Фольклор рабочих. Темы и жанры - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    УНИВЕРСИТЕТ
    Факультет
    Кафедра
    Реферат
    на тему:
    “Фольклор рабочих. Тема и жанры”
    Выполнил: студент х курса хх группы
    Руководитель: хххххххх
    Город, 2001
    ОГЛАВЛЕНИЕ
    ВВЕДЕНИЕ 3
    ЖАНРЫ РАБОЧЕГО ФОЛЬКЛОРА 5
    ПЕСЕННЫЙ ЖАНР 5
    ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ 12
    ЧАСТУШКИ 15
    ЛЕГЕНДЫ И СКАЗКИ 18
    заключение 19
    ЛИТЕРАТУРА 19
    ВВЕДЕНИЕ

“Русский народ создал огромную изустную литературу… Напрасно думать, что эта литература была лишь плодом народного досуга. Она была достоинством и умом народа. Она становила и укрепляла его нравственный облик, была его исторической памятью, праздничными одеждами его души и наполняла глубоким содержанием всю его размеренную жизнь, текущую по обычаям и обрядам, связанным с его трудом, природой и почитанием отцов и дедов”. Фольклор – это подлинная энциклопедия поэтических знаний народа, дающая полные представления об идейно-эстетических богатствах его творчества. Фольклорные произведения возникли и бытуют в народных массах. Но понятие “народ” – социально-историческое. В разные исторические эпохи социальная структура народа была разной. В доклассовом обществе фольклор удовлетворял запросы всех людей. В эпоху феодализма народные произведения преимущественно выражали настроения и мысли обездоленного крестьянства и “рабочих людей”, то есть тех же крестьян, находившихся на подневольной работе у заводчиков и фабрикантов. С развитием капитализма в народном творчестве большое место занял рабочий фольклор. Фольклор рабочих (рабочий фольклор) – устные народные произведения, которые были созданы в рабочей среде или усвоены ею и переработаны настолько, что стали отражать духовные запросы именно этой среды. Устный репертуар рабочих был значительно шире собственно рабочего фольклора. Еще в XIX в. , а также позднее, в среде рабочих записывали крестьянские песни, сказки, пословицы и поговорки, обрядовую поэзию. Исследователями было отмечено, что эти произведения начинали трансформироваться, выражать жизненные интересы рабочих, их идеалы. Например, традиционный свадебный обряд, записанный от солеваров Прикамья, содержал величальную песню жениху, в которой тот прославлялся как мастеровой-умелец. Подобные факты свидетельствовали о том, что фольклор рабочих, особенно на ранних этапах, формировался на почве культурной традиции, созданной патриархальной деревней. Однако, в отличие от частушки, фольклор рабочих не превратился в национальное, общерусское явление. Его характерная особенность – локальность, замкнутость в пределах той или иной промышленной территории. Рабочие фабрик, заводов и рудников Петрозаводска, Донбасса, Поволжья, Урала, Алтая, Сибири почти не знали устных произведений друг друга. Процесс создания новых произведений рабочего фольклора также был своеобразным. В большинстве случаев они имели авторов – непрофессиональных поэтов-самоучек. Утратив связь с устной народной культурой, эти люди лишь поверхностно приобщились к культуре городской, книжной и пытались ей подражать, что не могло не сказаться на художественном уровне произведений. Вероятно, потому, что он был невысок, произведения рабочего фольклора не имели большого количества вариантов. ЖАНРЫ РАБОЧЕГО ФОЛЬКЛОРА

    ПЕСЕННЫЙ ЖАНР

В фольклоре рабочих преобладали песенные жанры. В песнях изображались тяжелые условия труда и быта простого рабочего, которым контрастно противопоставлялась праздная жизнь угнетателей – владельцев предприятий, надсмотрщиков. Песни отличались приземленностью, натурализмом, почти документальным описанием процессов труда. Их лексика – бытовая, насыщенная профессиональными терминами. По форме это монологи-жалобы. Песни имели силлабо-тонический стих, литературные способы рифмовки и, как правило, четырехстрочные куплеты. Путь развития рабочей песни начинался с различного рода приспособлений старинных песен к условиям жизни рабочих. Под влиянием этих песен, развивая ряд их идейно-эстетических особенностей, рабочие создавали свое самобытное песенное творчество. Помимо традиционной народной поэзии рабочая песня вобрала и художественный опыт современного ей фольклора города и деревни, письменной самодеятельности рабочих и профессиональной литературы. Она подчинила все эти истоки своим социально-эстетическим и политическим задачам, став на третьем этапе освободительного движения в России мощным средством социалистического преобразования общества. Уже в дореформенную эпоху фабрично-заводские песни всех промышленных районов страны имели много общего как в тематике, так и в своем художественном методе. Дополняя друг друга, они развертывали широкую и многообразную картину жизни и труда формировавшегося разными путями рабочего класса, постепенно вырабатывая общие черты своего поэтического стиля. Характеристику песенного творчества крепостных рабочих необходимо начать с горнозаводских песен Урала, Алтая и Сибири, где уже в начале XVIII в. возникла мощная промышленность и рано сложились постоянные кадры мастеровых и “работных” людей. Из дошедших до нас песен потомственных рабочих особый интерес представляет песня змеиногорских (сибирских) рудокопов “О, се горные работы” ставит в центр своего повествования труд, изображая его точно, почти документально. В ней не упущена ни одна существенная деталь производственного процесса, начиная с его подготовки и кончая выполнением “урока”, то есть задания. Но более важно другое: картины труда являются здесь средоточением всего того, о чем хотели бы рассказать рабочие. Они раскрывают во всей конкретности крепостническую действительность и порождаемые ею чувства и настроения “работных людей”. Паразитизм начальства, которое насаждало жестокие военизированные порядки, подчеркнут в песне отношением этого начальства к неимоверно тяжелому труду закрепощенной массы. Горняки начинают в сырых и темных штольнях “золотую руду качать”, а правители – “пристав, офицеры, господа”, – говорит насмешливо песня, – Все исправности несли –

    Постояли да ушли.

Сетуя на свое подневольное положение, ожидая за малейшую провинность наказания, “бергалы” (потомственные горняки) не скрывают своего презрения к горной администрации: Постарайся, друг и брат,

    Чтобы Правдин был богат, –

Обращается иронически песня к рабочим, намекая на взяточничество одного из кнутобоев-уставщиков. Лексика песни “О, се горные работы” отображает характерные особенности разговорной речи крепостных рабочих. Даже иностранные названия работ и горняцких чинов она дает в народноэтимологической форме: “щегарь” (штайгер), “фонталы” (фонтаны), “бергалы” (бергауеры) и т. д. Но в ней заметно и влияние книжной поэзии XVIII в. Отсюда почерпнула она ряд своих лексических форм (например, “При сем жить им неразлучно”, “Мы противны быть на можем”, “Все исправности несли”) и силлабическое строение своих стихов с их смежными и грамматически совпадающими рифмами. По своему социальному пафосу, языковым и стилевым особенностям песня “О, се горные работы” близка к таким антикрепостническим памфлетам XVIII – начала XIX в. , как “Плач холопов”, “Копия просьбы в небесную канцелярию”, “Стихи крепостного живописца” и т. д. Она, как и все эти памфлеты, создана грамотным человеком. Образцы песенного творчества рабочих (вместе с деревенскими частушками) одним из первых опубликовал и прокомментировал Г. И. Успенский. Он писал: “В руках моих находятся несколько песен рабочих в шахтах, и получены они с Юга и Екатеринославской губернии. Вот рабочий день шахтера. На Дону открыли знаменитые залежи антрацита и тотчас же принялись за разработку.

    Там прорыты ямы, норы,
    Там работают шахтеры.
    Одна яма там такая,
    Огромадная, большая –
    Сорок сажен глубины,
    Три аршина ширины!
    Сверху здания большие,
    Там машины паровые
    И канаты дротяные.
    В них проведен там шнурок,
    Наверху висит звонок;
    Только дернешь за шнурок,
    Сверху вдарит молоток,
    Верховой дает свисток.
    Не успел он просвистать –
    Накопилось – негде встать!
    В шахту всех нас швыронуло!
    Не успел сказать и слово,
    Уж кричат: “Слезай, готово! ”
    По продольным разошлись,
    За работушку взялись,
    Распроклята жизнь шахтера!
    День и ночь мы работаем,
    Ровно в каторге сидим,
    День и ночь мы со свечами
    Смерть таскаем за плечами!
    Один Бог небесный с нами,
    Никакой нужды не знаем!
    По продольным мы гоняем,
    Спину все себе сдираем!
    Один Бог небесный с нами,
    Никакой нужды не знаем!

Вот как описывается гибель шахтера, которого слишком второпях тащат из шахты. Садясь в бадью, С белым светом он простился:

    “Прощай, солнце, прощай, месяц,
    Прощай, белая заря!
    Все премилые друзья! ”
    Вдруг бадейка всколыхнулась –
    В шахту бедный полетел…
    А вот как живут шахтеры:
    <…>Что шахтерская жизнь проклята,
    Кто не ведает про то?
    В Божью церковь он не ходит,
    Он не знает про нее.
    День и ночь он работает,
    Ровно в каторге всегда!
    Придет праздник-воскресенье –
    Уж шахтер до свету пьян!
    В кабачок бежит детина –
    Словно маковка цветет;
    С кабака ползет детина –
    Как лутошечка гола!
    Ой, гола-гола-гола –
    В чем мамаша родила!

Кабак и ободрение пропащего житья – единственно вот в чем русский рабочий совершенно справедливо видит облегчение своего каторжного труда. Никаких иных перспектив он и не подозревает даже. Неведомая сила вытаскивает его из дому и тащит в яму, под землю, на сорок сажен глубины. Он с испугом озирается кругом: “Прощай, солнце! Прощай, месяц! Прощай, милые друзья! .. ” Он день и ночь во тьме, с ободранной спиной. И что впереди? Так ли будет всегда? Не видно, чтобы он хоть на минуту допустил мысль о каком-нибудь изменении в своей участи. Страшное дело этот “рабочий вопрос” вообще, но наше решение его единственно только при помощи кабака слишком уж просто. Крепостной рабочий не только сетовал и проклинал своих хозяев. Он порой сочувственно изображал в своем творчестве тех заводовладельцев и фабрикантов, которые, по его убеждению, способны были проявить гуманность и великодушие, взывая к этим их чувствам. Противоречивость мировоззрения крепостных рабочих, их непонимание подлинных причин и характера классового угнетения исключительно ярко отобразила и песня “Как у славного заводчика”, записанная поэтом А. Кольцовым от московских текстильщиков. С одной стороны, песня поднимает голос в защиту рабочих, обиженных заводчиком, шлет ему проклятия, а с другой – противопоставляет ему “славного заводчика” Титова, призывая рабочих послужить ему верой и правдой, потому что он На работу посылает.

    Вперед денежки дает.
    Обделяет молодцев
    Он по сотни по рублей.

В песнях, подобных “Как у славного заводчика” и “Вы леса ль, мои лесочки, леса мои темные”, высказываются идеи, характерные для рабочих, которые уже сжились с фабрикой и связывают с ней надежду на свое материальное благополучие. После реформы 1861 года рабочие песни крепостной эпохи продолжали играть большую роль в бытовой и духовной жизни фабрично-заводского населения. В новых песнях рабочих по-разному раскрывалась тема труда. Так, в центре песенного творчества потомственных рабочих, даже тогда, когда оно рассказывало о стихийном протесте рабочих, о самых гнетущих последствиях утверждавшегося капиталистического строя, оставался труд рабочего коллектива в новых исторических условиях. В песнях “сезонников” и других слоев сельского пролетариата, втянутых ходом истории в промышленное производство, тема фабрично-заводского труда занимала второстепенное место. Песни “сезонников” касались чаще всего ужасов жизни народа на “кирпичных-горемычных” фабриках и заводах. В песнях же потомственных рабочих часто утверждалась поэзия труда рабочего коллектива. Даже в песне “О, се горные работы”, где за каждой строкой слышатся свист розог и стоны измученных людей, есть такие строки, передающие трудовое воодушевление: Приогрянем в молотки,

    Разобьем руду в куски.

Рабочая песня рассказывает прежде всего о страшных условиях жизни и труда на капиталистических предприятиях, о нищете рабочих, вынужденных за гроши работать с утра до позднего вечера, о повсеместных притеснениях, обсчитывании и штрафах, о примитивной технике, приносившей рабочим увечья и постоянный страх за свою жизнь, о разорении и голоде крестьян, уходящих на заработки в город и на промыслы, а главное – о росте в самых различных слоях фабрично-заводского населения гнева и ненависти к хозяевам и их агентуре. Все эти настроения, порождаемые в рабочих реальными условиями жизни, нашли свое выражение в одной из первых пореформенных песен – в песне “Слава богу, наш хозяин”, записанной в 1877 г. в Казанской губернии. Здесь грустное раздумье и иронизирование рабочих над своей собственной судьбой, как это часто было в песнях крепостной эпохи сменились их исступленным гневом и злорадством, зреющим чувством классовой ненависти: Слава богу, наш хозяин: Он за это полетит,

    Поправляются дела; Поутру рано будит,
    Из кулька он во рогожку Он нас чаем не поит,
    С дымом вылетит в трубу! Плохо щи про нас варит:
    Ни капусты, ни крупы, – Все празднички работали, –
    Одной тепленькой воды! У хозяина денег нет.
    Мы водицы похлебали, Будем денег мы просить, –
    Говядины ни куска! Он глаза перекосит.

Во второй половине XIX в. среди наиболее сознательной части рабочего класса большую роль начинают играть стихи и песни передовых рабочих и демократической интеллигенции. В 1876 г. в журнале “Вперед” (№ 33, с. 294) было напечатано анонимное “Стихотворение рабочего”. Автор этого стихотворения не выдвигает конкретной программы революционного действия. Но он говорит о пробуждении рабочего класса, призывает его выступить против “рабства и оков”, подчеркивая готовность лучших его сынов к суровой, самоотверженной и бескомпромиссной борьбе с самодержавием: Пусть горит в душе отвага,

    Пусть пылает правдой речь.
    Пусть девизом нашим будет:
    Победить иль с честью лечь!

Особую популярность получила в рабочей среде “Дубинушка” Богданова – Ольхина. Она пелась на первой рабочей маевке в России 1 мая 1891 г. и, дополняясь новыми куплетами, постепенно становилась песней боевого призыва к революционному действию. На третьем, пролетарском, этапе освободительного движения в России старая рабочая песня еще сохраняла свой общественный и исторический интерес. Но своеобразие поэтического творчества рабочих определяли теперь уже не эти песни. Начала складываться единая массовая революционная пролетарская поэзия, слившая родственные русла поэтического творчества профессиональных и полупрофессиональных поэтов и песенников из среды революционеров-ленинцев, демократической интеллигенции и широких рабочих масс, принимавших участие в освободительном движении. Профессиональные революционеры-ленинцы и передовые рабочие создали основные виды революционной песенной поэзии пролетариата — песни гимнические и сатирические. Первые гимны и марши, созданные революционерами-ленинцами – Л. П. Радиым и Г. М. Кржижановским в последние годы XIX в. ,— “Смело, товарищи, в ногу”, “Варшавянка”, “Беснуйтесь, тираны”, а в начале XX в. перевод “Интернационала” А. Коца — развивали традиции русской гимнологической поэзии — “Марсельезы”, “Похоронного марша” (“Вы жертвою пали”), “Замучен тяжелой неволей”. В своих гимнах и маршах песенники с огромной художественной силой воплотили идеи пролетарской революции. Они стали массовыми песнями народной борьбы.

Глубокое и конкретное понимание классовых стремлений пролетариата рождалось прежде всего в период революции 1905 года. Отображая весь ход, все этапы этой революции, пролетарская поэзия утверждала новые идеи. Врагами отчизны выступают в ней угнетатели – царь, царские генералы, помещики, купцы, фабриканты, а подлинными патриотами – восставший народ и лучшие его сыны и герои, беззаветно преданные делу революции. ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ

Глубоким и разнообразным было творчество рабочих в жанре пословиц, таившем безграничные возможности развития в любых исторических условиях. Многие произведения этого жанра отобразили существенные особенности истории рабочего класса и приблизились к оригинальным формам его фольклора. Рабочие отсеяли из общенародного фольклорного фонда пословицы и поговорки, не отвечавшие их социально-эстетическим интересам и запросам. Но в их среде получили дальнейшую творческую жизнь устные речения о веках упорного труда народа и его неодолимой нужде, о высоком назначении человека и поисках им социальной справедливости, о тунеядстве и моральной распущенности господствующих классов. В устах рабочих заметно видоизменилось образное содержание старинных речений. Пословица “Даром чирей не сядет” обобщала мысль крестьян о причинной обусловленности бытовых явлений. Рабочие переключили ее в план социальной сатиры. Они образно сравнили владельцев заводов с чирьем, вызывающим гадливое гнетущее чувство: “Хозяин, что чирей, куда хочет, туда и сядет”. Возник новый и очень характерный для поэтического творчества рабочих фольклорный вариант. Переосмысление традиционных текстов – лишь одна сторона процесса творчества рабочих в пословичном жанре. Рабочие создавали и новые пословицы и поговорки. По своему содержанию далеко не все из них были специфически рабочими. Здесь были и произведения на общеморальные темы, которые в одинаковой мере волновали все слои трудового населения. Рабочие, например, воспринимали как продукт собственного поэтического творчества такие пословицы и поговорки, бытовавшие в их среде: “Знай наших по заплатам”, “День не варим, два не варим, день погодим да опять не варим”, “Угорела барыня не в топленой горнице” (о неженках), “Была у нас девка: на лице красота, в душе – короста”; о пугачевском восстании: “Забродил Урал, как у бабки пиво”, “Подметное письмо – радость принесло” и т. д. Говоря о ритмической четкости и богатстве звукописи русских пословиц и поговорок, можно привести в качестве иллюстрации такую пословицу крепостных рабочих: “Батюшка Питер бока нам вытер, братцы заводы унесли годы, а матушка канава совсем доконала”. Рабочие, как и вся народная масса, глубоко понимали, что труд – величайший источник нравственного развития человека. Они стремились показать непреходящее социальное и общечеловеческое значение народного труда. У рабочих бытовали многие общенародные пословицы и поговорки, которые, как и повсюду в живой речи, приспосабливались к новым условиям. По их образцу создавались собственно рабочие изречение, специфичные по содержанию. В пословицах рабочих ценилось профессиональное мастерство и умение (Всякая работа мастера хвалит), подчеркивалось, что мастерству надо учиться (Кукушка – не ястреб, а неуч – не мастер). Пословицы рассказывали о тяжелых условиях жизни рабочего человека (Батюшка Питер бока наши повытер, братцы-заводы унесли годы, а матушка-канава совсем доконала; Золото добываем, себе могилу капаем; Хлеб и вода – шахтерская еда). Отрицательную характеристику получали хозяева (Хозяину чужое горе не горько; Кому чай да кофей, а нам чад да копоть). В пословичных речениях о сущности человеческого труда вообще и труда-творчества в частности, поднимавшихся до философского обобщения этих тем, рабочие также использовали характерные повествовательные мотивы своего фольклора (“Тому не фартит, кто не любит работать”, “Клеймо мастера скажет”). Но здесь мы встречаем и образы-сравнения, распространенные во всем русском фольклоре, особенно в традиционных пословицах и поговорках (“Кукушка не ястреб, неуч не мастер”, “Каков мастер, такова и работа”, “Кушанье познается по вкусу, а мастерство по искусству”, “Не тот хорош, кто лицом пригож, а тот хорош, кто делом гож”). Судьба пословичного жанра в рабочей среде во многом отличалась от других традиционных жанров русского фольклора. Если с развитием классового самосознания пролетариата и его оригинальной поэзии рабочие все реже обращались в своем непосредственном творчестве к старинным обрядам и сказкам, то пословицы и поговорки все больше становились для них современной формой художественного творчества. Поэтому в конце XIX в. заметно возрастает роль этого фольклорного жанра в духовном развитии рабочего класса. Под влиянием социалистических идей и революционной пролетарской поэзии в пословицах и поговорках возникает образ рабочего, смело и организованно борющегося против своего рабского существования. В конце XIX – начале XX века в рабочей среде возникли пословицы о политических событиях, например, о расстреле демонстрации перед Зимним дворцом в 1905 г. (Ко двору шли просители, а от двора мстители; Пятый год фабрикантам даром не пройдет). Некоторые пословицы этого периода напоминали лозунги (Дай песне волю – она тюрьмы раскроет, непорядок разроет), а также иносказательные призывы (Руби столбы, заборы сами повалятся). Духом острой и неугасимой классовой борьбы, заревом революционных пожарищ овеяна пословица московских рабочих дней декабрьского вооруженного восстания: “Берем не чужое – народным горбом нажитое”. Репертуар пословиц и поговорок пополняется в те годы и политическими изречениями (“Пресня горит, но не сдается”), и песенными выражениями (например, пословицей стали слова популярной песни: “Царь испугался, издал манифест, мертвым свободу, живых под арест”). К началу Великой Октябрьской социалистической революции пословичный репертуар рабочего класса был необычайно богат и разнообразен. В него входили многочисленные общенародные пословицы и поговорки, произведения пословичного творчества, созданные рабочими на ранних этапах своей истории и особенно в период подготовки социалистической революции. ЧАСТУШКИ

Философ-искусствовед и собиратель частушек П. А. Флоренский писал: “…это шутливое в глубоком и глубокое в шутливом придают частушке дразнящую и задорную прелесть, постоянно напоминающую гейновскую музу. Как и у Гейне, в глубине частушки порою нетрудно разглядеть слезы и боль разбитого сердца: однако, как и у поэта, так и у народа, эти слезы и эта боль показаны более легкими, нежели они суть на деле”. Истоки и время возникновения рабочей частушки те же, что и частушки городской и деревенской. Но частушки рабочих испытали влияние уже сложившейся к периоду их формирования традиций рабочего фольклора, с которым они вступили в творческое взаимодействие. Многие рабочие частушки были вариантами или отдельных строф фабрично-заводских песен, или же в сжатой форме содержали основные мотивы этих песен, а подчас и отдельных ее частей. Вот частушки, возникшие на основе песен “Лет семнадцати мальчишка вздумал в Питере пожить”, “Кто на прииске (или на фабрике) не живал, тот и горя не видал”, “На Донской земле привольной”. Рассчитай меня, хозяин,

    Я сейчас иду домой.
    Твои высокие хоромы
    Показались мне тюрьмой.
    Кто на фабрике не живал,
    Тот и горя не видал,
    А моя головушка
    Натерпелась горюшка.

Но и частушки рабочих оказывали заметное влияние на рабочее песенное творчество, усиливая его лиризм и афористичность, обогащая его разнообразными оттенками разговорной речи. В рабочей частушке, как правило, фоном, местом действия и источником разнообразнейших конфликтов являются фабрика, завод, рудник, прииск. Частушка была популярна в рабочей среде – она живо реагировала на общественно-политические события, нередко приобретая сатирическую окраску: Сколь народу, сколь народу,

    Сколь народу мучится!
    А у наших у хозяев
    С жиру брюхо пучится.

Приемы традиционной народной лирики в рабочих частушках выветрилось. Как отмечала Н. П. Колпакова, частушки на острые социальные темы были “построены полностью на самых обычных интонациях разговорной (хотя очень часто и озлобленной) речи, с будничной лексикой, с той системой синтаксиса, которая ничем не отличается от построения прозаических фраз. Это была частушка малопоэтичная, но правдивая и резкая, суровая без прикрас, четкая по мысли и социальной остроте, не прикрытой никакими поэтическими уподоблениями и сравнениями. Наряду с лирикой любовных отношений, развертывающихся в обстановке повседневного производственного быта героев, наряду с изображением тягот жизни большое место в ней занимает сатира на всякого, имеющего власть над рабочими. Вот образцы разновидностей специфически рабочей частушки. Читая их, нетрудно заметить, как естественна и органична была для рабочих поэзия частушки, как рабочие свободно воплощали в ней новое содержание, создавая оригинальные художественные образы, сравнения, параллелизмы. Тише, тише, паровая,

    Тише хлопайте ремни,
    Без миленка на работе
    Не могу скоротать дни.
    Я на прииске была,
    Золотишко мыла,
    Услыхала – милку женят,
    Голосом завыла.

Частушки рабочих отличаются от частушек других слоев трудового населения не только новизной своего содержания, образов, повествовательных мотивов, но и неизмеримо большей социальной остротой и насыщенностью. Скорбные жалобы на завод, фабрику, рудник и прииск, которые калечат тело и душу рабочих, сменились в частушках начала XX века жгучей ненавистью к заводовладельцам и фабрикантам, пониманием классовой сущности угнетения, необходимости уничтожения существующего строя. Участие широких масс пролетариата в освободительном движении революционизировало и их частушки, приблизило и этот жанр рабочего фольклора к поэзии большевистского подполья. В период русской революции 1905 года рабочая частушка отобразила необычайную остроту и размах всенародной борьбы с самодержавным строем, важнейшие общественно-политические события того времени: Фабрикантам красоваться, По дороге парень шел,

    Знать, недолго уж теперь, Подобрал листовку,
    Им придется убираться, Собирается народ
    Возьмем фабрики себе. Сделать забастовку.
    Трубы дымом не коптят, Захотела царска власть
    Толпой рабочие стоят. Богачей потешить:
    - Эй, ребятушки-солдатушки, Напечатали приказ
    Не пали в своих ребят. Всех рабочих вешать.
    ЛЕГЕНДЫ И СКАЗКИ

Прозаические жанры рабочих были представлены преданиями, легендами, сказками, а также их промежуточными, переходными формами. С легкой руки писателя П. П. Бажова в фольклористику для определения рабочей прозы вошел термин “сказ”, который, как позже было установлено, не обозначал никакого нового фольклорного явления. По этому поводу С. Н. Азбелев писал следующее: “Некоторые исследователи давно уже утверждали, что новый жанр прозаического фольклора не только возник, но и процветает – это жанр “сказов”. Выяснилось, что эти исследователи по существу выдавали желаемое за действительное. “Сказы” оказались преданиями, легендами, сказками, воспоминаниями, то есть жанрами, которые существуют уже многие сотни лет. Современные исследователи рабочего фольклора пока не привели данных, которые действительно бы свидетельствовали о возникновении новых жанров. Устные рассказы рабочих, как и других прослоек трудящихся, не составляли единого целого. Сюда входили различные виды повествований, которые отличались друг от друга и жанровыми особенностями, и широтой бытования, и идейно-эстетической ценностью. К художественно-повествовательному жанру фольклора относятся предания. Их создатели с целью поэтического обобщения прибегали к вымыслу, хотя вымысел в преданиях и не носит фантастического характера. Это хорошо можно показать хотя бы на известных нам преданиях о Никите Демидове – основателе крупнейших заводов Урала в первые десятилетия XVIII в. Предания и легенды – одно из самых оригинальных явлений поэтического творчества рабочих. заключение

Устная поэзия народа – драгоценное наследие нашего прошлого и в то же время – яркий документ современности, поэтому так важно бережно собирать и пропагандировать лучшие ее произведения, чтобы сохранить многообразное народно-поэтическое богатство для следующих поколений. Устное народное творчество на протяжении многих веков служило народу и как “учебник жизни”, передающий из поколения в поколение его мудрость, житейскую философию, этику, и как средство воспитания характера, лучших человеческих качеств: патриотизма, мужества, смелости, стойкости, честности, доброты. ЛИТЕРАТУРА

“Русское народное поэтическое творчество” под редакцией А. М. Новиковой, издание второе, - М. , “Высшая школа”, 1978 г. , ст. 344 – 386 Сборник статей “Фольклор Урала”, выпуск 4 “Рабочий фольклор” “Русское народное поэтическое творчество”, хрестоматия, под ред. А. М. Новиковой, издание 1, - М. , “Высшая школа”, 1972 г.