Массовое сознание и менталитет американцев в годы правления федералистов
Георгий Сластной
Иркутский государственный университет
Менталитет и ценности
сторонников федералистской партии США (1789 — 1801 гг.)
В отечественной
американистике, начиная с конца 70-х гг., появилось много работ по истории
двухпартийной системы США. В качестве
методологической основы была взята ленинская оценка этой системы как “комбинации
буржуазных партий, имеющих перед собой постоянно и на определённых исторических
отрезках принципиально общие задачи, решаемые, однако, различными методами в
зависимости от понимания этих задач теми социальными группами, интересы которых
представляет и выражает каждая из партий”[1].
Теоретические разработки отечественной американистики строились на
диалектическом подходе, с помощью которого были определены законы функционирования
двухпартийной системы в США: диалектическая связь политических организаций с
социально-экономической и политической историей, относительная автономность от
перечисленных аспектов, законы альтернативы и консенсуса как две противоречащие
основы двухпартийной системы.
Вместе с тем советские
историки, как это не парадоксально, мало внимания уделяли роли масс в
общественной жизни США периода становления.
Предметом исследований, как правило, являлись сами партии, их лидеры,
программы, философия, что вызвало со стороны радикальной американской
историографии обвинения ряда отечественных исследователей в подражании школе
согласия. Было непонятно, почему
федералисты, идеология которых противоречила классовым интересам подавляющего
большинства американцев, смогли продержаться у власти целых десять лет. Следовательно, партийные предпочтения
народных масс лежали не только в плоскости классовых интересов, но и на гораздо
более глубоком уровне. Более того,
зачастую федералистов поддерживали именно фермеры, являвшиеся социальной базой
республиканцев. Объяснение популярности
федералистов надо искать также в сложившемся менталитете американцев, в
существовавшей на тот момент системе ценностей.
Колониальное прошлое
наложило серьёзный отпечаток на массовое сознание. Д. Бурстин, оценивая влияние пуританизма на менталитет американцев,
отмечает, что в почитании религиозной ортодоксии воспитывалось уважение к
закону. Данное обстоятельство в
значительной степени обусловило консервативный характер американцев[2]. Как известно, федералисты изображали себя
защитниками идеи «власти закона», партией порядка[3],
а возможный приход к власти своих политических противников сравнивали с ужасами
и террором Французской революции, которые неизбежно должны были привести к
диктатуре. Необходимо отметить ещё одну
важную черту американского характера, отмеченную практически всеми европейцами,
путешествовавшими по английским колониям, а за тем и по Соединённым Штатам, —
уважение к богатству и деньгам. Для
рядового населения преуспевающие бизнесмены чаще являлись образцом для подражания,
нежели объектом ненависти и презрения.
Политическая жизнь
колоний полностью находилась в руках
элиты. Массы лишь пассивно одобряли
заранее выдвинутые на выборы кандидатуры.
Колониальная элита всеми силами удерживала монополию на власть. В Новой Англии основным орудием управления
массами была Конгрегационалистская церковь.
Её служителей объявили ангелами, божьими посланниками, которые доносили
слово божье до простых смертных, оценивали поступки людей и принимаемые законы
с точки зрения правильности и т. д.[4]. Авторитет церкви оставался высок и в период
правления федералистов. Осмеливавшегося
его оспорить ждало неминуемое наказание.
По словам Г. Адамса, который первый провёл взаимосвязь между
консервативными ценностями и популярностью федералистов, «Стоило человеку
оспорить авторитет церкви, священнослужитель надевал на голову треуголку, брал
в руку трость с серебряным наконечником и шёл по улице, стуча в двери лучших из
своих прихожан, предупреждая о возникновении духа вседозволенности ..., который
мог быть подавлен только решительным совместным усилием. Каждый, попавший под такое осуждение,
панически боялся, что затем предстанет перед судом магистрата»[5]. В южных колониях, где не было сильного
влияния церкви, власть безраздельно сосредоточилась в руках кучки
плантаторов. Выборы в представительные
органы власти были формальностью, результаты полностью зависели от щедрости
кандидатов. Председательствующий на
голосовании шериф мог в любое время прервать ход выборов, если побеждал неугодный
кандидат. В Виргинии ко второй четверти
XVIII в., как
пишет историк Э. Морган, сложилась система, состоявшая из смеси «рабства и свободы
...: рабская рабочая сила, изолированная от остального общества цветом кожи и
расизмом; слой крупных плантаторов, искушенных в политике и политическом
маневрировании; большая по численности группа маленьких плантаторов,
убеждённых, что их интересы хорошо отстаивались лидерством их больших соседей»[6].
Сдвиг в массовом сознании
произвела Американская революция. Один
из её видных деятелей будущий президент и федералист Дж. Адамс отмечал: «Что мы
подразумеваем под Революцией? Войну? Она не являлась частью Революции, а была
лишь её эффектом и следствием.
Революция произошла в умах людей».
Насколько же изменилось сознание масс в революционную эпоху? В американской историографии большое
внимание народным массам как самостоятельной движущей силе революции оказывалось
только со стороны радикальной историографии, возникшей на базе движения новых левых
60-х годов[7].
Отечественные историки подвергли критике тезис о наличии у масс
собственной идеологии, отличной от буржуазной.
Тем не менее, нельзя не признать заслуги новых левых — массы были
поставлены в центр революционного процесса, в качестве активного политического
субъекта. Революция вывела народные
массы из вековой спячки, вселив в них веру в собственную силу и значимость,
привила интерес к политике. Выборы из
всеобщего подкупа и спаивания превратились в ответственное для людей
мероприятие. Зарождалась новая политическая
культура.
Важным обстоятельством
для объяснения поддержки федералистов со стороны народных масс является то, что
Соединённые Штаты, в момент образования федеративного государства находились на
стадии первоначального накопления капитала.
Девизом этой эпохи было всемерное обогащение, не важно, каким
способом. Разделение на промышленников,
аграриев, банкиров, спекулянтов, торговцев, фермеров и т. д. нельзя возводить в
нечто застывшее, несоприкасающееся. В
это время на посреднической торговле сделали состояние многие видные
федералисты, пример которых «вдохновлял» массы, вселял у простых американцев
надежду на повышение своего социального статуса. Такое «геройство» есть проявление крайнего индивидуализма,
имеющего в США глубокие корни. Дело в
том, что в Америке, начиная с ранних колониальных времён, господствовали
индивидуальные формы хозяйствования, а не общинные. Фермер сам расчищал свой земельный участок, сам его пахал,
зачастую в одиночку отбивал нападения индейцев, сам решал коммерческие вопросы,
короче, был сам себе хозяин. Из
поколения в поколение у американцев воспитывался принцип надеяться только на
себя. Люди, «сделавшие себя сами», пользовались
огромным уважением, к их мнению прислушивались остальные. Поэтому значительная часть рядового
фермерства, рабочих не внимала джефферсоновским проклятиям в адрес денежных
мешков. Немаловажным обстоятельством
являлось и то, что многие фермеры и наёмные рабочие извлекали прямую пользу из
коммерциализации общества. Практически
все историки отмечают повышенную популярность федералистов в районах с
интенсивным товарным хозяйством.
Особенно сильны были позиции федералистов среди аграриев в Коннектикуте,
где значительным влиянием пользовалась традиционная в Новой Англии конгрегационалистская
церковь[8]. Типичный
федералист, поддерживая лидеров, чувствовал себя в некотором роде связанным с
политической федералистской элитой[9].
Электорат обеих партий в
общих чертах распределялся по географическому принципу. На Северо-Востоке, в Нью-Йорке, штате
Делавэр, которые специализировались на посреднической торговле, власть
находилась в руках федералистов. В
большинстве южных и западных штатах, а также Пенсильвании популярностью
пользовались республиканцы. В объяснении
такого расклада сил наряду с классовой направленностью идеологии обеих партий
важную роль играет массовое сознание.
Одна из его особенностей заключалась в том, что американцы в данный
период ещё не ощущали себя единым народом.
Само понятие союзного государства было новым. И хотя П. Генри во время Американской революции сказал, что он не
виргинец, а американец, подавляющее большинство населения молодой республики
считали своей родиной не США, а Массачусетс, Виргинию, Пенсильванию и другие
отдельные штаты. Только жители Новой Англии
ощущали себя неким единым целым. Штаты
сильно отличались друг от друга нравами, обычаями, законодательством,
экономикой, что ни о каком быстром возникновении новой общности под названием
«американский народ» не могло быть и речи.
Люди из разных регионов относились к друг другу с большой
подозрительностью. Не удивительно, что
для многих первые партийные президентские выборы, состоявшиеся в 1796 г. после
ухода с политической сцены Дж. Вашингтона, были голосованием за «своих» людей,
то есть за земляков.
Президентская гонка 1796
г. показала, что народ в значительной степени продолжал воспринимать кандидатов
на высший государственный пост сквозь призму их личных качеств (место
жительства, вероисповедание, имущественное состояние, деловая репутация, решение
конкретных дел), а не по принадлежности к той или иной партии. Сами же кандидаты даже не имели предвыборных
программ. Обличение оппонента
выражалась в приклеивании ярлыков типа «монархист», «якобинец», «безбожник»,
которые имели весьма отдалённое отношение к политическим взглядам Адамса и
Джефферсона.
Новый президент являлся
лидером аграрного крыла правящей партии.
По иронии случилось так, что именно деятельность администрации Адамса
заставила многих рядовых американцев пересмотреть своё отношения к федералистам. Сказались несколько факторов: и отсутствие у
нового президента вашингтоновской харизмы, и то, что инициатива в партии и правительства
продолжала оставаться у «крайних» федералистов, ведомых А. Гамильтоном. В экономике власти следовали пути введения
прямых налогов, которые являлись самыми непопулярными. Был учреждён налог на недвижимость и рабов,
который упал ярмом именно на сельских производителей. В юго-западной Пенсильвании это повлекло за собой восстание под
предводительством Фрайза. Страна
погрязла в спекуляциях, государственный долг продолжал расти. Политические мероприятия были направлены на
уничтожение оппозиции и двухпартийной системы вообще. В обстановке американо-французского кризиса конгресс принял
законы “Об иностранцах” и “О государственной измене”, ставившие цель ликвидировать
растущий авторитет оппозиции[10].
На президентских выборах
1800 г. победила оппозиция во главе с Т. Джефферсоном. В этой связи встаёт вопрос: привела ли
непопулярная политика администрации Дж. Адамса к изменению в сознании бывших сторонников
федералистской партии.
Выборы 1800 г. в общих
чертах проходили по сценарию 1796 г.
Как и в 1796 г., голоса за Дж. Адамса и Т. Джефферсона распределились по
географическому принципу. Народ
голосовал не по идеологическим соображениям, а за «своих людей», якобы
отстаивающих интересы регионов. В своём
политическом выборе рядовые американцы оставались несамостоятельны: их суждения
являлись в большой степени отражением позиции региональных лидеров. Такая ситуация во многом вытекала из плохой
информационной освещённости политической борьбы. Не каждый мог приобрести периодические издания, а в существующих
доминировали политические сплетни.
Разве можно было ожидать «революции» в сознании масс, если их изо дня в
день приход республиканцев к власти трактовался как пришествие безбожника,
анархии и конец всем свободам?
Победа оппозиции далась
нелегко; Адамс отстал от фаворита президентской гонки ненамного, всего на 8
голосов. (За победителя проголосовали
73 выборщика против 65.) Можно сказать,
что федералисты сами привели республиканцев к власти, проводя в жизнь
непопулярные меры. Никакого «прозрения»
в массах не произошло; определённая часть населения проголосовала не за
идеологию республиканцев, а против мероприятий администрации Адамса. Поэтому успех оппозиции не есть «революция
1800 г.», как называл свою сам Т. Джефферсон.
Г. Адамс констатировал, что население жило старыми привычными суждениями
и привычками и не собиралось их менять.
Задача нового президента заключалась в том, чтобы разбудить у народа
интерес к новому, покончить с чрезмерным консерватизмом[11].
Изменение настроения масс
в пользу республиканцев произошло уже в XIX в., когда новая власть конкретными делами
доказала, что отстаивает интересы большинства.
Были упразднены все внутренние налоги, территория страны увеличилась
более чем в 2 раза, облегчился доступ к западным землям. Изменилось и отношение бизнеса, традиционно
поддерживающего федералистов. При новой
власти на момент введения эмбарго в 1807 г. общий тоннаж американского флота
увеличился более чем в 6 раз[12]. Под угрозой обострения англо-американских
отношений республиканцы выдвинули идею развития промышленности за счёт
перетекания в неё торгового капитала.
Новая власть была вынуждена заимствовать некоторые важные положения из
идеологического багажа своих оппонентов, чем и поставила федералистскую партию
к 1807 г. на край гибели.
[1] Дементьев И. П., Маныкин А. С., Сивачёв Н. В.,
Согрин В. В., Язьков Е. Ф. К вопросу о
периодизации истории двухпартийной системы США // Вопросы методологии истории и
истории исторической науки / Под ред. Ю. С. Кукушкина. — М., 1978. — С. 164.
[2] Бурстин Д.
Американцы: колониальный опыт. — М., 1993. — Ч. 1.
[3] Согрин В. В.
Идеология федералистской партии США (конец XVIII — начало XIX века) //
Американский ежегодник / Под ред. Г. Н. Севостьянова. — М., 1981. — С.
73.
[4] Settlements to Society, 1607 — 1763. A Documentary History of Colonial America / Ed. by J. P. Green. —
N.Y; L., 1975. — P. 78 — 80.
[5] Adams H. The Formative
years: A History of the United States during the Administrations of Jefferson
and Madison: in 2 vls / Ed. by H. Agar. — L., 1948. — Vol. 1. — P. 41.
[6] Morgan E. S. American
Slavery — American Freedom. The Ordeal
of Colonial Virginia. — N.Y.; L., 1975. — P. 369.
[7] Согрин В. В.
Критические направления ... — С. 185.
[8] Dauer M. The Adams
Federalists. — Baltimore, 1953. — P. 18
34.
[9]Banner J. M. Op. cit. — P.
169.
[10] Documents of American History. — P. 193.
[11] Adams H. Op. cit. — Vol. 1.
P. 38.
[12] История США: в 4-х томах / Под ред. Г. Н.
Севостьянова. — М., 1983. — Т. 1. — С. 206.
|
