык, стихосложение. Второй этап падает на последние четыре десятилетия XVIII в. и связан с именами таких писателей, как Фонвизин, Херасков, Державин, Княжнин, Капнист. В их творчестве русский классицизм наиболее полно и широко раскрыл свои идеологические и художественные возможности. Каждое крупное литературное направление, сходя со сцены, продолжает жить в более поздней литературе. Классицизм завещал ей высокий гражданский пафос, принцип ответственности человека перед обществом, идею долга, основанного на подавлении личного, эгоистического начала во имя общих государственных интересов. М. В. Ломоносов. Личность. Литературно-эстетическая позиция. Анализ цикла “Разговор с Анакреоном”. Изменения, происшедшие в начале XVIII в. в общественной жизни страны и в сознании русских людей, требовали коренных нововведений и в литературе. Наиболее ярко и последовательно они выразились в деятельности ученого и поэта Михаила Васильевича Ломоносова (1711-1765), которого Белинский назвал Петром Великим русской словесности. Поражает разносторонность научных интересов Ломоносова. Он опытным путем доказал закон сохранения вещества, изучал явления, связанные с атмосферным электричеством, руководил устройством фабрики по изготовлению цветных стекол— “смальт”, сам создал несколько мозаичных портретов и панно, первый заговорил о возможности судоходства по Северному Ледовитому океану. Много сделал Ломоносов для развития образования в России. Его усилиями был открыт Московский университет и при нем две гимназии, одна— для дворян, другая —для разночинцев. Им были возрождены гимназия и университет при Академии наук. Преодолевая сопротивление некоторых немецких профессоров, укрепившихся в Академии наук, Ломоносов энергично выдвигал талантливых отечественных ученых. Его учениками были будущие филологи Николай Поповский и Антон Барсов, естествоиспытатели Иван Лепехин и Николай Озерецкий, этнограф Василий Зуев, астроном Петр Иноходцев, химик Никита Соколов и многие другие. Стихотворения древнегреческого поэта Анакреона переводились в XVIII в. многими писателями. Ломоносов перевел четыре оды Анакреона, к каждой из которых написал стихотворный ответ и назвал этот поэтический цикл“Разговор с Анакреоном”. Взгляды Ломоносова иногда совпадают с мыслями Анакреона, иногда расходятся, вследствие чего“разговор”переходит в полемику. В первой группе стихотворений ставится вопрос о выборе предмета, достойного воспевания. Анакреон, по его собственным словам, пробовал петь о троянской войне, о подвигах Алкида, т. е. Геракла, но каждый раз возвращался к любовным песням. Ломоносов четко разделяет личную жизнь поэта и его поэтическое творчество. В жизни поэту знакомы любовные радости, но в стихах он может прославлять только героические подвиги:
Хоть нежности сердечной
В любви я не лишен,
Героев славой вечной
Я больше восхищен.
Во второй паре стихотворений гедонистические взгляды Анакреона сравниваются с учением древнеримского стоика Сенеки, призывавшего презирать радости жизни и тем самым заранее готовить себя ко всем ее невзгодам. Ломоносову не нравятся суровые“правила” Сенеки, и он отдает в этом вопросе предпочтение Анакреону: Возьмите прочь Сенеку,
Он правила сложил
Не в силу человеку,
И кто по оным жил?
В третьей оде Анакреона говорится о цели жизни. Девушки напоминали поэту о его преклонном возрасте: “Смотри, ты лыс и сед”. Но это его мало смущает. Мысль о близости смерти только усиливает в нем жажду наслаждений:
Лишь в том могу божиться,
Что должен старичок
Тем больше веселиться,
Чем ближе видит рок.
Ломоносов в ответном стихотворении снова прибегает к сравнению. Но на этот раз он противопоставляет Анакреону не философа-стоика, а республиканца Катона, который после победы Цезаря заколол себя кинжалом, стараясь смертью доказать свою приверженность к республиканскому строю. Ломоносов уточняет и углубляет свое отношение к Анакреону. Принимая жизнелюбие греческого поэта, он вместе с тем с явным осуждением пишет о его бездумном эгоизме. Как суровый приговор звучат слова, обращенные к Анакреону: “Ты век в забавах жил и взял свое с собой”(С. 5). Более импонируют Ломоносову гражданские добродетели Катона, его беззаветная преданность интересам Рима. Однако самоубийство Катона не вызывает у Ломоносова сочувствия: “Его угрюмством в Рим не возвращен покой”. Поэтому он не отдает предпочтения ни Анакреону, ни Катону: Несходства чудны вдруг и сходства понял я,
Умнее кто из вас, другой будь в том судья.
Собственная позиция Ломоносова раскрывается в заключительном диалоге. Оба поэта обращаются к“живописцу” с просьбой нарисовать портреты их “возлюбленных”. Анакреон хотел бы увидеть на картине точное подобие своей любимой, со всеми ее прелестями:
Дай из рос в лице ей крови
И как снег представь белу,
Проведи дугами брови
По высокому челу.
В отличие от Анакреона, возлюбленной Ломоносова оказывается не простая смертная, а его родина, Россия, которую он просит изобразить в виде царственной женщины, сильной, здоровой и красивой:
Изобрази ей возраст зрелой
И вид в довольствии веселой,
Отрады ясность по челу
И вознесенную главу.
Служение матери-Родине Ломоносов понимает не как отказ от радостей жизни, а как творчество, как созидание и приумножение материальных и духовных ценностей, доставляющее человеку сознание своей полезности обществу. Цикл стихотворений, написанный Ломоносовым, интересен не только образцовыми переводами Анакреона, но и тем, что в нем нашло отражение поэтическое кредо самого Ломоносова. Высшей ценностью объявлено Русское государство, Россия. Смысл жизни поэт видит в служении общественному благу. В поэзии его вдохновляют только героические дела. Все это характеризует Ломоносова как поэта-классициста. Более того, “Разговор с Анакреоном”помогает уточнить место Ломоносова и в русском классицизме и прежде всего установить отличие его гражданской позиции от позиции Сумарокова. В понимании Сумарокова, служение государству было связано с проповедью аскетизма, с отказом от личного благополучия, несло в себе ярко выраженное жертвенное начало. Особенно четко эти принципы отразились в его трагедиях. Ломоносов выбрал другой путь. Ему одинаково чужды и стоицизм Сенеки, и эффектное самоубийство Катона. Он верит в благостный союз поэзии, науки и просвещенного абсолютизма. Ода М. В. Ломоносова. Место оды в системе жанров классицизма. Анализ оды “На взятие Хотина”. Ломоносов вошел в историю русской литературы прежде всего как поэт-одописец. Современники называли его российским Пиндаром. Ода—лирический жанр. Она перешла в европейскую литературу из античной поэзии. В русской литературе XVIII в. известны следующие разновидности оды: победно-патриотическая, похвальная, философская, духовная и анакреонтическая. В системе жанров русского классицизма ода относилась к“высоким” жанрам, в которых изображались “образцовые” герои —монархи, полководцы, которые могли служить примером для подражания. В большинстве случаев ода состоит из строф с повторяющейся рифмовкой. В русской поэзии чаще всего имела место десятистишная строфа, предложенная Ломоносовым. Ломоносов начал с победно-патриотической “Оды на взятие Хотина”. Она написана в 1739 г. в Германии, непосредственно после захвата русскими войсками турецкой крепости Хотин, расположенной в Молдавии. Гарнизон крепости вместе с ее начальником Калчакпашою был взят в плен. Эта блестящая победа произвела сильное впечатление в Европе и еще выше подняла международный престиж России. В оде Ломоносова можно выделить три основные части: вступление, изображение военных действий и прославление победителей. Картины боя даны в типичном для Ломоносова гиперболизированном стиле с массой развернутых сравнений, метафор и олицетворений, воплотивших в себе напряженность и героику батальных сцен. Луна и змея символизируют магометанский мир; орел, парящий над Хотином, — русское воинство. Вершителем всех событий выведен русский солдат, “росс”, как называет его автор. О подвиге этого безымянного героя Ломоносов пишет с восхищением:
Крепит отечества любовь
Сынов российских дух и руку:
Желает всяк пролить всю кровь,
От грозного бодрится звуку.
Напряженность, патетический тон повествования усиливается риторическими вопросами, восклицаниями автора, обращенными то к русскому воинству, то к его неприятелю. Есть в оде и обращение к историческому прошлому России. Над русским воинством появляются тени Петра I и Ивана Грозного, одержавших в свое время победы над магометанами: Петр— над турками под Азовом, Грозный —над татарами под Казанью. Такого рода исторические параллели станут после Ломоносова одной из устойчивых черт одического жанра. Научно-философская лирика М. В. Ломоносова (“Утреннее размышление.... ”, “Вечернее размышление.... ”, Письмо о пользе стекла. Свои обширные познания в области науки Ломоносов сделал предметом поэзии. Его “научные” стихи — не простое переложение в стихотворную форму достижений науки. Это —действительно поэзия, рожденная вдохновением, но только в отличие от других видов лирики здесь поэтический восторг возбуждала пытливая мысль ученого. Стихотворения с научной тематикой Ломоносов посвятил явлениям природы, прежде всего космической теме. Будучи философом-деистом, Ломоносов видел в природе проявление творческой мощи божества, но в своих стихах он раскрывает не богословскую, а научную сторону этого вопроса: не постижение бога через природу, а изучение самой природы, созданной богом. Так появились два тесно связанных между собой произведения: “Утреннее размышление о божием величестве” и “Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияния”. Оба стихотворения написаны в 1743 г. В каждом из “Размышлений”повторяется одна и та же композиция. Сначала изображаются явления, знакомые человеку по его ежедневным впечатлениям. Затем поэт-ученый приподнимает завесу над невидимой, скрытой областью Вселенной, вводящей читателя в новые, неизвестные ему миры. Так, в первой строфе“Утреннего размышления”изображается восход солнца, наступление утра, пробуждение всей природы. Затем Ломоносов начинает говорить о физическом строении Солнца. Рисуется картина, доступная только вдохновенному взору ученого, способного умозрительно представить то, чего не может увидеть“бренное” человеческое “око”, — раскаленную, бушующую поверхность солнца. Ломоносов выступает в этом стихотворении как великолепный популяризатор научных знаний. Сложные явления, происходящие на поверхности Солнца, он раскрывает с помощью обычных, сугубо зримых“земных” образов: “огненны валы”, “вихри пламенны”, “горящи дожди”. Во втором, “вечернем”размышлении поэт обращается к явлениям, предстающим человеку на небесном своде с наступлением ночи. Вначале, так же как и в первом стихотворении, дается картина, непосредственно доступная глазу. Это величественное зрелище пробуждает пытливую мысль ученого. Ломоносов пишет о бесконечности вселенной, в которой человек выглядит как малая песчинка в бездонном океане. Для читателей, привыкших, согласно Священному Писанию, считать землю центром мироздания, это был совершенно новый взгляд на окружающий его мир. Ломоносов ставит вопрос о возможности жизни на других планетах, предлагает рад гипотез о физической природе северного сияния. Научные интересы Ломоносова всегда были тесно связаны с его практической деятельностью. Одним из свидетельств такого единства служит знаменитое“Письмо о пользе стекла”, созданное автором одновременно с хлопотами по организации стекольной фабрики в Усть-Рудице, близ Ораниенбаума. Производство стекла в России только начиналось, его необходимость приходилось доказывать. Поэтому в“Письме”подробно перечислены разнообразные случаи применения стекла, начиная с украшений и кончая оптическими приборами. От конкретных примеров использования стекла Ломоносов переходит к вопросам, касающимся судеб передовой науки. Называются имена великих естествоиспытателей Кеплера, Ньютона, Коперника, Упоминание о Копернике дает Ломоносову возможность раскрыть суть гелиоцентрической системы. “Письмо о пользе стекла”восходит к образцам античной научной поэзии. Одним из далеких предшественников Ломоносова в этой области был римский поэт Лукреций, автор поэмы“О природе вещей”. По аналогии с книгой Лукреция некоторые исследователи и “Письмо о пользе стекла”также называют поэмой, не учитывая жанрового своеобразия произведения Ломоносова, Перед нами именно письмо, имеющее конкретного адресата—Ивана Ивановича Шувалова, видного вельможу и фаворита императрицы Елизаветы Петровны. Шувалов покровительствовал наукам и искусству. При его содействии были открыты университет в Москве и Академия художеств в Петербурге. К его помощи Ломоносов неоднократно обращался для осуществления своих планов. “Письмо о пользе стекла” —своеобразная параллель к одам Ломоносова, в которых поэт стремился убедить представителей власти в важности просвещения и науки. Но в отличие от торжественных од, “Письмо”не предназначалось для дворцовых церемоний и представляло собой неофициальное обращение поэта к Шувалову, чем и объясняется его строгий, деловой, лишенный всяких риторических украшений стиль. Филологические труды М. В. Ломоносова. Их значение в развитии русской филологии. Ломоносов вступил в литературу в тот момент, когда древняя русская письменность, связанная с церковнославянским языком, с устоявшейся системой жанров, уходила в прошлое, а на смену ей шла новая светская культура. В связи с обмирщением сознания основой литературного языка становился русский язык. Ломоносов написал первую“Российскую грамматику”(1757), которая открывалась восторженным дифирамбом русскому языку, сравнивая его с европейскими языками и подчеркивая его преимущества. Ломоносов был далек от мысли отказаться от использования в русском литературном языке церковнославянизмов. Тредиаковский в предисловии к роману“Езда в остров Любви”писал о непонятности и даже неблагозвучности церковнославянского языка и решительно избегал его в своем переводе. Такое решение вопроса было не принято Ломоносовым. Церковнославянский язык в силу своего родства с русским заключал в себе определенные художественно-стилистические возможности. Он придавал речи оттенок торжественности, значительности. Это легко почувствовать, если поставить рядом одинаковые по смыслу русские и церковнославянские слова: палец— перст, щека — ланита, шея — выя, сказал —рек и т. п. В силу этого церковнославянизмы, при умелом использовании их, обогащали эмоционально-выразительные средства русского литературного языка. Кроме того, на церковнославянский язык были переведены с греческого богослужебные книги, в первую очередь Евангелие, что обогатило лексику русского языка множеством отвлеченных понятий. Ломоносов считал, что использование церковнославянизмов в русском литературном языке необходимо. Свои идеи он изложил в работе, носившей название“Предисловие о пользе книг церьковных в российском языке”(1757). Все слова литературного языка Ломоносов разделил на три группы. К первой он относит слова общие для русского и церковнославянского языка: бог, слава, рука, ныне, почитаю и т. п. Ко второй— только церковнославянские слова, понятные “всем грамотным людям”: отверзаю, господень, насажденный, взываю. “Неупотребительные” и “весьма обветшалые” церковнославянизмы типа: обаваю, рясны, овогда, свене —исключались им из литературного языка. К третьей группе принадлежат слова только русского языка: говорю, ручей, который, пока, лишь и т. п. Три названные выше группы слов являются“материалом”, из которого “конструируются” три “штиля”: высокий, “посредственный” (т. е. средний) и низкий. Высокий “штиль” составляется из слов первой и второй групп. Средний — из слов первой и третьей групп. Низкий “штиль”складывается преимущественно из слов третьей группы. Сюда можно вводить и слова первой группы. В низком штиле церковнославянизмы не употребляются. Таким образом, основой литературного языка Ломоносов сделал русский язык, поскольку из трех названных групп две, самые обширные, первая и третья, были представлены русскими словами. Что касается церковнославянизмов (вторая группа), то они только добавляются в высокий и средний“штили”, чтобы придать им ту или иную степень торжественности. Каждый из “штилей” Ломоносов связывает с определенным жанром. Высоким “штилем” пишутся героические поэмы, оды, прозаические речи о “важных материях”. Средним — трагедии, сатиры, эклоги, элегии, дружеские послания. Низким — комедии, эпиграммы, песни. В 1739 г. Ломоносов прислал из Германии в Академию наук “Письмо о правилах российского стихотворства”, в котором завершил реформу русского стихосложения, начатую Тредиаковским. Вместе с“Письмом” была отправлена “Ода на взятие Хотина”как наглядное подтверждение преимущества новой стихотворной системы. Ломоносов внимательно изучил“Новый и краткий способ.... ”Тредиаковского и сразу же заметил его сильные и слабые стороны. Вслед за Тредиаковским Ломоносов отдает полное предпочтение силлабо-тоническому стихосложению, в котором его восхищает“правильный порядок”, т. е. ритм. В пользу силлабо-тоники Ломоносов приводит ряд новых соображений. Ей соответствуют, по его мнению, особенности русского языка: свободное ударение, падающее на любой слог, чем наш язык коренным образом отличается от польского и французского, а также обилие как кратких, так и многосложных слов, что еще больше благоприятствует созданию ритмически организованных стихов. Но принимая в принципе реформу, начатую Тредиаковским, Ломоносов заметил, что Тредиаковский остановился на полпути и решил довести ее до конца. Он предлагает писать новым способом все стихи, а не только одиннадцати и тринадцатисложные, как считал Тредиаковский. Наряду с двусложными, Ломоносов вводит в русское стихосложение отвергнутые Тредиаковским трехсложные стопы. Тредиаковский считал возможной в русской поэзии только женскую рифму. Ломоносов предлагает три типа рифм: мужскую, женскую и дактилическую. Он мотивирует это тем, что ударение в русском языке может падать не только на предпоследний, но и на последний, а также на третий от конца слог. В отличие от Тредиаковского, Ломоносов считает возможным сочетание в одном стихотворении мужской, женской и дактилической рифмы. В 1748 г. Ломоносов выпустил в свет “Краткое руководство к красноречию” (кн. 1 “Риторика”). В первой части, носившей название “Изобретение”, ставился вопрос о выборе темы и связанных с ней идей. Вторая часть — “О украшении” —содержала правила, касавшиеся стиля. Самым важным в ней было учение о тропах, придававших речи“возвышение” и “великолепие”. В третьей — “О расположении” — говорилось о композиции художественного произведения. В “Риторике”были не только правила, но и многочисленные образцы ораторского и поэтического искусства. Она была и учебником и вместе с тем хрестоматией. А. П. Сумароков. Личность. Общественно-политические взгляды. Литературно-эстетическая позиция. Эпистола“О стихотворстве”. Творческий диапазон Александра Петровича Сумарокова (1717-1777) очень широк. Он писал оды, сатиры, басни, эклоги, песни, но главное, чем он обогатил жанровый состав русского классицизма, — трагедия и комедия. Мировоззрение Сумарокова сформировалось под влиянием идей петровского времени. Но в отличие от Ломоносова он сосредоточил внимание на роли и обязанностях дворянства. Потомственный дворянин, воспитанник шляхетного корпуса, Сумароков не сомневался в законности дворянских привилегий, но считал, что высокий пост и владение крепостными необходимо подтвердить образованием и полезной для общества службой. Дворянин не должен унижать человеческое достоинство крестьянина, отягощать его непосильными поборами. Он резко критиковал невежество и алчность многих представителей дворянства в своих сатирах, баснях и комедиях. Лучшей формой государственного устройства Сумароков считал монархию. Но высокое положение монарха обязывает его быть справедливым, великодушным, уметь подавлять в себе дурные страсти. В своих трагедиях поэт изображал пагубные последствия, проистекающие от забвения монархами их гражданского долга. По своим философским взглядам Сумароков был рационалистом. Хотя ему и была знакома сенсуалистическая теория Локка (см. его статью“О разумении человеческом по мнению Локка”), но она не привела его к отказу от рационализма. На свое творчество Сумароков смотрел как на своеобразную школу гражданских добродетелей. Поэтому на первое место им выдвигались моралистические функции. Вместе с тем Сумароков остро ощущал и сугубо художественные задачи, которые стояли перед русской литературой, Свои соображения по этим вопросам он изложил в двух эпистолах: “О русском языке” и “О стихотворстве”. В дальнейшем он объединил их в одном произведении под названием “Наставление хотящим быти писателями” (1774). Образцом для “Наставления” послужил трактат Буало “Искусство поэзии”, но в сочинении Сумарокова ощущается самостоятельная позиция, продиктованная насущными потребностями русской литературы. В трактате Буало не ставится вопрос о создании национального языка, поскольку во Франции XVII в. эта проблема уже была решена. Основное место в “Наставлении”отведено характеристике новых для русской литературы жанров: идиллии, оды, поэмы, трагедии, комедии, сатиры, басни. Большая часть рекомендаций связана с выбором стиля для каждого из них: “Во стихотворстве знай различие родов // И что начнешь, ищи к тому приличных слов”(Ч. 1. С. 360). Но отношение к отдельным жанрам у Буало и Сумарокова не всегда совпадает. Буало очень высоко отзывается о поэме. Он ставит ее даже выше трагедии. Сумароков говорит о ней меньше, довольствуясь лишь характеристикой ее стиля. За всю свою жизнь он не написал ни одной поэмы. Его талант раскрылся в трагедии и комедии, Буало вполне терпим к малым жанрам— к балладе, рондо, мадригалу. Сумароков в эпистоле “О стихотворстве” называет их “безделками”, а в “Наставлении” обходит полным молчанием. Трагедии А. П. Сумарокова. Общая характеристика. Своеобразие трагического конфликта. Литературную славу принесли Сумарокову трагедии. Он первый ввел этот жанр в русскую литературу. Восхищенные современники называли его“северным Расином”. Всего им написано девять трагедий. Шесть — с 1747 по 1758 г. : “Хорев” (1747), “Гамлет” (1748), “Синав и Трувор” (1750), “Артистона” (1750), “Семира” (1751), “Ярополк и Демиза” (1758). Затем, после десятилетнего перерыва, еще три: “Вышеслав” (1768), “Дмитрий Самозванец” (1771) и “Мстислав” (1774). Сумароков широко использовал в своих трагедиях опыт французских драматургов XVII-XVIII вв. —Корнеля, Расина, Вольтера. Но при всем том в трагедиях Сумарокова были и отличительные черты. В трагедиях Корнеля и Расина наряду с политическими имели место и сугубо психологические пьесы (“Сид” Корнеля, “Федра”Расина). Все трагедии Сумарокова носят резко выраженную политическую окраску. Авторы французских трагедий писали пьесы на античные, испанские и“восточные”сюжеты. В основу большей части трагедий Сумарокова положена отечественная тематика. При этом наблюдается интересная закономерность. Драматург обращался к самым отдаленным эпохам русской истории, легендарного или полулегендарного характера, что позволило свободно варьировать те или иные факты. Важным для него было не воспроизведение колорита эпохи, а политическая дидактика, провести которую в массы позволил исторический сюжет. Отличие состояло также в том, что во французских трагедиях сравнивался монархический и республиканский образ правления (в“Цинне” Корнеля, в “Бруте” и “Юлии Цезаре”Вольтера), в трагедиях Сумарокова республиканская тема отсутствует. Как убежденный монархист, он мог тирании противопоставить только просвещенный абсолютизм. Трагедии Сумарокова представляют собой своеобразную школу гражданских добродетелей, рассчитанную не только на рядовых дворян, но и на монархов. В этом—одна из причин недоброжелательного отношения к драматургу Екатерины II. Не посягая на политические устои монархического государства, Сумароков затрагивает в своих пьесах его нравственные ценности. Рождается коллизия долга и страсти. Долг повелевает героям неукоснительно выполнять их гражданские обязанности, страсти— любовь, подозрительность, ревность, деспотические наклонности —препятствуют их осуществлению. В связи с этим в трагедиях Сумарокова представлены два типа героев. Первые из них, вступая в поединок с охватившей их страстью, в конце концов, преодолевают свои колебания и с честью выполняют свой гражданский долг. К ним относятся Хорев (пьеса“Хорев”), Гамлет (персонаж из одноименной пьесы, представляющей собой вольную переделку трагедии Шекспира), Трувор (трагедия“Синав и Трувор”) и ряд других. Сумароков решительно переделывает одну из лучших трагедий Шекспира “Гамлет”, специально подчеркивая свое несогласие с автором. В пьесе Сумарокова отца Гамлета убивает не Клавдий, а Полоний. Осуществляя возмездие, Гамлет должен стать убийцей отца любимой им девушки. Ко второму типу относятся персонажи, у которых страсть одерживает победу над государственным долгом. Это прежде всего лица, облеченные верховной властью, —князья, монархи, т. е. те, кто, по мысли Сумарокова, должен особенно ревностно выполнять свои обязанности. Но, к сожалению, власть часто ослепляет правителей, и они легче, чем их подданные, оказываются рабами своих чувств, что самым печальным образом отражается на судьбе зависимых от них людей. Так, жертвами подозрительности князя Кия становятся его брат и невеста брата— Оснельда (“Хорев”). Ослепленный любовной страстью новгородский князь Синав доводит до самоубийства Трувора и его возлюбленную Ильмену (“Синав и Трувор”). Наказанием неразумным правителям чаще всего становятся раскаяние, муки совести, наступающие после запоздалого прозрения. Однако в некоторых случаях Сумароков допускает и более грозные формы возмездия. Самой смелой в этом отношении оказалась трагедия“Дмитрий Самозванец” —единственная из пьес Сумарокова, основанная на достоверных исторических событиях. Это первая в России тираноборческая трагедия. В ней Сумароков показал правителя, убежденного в своем праве быть деспотом и абсолютно неспособного к раскаянию. Сумароков разделяет просветительскую идею о праве народа на свержение монарха-тирана. Разумеется, под народом подразумеваются не простолюдины, а дворяне. В пьесе эта идея реализуется в виде открытого выступления воинов против Самозванца, который перед лицом неминуемой гибели закалывает себя кинжалом. Следует отметить, что незаконность правления Лжедмитрия мотивируется в пьесе не самозванством, а тираническим правлением героя. Заслуга Сумарокова перед русской драматургией состоит в том, что он создал особый тип трагедий, оказавшийся чрезвычайно устойчивым на протяжении всего XVIII века. Неизменный герой сумароковских трагедий—правитель, поддавшийся какой-либо пагубной страсти (подозрительности, честолюбию, ревности) и в силу этого причиняющий страдания своим подданным. Для того чтобы тирания монарха раскрывалась в сюжете пьесы, в нее вводятся двое влюбленных, счастью которых препятствует деспотическая воля правителя. Поведение влюбленных определяется борьбой в их душе долга и страсти. Однако в пьесах, где деспотизм монарха приобретает разрушительные размеры, борьба между долгом и страстью влюбленных уступает место борьбе с правителем-тираном. Развязка трагедий может быть не только печальной, но и счастливой, как в“Дмитрии Самозванце”. Это свидетельствует об уверенности Сумарокова в возможности обуздания деспотизма. Герои сумароковских пьес мало индивидуализированы и соотносятся с той общественной ролью, которая им отводится в пьесе: несправедливый монарх, хитрый вельможа, самоотверженный военачальник и т. п. Обращают на себя внимание пространные монологи. Высокому строю трагедии соответствуют александрийские стихи (шестистопный ямб с парной рифмой и цезурой посередине стиха). Каждая трагедия состоит из пяти актов. Соблюдаются единства места, времени и действия.
Комедии А. П. Сумарокова. Общая характеристика.
Перу Сумарокова принадлежат двенадцать комедий. По опыту французской литературы“правильная”классическая комедия должна быть написана стихами и состоять из пяти актов. Но Сумароков в ранних своих опытах опирался на другую традицию—на интермедии и на комедию дель-арте, знакомую русскому зрителю по спектаклям приезжих итальянских артистов. Сюжеты пьес традиционны: сватовство к героине нескольких соперников, что дает автору возможность демонстрировать их смешные стороны. Интрига обычно осложняется благоволением родителей невесты к самому недостойному из претендентов, что не мешает, впрочем, благополучной развязке. Первые три комедии Сумарокова “Тресотиниус”, “Пустая ссора” и “Чудовищи”, состоявшие из одного действия, появились в 1750 г. Герои их повторяют действующих лиц комедии дель-арте: хвастливый воин, ловкий слуга, ученый педант, алчный судья. Комический эффект достигался примитивными фарсовыми приемами: дракой, словесными перепалками, переодеванием. Так, в комедии “Тресотиниус” к дочери господина Оронта —Кларисе сватаются ученый Тресотиниус и хвастливый офицер Брамарбас, Господин Оронт—на стороне Тресотиниуса. Сама же Клариса любит Доранта. Она притворно соглашается подчиниться воле отца, но втайне от него вписывает в брачный контракт не Тресотиниуса, а Доранта. Оронт вынужден примириться с совершившимся. Комедия“Тресотиниус”, как мы видим, еще очень связана с иноземными образцами. героев, заключение брачного контракта—все это взято из итальянских пьес. Русская действительность представлена сатирой на конкретное лицо. В образе Тресотиниуса выведен поэт Тредиаковский. В пьесе много стрел направлено в Тредиаковского, вплоть до пародии на его любовные песенки. Следующие шесть комедий — “Приданое обманом”, “Опекун”, “Лихоимец”, “Три брата совместники”, “Ядовитый”, “Нарцисс” —были написаны в период с 1764 по 1768 г. Это так называемые комедии характеров. Главным герой в них дается крупным планом. Его“порок” — самовлюбленность (“Нарцисс”), злоязычие (“Ядовитый”), скупость (“Лихоимец”) —становится объектом сатирического осмеяния. На сюжет некоторых комедий характеров Сумарокова оказала влияние“мещанская”слезная драма; в ней обычно изображались добродетельные герои, находящиеся в материальной зависимости от“порочных”персонажей. Большую роль в развязке слезных драм играл мотив узнавания, появление неожиданных свидетелей, вмешательство представителей закона. Наиболее типична для комедий характеров пьеса“Опекун” (1765). Ее герой — Чужехват —разновидность типа скупца. Но в отличие от комических вариантов этого характера сумароковский скупец страшен и отвратителен. Будучи опекуном нескольких сирот, он присваивает их состояние. Некоторых из них— Нису, Пасквина —он держит на положении слуг. Сострате препятствует выйти замуж за любимого человека. В конце пьесы козни Чужехвата разоблачаются, и он должен предстать перед судом. К 1772 г. относятся “бытовые” комедии: “Мать — совместница дочери”, “Вздорщица” и “Рогоносец по воображению”. Последняя из них испытала влияние пьесы Фонвизина “Бригадир”. В “Рогоносце”противопоставлены друг другу два типа дворян: образованные, наделенные тонкими чувствами Флориза и граф Кассандр—и невежественные, грубые, примитивные помещик Викул и его жена Хавронья. Эта чета много ест, много спит, играет от скуки в карты. Забавен рассказ Хавроньи о посещении ею петербургского театра, где она смотрела трагедию Сумарокова“Хорев”. Все увиденное на сцене она приняла за подлинное происшествие и после самоубийства Хорева решила поскорее покинуть театр. “Рогоносец по воображению” —шаг вперед в драматургии Сумарокова. В отличие от предшествующих пьес, писатель избегает здесь слишком прямолинейного осуждения героев. В сущности, Викул и Хавронья—неплохие люди. Они добродушны, гостеприимны, трогательно привязаны друг к другу. Беда их в том, что они не получили должного воспитания и образования. Поэзия А. П. Сумарокова. Жанры. Особенности поэтического стиля. Песни Сумарокова. Поэтическое творчество Сумарокова чрезвычайно разнообразно. Он писал оды, сатиры, эклоги, элегии, эпистолы, эпиграммы. У современников особенной популярностью пользовались его притчи и любовные песни. Сумарокову принадлежат десять сатир. Лучшая из них — “О благородстве” — близка по содержанию к сатире Кантемира “Филарет и Евгений”, но отличается от нее лаконизмом и гражданской страстностью. Тема произведения—истинное и мнимое благородство. Дворянину Сумарокову больно и стыдно за собратьев по сословию, которые, пользуясь выгодами своего положения, забыли об обязанностях. Подлинное благородство—в полезных для общества делах. В других своих сатирах Сумароков высмеивает бездарных, но амбициозных писателей (“О худых рифмотворцах”), невежественных и корыстолюбивых судейских чиновников (“О худых судьях”), дворян-галломанов, уродующих русскую речь (“О французском языке”). Большая часть сатир Сумарокова написана александрийскими стихами в форме монолога, насыщенного риторическими вопросами, обращениями, восклицаниями. Особое место среди сатирических произведений Сумарокова занимает “Хор ко превратному свету”. Слово “превратный” означает здесь “иной”, “другой”, “противоположный”. “Хор” был заказан Сумарокову в 1762 г. для публичного маскарада “Торжествующая Минерва”по случаю коронации в Москве Екатерины II. По замыслу устроителей маскарада в нем должны были высмеиваться пороки предшествующего царствования. Но Сумароков нарушил предложенные ему границы и заговорил об общих недостатках русского общества. “Хор” начинается с рассказа “синицы”, прилетевшей из-за “полночного” моря, об идеальных порядках, которые она видела в чужом (“превратном”) царстве и которые резко отличаются от всего того, что она встречает у себя на родине. Само“превратное”царство имеет у Сумарокова утопический, умозрительный характер. Но этот чисто сатирический прием помогает ему обличать взяточничество, неправосудие подьячих, пренебрежение дворян к наукам, увлечение всем“чужестранным”. “Хор” написан безрифменными стихами, без соблюдения стоп, в нем — явная ориентация на народное творчество. Раздел любовной поэзии в творчестве Сумарокова представлен эклогами и песнями. Эклоги его, как правило, созданы по одному ж тому же плану. Сначала возникает пейзажная картина: луг, роща, ручей или река; герои и героини—идиллические пастухи и пастушки с античными именами Дамон, Клариса и т. п. Изображаются их любовные томления, жалобы, признания. Завершаются эклога счастливой развязкой эротического, подчас довольно откровенного, характера. Большим успехом у современников пользовались песни Сумарокова, особенно любовные. Всего им было написано свыше 150 песен. Чувства, выраженные в них, чрезвычайно разнообразны, но чаще всего передают страдания, муки любви. Здесь и горечь неразделенной страсти, и ревность, и тоска, вызванная разлукой с любимым человеком. Любовная лирика Сумарокова полностью освобождена от всякого рода реалий. Мы не знаем ни имени героев, ни их общественного положения, ни места, где они живут, ни причин, вызвавших их разлуку. Чувства, отрешенные от быта и социальных отношений героев, выражают общечеловеческие переживания. В этом одна из черт“классицистичности”поэзии Сумарокова. Некоторые из песен стилизованы в духе фольклорной поэзии, отличаются исключительным ритмическим богатством. Сумароков писал их двусложными и трехсложными размерами и даже дольниками. Столь же разнообразен их строфический рисунок. О популярности песен Сумарокова свидетельствует включение многих из них в печатные и рукописные песенники XVIII в. , часто без имени автора. Сумароковым написаны первые в русской литературе элегии. Этот жанр был известен еще в античной поэзии, а позже стал общеевропейским достоянием. Содержанием элегий обычно были грустные размышления, вызванные несчастной любовью: разлукой с любимым человеком, изменой и т. п. Позже, особенно в XIX в. , элегии наполнились философскими и гражданскими темами. В XVIII в. элегии, как правило, писались александрийскими стихами. В творчестве Сумарокова использование этого жанра в известной степени было подготовлено его же трагедиями, где монологи героев часто представляли собой своего рода маленькие элегии. Наиболее традиционны в поэзии Сумарокова элегии с любовной тематикой. Своеобразный цикл образуют элегии, связанные с театральной деятельностью автора. Притчи А. П. Сумарокова. Становление русской поэтической басни. Притчами (короткий назидательный рассказ) писатель называл свои басни. Сумарокова можно считать основателем басенного жанра в русской литературе. Он обращался к нему на протяжении всей своей творческой жизни и создал 374 басни. Современники высоко отзывались о них. Притчи Сумарокова отражают самые разнообразные стороны русской жизни того времени. По тематике их можно разделить на три основные группы. Первая посвящена сугубо литературным вопросам. Здесь выводятся невежественные, бездарные поэты, нагло вторгающиеся в литературу, писатели, засоряющие язык иностранными словами, а также личные противники Сумарокова на поэтическом поприще—Тредиаковский и Ломоносов. Ко второй группе следует отнести притчи морально-бытового характера. В них осуждаются дикие развлечения, повальное пьянство, бессердечие и ханжество, чванство своим богатством и ряд других явлений, связанных с невежеством и грубыми нравами разных слоев общества. Третью группу составляют притчи социально-политического характера, в которых обличаются деспотизм и бездарность правителей, хитрость и лицемерие придворных, праздность и паразитизм дворян, дворянское высокомерие, алчность и крючкотворство чиновников. Сам Сумароков, видимо, не очень верил в дидактические, “исправительные”возможности сатирических произведений. Поэтому большая часть басен Сумарокова имеет не столько нравоучительный, сколько обличительный характер. В своих притчах, относящихся, по поэтической градации классицистов, к низким жанрам, Сумароков ориентировался на русский фольклор—на сказку, пословицу, анекдот с их грубоватым юмором и живописным разговорным языком. Сумароков огрубляет язык своих басен. В самом подборе вульгарных слов он видит одно из средств унизить, высмеять отвергаемые им явления частной и общественной жизни. Эта черта резко отличает притчи Сумарокова от галантных, рафинированных басен Лафонтена. В области басен Сумароков— один из предшественников Крылова. Д. И. Фонвизин - публицист. “Рассуждение о непременных государственных законах”. Проблематика, особенности стиля. Политические взгляды Фонвизина наиболее четко сформулированы им в работе “Рассуждение о непременных государственных законах”. Это произведение, написанное в конце 70х годов XVIII в. , было задумано как вступление к проекту“Фундаментальных прав, непременяемых на все времена никакою властью”, составленному братьями Н. И. и П. И. Паниными. Обе работы носят боевой, наступательный характер. Речь в них ждет о необходимости ограничения самодержавной власти. Н. И. Панин был одним из воспитателей наследника престола Павла Петровича, в котором он видел исполнителя своих идей. По своим общественным взглядам Фонвизин —монархист, но вместе с тем яростный противник бесконтрольной, самодержавной власти. Он глубоко возмущен царящим в России деспотизмом. Страшным злом для России Фонвизин считал фаворитов, или, как он их называет, “любимцев государевых”, особенно усиливших свое влияние при дворе русских императриц. Некоторые места“Рассуждения” метят непосредственно в Потемкина, который, по словам Фонвизина, “в самых царских чертогах водрузил знамя беззакония и нечестия.... ”. Душой государства, лучшим ее сословием Фонвизин считал дворянство. Но писатель прекрасно знал, что подавляющая масса дворянства абсолютно не походит на созданный им идеал, что она только существует и продается всякому подлецу, ограбившему государство. Не выступая против крепостного права, Фонвизин вместе с тем с горечью говорит о бедственном положении крепостного крестьянства, о его полном бесправии. Россия, замечает он, является таким государством, “где люди составляют собственность людей, где человек одного состояния имеет право быть вместе истцом и судьею над человеком другого состояния.... ” Не сочувствуя Пугачевскому восстанию, Фонвизин в то же время понимает, что главными виновниками крестьянского возмущения были правительство и дворяне. Поэтому он считает своим долгом напомнить о возможности его повторения. “Мужик, — пишет он, — одним человеческим видом от скота отличающийся” может привести государство “в несколько часов на самый край конечного разрушения и гибели”. Выход из бедственного положения, в котором находится общество, Фонвизин видит в добровольном ограничении правительством своего и дворянского произвола и в закреплении этого решения в соответствующих законах. “Просвещенный и добродетельный монарх.... — заявляет он, —начинает великое свое служение немедленным ограждением общения безопасности посредством законов непреложных”. При жизни Фонвизина его проект не был напечатан, но он получил распространение в рукописном виде и пользовался большой популярностью среда декабристов, а в 1861 г. был опубликован Герценом в одном из его заграничных изданий.
Комедия “Бригадир” Д. И. Фонвизина как комедия нравов.
В комедии “Бригадир”представлена широкая картина нравов русского дворянства. Автор глубоко озабочен падением общественного престижа этого сословия, его невежеством, отсутствием гражданских, патриотических чувств. Уже в перечне действующих лиц Фонвизин указывает на служебное положение своих героев, давая тем самым понять, что перед нами лица, облеченные общественными полномочиями. Таков прежде всего Советник, прослуживший большую часть своей жизни в суде, беззастенчиво бравший взятки с правого и виноватого. На вырученные таким образом деньги он купил имение, а после Сенатского указа 1762 г. о наказании взяточников заблаговременно вышел в отставку. За долгие годы службы он прошел хорошую школу крючкотворства и научился, по его же собственным словам, манеров на двадцать один указ толковать. Советник прекрасно понимает, что он не исключение в чиновничьем мире. На этом основании у него сложилась своеобразная жизненная философия, оправдывающая взяточничество как вполне нормальное и даже естественное явление. Советник не только взяточник, но и ханжа, прикрывающий свои грязные дела постоянными ссылками на Священное писание. Религиозное ханжество и служебное лицемерие легко уживаются в его характере и как бы дополняют друг друга. Рядом с Советником выведен еще один “служилый” дворянин —Бригадир, грубый, невежественный человек. Бригадирский чин, следующий за полковничьим, достался ему нелегко. Будучи о себе высокого мнения, Бригадир требует от окружающих беспрекословного повиновения. Жена хорошо помнит его кулачные расправы, а сыну в минуту раздражения он угрожает“влепить” “в спину сотни две русских палок”. Легко догадаться, как ведет себя Бригадир со своими подчиненными на службе. Жена Бригадира — Бригадирша —задумана Фонвизиным как более сложный образ. Доминирующей чертой ее характера драматург сделал глупость. Она действительно очень ограниченна, не понимает самых простых вещей, не относящихся к хозяйственной, домашней жизни. Она скупа. Нелегкая кочевая жизнь с мужем, начавшим свою карьеру с низших чинов, приучила ее к бережливости, доходящей до скопидомства. По словам сына, она готова за копейку вытерпеть“горячку с пятнами”. Это предшественница будущей гоголевской Коробочки, а ее муж —грибоедовского Скалозуба. Но вместе с тем Бригадирша простодушна, незлобива, терпелива и только изредка, когда ей приходится особенно трудно, жалуется на нелегкую жизнь с грубым, вспыльчивым Бригадиром, срывающим на ней все свои служебные неприятности. В ней есть что-то от простой русской женщины-крестьянки, обреченной на горькую жизнь с деспотом-мужем. Галерею отрицательных персонажей завершают образы галломанов: Ивана, сына Бригадира и Бригадирши, и Советницы. Фонвизин применяет здесь прием удвоения отрицательных персонажей, которым впоследствии будет широко пользоваться в своих комедиях Гоголь. Пренебрежение ко всему русскому, отечественному носит у Ивана откровенный и даже вызывающий характер. Он бравирует своим французолюбием... Советница восхищается Иваном, его рассказами о Франции. Она щеголиха и каждое утро по три часа проводит у туалета за примериванием модных чепцов. Злонравным противопоставлены положительные герои: Софья, дочь Советника от первого брака, и ее“любовник” —Добролюбов. Фамилия героя говорит сама за себя; что касается героини, то Софья, в переводе с греческого языка, означает“мудрость”. С легкой руки Фонвизина это имя надолго закрепится за главными героинями русских комедий вплоть до“Горя от ума”Грибоедова. Автор наделяет Софью и Добролюбова умом, правильными взглядами на жизнь, постоянством в любви. Оба они хорошо видят недостатки окружающих их людей и часто делают в их адрес иронические замечания. Советник не хотел выдать Софью замуж за Добролюбова по причине его бедности. Но отвергнутый жених сумел честным путем, прибегнув к“вышнему правосудию”, видимо, к помощи самой императрицы, выиграть судебный процесс. После этого он сделался обладателем 2000 душ, чем сразу же завоевал расположение Советника. Софья и Добролюбов явно не удались драматургу. Мысли их правильны, чувства возвышенны, речь литературна, но им не хватает—жизненно убедительных черт, правдоподобия. Это резонеры, необходимые автору для непосредственного выражения своих идей. Пьеса“Бригадир” имела большой успех у современников. “Недоросль” Д. И. Фонвизина как “высокая” комедия. Конфликт. Система персонажей. Жанровое своеобразие. В сравнении с “Бригадиром” “Недоросль”(1782) отличается большей социальной глубиной и более резкой сатирической направленностью. В“Бригадире”речь шла об умственной ограниченности героев, об их галломании, недобросовестном отношении к службе. В“Недоросле”на первое место вынесена тема помещичьего произвола. Главным критерием в оценке героев становится их отношение к крепостным крестьянам. Действие происходит в имении Простаковых. Неограниченной хозяйкой в нем является госпожа Простакова. Любопытно отметить, что в перечне действующих лиц только ей присвоено слово“госпожа”, остальные герои названы лишь по фамилии или по имени. Она действительно господствует в подвластном ей мире, господствует нагло, деспотично, с полной уверенностью в своей безнаказанности. Пользуясь сиротством Софьи, Простакова завладевает ее имением. Не спросив согласия девушки, решает выдать ее замуж за своего брата. Однако в полной мере нрав этой“фурии”раскрывается в обращении с крепостными крестьянами. Простакова глубоко убеждена в своем праве оскорблять, обирать и наказывать крестьян, на которых она смотрит как на существа другой, низшей породы. Уже начало пьесы — знаменитое примеривание кафтана —сразу же вводит нас в атмосферу дома Простаковых. Здесь и грубая брань в адрес доморощенного портного Тришки, и голословное обвинение его в воровстве, и привычное распоряжение наказать розгами ни в чем не повинного слугу. Благосостояние Простаковой держится на беззастенчивом ограблении крепостных. Порядок в доме наводится бранью и побоями. Примитивная натура Простаковой особенно явственно раскрывается в резких переходах от наглости к трусости, от самодовольства к подобострастию. Она груба с Софьей, пока чувствует над ней свою власть, но узнав о возвращении Стародума, мгновенно меняет свой тон и поведение. Когда Правдин объявляет решение отдать Простакову под суд за бесчеловечное отношение к крестьянам, она униженно валяется у него в ногах. Но вымолив прощение, тут же спешит расправиться с нерасторопными слугами, упустившими Софью. Присутствие в пьесе Скотинина подчеркивает широкое распространение дворян, подобных Простаковой, придает ей характер типичности. Недаром в конце пьесы Правдин советует предупредить других Скотининых о том, что произошло в имении Простаковых. С образом Митрофана связана другая проблема —раздумье писателя о том наследии, которое готовят России Простаковы и Скотинины. До Фонвизина слово“недоросль”не имело осудительного значения. Недорослями назывались дворянские дети, не достигшие 15 лет, т. е. возраста, назначенного Петром I для поступления на службу. У Фонвизина оно получило насмешливый, иронический смысл. Митрофан—недоросль прежде всего потому, что он полный невежда, не знающий ни арифметики, ни географии, неспособный отличить прилагательного от существительного. Но он недоросль и в моральном отношении, так как не умеет уважать достоинство других людей. Он груб и нахален со слугами и учителями. Он заискивает перед матерью до тех пор, пока чувствует ее силу. Но стоило ей лишиться власти в доме, как Митрофан резко отталкивает от себя и Простакову. И наконец, Митрофан—недоросль в гражданском смысле, поскольку он не дорос до понимания своих обязанностей перед государством. Как и все знаменитые сатирики, Фонвизин в своей критике исходит из определенных гражданских идеалов. Изображение этих идеалов в сатирических произведениях не обязательно, но в дидактической литературе XVIII в. сатира, как правило, дополнялась показом идеальных героев. Не обошел этой традиции и Фонвизин, резко противопоставив миру Простаковых и Скотининых—Стародума, Правдина, Милона и Софью. Тем самым злонравным противопоставлены в пьесе идеальные дворяне. Стародум и Правдин безоговорочно осуждают помещичий произвол, ограбление и насилие над крестьянами. В отличие от Простаковой, строящей свое благополучие на ограблении крестьян, Стародум выбирает другой путь обогащения. Он отправляется в Сибирь, где, по его словам, “требуют денег от самой земли”. Видимо, речь идет о добыче золота, что вполне согласуется с мнением самого Фонвизина о необходимости для России“торгующего дворянства”. Еще более решительную позицию по отношению к произволу дворян занимает Правдин. Он служит чиновником в наместничестве. Так назывались учреждения, созданные в 1775 г. Екатериной II в каждой губернии для наблюдения над выполнением на местах правительственных указов. Главной своей задачей не только по должности, но и“из собственного подвига сердца” Правдин считает наблюдение над теми помещиками, которые, “имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно”. Узнав о жестокостях и бесчинствах Простаковой, Правдин от имени правительства берет в опеку ее имение, лишая помещицу права самовольно распоряжаться крестьянами. В своих действиях Правдин опирается на указ Петра I 1722 г. , направленный против помещиков-тиранов. В жизни этот закон применялся крайне редко. Поэтому развязка комедии Фонвизина выглядела как своего рода наставление правительству Екатерины II. Не менее важным был для Фонвизина вопрос об отношении дворян к службе. После указа о“вольности”эта проблема приобрела особую остроту, поскольку многие из дворян уже на законном основании предпочитали отсиживаться дома. У Фонвизина эта тема вынесена даже в название комедии и тем самым специально акцентирована. Митрофан не рвется ни к учению, ни к службе и предпочитает положение“недоросля”. Настроения Митрофана всецело разделяет его мать. Диаметрально противоположной точки зрения придерживается Стародум. Имя этого героя указывает на то, что его идеалы принадлежат Петровской эпохе, когда каждый дворянин службой должен был подтвердить свои сословные права. С возмущением указывает Стародум на практику фаворитизма, получившую широкое распространение в царствование Екатерины II, когда рядовые офицеры, без всяких заслуг, получали высокие звания и награды. Об одном из таких выскочек— молодом графе, сыне такого же “случайного”, как говорили в то время, человека, вспоминает с глубоким презрением Стародум в разговоре с Правдиным. Антиподом Митрофанушки является в пьесе Милон —образцовый офицер, который, несмотря на свою молодость, участвовал уже в военных действиях и обнаружил при этом подлинную“неустрашимость”. Особое место занимают в пьесе размышления Стародума о “должности”монарха и критические замечания в адрес екатерининского двора. Здесь имел место явный вызов императрице, которая выдавала себя за преемницу и продолжательницу дел Петра I. Правитель, по глубокому убеждению Стародума, должен не только издавать полезные обществу законы, но и сам быть образцом их исполнения и высокой нравственности. Такой монарх обязан окружить себя исполнительными, полезными обществу вельможами, которые, в свою очередь, могли бы служить примером для подчиненных и для всего дворянского сословия в целом. Но действительность оказалась разительно непохожей на просветительскую программу Стародума. О нравах придворного общества Стародум судит не понаслышке, а по собственному горькому опыту, так как после службы в армии его“взяли ко двору”. То, что он здесь увидел, привело его в ужас. Придворные думали только о своей корысти, о своей карьере. Чувствуя свое полное бессилие изменить сложившиеся порядки, Стародум оставил придворную службу. Сатирическая журналистика 1769-1772 гг. “Трутень”Н. И. Новикова. Полемика по вопросу о сатире, ее литературно-политический смысл и значение. Жанровый состав“Трутня”. Периодические издания выходили в России еще с петровского времени, но сатирические журналы как одно из проявлений дальнейшего роста общественного самосознания появились в конце 60-х годов XVIII в. Первый из них— “Всякую всячину” —с января 1769 г. начал издавать под непосредственным руководством Екатерины II ее кабинет-секретарь Г. В. Козицкий. Журнал имел четко выраженную правительственную ориентацию, хотя имена издателя и даже сотрудников в нем указаны не были. “Всякая всячина” обратилась к писателям с призывом поддержать ее начинание, называя себя “прабабушкой” будущих “внучат”и тем самым разрешая выпуск других сатирических журналов. Однако в этой прозрачной аллегории содержался намек на руководящую роль“Всякой всячины” среди других сатирических изданий. В мае 1769 г. начинает выходить журнал “Трутень”, который не только не поддержал курс, предложенный “Всякой всячиной”, но вступил с ней в прямую полемику. Издателем “Трутня” был Николай Иванович Новиков (1744 —1818) —яркий публицист и просветитель XVIII в. Он родился в дворянской семье среднего достатка. Обучался одновременно с Фонвизиным в дворянской гимназии при Московском университете, но был исключен из нее“за леность и нехождение в классы”. После этого служил в чине солдата в Измайловском полку, вместе с которым принял участие в дворцовом перевороте 1762 г. В 1767—1768 гг. состоял одним из секретарей Комиссии по составлению нового Уложения. Эпиграфом к своему журналу“Трутень” Новиков взял стих из притчи Сумарокова “Жуки и Пчелы”: “Они работают, а вы их труд ядите”. В названии журнала было заключено два значения. Первое, рассчитанное на цензуру, служило своего рода прикрытием для второго. В предисловии, помещенном на первом листе журнала, издатель признавался в своей неизлечимой лености, которая якобы и была причиной“сему изданию”. Второй и главный смысл названия журнала был связан с основным объектом сатиры Новикова—с дворянами-крепостниками, социальными трутнями, живущими за счет крепостных крестьян. Социальная позиция“Трутня” раздражала издателей “Всякой всячины” и вызвала на страницах журнала острые споры. Полемика между “Всякой всячиной” и “Трутнем”велась по двум тесно связанным между собой вопросам. В первом из них речь шла о предмете сатиры. Журнал Новикова утверждал, что сатира должна метить непосредственно в носителей зла. “Критика на лицо, — утверждал Новиков, —больше подействует, нежели как бы она писана на общий порок.... Критика на лицо.... производит в порочном раскаяние; он тогда увидит свой порок и, думая, что о том все уже известны, непременно будет терзаем стыдом и начнет исправляться”. “Всякая всячина”, напротив, взяла за правило осуждать только пороки, а не их конкретных представителей. А. Н. Афанасьев справедливо указывал, что стремление Екатерины II обойти конкретных виновников, “чувствующих на своем рыльце пушок”, приводило к тому, что сатира превращалась в “пустословие об отвлеченных идеях добра и зла, без малейшего применения к действительности”. Второй вопрос касался характера сатиры, т. е. той позиции, которую займет сатирик по отношению к носителям зла. Особую остроту придавало этому спору то обстоятельство, что объектом сатиры фактически были дворяне и весь бюрократический аппарат. Что касается крестьян, то они по своему зависимому и бесправному положению могли быть лишь объектом сочувствия и сострадания. Поэтому вопрос о характере сатиры подразумевал степень критического отношения к дворянству и бюрократии. Екатерина II не собиралась подвергать помещиков и чиновников суровому осуждению. В своем издании она ориентировалась на весьма умеренный нравоописательный журнал английского писателя Аддисона“Зритель” (1711-1712). Резкие выпады “Трутня”против помещиков-крепостников и чиновников явно пришлись ей не по вкусу, и она решила преподать ему соответствующий урок. Журнал Н. И. Новикова “Живописец” (“Письма к Фалалею”. “Отрывок из путешествия в*** И**** Т****). Просветительская, книгоиздательская деятельность Новикова. После того, как “Трутень”был запрещен, Новиков ждал благоприятного случая для выпуска нового журнала. Через два года такой случай представился. В 1772 г. Екатерина II написала комедию“О время! ”, в которой осмеивала реакционеров, якобы недовольных политикой правительства. Новиков решил использовать сам факт появления этой пьесы как разрешение сатирических изданий и даже сделал попытку заручиться покровительством высших властей. Новый журнал Новикова назывался“Живописец”. В первом же номере издатель помещает обращение к “неизвестному” сочинителю комедии “О время! ”и приглашает его сотрудничать в своем журнале. Было сделано предложение прислать в“Живописец”что-либо из его сочинений. Расчет Новикова увенчался полным успехом. Екатерина ответила издателю“Живописца” благосклонным письмом, которое было тут же опубликовано на страницах журнала. Заручившись сильным, хотя и мало надежным покровительством, Новиков решил вернуться к крестьянской теме, столь удачно представленной в“Трутне” копиями “с отписок”. В пятом листе “Живописца” он публикует знаменитый “Отрывок путешествия в *** И *** Т ***” — главу из дорожных записок неизвестного автора. Начинается “Отрывок”горестным признанием бедственного положения крестьян во всех деревнях, через которые пришлось проезжать путешественнику. Далее приводится описание одной из деревень, носящей название Разоренной, знакомство автора с крестьянскими детьми, описание убогости крестьянского быта, страха крестьян перед барином подобно страху затравленного зверя. Во второй части “Отрывка”, помещенной в одном из последующих “листов” “Живописца”, рассказывается о встрече путешественника с крестьянами, которые вечером вернулись с барщины. Старший из них сказал: “У нашего боярина такое, родимой, поверье, что как поспеет хлеб, так сперва его боярской убираем, а со своим-то, де, изволит баять, вы поскорее уберетесь”. День был субботний, но и на следующее утро крестьяне готовились выйти на поле. “И, родимой! сказал крестьянин, как не работать в воскресенье! .. Кабы да по всем праздникам нашему брату гулять, так некогда бы и работать было? ”. Вопрос об авторе “Отрывка”стал предметом многолетних разысканий и дискуссий, в ходе которых определились две точки зрения: кто-то считал его автором самого Новикова (И*** Т*** издатель“Трутня”), кто-то – Радищева (сопоставляя язык, отношение автора к крепостному праву, указание в “Трутне”, что “Отрывок” - “Часть “Путешествия из Петербурга в Москву”). Окончание “Отрывка путешествия.... ” было помещено в 14м листе первой части “Живописца”. В следующем, 15м листе Новиков начинает печатать “Письма к Фалалею”, в которых раскрывает социальный и нравственный облик дворян, ополчившихся на путевые записки господина И. Т. Форму для своей публикации Новиков выбрал очень удачную. Молодой дворянский сынок Фалалей приехал из деревни в Петербург на военную службу. Ему посылают письма отец, отставной драгунский ротмистр Трифон Панкратьевич, мать— Акулина Сидоровна и дядя — Ермолай Терентьевич. Все эти письма, ради потехи, Фалалей передает издателю “Живописца”, а тот публикует их на страницах своего журнала. В первом же письме, автором которого является отец Фалалея, с негодованием упоминается“Отрывок путешествия”. Трифон Панкратьевич выражает недовольство и политикой правительства. Тем самым журнал Новикова как бы вновь ставит себя под защиту высшей власти, поскольку у него с императрицей оказывается общий противник. В конце письма сделан комплимент недавнему фавориту Екатерины II графу Г. Г. Орлову, который, в отличие от Трифона Панкратьевича, якобы не обременяет своих крестьян тяжелым оброком. Крепостнические взгляды Трифона Панкратьевича автор как бы объясняет дремучим невежеством помещика, его примитивной, грубо утилитарной религиозностью. Тем самым жестокость к крестьянам оказывается одним из проявлений“непросвещенности”дворянина. Он просит сына беречь святцы, которые еще прадед Фалалея привез когда-то из Киева. Второе письмо Трифона Панкратьевича начинается гневными упреками Фалалею, что первое напечатано. Пригрозив сыну высечь его кнутом, Трифон Панкратьевич сменяет гнев на милость и советует Фалалею подать в отставку и вернуться в родительский дом. С каждой строчкой все полнее раскрывается нравственный облик отца Фалалея—стяжателя, домашнего деспота, самодура. Он уже и невесту сыну подыскал, племянницу воеводы, брак с которой сулит большую выгоду. Одновременно вырисовывается в письмах и образ самого Фалалея, который, по воспоминаниям отца, был смолоду большой“проказник”: любил вешать на сучьях собак, плохо гонявших зайцев, и пороть крепостных крестьян. В конце второго письма Трифон Панкратьевич сообщает о тяжелой болезни матери Фалалея Акулины Сидоровны. Следующее письмо пишет Фалалею сама Акулина Сидоровна. Чувствуя близкую кончину, она прощается с сыном и советует ему не перечить отцу и поберечь себя от его гнева иначе“этот старый хрыч когда-нибудь тебя изуродует”. Попутно мать сообщает, что тайком от мужа она собрала сто рублей, которые и посылает Фалалею. Письма к Фалалею принадлежат к лучшим образцам сатиры XVIII в. В них нет прямолинейного авторского осуждения отрицательных персонажей. Писатель предоставляет возможность каждому из героев высказать в письмах, адресованных близким людям, свои самые заветные чувства и мысли. Но именно эти простосердечные признания и оказываются для них лучшим обвинительным приговором, раскрывающим их нелепые, дикие представления об отношении к крестьянам, о службе, о гражданском долге, о родственных отношениях. Автор великолепно имитирует грубую, но по-своему красочную речь провинциальных дворян, близкую по своим истокам к народному языку, изобилующую пословицами и поговорками типа“богу молись, а сам не плошись”, “худая честь, коли нечего будет есть”. Существует мнение, что “Письма к Фалалею”принадлежат Д. И. Фонвизину, если принять во внимание удивительное сходство героев“Писем”с образами фонвизинских комедий. Так, Трифон Панкратьевич, бывший драгунский ротмистр, грубый и невежественный, держащий в страхе жену и сына, во многом напоминает Бригадира из одноименной комедии Фонвизина. В его жене, Акулине Сидоровне, угадываются черты и Бригадирши, и госпожи Простаковой. С Бригадиршей роднит ее страх перед мужем и мелочная расчетливость, с Простаковой— жестокое отношение к крестьянам и слепая любовь к сыну. Журнал “Живописец” просуществовал еще меньше, чем “Трутень”. В конце 1772 г. он был закрыт. Видимо, немаловажную роль в его судьбе сыграла публикация“Отрывка путешествия в *** И *** Т***” и “Писем к Фалалею”. Жанр комической оперы в русской литературе XVIII в. (М. А. Матинский, А. О. Аблесимов, Н. П. Николев). Комическая опера - драматическое произведение в жанре комедии с музыкой в виде вставных арий, дуэтов, хоров, куплетов. Возникла во Франции и достигла расцвета во второй половине XVIII в. в творчестве Ш. - С Фавара, М. -Ж. Седена. Ж. -Ж. Руссо. В России первые оригинальные комические оперы появились в 70-е и стали популярны в 80-90-е годы XVIII в. Становление этого жанра в русской литературе было связано с развитием интереса к отечественной истории, фольклору и национальному быту, с утверждением крестьянской темы в искусстве и формированием русского театра, также, в известной степени, влиянием французской музыкальной и театральной культуры. В России было создано около 70 оригинальных комических опер, над которыми работали около 30 писателей и 20 композиторов. Сред авторов комических опер были известные литераторы той эпохи - И. А Крылов. В. И. Майков, Н. А. Львов, Г. Р. Державин, Я. Б. Княжнин, М. Б. Херасков, В. А. Левшин, Екатерина II. К самым значительным произведениям этого жанра относят“Анюту” М. И. Попова (1772), “Розану и Любима” Н. П. Николева (1776), “Несчастье от кареты” Я. Б. Княжнина (1779), ”Мельника - колдуна, обманщика и свата” А. О. Аблесимова (1779), “Санкт-Петербургский гостиный двор”М. А. Матинского (1781). Источниками сюжетов для русских драматургов служили произведения как отечественной, так и переводной литературы (“Ставленник” М. Чулкова, “Ставленник” Я. Соколова, “Деревенский колдун” Ж. -Ж. Руссо, “Мельник - колдун, обманщик и сват”А. О. Аблесимова). Народные песни были заимствованы из сборников В. Трутовского, М. Чулкова, Н. Львова. Комическая опера развивалась по двум основным направлениям. Обличительное начало в развитии жанра было связано с осуждением злоупотреблений крепостников, с осмеянием невежества дворян и церковнослужителей, алчности чиновников и купцов (пьесы И. Крылова, М. Матинского, Н. Николева). Жанр комической оперы имел свою развитую типологическую систему. Различают такие виды опер, как бытовые, пасторальные, сказочно-авантюрные, дидактические и др. , по форме речевого выражения - прозаические и стихотворные. Зародившись как средний жанр литературы классицизма (“Анюта” М. Попова), комическая опера испытала на себе воздействие сентиментализма (“Деревенский праздник” В. Майкова) и предромантизма (“Новгородский богатырь Боеслаевич”Екатерины II). В ходе развития этот жанр вступал во взаимодействие с различными формами драмы и лирики - слезной комедией, трагедией, идиллией и др. При постановке комических опер использовались музыка и балет, хоровое пение и живопись. Конфликт в комической опере внешне носил социальный характер (столкновение облеченного властью и богатством человека с человеком бесправным и бедным), однако его разрешение обычно переводилось в нравственно-этический план, кончалось раскаянием злодея. В основе конфликта лежал поиск социальной гармонии, мысль о неизбежном наказании порока и торжестве добродетели. Комические оперы - своеобразные социальные утопии XVIII в. Сюжеты опер однотипны; для них характерны наличие любовного треугольника, мотивы сватовства и похищения невесты, изображение купеческого обмана и чиновничьих плутней, галломании и произвола дворян; однако для них обязателен счастливый конец. Представители обличительного направления в развитии жанра предпочитали разрабатывать сюжеты из современной им жизни России, в то время как для писателей охранительного направления был свойственен интерес к событиям прошлого: они часто переносили действие в условный мир рыцарских подвигов, в мир русских былин и сказок. Обычно комические оперы отличались небольшим объемом, состояли из 1-3 актов. Основой микроструктуры пьес было явление. Главные герои комических опер, как правило, - представители третьего сословия: крестьяне, купцы, мещане, солдаты, мелкие чиновники. Дворяне чаще всего выступали в виде антигероев, создавали драматургический фон, символизируя некое социальное зло. Ведущими принципами создания системы образов в комической опере были нравственный (добродетельные и жестокосердные герои) и социальный (дворяне и люди третьего сословия), при этом часто соблюдался принцип парности образов. В отличие от статичных женских образов комедий, в комической опере женские персонажи активны, успешно противостоят жизненным невзгодам и одерживают победу в борьбе за свою любовь. Если в комедиях крестьяне изображались обычно в виде глуповатых слуг или невежественных земледельцев, то в комических операх это люди высоких чувств, глубоких нравственных понятий, поэтические натуры, близкие к миру природы и музыкально одаренные. В комических операх особо хорошо был разработан образ плута (Семен в“Розане и Любиме” Николева, Мельник в “Мельнике-колдуне” Аблесимова, Степан и Афанасий в “Несчастье от кареты” и “Сбитенщике”Княжнина). С этими образами, восходящими к традициям народного балаганного театра и отличающимися многогранностью, обладающими чертами одновременно и положительных, и отрицательных героев, в пьесах было связано движение и разрешение интриги. Герои комических опер часто носили“говорящие”имена и фамилии, например: офицер Болтай, купец Сквалыгин, девица Хавронья, подьячий Крючкодей, помещица Новомодова. В комической опере господствовали две стилевые стихии: разговорно-бытовой язык третьего сословия с использованием диалектных особенностей и специфически“народной”лексики и книжно-литературный язык дворянства. В основе речевой структуры комической оперы лежат диалог и тетралог, в то время как полилоги и монологи встречаются редко, что связано с законами жанра, культивировавшего разработку сюжетного любовного треугольника. В музыкальном оформлении русской комической оперы были сильны традиции итальянской и французской школ. Музыку к пьесам обычно писали иностранцы: француз Бюлан, итальянец Мартини, немец Раупах, чех Блима. Среда русских композиторов, работавших в этом жанре, можно назвать Евстигнея Фомина, Василия Пашкевича, Михаила Соколовского. В спектаклях могли исполняться собственно народные песни (в“Санкт-Петербургском гостином дворе”приведен весь обряд девичника с его песнями), стилизованные под народный песни стихи поэтов XVIII в. , куплеты, заимствованные из французских комических опер, арии, дуэты и хоры. Народные песни, звучавшие в комических операх, во многом способствовали успеху жанра; они усиливали лирическое начало пьесы, давали эмоционально-психологическую характеристику персонажам. В начале XIX в. жанр комической оперы прекратил свое существование, уступив место водевилю. Философская поэзия Державина. Анализ оды “На смерть князя Мещерского”. К этой группе произведений Державина принадлежат ода “На смерть князя Мещерского”, “Водопад”, “Бог”. Своеобразие философских од состоит в том, что человек рассматривается в них не в общественной, гражданской деятельности, а в глубинных связях с вечными законами природы. Один из самых могущественных среди них, по мысли поэта, — закон уничтожения — смерть. Так рождается ода “На смерть князя Мещерского”(1779). Непосредственным поводом к ее написанию послужила кончина приятеля Державина, эпикурейца князя А. И. Мещерского, глубоко поразившая поэта своей неожиданностью. На биографической основе вырастает философская проблематика оды, вобравшая в себя просветительские идеи XVIII в. Тема смерти раскрывается Державиным в порядке постепенного нагнетания явлений, подвластных закону уничтожения: смертен сам поэт, смертны все люди, “глотает царства алчна смерть”. И наконец, “звезды ею сокрушатся, // И солнцы ею потушатся, // И всем мирам она грозит” (С. 85). Перед лицом смерти происходит как бы переоценка общественных ценностей. Рождается мысль о природном равенстве людей, независимо от их ранга и состояния, поскольку все они подвластны одному и тому же закону уничтожения: “Ничто от роковых кохтей, // Никая тварь не убегает: // Монарх и узник — снедь червей.... ”. Жалкими и ничтожными оказываются богатство и титулы: Подите счастья прочь возможны,
Вы все пременны здесь и ложны:
Я в дверях вечности стою.
Но признавая всемогущество смерти, Державин не приходит к пессимистическому выводу о бессмысленности человеческого существования. Напротив, быстротечность жизни придает ей особенную значимость, заставляет выше ценить неповторимые радости бытия:
Жизнь есть небес мгновенный дар;
Устрой её себе к покою
И с чистою твоей душою
Благословляй судеб удар.
Духовная поэзия Державина. Анализ оды “Бог”.
Большой популярностью в XVIII и даже XIX в. пользовалась ода “Бог”(1784). Она была переведена на ряд европейских, а также на китайский и японский языки. В ней говорится о начале, противостоящем смерти. Бог для Державина— “источник жизни”, первопричина всего сущего на земле и в космосе, в том числе и самого человека. На представление Державина о божестве оказала влияние философская мысль XVIII в. На это указывал сам поэт в своих“Объяснениях” к этой оде. Комментируя стих “Без лиц в трех лицах божества! ”, он писал: “Автор, кроме богословского.... понятия, разумел тут три лица метафизические, то есть: бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и нескончаемое течение времени, которое бог в себе совмещает”. Тем самым, не отвергая церковного представления о трех сущностях божества, Державин одновременно осмысляет его в категориях, почерпнутых из арсенала науки, —пространства, движения, времени. Державинский бог не бесплотный дух, существующий обособленно от природы, а творческое начало, воплотившееся, растворившееся в созданном им материальном мире (“живый в движеньи вещества”). Пытливая мысль эпохи Просвещения не принимала ничего на веру. И Державин, как сын своего века, стремится доказать существование бога. Сочетание науки и религии —характерная черта философии XVIII в. , которой причастны такие крупные мыслители, как Гердер, Вольф, Кант. О существовании бога, по словам Державина, свидетельствует прежде всего“природы чин”, т. е. порядок, гармония, закономерности окружающего мира. Другое доказательство—чисто субъективное: стремление человека к высшему, могущественному, справедливому и благостному творческому началу: “Тебя душа моя быть чает”Вместе с тем Державин воспринял от эпохи Просвещения мысль о высоком достоинстве человека, о его безграничных творческих возможностях: Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь — я раб — я червь — я бог!
“Высокая” сатира Г. Р. Державина (“Властителям и судиям”, “Вельможа”). Гражданские стихотворения Державина адресованы лицам, наделенным большой политической властью: монархам, вельможам. Их пафос не только хвалебный, но и обличительный, вследствие чего некоторые из них Белинский, а именно“Вельможу”, называет сатирическими. К ним относится знаменитое стихотворение “Властителям и судиям”(1787), которое любил декламировать Ф. М. Достоевский на литературных чтениях. Рукописный сборник с этим произведением в 1795 г. Державин поднес императрице. Однако вместо благодарности последовала немилость. Екатерина перестала замечать Державина, придворные избегали с ним встречи. Дело в том, что стихотворение“Властителям и судиям”представляет собой переложение 81-го псалма царя Давида, который был перефразирован якобинцами и пользовался большой популярностью во время Французской революции. Но сам поэт узнал об этом значительно позже. Стихотворение “Властителям и судиям”отличается предельно ясной композицией. Оно состоит из семи четверостиший и делится на две части, В первых трех строфах бог гневно напоминает царям и судьям об их обязанностях к народу: они должны строго и честно выполнять законы, , защищать сирот и вдов, освободить из темниц должников. Четвертая строфа подводит горестный итог этим увещаниям. Властители и судьи оказались глухи и слепы к страданиям народа. Равнодушие и корыстолюбие власть имущих вызывают гнев поэта, и в последних трех строфах он требует наказания виновных. Во избежание недоразумения сразу же заметим, что речь идет не о революционном возмездии, как это показалось напуганной якобинским террором Екатерине II. Поэт лишь напоминает царям о том, что они так же смертны, как и их подданные, и, следовательно, рано или поздно предстанут перед божьим судом. Но загробный суд кажется поэту слишком далеким, и в последнем четверостишии он умоляет бога покарать виновных, не дожидаясь их смерти. В Библии этот мотив сурового наказания царей отсутствует. Завершающие стихи библейского псалма призывают бога вместо несправедливого людского суда утвердить свой суд, у Державина же последняя строфа содержит в себе призыв к беспощадной каре земных властителей. Гражданская поэзия, облеченная в библейскую форму, перейдет из XVIII в XIX век. Вслед за стихотворением“Властителям и судиям” появятся пушкинский и лермонтовский “Пророк”, произведение Грибоедова “Давид”, а также переложения псалмов поэтами-декабристами. В стихотворении “Вельможа” (1774-1794) представлены оба начала, выведенные в оде “Фелица”, — хвалебное и сатирическое. Но если в “Федице”торжествовало положительное начало, а насмешки над вельможами отличались шутливым характером, то в оде“Вельможа”соотношение добра и зла совершенно иное. Хвалебная часть занимает очень скромное место. Она представлена лишь в самом конце оды, упоминанием одного из опальных вельмож— П. А. Румянцева, на фамилию которого намекает последний стих — “Румяна вечера заря”. Центр тяжести перенесен Державиным на сатирическую часть оды, причем зло, проистекающее от равнодушия вельмож к своему долгу, представлено с таким негодованием, до которого возвышались немногие произведения XVIII в. Писатель возмущен положением народа, подданных, страдающих от преступного равнодушия царедворцев: военачальник, часами ожидающий в передней выхода вельможи, вдова с грудным младенцем на руках, израненный солдат. Этот мотив повторится в XIX в. в“Повести о капитане Копейкине” Гоголя и в “Размышлениях у парадного подъезда” Некрасова. Державинская сатира исполнена гневного чувства. Будучи введена в оду, она приняла одическую художественную форму. Сатира облеклась здесь в четырехстопные ямбы, которыми раньше писались оды. Она заимствует у оды и такую черту, как повторы, усиливающие ее гневную патетику. “Легкая поэзия” в русской литературе 70-90-х гг. XVIII в. Поэма И. Ф. Богдановича “Душенька”, жанрово-стилевое своеобразие. Новаторство поэта. Ипполит Федорович Богданович (1743-1803) вошел в историю русской литературы как автор“Душеньки”(1783), которая узаконила еще один вариант русской поэмы: волшебно-сказочный. Дальнейшее развитие этого жанра выражалось в замене античного содержания образами, почерпнутыми из национального русского фольклора. “Душенька”стоит на периферии русского классицизма, с которым она связана античным сюжетом к некоторой назидательностью повествования. Сюжет“Душеньки”восходит к древнегреческому мифу о любви Купидона и Психеи, от брака которых родилась богиня наслаждения. Эту легенду в качестве вставной новеллы включил в книгу“Золотой осел” римский писатель Апулей. В конце XVII в. произведение “Любовь Психеи и Купидона”, написанное прозой со стихотворными вставками, опубликовал французский писатель Жан Лафонтен. В отличие от своих предшественников, Богданович создал свое стихотворное произведение, полностью отказавшись от прозаического текста. Сюжет “Душеньки” — сказка, широко распространенная у многих народов, —супружество девушки с неким фантастическим существом. Муж ставит перед супругой строгое условие, которое она не должна нарушать. Жена не выдерживает испытания, после чего наступает длительная разлука супругов. Но в конце концов верность и любовь героини приводит к тому, что она снова соединяется с мужем. В русском фольклоре один из образцов такой сказки— “Аленький цветочек”. Богданович дополнил сказочную основу выбранного им сюжета образами русской народной сказки. К ним относятся Змей Горыныч, Кащей, Царь-Девица, в ней присутствует живая и мертвая вода, кисельные берега, сад с золотыми яблоками. Греческое имя героини— Психея —Богданович заменил русским словом Душенька. В отличие от героических поэм типа“Илиады”, “Душенька”, служила чисто развлекательным целям. Шутливая манера повествования сохраняется по отношению ко всем героям поэмы, начиная с богов и кончая. смертными. Античные божества подвергаются в поэме легкому травестированию, но оно лишено у Богдановича грубости и непристойности майковского“Елисея”. Каждый из богов наделен чисто человеческими слабостями: — высокомерием и мстительностью, Юпитер — чувственностью, Юнона —равнодушием к чужому горю. Не лишена известных недостатков и сама Душенька. Она доверчива, простодушна и любопытна. От античных и классицистических героических поэм“Душенька”отличается не только содержанием, но и метрикой. Первые писались гекзаметром, вторые—александрийским стихом. Богданович обратился к разностопному ямбу с вольной рифмовкой. “Душенька”написана в стиле рококо, популярном в аристократическом обществе XVIII в. Его представители в живописи, скульптуре, поэзии любили обращаться к античным мифологическим сюжетам, которым они придавали кокетливо-грациозный эротический характер. Постоянными персонажами искусства рококо были Венера, Амур, Зефир, Тритон и т. п. Во французской живописи XVIII в. наиболее известными представителями рококо А. Ватто и Ф. Буше. Белинский объяснял популярность“Душеньки” именно особенностями, ее стиха и языка. “Представьте себе, — писал он, —что вы оглушены громом, трескотнёю пышных слов и фраз.... И вот в это-то время является человек со сказкою, написанною языком простым, естественным и шутливым.... Вот причина необыкновенного успеха“Душеньки”. Вместе с тем она расширила границы самого жанра поэмы. Богданович первый предложил образец сказочной поэмы. За“Душенькой” последуют “Илья Муромец” Карамзина, “Бова” Радищева, “Альоша Попович” Н. А. Радищева, “Светлана и Мстислав” Востокова и, наконец, “Руслан и Людмила” Пушкина. Ирои-комическая поэма В. И. Майкова “Елисей, или раздраженный Вакх”. Жанровое новаторство поэта. Во французской литературе XVII в. различались два типа комических поэм: бурлескная, от итальянского слова burla—шутка и герое-комическая. Самим ярким, представителем бурлеска во Франции был автор“Комического романа” Поль Скаррон, написавший поэму “Вергилий наизнанку”. Как ярый противник классицистической литературы, он решил высмеять “Энеиду”Вергилия. С этой целью он огрубляет язык и героев произведения. Поэма имела шумный успех и вызвала множество подражаний. Это вызвало возмущение у главы французского классицизма Буало, который в“Искусстве поэзии” осудил бурлеск как грубый, площадной жанр. Он написал герое-комическую поэму “Налой”, где низкая материя излагалась высоким слогом. Драка двух церковников из-за места, где должен стоять налой, была описана высоким слогом и александрийскими стихами. Появление в России бурлескных и герое-комических поэм не было признаком разрушения классицизма. Этот жанр был узаконен Сумароковым в“Эпистоле о стихотворстве”. Сам Сумароков не написал ни одной комической поэмы, но это сделал его ученик — Василий Иванович Майков (1728-1778). Майкову принадлежат две героекомические поэмы — “Игрок Ломбера” (1763) и “Елисей, или Раздраженный Вакх”(1771). В первой из них комический эффект создается тем, что похождения карточного игрока описаны высоким, торжественным слогом. Сама игра сравнивается с Троянской битвой. В роли богов выступают карточные фигуры. Неизмеримо большим успехом пользовался “Елисей”. Своеобразие поэмы —прежде всего в выборе главного героя. Это не мифологический персонаж, не крупный исторический деятель, а простой русский крестьянин, ямщик Елисей. Его похождения подчеркнуто грубы и даже скандальны. Они начинаются в кабаке, где Елисей разгромил весь питейный дом. Затем продолжаются в работном доме для развратных женщин, в котором он заводит“роман”с начальницей этого заведения. Последним приключением Елисея стало участие в драке ямщиков с купцами, после чего он был арестован как беглый крестьянин и сдан в солдаты. Поэма испытала сильное влияние фольклора. В бытовой сказке издавна был популярен образ находчивого ремесленника, торжествующего над богатыми и именитыми обидчиками и вступающего в любовную связь с их женами. Из народной сказки перенесена знаменитая шапка-невидимка, помогающая герою в трудную минуту. В описании драк“стенка на стенку”слышится былина о Василии Буслаеве, Автор даже использовал ее язык. Но Майков создавал не былину, не героический эпос, а смешную, забавную поэму. “Изнадорвать” “читателей кишки” — так сам поэт формулировал свою задачу. В многочисленных комических ситуациях автор проявил поистине неистощимую изобретательность: пребывание героя в работном доме, который он сначала принял за женский монастырь, любовное соперничество со старым капралом, появление Елисея в шапкеневидимке в доме откупщика и многое другое. Комический эффект в описании драк и любовных героя усиливается использованием торжественного слога, почерпнутого из арсенала эпической поэмы. Смех вызывает несоответствие“низкого” содержания поэмы и “высокой” эпической формы, в которую облекается. Здесь Майков — достойный продолжатель Буало. Так, первая песня начинается с традиционного “пою”и краткого изложения объекта воспевания. Само повествование, в духе гомеровских поэм, неоднократно прерывалось напоминанием о смене дня и ночи. Кулачные бои с расплющенными носами, откушенными ушами, оторванными рукавами, лопнувшими портами уподобляются древним битвам, а их участники— античным героям Аяксу, Диомеду и т. п. Своеобразие поэмы Майкова состоит в том, что он унаследовал приемы не только Буало, но и Скаррона, имя которого неоднократно упоминается в“Елисее”. От поэмы Скаррона идет другой тип комического контраста: изысканные герои совершают грубые, смехотворные поступки (Плутон вместе со жрецами пирует на поминках, Венера распутничает с Марсом, Аполлон рубит топором дрова, выдерживая при этом ритм то ямба, то хорея). Созданная в эпоху классицизма, поэма Майкова воспринималась как обогащение этого направления еще одним жанром. Герое-комическая поэма расширила представление о художественных возможностях жанра поэмы и показала, что она допускает ее только историческое высокое, но и современное, даже комическое содержание. Сентиментализм и его роль в развитии русской литературы, своеобразие эстетического идеала.
Поэзия М. Н. Муравьева. Жанровый состав, особенности стиля.
Во второй половине XVIII в. во многих европейских странах распространяется новое литературное направление, получившее название сентиментализм. Его появление было вызвано глубоким кризисом, который переживал феодально-абсолютистский режим. В сентиментальной литературе нашло отражение настроение широких слоев европейского общества. По идейной направленности сентиментализм—одно из явлений Просвещения. Антифеодальный пафос его произведений особенно четко выражается в проповеди внесословной ценности человеческой личности. Лучшими образцами сентиментальной литературы были признаны“Сентиментальное путешествие по Франции и Италии” Стерна, “Векфилдский священник” Голдсмита, “Юлия, или Новая Элоиза” Руссо, “Страдания юного Вертера” Гете. В отличие от классицистов, сентименталисты объявили высшей ценностью не государство, а человека, потребностям которого, по их мнению, должны отвечать государственные законы и учреждения. Несправедливым порядком феодального мира просветители-сентименталисты противопоставляли вечные и разумные законы природы. В связи с этим природа выступает в их произведениях не только как объект созерцания и любования, но и как высшее мерило всех ценностей, в том числе и самого человека. Официальным учреждениям абсолютистского государства сентименталисты противопоставили союзы, основанные на природных, родственных отношениях или взаимных симпатиях: семью и дружбу. В семье они видели самую прочную социальную ячейку, а в хорошем домашнем воспитании ребенка—залог его будущих гражданских добродетелей. Следующей ступенью формирования общественного поведения человека считалась дружба, в которой главную роль играет сходство взглядов, вкусов, убеждений. Первостепенное место в представлениях сентименталистов занимают чувства, или, как говорили в России в XVIII в. , чувствительность. От этого слова (по-французски sentiment) получило название и само литературное направление. В отличие от классицизма, философской основой которого был рационализм, сентиментализм опирался на сенсуалистическую философию английского ученого Локка, объявившего отправной точкой познания—ощущения. Чувствительность понимается сентименталистами не только как орудие познания, но и как область эмоций, переживаний, как способность отзываться на радости и страдания других людей, т. е. как основа общественной солидарности. В Словаре Академии Российской, выпущенном в конце XVIII в. , слово“чувствительность” определялось как “качество трогающегося человека несчастиями другого”. Как и любой дар природы, чувствительность нуждается в воспитании и руководстве со стороны родителей и наставников. На чувствительность влияет и положение человека в обществе. Люди, привыкшие заботиться и думать не только о себе, но и о других, сохраняют и развивают природную чувствительность; те, кто огражден богатством или знатностью от труда и обязанностей, быстро утрачивают ее, становятся грубыми и жестокими. Политическое устройство общества также влияет на природу человека: деспотическое правление убивает в людях чувствительность, ослабляет их солидарность, свободное общество благоприятствует формированию социальных эмоций. Чувствительность, по учению просветителей-сенсуалистов, — основа “страстей”, волевых импульсов, побуждающих человека к различным, в том числе и общественным, действиям. Поэтому в лучших произведениях сентиментализма она—не прекраснодушие, не слезливость, а драгоценный дар природы, определяющий его гражданские добродетели. Чувствительность лежит в основе и творческого метода писателей-сентименталистов. Классицисты типизировали моральные качества людей, создавали обобщенные характеры ханжи, скупца, хвастуна и т. п. Их интересовал не конкретный, реальный человек, а черты, присущие типу. Главную роль у них играл абстрагирующий разум писателя, вычленяющий однотипные психологические явления и воплощающий их в одном персонаже. Творческий метод сентименталистов покоится не на разуме, а на чувствах, на ощущениях, отражающих действительность в ее единичных проявлениях. Их интересуют конкретные люди с индивидуальной судьбой. В связи с этим в произведениях сентиментализма часто выступают реально существовавшие лица, иногда даже с сохранением их имени. Это не лишает сентиментальных героев типичности, поскольку их черты мыслятся как характерные для той среды, к которой они принадлежат. Герои в произведениях сентиментализма четко делятся на положительных и отрицательных. Первые наделены природной чувствительностью. Они отзывчивы, добры, сострадательны, способны к самопожертвованию, к высокой, бескорыстной любви. Вторые—расчетливы, эгоистичны, высокомерны, педантичны, жестоки. Носителями чувствительности, как правило, оказываются представители демократических слоев общества: крестьяне, ремесленники, разночинцы, сельское духовенство. Жестокосердием наделяются представители власти, дворяне, высшие духовные чины. Открытие сентименталистами нового вида мироощущения было ступенью в поступательном движении литературного процесса. Вместе с тем его проявление часто приобретало в произведениях сентименталистов слишком внешний и даже гиперболизированный характер, выражалось в восклицаниях, слезах, обмороках, самоубийствах. Для сентиментализма характерны, как правило, прозаические жанры: повесть, роман (чаще всего эпистолярный) , дневник, “путешествие”, т. е. путевые записки, помогающие раскрыть внутренний мир героев и самого автора. В России сентиментализм зарождается в 60е годы, но лучшие его произведения — “Путешествие из Петербурга в Москву” Радищева, “Письма русского путешественника” и повести Карамзина —относятся к последнему десятилетию XVIII в. Как и в других литературных направлениях, общность творческого метода писателей не означает тождества их политических и социальных взглядов, В русском сентиментализме можно выделить два течения: демократическое, представленное творчеством А. Н. Радищева и близких к нему писателей— Н. С. Смирнова и И. И. Мартынова, и более обширное по своему составу —дворянское, видными деятелями которого были М. М. Херасков, М. Н. Муравьев, И. И. Дмитриев, Н. М. Карамзин, П. Ю. Львов, Ю. А. Нелединский-Мелецкий, П. И. Шаликов. В отличие от западноевропейского сентиментализма, где основной общественный конфликт был представлен взаимоотношениями между третьим сословием и аристократией, в русском сентиментализме героями-антагонистами стали крепостной крестьянин и помещик-крепостник. Представители демократического течения, сочувствуя крепостным крестьянам, настойчиво подчеркивают их нравственное превосходство над крепостниками. В их произведениях чувствительности крестьян противопоставлено душевное огрубение, жестокость помещиков. Сентименталисты-демократы не идеализируют жизнь крестьян, не боятся показать ее антиэстетические подробности: грязь, нищету. Чувствительность героев представлена здесь наиболее широко и разнообразно—от умиления и радости до гнева и возмущения. Одним из ее проявлений может быть суровое возмездие своим обидчикам. Дворянские сентименталисты также говорят о моральном превосходстве крестьян над помещиками, но факты насилия, бессердечия и произвола крепостников представлены в их произведениях в виде исключения, как своего рода заблуждение обидчика, ж чаще всего завершаются его чистосердечным раскаянием. С большим удовольствием пишут они о добрых, гуманных помещиках, о гармонических отношениях между ними и крестьянами. Дворянские сентименталисты последовательно обходят грубые черты крестьянского быта. Отсюда известный налет пасторальности на изображаемых ими деревенских сценах. Гамма чувствительности героев здесь гораздо беднее, чем в демократическом сентиментализме. Сельские жители, как правило, добры, любвеобильны, смиренны и послушны. И все же было бы неправильно называть дворянский сентиментализм реакционным явлением. Главная его цель—восстановить в глазах общества попранное человеческое достоинство крепостного крестьянина, раскрыть его духовное богатство, изобразить семейные и гражданские добродетели. И хотя писатели этого течения не отважились поставить вопрос об отмене крепостного права, но их деятельность подготавливала общественное мнение к разрешению этой задачи. Творческий путь Карамзина. Общественно-литературная позиция. Карамзин-издатель журналов, литературный и театральный критик. Литературная деятельность Карамзина началась в середине 80-х годов XVIII в. и завершилась в 1826 г. , т. е. в общей сложности продолжалась свыше сорока лет и претерпела ряд существенных изменений. Ранний период творчества писателя относится ко второй половине 80-х годов XVIII в. , когда юный Карамзин стал одним из членов масонской ложи розенкрейцеров, возглавляемой Н. И. Новиковым. Близость к масонам Карамзин рассматривает как счастливый дар судьбы. По поручению своих наставников он занимается переводами нравоучительно-религиозных произведений. Одним из них была книга швейцарского поэта Галлера“О происхождении зла”. Вместе со своим другом, также масоном, А. А. Петровым он редактирует первый в России детский журнал“Детское чтение для сердца и разума” (1785-1789), где была помещена его повесть “Евгений и Юлия”. Влияние масонов ощущается в повышенном интересе Карамзина к религиозно-моралистическим проблемам. Однако в отличие от правоверных масонов, Карамзин испытывает в это время сильное влияние со стороны сентиментальной и предромантической литературы, о чем прежде всего свидетельствуют переведенные им произведения: “Времена года” Томсона, идиллия Геснера “Деревянная нога”, драма Лессинга “Эмилия Галотти”. Ему хорошо знакомы и произведения Руссо, Клопштока, Юнга, Виланда, Ричардсона и Стерна. Новый, сентиментально-просветительский период начинается в 1789 г. и продолжается до лета 1793 г. В 1789 г. Карамзин порывает с масонами. Сам писатель объяснял впоследствии свое решение тем, что его раздражали“нелепые обряды”и таинственность масонских собраний. Но причина оказывалась более глубокой. Еще до поездки за границу Карамзин твердо решил начать издание собственного журнала, который бы полностью соответствовал его новым литературным вкусам. В 1789-1790 годах писатель совершает путешествие по Западной Европе. Вернувшись в Россию, он издает ежемесячный“Московский журнал” (1791-1792), в котором публикует “Письма русского путешественника”, повести “Бедная Лиза”, “Наталья, боярская дочь”, а также переводы произведений западноевропейских авторов. В критическом отделе помещались рецензии на вновь выходящие книги как русских, так и зарубежных писателей. Сотрудниками журнала были И. И. Дмитриев, Г. Р. Державин, М. М. Херасков. Большая часть произведений принадлежала самому издателю. Просветительские взгляды Карамзина наиболее ярко были представлены в“Письмах русского путешественника”. Автор осуждает в них деспотизм немецких правителей, религиозную нетерпимость и фанатизм церковников, восхищается республиканскими порядками в Швейцарии, подвигом Вильгельма Телля. Идея внесословной ценности человеческой личности нашла свое отражение в таких произведениях, как“Фрол Силин, благодетельный человек” (1791) и “Бедная Лиза” (1792). Следующий этап начинается с лета 1793 г. и завершается в 1802 г. Удручающее впечатление произвело на Карамзина резкое обострение революционных событий во Франции. Если начало революции, отличавшееся сравнительно мирным характером, он встретил вполне сочувственно, то якобинский террор и казнь Людовика XVI буквально потрясли его. Ярким свидетельством этого стали письма Мелодора и Филалета, повести“Остров Борнгольм”, “Сиерра-Морена”, помещенные во второй книжке альманаха “Аглая” (1795). В своем новом журнале “Вестник Европы”(1801-1802) писатель подводил итоги минувшему десятилетию. В его высказываниях чувствуется страх перед резкими и тем более насильственными изменениями. Если раньше в“Письмах русского путешественника”общечеловеческое и национальное начала гармонично дополняли друг друга, то теперь национальное становится главенствующим. Отсюда—недоброжелательное отношение к Петру I, якобы унизившему патриотическую гордость русских. И все-таки перемены, происшедшие во взглядах писателя под влиянием революционных потрясений, не привели к полному отказу от прежней, просветительской программы. В“Вестнике Европы”он указывает на ряд явлений, нуждающихся в коренном улучшении, прежде всего на законодательство. В отличие от реакционеров, стремившихся забросать грязью имена великих французских философов XVIII в. —Вольтера. Дидро, Руссо, Карамзин продолжает отзываться о них с прежним уважением. Осуждая революционные действия, писатель не отказался от своих симпатий к республиканским порядкам. Последний период начинается с 1803 г. и продолжается до смерти писателя. Огромным подвигом была его работа над“Историей государства Российского”. Карамзин получил звание историографа и соответствующую этому положению пенсию, которая позволила ему полностью посвятить себя научным изысканиям. Первые восемь томов вышли в 1818 г. Это стало событием величайшей важности. Русские читатели впервые могли узнать о прошлом своей страны из достоверного, увлекательно написанного труда. Смерть застала Карамзина в 1826 г. в работе над двадцатым томом, посвященным истории“Смутного времени”. Поэтика сентименталистских повестей Н. М. Карамзина “Бедная Лиза”, “Наталья-боярская дочь” (сюжетно-композиционная организация, образ героя, героини, роль пейзажа). Лучшей повестью Карамзина справедливо признана “Бедная Лиза”(1792), в основу которой положена просветительская мысль о внесословной ценности человеческой личности. Проблематика повести носит социально-нравственный характер: крестьянке Лизе противопоставлен дворянин Эраст. Характеры раскрыты в отношении героев к любви. Чувства Лизы отличаются глубиной, постоянством, бескорыстием: она прекрасно понимает, что ей не суждено быть женою Эраста. Дважды на протяжении повести она говорит об этом. Лиза любит Эраста самозабвенно, не задумываясь о последствиях своей страсти. Этому чувству не могут помешать никакие корыстные расчеты. Во время одного из свиданий Лиза сообщает Эрасту, что к ней сватается сын богатого крестьянина из соседней деревни и что ее мать очень хочет этого брака. Эраст изображен в повести не вероломным обманщиком-соблазнителем. Такое решение социальной проблемы было бы слишком грубым и прямолинейным. Это был, по словам Карамзина, “довольно богатый дворянин” с “добрым от природы” сердцем, “но слабым и ветреным.... Он вел рассеянную жизнь, думал только о своем удовольствии.... ”. Таким образом, цельному, самоотверженному характеру крестьянки противопоставлен характер доброго, но избалованного праздной жизнью барина, не способного думать о последствиях своих поступков. Намерение обольстить доверчивую девушку не входило в его планы. Вначале он думал о“чистых радостях”, намеревался “жить с Лизою как брат с сестрою”. Но Эраст плохо знал свой характер и слишком переоценил свои нравственные силы. Вскоре, по словам Карамзина, он“не мог уже доволен быть.... одними чистыми объятиями. Он желал больше, больше и, наконец, ничего желать не мог”. Наступает пресыщение и желание освободиться от наскучившей связи. Следует заметить, что образу Эраста сопутствует весьма прозаический лейтмотив —деньги, которые в сентиментальной литературе всегда вызывали к себе осудительное отношение. Настоящая искренняя помощь выражается у писателей-сентименталистов в самоотверженных поступках. Вспомним, как решительно отвергает радищевская Анюта предложенные ей сто рублей. Точно так же ведет себя слепой певец в главе“Клин”, отказываясь от “рублевика” и принимая от путешественника лишь шейный платок. Эраст при первой же встрече с Лизой стремится поразить ее воображение своей щедростью, предлагая за ландыши вместо пяти копеек целый рубль. Лиза решительно отказывается от этих денег, что вызывает полное одобрение и ее матери. Эраст, желая расположить к себе мать девушки, просит только ему продавать ее изделия и всегда стремится платить в десять раз дороже, но“старушка никогда не брала лишнего”. Лиза, любя Эраста, отказывает посватавшемуся к ней зажиточному крестьянину. Эраст же ради денег женится на богатой пожилой вдове. При последней встрече с Лизой Эраст пытается откупиться от нее“десятью империалами”. Эта сцена воспринимается как кощунство, как надругательство над любовью Лизы: на одной чаше весов— вся жизнь, помыслы, надежды, на другой — “десять империалов”. Сто лет спустя ее повторит Лев Толстой в романе “Воскресение”. Для Лизы потеря Эраста равнозначна утрате жизни. Дальнейшее существование становится бессмысленным, и она накладывает на себя руки. Трагический финал повести свидетельствовал о творческой смелости Карамзина, не пожелавшего снизить значительность выдвинутой им социально-этической проблемы благополучной развязкой. Там, где большое, сильное чувство вступало в противоречие с устоями крепостнического мира, идиллии быть не могло. В целях максимального правдоподобия Карамзин связал сюжет своей повести с конкретными местами тогдашнего Подмосковья. Домик Лизы расположен на берегу Москвы-реки, неподалеку от Симонова монастыря. Свидания Лизы и Эраста происходят возле Симонова пруда, который после выхода повести получил название“Лизина пруда”. Все эти реалии произвели на читателей ошеломляющее впечатление. Окрестности Симонова монастыря стали местом паломничества многочисленных поклонников писателя. В повести “Бедная Лиза”Карамзин показал себя большим психологом. Он сумел мастерски раскрыть внутренний мир своих героев, в первую очередь их любовных переживаний. До Карамзина переживания героев декларировались в монологах героев. Последнее относится прежде всего к эпистолярным произведениям. Карамзин нашел более тонкие, более сложные художественные средства, помогающие читателю как бы угадывать, какие чувства испытывают его герои, через внешние их проявления. Лирическое содержание повести отражается и в ее стиле. В ряде случаев проза Карамзина становится ритмичной, приближается к стихотворной речи. Именно так звучат любовные признания Лизы Эрасту: “Без глаз твоих темен светлый месяц, // без твоего голоса скучен соловей поющий; // без твоего дыхания ветерок мне не приятен”. Кроме “Бедной Лизы” в “Московском журнале” была опубликована историческая повесть Карамзина “Наталья, боярская дочь”(1792). Своеобразие первой исторической повести Карамзина состоит в том, что в ней прошлое показано не с парадной, официальной стороны, а в его домашнем облике. Героиня повести Наталья—единственная дочь престарелого вдовца боярина Матвея Андреева. Изображается уединенная теремная жизнь молодой девушки, ее скромные забавы вместе с соседками-подругами. Главное содержание повести—любовные переживания героини, начиная с непонятных ей самой тревожных томлений и кончая всепоглощающей страстью, овладевшей ею при встрече с избранником ее сердца. Наталье разрешалось появляться за пределами дома только в церкви и то под присмотром мамки. Здесь-то и происходит ее знакомство с Алексеем Любославским, сыном опального боярина, вынужденным скрываться в подмосковных лесах. По убедительной догадке А. Старчевского, отправной точкой при создании повести послужил“брак царя Алексей Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной, воспитанницей боярина Матвеева”. Но от этой исторической основы в повести, кроме имен, ничего не осталось. Историзм произведения носит пока еще поверхностный характер и ограничивается предметами быта, одежды, оружия XVII в. Допетровская старина прославляется как время, когда русское дворянство еще не было затронуто иноземным влиянием, принимавшим в XVIII в. зачастую самые уродливые формы. Эта идеализация распространяется и на нравы XVII в. Наряду с образцовым монархом выведен столь же справедливый боярин, правая рука государя—отец Натальи Матвей Андреев. Прототипом его был один из сподвижников царя Алексея Михайловича, воспитатель матери Петра I боярин Артамон Сергеевич Матвеев, воспетый Рылеевым в одной из его дум. Этот дипломат и военачальник был отправлен в ссылку при царе Федоре Алексеевиче и трагически погиб в 1682 г. во время первого стрелецкого бунта. В повести Карамзина факты биографии А. С. Матвеева поделены между двумя героями. Первая, благополучная часть его жизни послужила материалом для образа отца Натальи—боярина Матвея Андреева. История опалы и ссылки А. С. Матвеева вместе с малолетним сыном Андреем отразилась в судьбе боярина Любославского и его сына Алексея. Карамзинский боярин Матвей представлен мудрым и нелицеприятным наставником царя, защитником всех обиженных. Он выступает как посредник между народом и верховной властью. Не боясь опалы, говорит царю все, что думает, справедливо разрешает судебные споры, всегда стоит только за правду. Особое место отведено хлебосольству и нищелюбию отца Натальи; филантропия всегда была одним из краеугольных камней общественной программы Карамзина. Семейные, домашние добродетели служат у Карамзина надежной опорой для общественных. Боярин Матвей— идеальный отец и столь же идеальный гражданин. Алексей Любославский —нежный сын, образцовый супруг и вместе с тем отважный воин. Даже в Наталье любовь к мужу пробуждает воинский пыл, и вместе с Алексеем она выходит на ратное поле. Разумеется, не следует видеть в этом произведении верное отражение социальных и семейных отношений XVII в. Перед нами типичная утопия дворянского просветителя конца XVIII в. , перенесшего на прошлое свое представление об идеальном сословно-монархическом государстве и противопоставившего этот идеал общественным отношениям своего времени. Историческая повесть Н. М. Карамзина “Марфа-посадница”. Идеи, образы, стиль. О политических взглядах Карамзина в начале XIX в. лучше всего свидетельствует новая историческая повесть“Марфа Посадница” (1803), в основу которой положены события XV в. —борьба Новгородской республики с московским самодержавием за свою самостоятельность. Эта тема в конце XVIII—начале XIX в. имела не только исторический интерес. Старый феодальный монархический строй распадался буквально на глазах, и на его обломках то в одной, то в другой стране возникали молодые республики. Так, в 1775-1783 гг. разразилась революция в Америке, и бывшие колонии монархической Англии объявили себя самостоятельным государством. Несколькими годами позже революционный пожар охватил Францию, и многовековой монархический порядок уступил место республиканскому. Но если Америка сохранила свою политическую систему, то Французская республика очень скоро переродилась в наполеоновскую империю. Все это создавало впечатление шаткости, зыбкости не только старых, но и новых политических отношений и, естественно, заставляло современников задумываться о путях, по которым европейский мир пойдет дальше. Было бы глубоко ошибочным считать, что политические симпатии Карамзина в начале XIX в. принадлежали только монархическому строю. Многочисленные статьи, помещенные в“Вестнике Европы”, свидетельствуют о том, что и после кризиса, пережитого писателем в 1793 г. , республиканский тип правления в глазах Карамзина не утратил своей привлекательности. Своеобразие политической позиции Карамзина в“Марфе Посаднице”состоит в том, что в ней в одинаковой степени возвеличены и прославлены и республиканские и монархические принципы, что полностью соответствует мировоззрению Карамзина, сумевшего в своих взглядах соединить оба эти начала. Эту же двойственность он переносит и на взгляды новгородского“летописца” — вымышленного автора “Марфы Посадницы”. Поэтизация республиканских доблестей древнего Новгорода в “Марфе Посаднице”особенно очевидна в случаях, когда Карамзин умышленно отходит от фактов, хорошо известных ему как историку. Различна прежде всего трактовка общественной жизни Новгорода в последние годы его вольности. В“Истории государства Российского”показана борьба между двумя партиями, из которых одна вполне открыто симпатизировала Москве, другая— поддерживала сепаратистские планы Борецких. В “Марфе Посаднице”все выглядит иначе. Новгородцы показаны как дружный воинский стан, сплотившийся вокруг Марфы. В“Истории.... ”Карамзин неоднократно пишет о тайных переговорах Марфы с Литвой, с целью окончательного разрыва с Москвой. Текст этого соглашения приводится в примечаниях к VI тому. В повести Борецкая гордо отвергает льстивые предложения литовского посла, предпочитая остаться без помощи, нежели запятнать свою совесть изменой. В“Истории.... ”дважды приводятся примеры вероломства новгородцев в войне с Москвой, когда они, направляя к Иоанну послов для мирных переговоров, внезапно нападали на его войска. В повести военные действия Новгорода отличаются рыцарским благородством и прямотой. В“Истории.... ”пятитысячная московская рать одержала победу над сорокатысячным новгородским войском. В повести—совершенно иное соотношение: войско Иоанна значительно превышает силы новгородцев. Карамзин знал о том, что Иван III не казнил Марфу, а заточил ее в монастырь. В“Истории.... ”указаны и место ее заключения, и год ее вполне мирной кончины. В повести Борецкая погибает на плахе, обнаруживая при этом большое самообладание. Описание казни насыщено эффектными подробностями. Последние слова Марфы звучит укором растерявшим республиканские доблести новгородцам. Однако своеобразие повести Карамзина состоит в том, что симпатии к Новгороду и республиканским порядкам не мешали автору оправдывать завоевание его Москвой, а прославление политики Ивана III не исключает сочувствия новгородцам. Карамзин защищает монархический строй в России не потому, что считает его единственно возможной формой государства, а вследствие того, что на русской земле утвердилась именно эта форма правления. Он враг гражданских бурь, противник революционных потрясений. Конечно, порядки, которые защищали новгородцы, тоже складывались столетиями, а не были узурпированы у“законной”власти. Однако цели защитников Новгорода не идут ни в какое сравнение с той величественной задачей, которую ставила перед собой Москва. Так во имя национальных интересов всего русского народа оправдывается завоевание Новгорода. Поэтому в повести идеализированы не только новгородцы во главе с Марфой, но и Иван III. Исторический конфликт между республиканским Новгородом и самодержавной Москвой выражен в повести прежде всего в противопоставлении двух сильных характеров: Марфы и Иоанна. Но для того чтобы один из этих принципов восторжествовал, необходимо деятельное вмешательство народа. Поэтому за народное мнение все время ведется отчаянная борьба. В самом начале повести даны два обращения к новгородцам— сначала князя Холмского, потом —Марфы. В сущности, каждый из говорящих стремится и логикой, и красноречием, и гражданской страстностью склонить на свою сторону народ, и после каждой речи Карамзин сообщает о реакции на нее слушателей. Народ, по мысли Карамзина, большая сила, но требующая постоянного руководства. Это исполин, наделенный детской душой и детским разумом. К этой мысли писатель неоднократно возвращается в своей повести. Эволюция исторических взглядов Карамзина к началу XIX в. отражается и в творческом методе писателя. Революционные события во Франции убедили его в том, что в истории решающую роль играет не любовь, а политические страсти и сила. В“Марфе Посаднице”тема сентиментальной любви Ксении и Мирослава занимает очень скромное место и не определяет ход событий. И напротив, пафос государственности, гражданский долг, подавление личного начала во имя политических принципов—все это заставило Карамзина обратиться к художественным средствам писателей-классицистов. Повесть построена по строгим геометрическим линиям: в ней два стана, во главе каждого свой вождь—Марфа и Иоанн. Обращают на себя внимание пространные монологи (диспут Марфы и Холмского) , построенные по образцам торжественных, ораторских речей. Даже там, где по законам эпического жанра Карамзин мог бы от лица автора описывать военные действия, он обращается к помощи пресловутого классического вестника. Но и “классикой”не исчерпывается художественное своеобразие повести, которая несет в себе пока еще слабо выраженное романтическое начало. История нанесла жестокий удар просветительскому мышлению, и Карамзин выдвигает иррациональное, романтическое объяснение событий, управляемых роком, фатумом, судьбой. Отсюда в повести таинственность, загадочность некоторых эпизодов. Загадочны история рождения Мирослава и причина благоволения к новгородскому юноше московского государя. Таинственностью отмечена и судьба Марфы. Еще при рождении финский волхв предсказал ей славную жизнь и, по-видимому, трагическую кончину, но о последнем приходится только догадываться, поскольку автор обрывает предсказание на половине фразы. В связи с этим чрезвычайно ценными оказались для Карамзина легенды и предзнаменования, почерпнутые из новгородских летописей XV в. : разрушение башни Ярослава, на которой находился вечевой колокол; появление над Новгородом огненной тучи, тревога, овладевающая животными и птицами. Здесь религиозное сознание древних книжников своеобразно перекликалось с мыслями Карамзина о высшем промысле, управляющем событиями. “Письма русского путешественника” Н. М. Карамзина. Стиль. Жанр. Образ путешественника. “Письма русского путешественника”открывают сентиментально-просветительский этап творчества Карамзина. Они печатались сначала в“Московском журнале”, затем в альманахе “Алая”. Полностью отдельным изданием вышли в 1797-1801 гг. Материал, представленный в“Письмах”, чрезвычайно разнообразен: здесь и картины природы, и встречи с знаменитыми писателями и учеными Европы, и описание памятников истории и культуры. Просветительский характер мышления Карамзина особенно четко обрисовывается при оценке общественного строя посещаемых им стран. Явное неодобрение автора вызывает феодальная Германия. Карамзина раздражает назойливый контроль полицейских чиновников. В Берлине ему предлагают длинный список вопросов, на которые необходимо ответить в письменной форме. В Пруссии бросается в глаза засилье военных. Карамзин указывает на убожество общественной жизни немецких княжеств. Приезд в Берлин родственницы короля, “штатгальтерши”, как пренебрежительно называет ее автор, превращается в событие государственной важности: устраивается военный парад, жители выходят на улицы, играет оркестр. Придворная жизнь втягивает в свою орбиту даже великих писателей. В Ваймаре Карамзин не застает дома ни Виланда, ни Гердера, ни Гёте. Известие, что все они были во дворце, вызывает у него возмущение. Совершенно по-другому пишет Карамзин о Швейцарии, которая для просветителей, особенно для Руссо, была наглядным примером республиканских порядков. “Итак, я уже в Швейцарии, — сообщает путешественник, — в стране живописной натуры, в земле тишины и благополучия”. Зажиточность швейцарских землевладельцев автор объясняет тем, что они “не платят почти никаких податей и живут в совершенной свободе”. В Цюрихе он с большим одобрением рассказывает о “девичьей школе”, в которой сидят рядом дочери богатых и бедных родителей, что дает возможность“уважать достоинство, а не богатство”человека. Причину, поддерживающую в Швейцарии республиканский строй, Карамзин, в духе Монтескье и Руссо, видит в строгих аскетических нравах жителей, среди которых даже самые богатые не держат более одной служанки. Сложно и противоречиво отношение писателя к Франции. Он приехал сюда в тот момент, когда страна пожинала горькие плоды абсолютизма. На каждой станции путешественников окружают нищие. Находясь в Булонском лесу, автор вспоминает о недавнем времени, когда великосветские куртизанки щеголяли друг перед другом великолепием экипажей и разоряли щедрых поклонников. С презрением говорит путешественник о Французской академии: половина ее членов невежественна и занимает свои места по знатности рода. Поэтому начало революции, отличавшееся сравнительно мирным характером, Карамзин, подобно Виланду, Клопштоку, Гердеру, Шиллеру и Канту, встретил с явным одобрением. Позже сам автор вспоминал, с каким восхищением он слушал в Народном собрании пламенные речи Мирабо. Но в окончательном варианте“Писем”, созданном после 1793 г. , революция решительно осуждена. Самое страшное для Карамзина, как и для большинства просветителей XVIII в. ,—восставший народ и революционная диктатура. Напуганный якобинским террором, он готов примириться с монархическим правлением, уповая на медленные, но более верные, по его мнению, успехи нравственности и просвещения. В Англии путешественник с большой похвалой говорит о предприимчивости купечества, что вполне соответствует представлениям просветителей об общественно полезной роли частной инициативы. Как истинный просветитель, Карамзин хвалит веротерпимость англичан, с одобрением пишет об их законодательстве, о“Великой хартии вольности”. Познакомившись с судом присяжных, он заявляет, что в Англии “нет человека, от которого зависела бы жизнь другого”. Однако писатель далек от полного и безоговорочного восхищения жизнью англичан. Оборотная сторона кипучей деятельности купцов—эгоизм и равнодушие к людям. Наравне с богатством купцов он отмечает и вопиющую нищету английских низов. Отношение к беднякам в Англии приводит его в негодование. Карамзин считает своим долгом познакомить читателя с природой описываемой страны. По его млению, она определяет не только физический, но и духовный облик человека. Жители швейцарских Альп красивы, щедры и приветливы, потому что они живут среди прекрасной и благодатной природы. И наоборот, холодный, туманный климат Англии оказывает пагубное влияние на характер ее граждан, которые изображаются замкнутыми, недоверчивыми, расчетливыми и эгоистичными. Как писатель-сентименталист, Карамзин считает истинными и нерушимыми те человеческие отношения, в которых главную роль играет чувство. Поэтому заседание Народного собрания во Франции или выборы в английский парламент, в которых все решают политические расчеты, закулисная борьба партий, описаны им с нескрываемой иронией. И наоборот, училище для глухонемых в Париже, госпиталь для престарелых матросов в Гринвиче вызывают его полное одобрение как примеры истинной филантропии. Карамзин стремится показать не только то, что объединяет людей, но и то, что их разобщает. К числу таких пагубных заблуждений он относит проявление национальной замкнутости и национального самомнения. 0Столь же враждебна автору религиозная нетерпимость, фанатизм (рассказ о крестоносце графе Глейхене, которого освободила из плена сарацинка, убежавшая вместе с ним. Жена графа простила ему невольную измену, после чего был заключен тройственный супружеский союз, признанный даже папой. В этой легенде любовь и человечность побеждают национальную вражду и религиозную нетерпимость). Карамзин посещает темницу, в которой был заключен Мартин Лютер. Писатель восхищается смелостью немецкого реформатора, восставшего против авторитета папы и императора. Лучшим средством борьбы с религиозным фанатизмом, национальной нетерпимостью, политическим деспотизмом и нищетой Карамзин, подобно Вольтеру, Монтескье, Дидро и Руссо, считает просвещение. Вера в благотворную роль науки и искусства заставляет его искать встречи с философами и писателями. В Германии он с особенно теплым чувством посещает деревенский домик детского писателя Вейсе. Здесь же встречается с Кантом, Платнером, Гердером и Виландом, которым рассказывает о России и русской литературе. Карамзин уверен, что душа писателя и философа всегда отражается в произведении, и чем выше нравственный облик каждого из них, тем благотворнее будет их влияние на читателей. “Письма русского путешественника”были для Карамзина своеобразной школой литературного мастерства. Свободная композиция жанра“путешествия”позволяла вводить в него самый разнообразный материал. На одном из первых мест в“Письмах”оказались наблюдения автора за собственными переживаниями, подчас неожиданными и противоречивыми. В “Письма”заносятся автором легенды и рассказы о подлинных событиях, услышанные им в пути. Они представляют собой маленькие новеллы. От них—прямая дорога к будущим повестям. Интересны психологические портреты ученых и писателей, с которыми Карамзину посчастливилось увидеться. Описание природы превращается в ряде случаев как бы в маленькие стихотворения в прозе. Некоторые из них перекликаются с его же лирическими произведениями. Так, например, описание осеннего пейзажа, помеченное словами“Женева, ноября 1, 1789”, в сущности, повторяет тему стихотворения “Осень”, созданного в то же самое время. Предромантические тенденции в прозе Карамзина (“Остров Борнгольм”, “Сиерра-Морена”). Природа всех страстей, по мнению Карамзина, одинакова. Этот вывод позволяет ему поставить любовь в один ряд с корыстолюбием, честолюбием. Любовник, забывший о разумных законах природы, совершает тот же проступок, что в человек, посягнувший на чужую собственность или жизнь. Тем самым произведения с любовным сюжетом могут перекликаться с событиями из политической и социальной жизни общества. Так мы подходим к проблематике повести“Остров Борнгольм”, написанной Карамзиным в 1793 г. под непосредственным влиянием революционных событий во Франции. В основе повести — тема преступной любви брата и сестры, т. е. очевидное нарушение разумных и “естественных”границ любовной страсти. Речь идет о нравственных законах, основой которых являются не только чувства, но и рассудок. Герой же подчиняется лишь голосу страсти. Возлюбленная героя повести уже осознала свою вину. “Я лобызаю руку, которая меня наказывает”, —говорит она. На вопрос путешественника, невинно ли ее сердце, она отвечает, что ее сердце могло быть в заблуждении. Это признание почти дословно совпадает со словами самого Карамзина в “Разговоре о счастии”: “.... заблуждение сердца, безрассудность, недостаток в просвещении — виною дурных дел”. Роль судьи и палача берет на себя хозяин замка, отец преступных любовников. Его положение не менее трагично: защищая добродетель, он вынужден карать собственных детей. В повести нагнетается атмосфера тайн и ужасов. Мрачен и страшен остров Борнгольм, еще страшнее таинственный замок; ужасна участь молодой узницы, но ужаснее, по словам автора, проступок, приведший ее в темницу. Он настолько страшен, что автор не решается поведать о нем читателю. Перенесение событий в готический замок имеет художественное объяснение, поскольку просветители считали средневековье эпохой разгула неразумных страстей. Тем самым“заблуждение” героев повести ассоциируется с мрачными призраками средних веков. Сюжетный план повести переходит в другой, более широкий, общественно-политический. События развиваются в Западной Европе. Они приурочены к началу революции во Франции. На это в произведении есть недвусмысленный намек. Так, на просьбу старца известить о“происшествиях света”, путешественник отвечает: “Свет наук.... распространяется более и более, но еще струится на земле кровь человеческая, лиются слезы несчастных, хвалят имя добродетели и спорят о существе ее”. Тем самым повесть строится по принципу соотнесенности разрушительных любовных страстей со столь же разрушительными общественными страстями. Первое дается крупным планом, второе служит для него отдаленным фоном. Но именно общественные политические события 1793 г. вызвали к жизни мрачный, трагический рассказ о людях, слепо доверившихся голосу страсти и жестоко поплатившихся за свою безрассудную любовь. Проблематику “Острова Борнгольм” продолжает повесть “Сиерра-Морена”(1795). Здесь та же тема неистовых страстей, сметающих на своем пути все нравственные препоны и приводящих героев к страданиям, раскаянию, гибели. “Испанский” колорит повести художественно мотивирует “огненный” характер переживаний героев. В конце произведения —выход в мир политических событий. Эти выводы не вытекают из сюжета, где никто никого не“умерщвляет”, но они легко соотносятся с событиями 1793 г. Анализ повестей “Остров Борнгольм” и “Сиерра-Морена”позволяет сделать следующие выводы. Появление предромантических произведений Карамзина вызвано общей для многих европейских литератур причиной—кризисом просветительских взглядов под влиянием революционных событий во Франции. Карамзин застал самое начало этого кризиса и остается на просветительских позициях: он еще верит в способность разума управлять страстями. Изображая мрачных, неистовых героев, он, в отличие от романтиков, не сливается с ними, а смотрит на них со стороны со смешанным чувством ужаса и сострадания. И. И. Дмитриев. Жанровый состав поэзии, проблематика, стиль (лирические песни, литературные сказки, басни). Иван Иванович Дмитриев (1760-1838) вошел в историю русской литературы как поэт-сентименталист. Он был земляком и приятелем Карамзина, печатался в его“Московском журнале”. Однако в отличие от Карамзина, Дмитриев, особенно в начале творчества, оказался более связан с традициями классицизма, с одой и сатирическими жанрами. Дмитриев родился в 1760 г. в Симбирской губернии. Учился он, как и Карамзин, в частных пансионах. Затем был на военной службе, где и начал писать свои первые стихи. В дальнейшем Дмитриев занимал высокие государственные посты: при Павле I был назначен товарищем министра в департаменте уделов и обер-прокурором Сената, при Александре I—министром юстиции. Он прожил долгую жизнь, был хорошо знаком с Жуковским, Батюшковым, Пушкиным, но его собственная поэтическая деятельность фактически завершилась в первое десятилетие XIX в. Как поэт-сентименталист, Дмитриев чувствовал себя единомышленником и соратником Карамзина. Эту близость он подчеркнул даже в названии одного из своих сборников, озаглавив его, вслед за Карамзиным, “И мои безделки”(1795). Безделками оба поэта называли произведения, отличавшиеся и по форме и по содержанию от монументальных классицистических произведений. На одном из первых мест стояли у Дмитриева песни. В 1796 г. он издал“Карманный песенник, или Собрание лучших светских и простонародных песен”, куда включил ряд своих произведений. Среди них особенно популярной оказалась песня“Стонет сизый голубочек”, напечатанная впервые в карамзинском “Московском журнале”. В следующем году стихотворение было положено на музыку Ф. М. Дубянским и вскоре сделалось популярным романсом. Образы голубка и голубки Дмитриев взял из народного творчества, но переосмыслил их в духе сентиментальных традиций. Страстному, верному голубку противопоставлена легкомысленная голубка, покинувшая своего“друга”. Песня изобилует глаголами, раскрывающими всю гамму скорбных чувств влюбленного голубка: “стонет”, “тоскует”, “ждет”, “сохнет”, “вздыхает”, а также ласково-уменьшительными существительными, которые придают стихотворению оттенок некоторой сентиментальной слащавости: “голубочек”, “дружочек”, “пшеничка”. Широкую известность получила другая “песня” Дмитриева “Видел славный я дворец//Нашей матушки-царицы” с типичным для сентиментальной литературы противопоставлением “дворца” и “шалаша”, в котором поэт чувствует себя счастливее земных владык. Отношение Дмитриева к классицизму неоднозначно. В сатире “Чужой толк”, которую Белинский считал лучшим его произведением, он остроумно высмеял шаблонные выражения и штампы торжественной оды и многое другое. Вместе с тем поэт подчеркивал, что он“имел в виду не все, а некоторые только оды и что “читатели.... должны быть уверены, что произведения Хераскова, Державина, Петрова не в числе оных”. Эта оговорка не случайна, поскольку и сам Дмитриев вслед за названными им авторами отдал дань одической поэзии. И если как поэт-сентименталист он тяготел к Карамзину, то как поэт-одописец выбрал себе в наставники Державина, с которым также был в приятельских отношениях и поэзию которого высоко ценил. Свое неизменное восхищение певцом“Фелицы” Дмитриев выразил в послании “К Г. Р. Державину”. Под непосредственным влиянием Державина написаны оды “Освобождение Москвы”, “Размышления по случаю грома”, “Гимн богу”, “Смерть князя Потемкина”, а также ряд анакреонтических и шутливых стихотворений. Однако в поэзии Дмитриева ода претерпевает интересную трансформацию. Объектами восхваления становятся в ней не высокопоставленные лица—цари, полководцы, а явления природы, герои, события далекого прошлого. Так, почти одновременно с Карамзиным Дмитриев решил воспеть великую русскую реку Волгу, на берегах которой прошло детство обоих поэтов. Но в отличие от Карамзина, Дмитриев написал свое стихотворение не свободно рифмующимся стихом, а ломоносовскими десятистишными строфами с канонической для них рифмовкой. Сохранен и выспренний одический стиль. Даже воспоминания детства облечены в архаические формы. На основе похвальной оды Дмитриев создает и первые образцы исторической баллады. Примером этому может послужить стихотворение“Ермак”. Собственно одическое начало, т. е. “хвала”, идущая от автора, сдвинуто здесь в конец стихотворения, а на первом месте сцена из далекого прошлого, представленная разговором двух шаманов (служители культа у сибирских народов) о подвигах и победах Ермака. Кроме исторической, Дмитриеву принадлежит также бытовая, шутливая баллада под названием“Отставной вахмистр”. Жанровое своеобразие “Отставного вахмистра”не соответствовало поэтике ни классицистической, ни сентиментальной литературы. Бытовой сюжет передается здесь в комических и вместе с тем глубоко сочувственных интонациях. Видимо, поэтому баллада Дмитриева в одном из изданий была опубликована под названием“Карикатура”, в особом понимании этого слова как шутливо-грустное описание истинного события. Термин “сказка”в поэзии XVIII в. имел особое значение. Это был точный перевод французского слова conte. Так назывались во французской поэзии стихотворные сюжетные произведения, написанные чаще всего разностопным, басенным стихом, шутливого, сатирического и даже вольнодумного содержания. От басни сказка отличалась большими размерами и отсутствием прямолинейной назидательности. Дмитриев написал семь сказок. Дмитриев известен также как баснописец. Всего им было написано 80 басен. Сюжеты многих из них заимствованы у Лафонтена и Флориана. До Дмитриева самым плодовитым русским баснописцем был Сумароков, который как поэт-классицист считал басни низким жанром и поэтому писал их нарочито огрубленным языком. Подобно Карамзину, Дмитриев избегает низкого“штиля” и пишет свои басни легким, изящным слогом. “Притчи” Сумарокова имели четкую социальную направленность против дворян, “подьячих”, церковников. У Дмитриева осуждаются не социальные пороки, а общечеловеческие заблуждения—легкомыслие, самодовольство, недальновидность. Басенная мораль выдержана у Дмитриева в типично сентиментальных представлениях: чтобы быть счастливым, нужно дорожить не вещественными, а духовными ценностями, так как самые надежные радости приносят не богатство и знатность, а дружба и любовь. А. Н. Радищев. Личность. Литературная позиция. “Дневник одной недели”. Жанр. Особенности стиля. Александр Николаевич Радищев (1749-1802) - первый в России революционный писатель, провозгласивший право народа на насильственное свержение деспотической власти помещиков и царя. Радищев— предшественник декабристской и революционно-демократической мысли XIX в. Радищев принадлежал к наиболее радикальному крылу европейского просветительства. Еще в годы обучения в Лейпцигском университете, куда он был послан вместе с другими русскими студентами изучать юриспруденцию, Радищев познакомился с работами Монтескье, Мабли, Руссо. Особенно сильное впечатление произвела на него книга французского философа-материалиста Гельвеция“Об уме”. Он проникся духом Просвещения и сам стал одним из его ярких представителей. Смелые обличители помещичьего злонравия и чиновничьего произвола были и до Радищева. Достаточно вспомнить Сумарокова, Новикова, Фонвизина. Своеобразие просветительства Радищева состояло в том, что он сумел связать эти явления с политическим строем России и ее социальной системой— с самодержавием и крепостным правом —и выступил с призывом к их ниспровержению. Свои взгляды Радищев изложил в замечательной по глубине и смелости книге“Путешествие из Петербурга в Москву”(1790). Книга сразу же была замечена властями. Один из ее экземпляров попал в руки Екатерины II. Императрица пришла в ужас. Большую часть издания автору пришлось сжечь, вследствие чего “Путешествие”стало библиографической редкостью. 30 июня 1790 г. писатель был арестован. Началось следствие. В ответах на предлагаемые вопросы Радищев придерживался хорошо продуманной тактики. В объяснениях, касавшихся содержания“Путешествия”, он стремился, насколько это было возможно, смягчить обличительный и революционный характер произведения. Несмотря на это, уголовная палата приговорила писателя к смертной казни“через отсечение головы”. Более пяти недель Радищев находился на положении смертника, но затем Екатерина II заменила казнь десятилетней ссылкой в Сибирь, в Илимский острог. К вдовцу Радищеву вместе с его детьми приехала свояченица Е. В. Рубановская, которая стала его женой. В 1797 г. , после смерти Екатерины II, Радищеву было разрешено оставить Сибирь и поселиться в имении Немцово Калужской губернии, под постоянным полицейским надзором. Ссылка продолжалась. В 1801 г. Александр I позволил Радищеву вернуться в Петербург и даже разрешил работать в комиссии по составлению нового законодательства. Радищев энергично взялся за дело. Среди новых постановлений им было предложено освобождение крестьян и запрещение продажи их в рекруты. Независимая позиция Радищева вызвала раздражение его непосредственного начальника—графа П. В. Завадовского, который намекнул писателю на возможность повторения сибирской ссылки. Эта угроза тяжело подействовала на писателя. Видя полное крушение своих надежд, он принял яд и скончался 11 сентября 1802 г. “Дневник одной недели” по жанру и содержанию —один из ранних в России образцов сентиментальной литературы. Он представляет собой одиннадцать коротких лирических записей, наполненных горестными сетованиями автора по поводу отъезда из Петербурга его друзей. Читателям, привыкшим судить о творчестве Радищева по его“Путешествию”, по его публицистике, “Дневник одной недели”может показаться чужеродным среди остро-политических произведений писателя. Но такое мнение ошибочно. Для правильного понимания“Дневника”следует вспомнить о том особом высоком значении, которое просветители XVIII в. , в том числе и Радищев, придавали дружбе. Радищева, как и Руссо, Дидро, Гельвеция, Гольбаха, отличает глубокая вера в социальные возможности человека, заложенные в нем самой природой. Среди общественных связей важное место отводилось дружбе, способности людей объединяться не по принципу кровного родства, а на основе взаимной симпатии, сходных мыслей и чувств. Этими качествами наделен герой “Дневника одной недели”. Он глубоко привязан к своим друзьям. Ему тяжело возвращаться в опустевший после их отъезда дом. Привычные занятия становятся неинтересными, пища теряет свой вкус. Но зато возвращение друзей, о котором сообщается в последней записи, дает незабываемое ощущение счастья и полноты бытия: “Частные”добродетели, в том числе и дружба, в сознании просветителей не только не противостоят общественным, но считаются их опорой и даже школой. В“Дневнике одной недели”поведение человека в обществе еще не показано, но раскрыта его душа, способная к самоотверженной привязанности, а это—надежная гарантия будущих гражданских добродетелей. Такое понимание дружбы помогает понять связь“Дневника” с другими произведениями Радищева, в первую очередь с “Житием Федора Васильевича Ушакова”. “Житие Ф. В. Ушакова” А. Н. Радищева. Идеи, образы, особенности стиля. Это произведение вышло отдельной книжкой в 1789 г. за несколько месяцев до появления“Путешествия из Петербурга в Москву”. Ф. В. Ушаков —товарищ Радищева по Лейпцигскому университету, умерший в 1770 г. на двадцать третьем году жизни. Он был на несколько лет старше своих друзей и заметно выделялся среди них силой характера и жизненным опытом. Слово “житие” употреблено Радищевым не в традиционном, агиографическом значении, а в смысле “биография”. Жанр, предложенный Радищевым, следует рассматривать как одно из явлений просветительской литературы. Он подсказан традицией дидактических произведений, в которых выводился молодой человек, свободный от окружающих его“предрассудков”, сам выработавший свое мировоззрение и выбирающий свой жизненный путь. Ушаков отличался огромной любознательностью. Перед поездкой за границу он уже имел чин коллежского асессора и мог сделать блестящую карьеру, но жажда знаний оказалась сильнее, и он чиновничьему креслу предпочел студенческую скамью. В университете особенной любовью Ушакова пользовались математика и философия. Отрывки из его научных работ по юриспруденции Радищев публикует в качестве приложения в конце“Жития”. Ушаков отличался гражданским мужеством, ярко выраженными задатками вождя, руководителя. Об этом свидетельствует следующая любопытная история, рассказанная в“Житии”. К русским студентам во время их обучения в Лейпциге был прикомандирован в качестве наставника майор Бокум, грубый и невежественный человек, который, по словам автора, “рачил более о своей прибыли, нежели о вверенных ему”. Он присваивал большую часть денег, отпущенных на содержание студентов, вследствие чего они жили в нетопленых помещениях и голодали. Роль парламентера взял на себя Ушаков, но самодовольный Бокум не пожелал с ним разговаривать. Обстановка накалялась, назревало возмущение. “Единомыслие, — пишет Радищев, — протекло всех души, и отчаяние ждало на воспаление случая” Сигналом к выступлению послужила пощечина, которую Бокум нанес товарищу Радищева—Насакину. Студенты во главе с Ушаковым настояли на том, чтобы Насакин потребовал от Бокума“в обиде своей удовлетворения”, а если тот от дуэли откажется, вернул бы ему пощечину. Насакин вместо одного нанес Бокуму два удара. Перепуганный наставник позорно бежал и обвинил студентов в посягновении на его жизнь, после чего все они оказались под стражей и были освобождены только благодаря вмешательству русского посла. События, описанные автором, дают ему возможность перевести разговор из бытового плана в план политический и уподобить поведение Бокума произволу монарха в деспотическом государстве, а возмущение студентов— восстанию народа против правителя-тирана. “Имея власть в руке своей.... — указывает Радищев, —забыл гофмейстер наш умеренность и, подобно правителям народа, возомнил, что он не для нас с нами.... Человек много может сносить неприятностей, удручений и оскорблений.... Не доводи его токмо до крайности. Но сего-то притеснители частные и общие, по счастью человечества, не разумеют.... ”. Политические аналогии Радищева были тогда же замечены княгиней Е. Р. Дашковой, которая указала своему брату А. Р. Воронцову на встречающиеся в книге Радищева“выражения и мысли, опасные по нашему времени”. На последних страницах “Жития”описана преждевременная кончина Ушакова. В поведении человека перед смертью Радищев видит одно из мерил его личности. Ушаков мужественно встретил свой последний час. Узнав от врача о близкой кончине, он поблагодарил его за“нелицемерный ответ”. Затем трогательно простился с друзьями. Спустя некоторое время он позвал к себе Радищева и, передав ему свои бумаги, сказал: “Употреби их.... как тебе захочется. Прости теперь в последний раз; помни, что я тебя любил, помни, что нужно в жизни иметь правила, дабы быть блаженным, и что должно быть тверду в мыслях, дабы умирать бестрепетно”. Перед смертью Ушаков испытывал ужасные муки и попросил А. М. Кутузова дать ему яд. Кутузов, посоветовавшись с Радищевым, не посмел выполнить просьбу умирающего. Вспоминая об этом, Радищев размышляет о праве человека на самоубийство. В отличие от церковников, видевших в самоубийстве вызов божеству, просветители-материалисты считали, что человек вправе лишить себя жизни, если она приносит ему страдания. Радищев разделяет это мнение и просит Кутузова, которому он посвятил“Житие”Ушакова, оказать последнюю услугу другу, если существование станет для него невыносимым.
|
