Космология античности - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    Министерство образования Российской Федерации

“МАТИ” - Российский Государственный Технологический Университет имени К. Э. Циолковского.

    Кафедра: “Философия и культурология”.
    РЕФЕРАТ
    на тему: “Космология античности”.
    Студент Кирков Н. Н.
    Преподаватель Сидоров И. М.
    Москва 2001
    Введение.

Древнегреческая философия возникла не собственно в Греции, не на Балканском полуострове, а на восточной окраине греческого мира–в ионийских городах западного побережья Малой Азии, основанных греками и развивших раньше, чем это произошло в самой Греции, рабовладельческую промышленность, торговлю и выросшую на их основе духовную культуру. Последняя создавалась не только гением высокоодарённого народа, но, как уже сказано выше, была обусловлена также и его связями со странами более древних восточных цивилизаций Вавилона, Финикии, Египта. Первые материалистические учения на грани VII– VI вв. до н. э. возникли в Милете –крупнейшем в VI в. до н. э. из всех малоазиатских греческих городов. С конца VII до конца VI в. до н. э. здесь последовательно жили и учили три мыслителя: Фалес, Анаксимандр, и Анаксимен. Задавшись вопросом о том, откуда всё возникает и во что превращается, они искали начало происхождения и изменения всех вещей. При этом они понимали первовещество не как мёртвую и косную материю, а как вещество, живое в целом и частях, наделённое душой и движением. Все три первых милетских философа сочетали философское исследование, а также зачатки научного исследования с запросами и задачами разносторонней практической деятельности. Поэтому они оказались одновременно создателями первых в Древней Греции астрономических, математических, физических и биологических понятий и догадок, конструкторами первых простейших научных приборов (гномон, солнечные часы, модель небесной сферы), а также авторами первых основанных на набдюдении предсказаний астрономических явлений. Однако собранные и самостоятельно добытые ими знания являются для них не отдельными истинами наук (которых ещё не было) и не только основой для практического действия, но, прежде всего элементами цельного мировоззрения, объединяющего отдельные чувственные явления в мысли об общем для них вещественном первоначале.

    Милетские материалисты.
    Фалес

Первым в ряду милетских философов был Фалес (родился приблизительно в 625 г. умер в середине VI в. до н. э. ). Это был деятель, соединявший интерес к вопросам о строении мироздания. Будучи купцом, он использовал торговые поездки в целях расширения научных сведений. Он был гидроинженером, прославившимся своими работами, разносторонним учёным и мыслителем, изобретателем астрономических приборов. Как учёный он широко прославился в Греции, сделав удачное предсказание солнечного затмения, наблюдавшегося в Греции в 585 г. до н. э. Для этого предсказания Фалес использовал почерпнутые им в Египте или в Финикии астрономические сведения, восходящие к наблюдениям и обобщениям вавилонской науки. Свои географические, астрономические и физические познания он связал в стройное философское представление о мире, материалистическое в основе, несмотря на ясные следы мифологических представлений. Фалес полагал, что существующее возникло из некоего влажного первоначала, или“воды”. Всё постоянно рождается из этого единого источника. Сама Земля держится на воде и окружена со всех сторон океаном. Она пребывает на воде, как диск или доска, плавающая на поверхности водоёма. В то же время вещественное первоначало“воды”и вся происшедшая из него природа не мертвы, не лишены одушевлённости. Во вселенной всё полно богов, всё одушевлено. Пример и доказательство всеобщей одушевлённости Фалес видел в свойствах магнита и янтаря; так как магнит и янтарь способны приводить тела в движение, то, следовательно, они имеют душу. Фалесу принадлежит попытка разобраться в строении окружающей Землю вселенной, определить, в каком порядке расположены по отношению к Земле небесные светила: Луна, Солнце, звёзды. И в этом вопросе Фалес опирался на результаты вавилонской науки. Но ему представлялся порядок светил обратный тому, что существует в действительности: он полагал, что ближе всего к Земле находится так называемое небо неподвижных звёзд, а дальше всего–Солнце. Эта ошибка была исправлена его продолжателями. Его представление о мире полно отзвуков мифологии.

    Анаксимандр

Младшему современнику Фалеса Анаксимандру (приблизительно 610 –546 гг. до н. э. ) приписывают честь составления первой географической карты, изобретение гномона (вертикальный стержень, прикреплённый к горизонтальной плоскости), посредством которго определяли дни равноденствий и солнцестояний, а также полоса - солнечных часов. Однако, по свидетельству Геродота, и гномон, и полос были заимствованы у вавилонян и были известны грекам помимо Анаксимандра.

Анаксимандр первым возвысился до идеи бесконечного множества миров и пытался дать научное объяснение видимого движения неба. Земля не являлась ему в виде острова, выплывающего из бездны вод, - она обратилась в метеор, окружённый беспредельным пространством. Он признал единым и постоянным источником рождения всех вещей уже не“воду”и вообще не какое-либо отдельное первовещество, из которого обособляются противоположности тёплого и холодного, дающие начало всем веществам. Это первоначало, отличное от остальных веществ (и в этом смысле неопределённое), не имеет границ и потому есть“беспредельное” (apeiron). По обособлении из него тёплого и холодного возникла огненная оболочка, облекшая воздух над землёй. Притекающий воздух прорвал огненную оболочку и образовал три кольца, внутри которых оказалось заключённым некоторое количество прорвавшегося наружу огня. Так произошли три круга: круг звёзд, Солнца и Луна. Земля, по форме подобная срезу колонны, занимает середину мира и неподвижна; животные и люди образовались из отложений высохшего морского дна и изменили формы при переходе на сушу. Всё обособившееся от беспредельного должно за свою“вину”вернуться в него. Поэтому мир не вечен, но по разрушении его из беспредельного выделяется новый мир, и этой смене миров нет конца.

Уже в древности возник “Анаксимандров вопрос”о том, понимать ли апейрон как смесь первовеществ, как нечто среднее между ними, как нечто совершенно непреодолимое и веществам даже противоположное или как прообраз“материи”Платона. Но дошедшие до нас фрагменты не позволяют определённо ответить на этот вопрос.

    Анаксимен

Последним философом милетской школы является Анаксимен, согражданин и младший современник Анаксимандра, учеником которого он считается. В его мыслях отчетливо прослеживается влияние предшествественника и вместе с тем видно, какие затруднения представляло понятие“беспредельного”уже для ближайших преемников Анаксимандра. В 494 году Милет был взят персами, и, по-видимому, милетская школа не пережила своего родного города. Началом всего Анаксимен, подобно своему учителю, считал вечно живое и вечно движущееся начало, но, в отличие от Анаксимандра, он определял его как“воздух”. Воздух есть “среднее” между землёй и эфиром небесным, между водой и огнём; это –пар или туман, то разрежающийся, делающийся прозрачным, светлым, то сгущающийся в тучи, в дождь и росу. Разрежаясь, воздух становится огнём, а сгущаясь, “сбиваясь”, образует ветер, облака, воду (жидкий воздух), землю, камни. “Воздух” для Анаксимена –дыхание, обнимающее весь мир, подобно тому, как наша душа, будучи дыханием, держит нас. Сгущённый, “сбитый” воздух образует Землю –широкий плоский диск, носящийся в нём. Таким образом поддерживаются и прочие небесные тела, им же дышащие. Влажные испарения, поднимающиеся от земли, разрежаются, воспламеняются и, окружаемые воздухом, образуют небесные тела, плоские , подобно Земле, и , подобно листьям, носящиеся в воздухе боковым движением. Таковы планеты: неподвижные звёзды прикреплены как гвозди к хрустальному своду небес. Есть и не огненные, тёмные небесные тела, подобные Земле - по-видимому, их присутствием Анаксимен объяснял затмения, как это впоследствии делал Анаксагор. Он исправил учение Анаксимандра о порядке расположения в мировом пространстве Луны, Солнца и звёзд. Небесные тела не заходят под землю: вместе с небом они вращаются, подобно жернову, по горизонтальной плоскости, и если солнце скрывается от нас, то это лишь потому, что оно отдаляется от нас: на юге оно ближе всего к нам, на западе оно всё дальше и дальше в своём повороте от запада к востоку прячется за высоты, помещающиеся на севере Земли. Таким образом, если Анаксимандр считал орбиты небесных тел наклонёнными к Земле, то Анаксимену сама Земля являлась наклонной поверхностью по отношению к оси небесной. Современники и последующие греческие философы придавали Анаксимену значение большее, чем другим милетским философам. Пифагорейцы усвоили его учение о том, что мир вдыхает в себя воздух (или пустоту), а также кое-что из его учения о небесных светилах. С утратой Милетом политической самостоятельности, прекращается цветущий период жизни города и замирает развитие философии в нём. Однако в других городах Греции учения милетцев не только продолжали оказывать действие, но и нашли продолжателей. Таковыми были: Гиппон из Самоса, примыкавший к учению Фалеса, а также прославившийся Диоген из Аполлонии (V в. до н. э. ), выводивший вслед за Анаксименом всё из воздуха. Диоген развил мысль о множестве самих изменений.

    Ксенофан

В Малой Азии началась странническая жизнь поэта-философа Ксенофана, уроженца малоазиатского города Колофона (VI в. до н. э. ). В своих долгих путешествиях по городам Греции Ксенофан побывал и в Южной Италии и на закате дней поселился в Элее, где возникло не без его влияния философское учение так называемых элейцев. Ксенофан–ранний представитель греческого свободомыслия в отношении религии. Наблюдательный, склонный к насмешке, он подверг критике господствующие представления о множестве богов, которыми поэты и народная фантазия населили Олимп. Люди измыслили богов по своему подобию, и каждый народ наделяет богов своими собственными физическими чертами. Если бы быки, лошади и львы могли рисовать, они изображали бы своих богов в виде быков, лошадей и львов. По истине существует только один бог, не сходный с людьми ни по виду, ни по мысли: он весь–зрение, мышление и слух: он всем правит силой ума без усилий и пребывает в неподвижности.

Природе Ксенофан приписывал черты, противоречащие мифам поэтов и взглядам религии. Вере в существование внизу земли ада он противопоставлял учение о бездонности земли, вере в божественность светил–учение об их естественной природе: составленное из мелких искорок Солнце движется над плоской Землёй по прямой, каждый день навсегда покидая данный горизонт и исчезая, когда проходит над необитаемыми местами; солнц и лун столько, сколько горизонтов. Возникая из воспламенившихся облаков, звёзды потухают днём и, как угли, разгораются ночью. Всё, что рождается и растёт, есть земля и вода, море–отец облаков, ветров и рек, и люди родились из земли и воды. Ни о природе богов, ни обо всём остальном не может быть истинного знания, а только мнение. Поэтому дурно поступили Гомер и Гесиод, ложно приписавшие богам все человеческие пороки. Подробности учения Ксенофана были неясны уже древним писателям, находившим в нём противоречия.

    Пифагор и пифагорейцы

Пифагор, сын Мнесарха, уроженец острова Самос, прославился уже среди современников как религиозный учитель, учёный и философ, превосходивший всех своими познаниями. “Многознание уму не научае, - говорил Гераклит, - иначе бы оно научило Гесиода и Пифагора, а также Ксенофана и Гекатея”; в другом отрывке он говорил, что “Пифагор более всех подвизался в учёности и сочинил свою премудрость – многознание и злохудожество”. Позднейшие предания много говорят о путешествиях Пифагора, но ничего достоверного о них неизвестно, более остального вероятно ещё его путешествие в Египет. То же следует сказать и относительно тех учителей, которых ему приписывали: вероятно только его знакомство с учением Анаксимандра, а может быть, и других представителей милетской школы; возможно также, что он был знаком с учением Ферекида, хотя нам и неясно, чему он мог научиться из его мифологической космогонии. Приблизительно около 530 г. до н. э. Пифагор переселился в Кротон, важный культурный центр Великой Греции (Южной Италии), где он основал союз, носивший его имя.

Мир для пифагорейцев слагался из величин, из предела и беспредельного. Он представлялся сферой, носящейся в беспредельной пустоте и“вдыхающей”её в себя. Первоначальное единое, возникнув среди беспредельного, втягивает его в себя и тем самым распространяется и расчленяется: в нём образуются пустые промежутки, множество и движение. Так возникают мировое пространство и мировые тела, мировое движение, а с ним и само время. “Космос един и начал образовываться от центра”, - говорил Филолай. В середине его находится огонь –очаг Вселенной. Втягивая в себя беспредельное, огонь образует в себе пустоту, отделяющую центр от окружности– от периферического огня, окружающего небо неподвижных звёзд (pur eteron anwtatw tu periecon). Центральный огонь Филолай называл Гестией (очагом Вселенной, домом Зевса, матерью богов или алтарем, связью и мерой природы). Вокруг него ведут свои хороводы десять божественных тел; небо неподвижных звёзд, пять планет, под ним Солнце, Луна, Земля, а под землёю“противоземие” –особая десятая планета, которую пифагорейцы принимали для круглого счёта, ввиду божественности декады. С её помощью объясняли лунные затмения; впоследствии, однако, ее заменяли“кометой”, в которой усматривали десятую планету. Космические тела происходят из центрального тела, поэтому-то оно и есть “матерь богов”. Эти тела прикреплены к прозрачным кругам или сферам –старинное представление, существовавшее среди пифагорейцев ещё до Филолая (следы его можно найти у Парменида). Есть полное основание думать, что сам Пифагор переработал его из учения Анаксимандра о небесных колёсах. Планеты вращаются от запада к востоку, обращённые к центральному огню одной и той же стороной; таким же образом вращается вокруг центрального огня и Земля; его не видно, потому что земля обращена к нему другой своей стороной. Поэтому наше полушарие и не согревается им. Оно воспринимает его свет и теплоту, поскольку лучи его отражаются солнцем. Последнее представляется (как и луна) стекловидным шаром, отражающим свет и теплоту центрального огня. Частицы этого огня, уносимые в наиболее тёмные и холодные сферы мирового пространства, освещают, согревают и оживляют их своим движением: пылинки (xusmata), играющие в солнечных лучах, суть души всего живого. Как ни наивны эти представления, непосредственно примыкающие к воззрениям Анаксимандра, пифагорейская астрономия сделала важный шаг вперёд. Она перестала быть геоцентрической, и если мы не находим в ней учения о вращении земли вокруг своей оси, то всё же суточное вращение её вокруг воображаемого центра, о котором говорил Филолай, являлось значительным приближением к истине; суточное обращение всего неба вокруг земли было признано кажущимся, центральное положение и её неподвижность были отвергнуты. Это привело пифагорейцев IV в. , сиракузян Гикета и Экфанта, к гениальной догадке о вращении земли вокруг своей оси. Ещё задолго до Филолая пифагорейцы признавали круглую форму земли–воззрение, которое опять-таки встречается у Парменида. Солнечные затмения объяснялись прохождением луны между солнцем и землей, изменения времён года–наклонным положением земной орбиты по отношению к солнечной. Своеобразно старинное представление о“гармонии сфер”; прозрачные круги или сферы, к которым прикреплены планеты, разделяются между собой промежутками, которые относятся друг к другу как интервалы тонов октавы. Всякое быстро движущееся тело издаёт звук, высота которого соответствует скорости движения, поэтому и планеты или их сферы звучат в своём движении и производят созвучие, являясь как бы семью группами небесного гептахорда. Эта гармония сфер не различается человеческим ухом, потому что она звучит непрерывно. Примечательно, что согласно этой теории речь идет лишь о семи планетах, нижней из которых является Луна. О“противоземии” здесь ещё нет речи, и Земля всё ещё остаётся неподвижной –по-видимому, наиболее древнее представление. У Филолая мировое целое делится на три части: божественный Олимп, верхняя область, обнимающая небо неподвижных звёзд, космос–место правильного и равномерного движения планет, Солнца и Луны, и наконец, уран или небо, - третья, подлунная область изменчивого, беспорядочного движения.

Философия пифагорейцев была дуалистической философией. Правда, она постулировала и утверждала существование гармонии, сочетающей противоположности. Раз существует“космос”, стройный мировой порядок, - существует гармония, “каким бы образом она ни возникала”. Но это – очевидно –не объяснение. И вот, наряду с пифагорейской философией и её дуализмом, возникли два строго монистических учения. Одно из них–рассмотренная выше, элейская школа, родоначальником которой считается Ксенофан, развивавшаяся в резкой оппозиции пифагорейскому дуализму; другое–учение Гераклита, который исходил из мысли единства противоположностей в вечном процессе генезиса.

    Гераклит Эфесский

На занятой ионийскими городами узкой полосе земли на западном побережье Малой Азии, кроме Милета, в котором возник греческий материализм, выделился также город Эфес–родина философа Гераклита. Гераклит родился приблизительно в середине 40-х годов VI в. до н. э. (около 544 или 540 г. ), умер в 480 г. Он жил в Эфесе в эпоху политического упадка Ионии; её разъединённые города продолжали враждовать и соперничать, несмотря на иноземное иго, которому они попадали один за другим. Учение Гераклита–не только один из образцов древнегреческого материализма, но также и замечательный образец ранней древнегреческой диалектики.

Первым положением философии Гераклита является закон всеобщего изменения или движения: “всё течёт” (panta rei), “всё движется и ничто не пребывает” –таков общий закон всего бывающего. Всё изменяется во времени. Движется небо, движутся стихии, поколения живых существ сменяют друг друга. В круговороте Вселенной нет ничего неизменного и неподвижного. “Нельзя войти дважды в одну и ту же струю, нельзя дважды коснуться одного и того же тела: наши тела текут, как ручьи”, и вещество обновляется в них, как тот воздух, которым мы дышим. Изменение, происхождение, уничтожение представляют собой загадочный переход от небытия к бытию и наоборот: возникает нечто, чего не было, или обращается в ничто - нечто такое, что было. В этом переходе заключается парадокс, противоречие, непостижимое для человеческого рассудка. Вслед за Гераклитом Парменид пытался разрешить это противоречие, признав абсолютную неизменность истинно сущего: небытия нет вовсе, значит, нет перехода от небытия к бытию. Изменение, происхождение, уничтожение есть лишь нечто кажущееся, призрачное; точно так же учил он и относительно движения. По Гераклиту, наоборот, изменение, движение именно и есть подлинная форма бытия: нет ничего безусловно неизменного и неподвижного. Только нашим омертвелым, грубым чувствам вещи кажутся таковыми, так же, как может казаться неподвижным поток или пламя огня. На деле всё возникает и уничтожается: все вещи и сама Вселенная следуют этому закону. Единство возникновения и уничтожения в процессе всеобщего изменения является величайшим парадоксом, “согласованием разногласного”, соединением противопложностей: смерть одного есть рождение другого и рождение одного–смерть другого в общем круговороте Вселенной. День и ночь, холод и зной, зима и лето, голод и насыщение, болезнь и здоровье переходят друг в друга: “всё едино – одно из всего и всё из одного”. Жизнь и смерть, сон и бдение, молодость и старость, удовольствие и страдание суть состояния одного и того же существа, которые переходят одно в другое. И точно так же, как этот круговорот происходит в единичном существе и в ограниченный промежуток времени, так и в целом Вселенной, и в вечности совершается круг, в котором“конец сходится с началом”. Бог смерти, Аид, и бог жизни, Дионис, - один и тот же бог. “Бог есть день, ночь, зима, лето, война, мир, изобилие и голод. И он видоизменяется, подобно огню, когда он смешивается с курениями, и всякий даёт ему название по своему желанию”.

Таким образом одно и то же божественное начало видоизменяется во всех формах бытия. Мы называем его по-разному, смотря на то, в каких формах оно нами воспринимается, но в действительности оно одно во всех них, едино в самих противопложностях. Всеединство деятельно осуществляется именно в вечном процессе изменения и движения, в котором, как у Анаксимандра, уничтожается всякое обособление или разделение. Сравнение с огнём, который меняет свой вид, смешиваясь с дымом жертвенного курения, здесь не случайно: то всеединое начало, из которого всё возникает, которое всё движет, всё изменяет и“на всё меняется”, всё превращает и во всё обращается, определялось Гераклитом как “вечно живой” огонь –деятельная божественная стихия. Оригинальная особенность Гераклита состоит в том, что он мыслил сущее как процесс и не мог представить себе действительного бытия иначе, как в форме бывания (genesiz, Werden). Огонь не есть качественно неизменная стихия, подобная стихиям других физиков: “все вещи меняются на огонь, и огонь меняется на все вещи, как товары на золото и золото на товары”. Огонь, как видимая форма процесса горения, является наиболее подходящим определением для стихии, которая понимается как вечный процесс. Вещи, формы сущего возникают и рассеиваются как клубы курящегося дыма; пребывает лишь огонь, “мерами воспламеняющийся и мерами угасающий”.

Во всеобщем потоке явлений рождаются и проходят единичные формы, но общие отношения остаются неизменными; “всё течёт”, всё меняется, но строй целого остаётся неизменным. В движении светил, в смене дня и ночи, времён года, в смене жизни и смерти, - словом, в общем круговороте бытия есть закономерная правильность, есть мера, есть закон, есть “рассуждение”, или слово, которое “пребывает всегда”.

“Единое” Гераклита, то единое, к которому сводится “всё”, определяется как “мудрое” (to sofon), и высшая человеческая мудрость состоит в том, “чтобы познать разумную мысль (gnwmh), могущую править всем через всё”. Этот мироправящий разум иногда получал у Гераклита специальное наименование, приобретшее в позднейшей греческой философии величайшее значение: он называл его Логос или Слово.

Всё в мире творится по этому слову, правящему всем. Оно есть всеобщий закон всех вещей, которого люди не разумеют, хотя постоянно с ним сталкиваются. Ему должны следовать мудрые, из него все человеческие закоы черпают свою силу. “Истинное слово” убеждает, что всё едино и что это “единое”разумно и божественно. Орфики называли своё всеединое божество Зевсом и в своём пантеизме подходили довольно близко к идее о соединении противополжностей. Гераклит, как бы в отличие от них, утверждал, что“единое мудрое одно; он и не хочет и хочет называться именем Зевса”: оно не допускает этого имени, поскольку оно отлично от Зевса мифологии или народной религии; он оно допускает его, посколькуZhn (поэт. Зевс) значит “жизнь (zhn): божество, божественное всеединство есть жизнь с точки зрения Гераклита. Далее можно найти у него положение, где он ещё решительнее указывал своё отличие от всех предшественников– милетских физиков, орфиков Ксенофана: “чьих слов я ни слыхал, никто не дошёл до того, чтобы познать, что мудрое есть от всего отрешённое” (otisofon esti pantwn cecwrismenon). Таким образом божественный разум или божество признаётся здесь не только как всеединое, но и как отрешённое от всего; оно, стало быть, и едино со всем, и отрешено от всего; и тождественно с целым Вселенной отлично от неё, -“имманентно” и вместе с тем “трансцендентно”, как сказал бы современный философ. Качественным воплощением космологических “законов”Гераклита представляется физика небесных явлений: за пределами неба находится чистый огонь, а светила небесные суть прикреплённые к небу полные сосуды, обращённые отверстиями к земле; в этих сосудах собираются светлые блестящие облака, которые воспламеняются при восходе и угасают при закате. Таким образом, следуя общему закону, и само солнце ежедневно обновляется; и оно“мерами” воспламеняется и “мерами” угасает, и если бы оно переступило эти положенные ему “меры”, - божественное правосудие (Дике) настигло бы его. Чистые, светлые испарения обращаются в огонь, огонь, угасая, обращается в воду, а вода– частью в землю, частью в “огневицу”, prhsthr, или воздух. Не будем долее останавливаться на подробностях этой космологии. Отметим только, что и здесь, несмотря на строгий монизм, отводится место дуализму: огонь есть и целое, как единая общая стихия, и нецелое, т. е. часть целого, как небесный, пламенеющий огонь, которому противопоставляется огонь угасющий– вода, пассивная, холодная стихия, принцип материального мира.

    Элейская школа

Элейской школой называется древнегреческая философская школа, учения которой развивались начинач с конца VI в. до н. э. вплоть до начала второй половины V в. до н. э. тремя крупными философами– Парменидом, Зеноном и Мелиссом. Два первых – Парменид и Зенон – жили в небольшом италийском городе Элея, а третий –Мелисс- был уроженец далёкого от Элеи Самоса. Но так как основные учения школы были выработаны Парменидом и Зеноном, гражданами из города Элеи, то школа в целом и получила название элейской.

    Парменид

Первым во времени деятелем и корифеем школы был Парменид (родился около 540 г. до н. э. ). Имеются сообщения, будто родоначальником элейской школы был Ксенофан, прибывший на склоне лет в Элею. Во всяком случае, в учениях Ксенофана и Парменида есть ряд общих положений: мысль о единстве и о неподвижности истинно сущего бытия. Однако, по-видимому, Парменид в гораздо большей степени, чем Ксенофан, был связан с кругом пифагорейцев; в молодости, а может быть, не только в молодости Парменид разделял некоторые воззрения пифагорейцев и орфиков.

Достигнув зрелости, Парменид разработал орининальное философское учение. Некоторые его положения направлены против пифагорейцев, от которых он в это время отдалился, Но ещё более резко выступил он против Гераклита и Анаксимена, т. е. против ионийских материалистов.

Нелегко ответить на вопрос, кем был сам Парменид: материалистом или идеалистом. Вряд ли можно сомневаться в том, что логика развития элейской школы в целом вела от материализма к идеализму. В частности, ясно выступает в последующей истории греческого идеализма зависимость Платона от Парменида. Третий деятель элейской школы, самосский флотоводец Мелисс, возможно (хотя недостоверно), клонился к идеализму. Но уже у Парменида, так же как и у его ученика Зенона, можно найти в теории познания резкое противопоставление разумного знания знанию чувственному. Противопоставление это, конечно, не есть ещё доказательство идеализма, но оно, несомненно, могло содействовать идеалистическому крену в философии элейцев.

С утверждением некоторых историков философии, будто Парменид был идеалист, плохо согласуется космология Парменида. Бытие, как оно существует по истине, Парменид представляет в виде огромного сплошного шара, неподвижно покоящяегося в центре мира. Вряд ли можно сомневаться в том, что это представление о мире как о бытии вещественном.

С другой стороны, одно из основных положений Парменида – утверждение о том, что мысль и предмет мысли –одно и то же. Ни в коем случае не следует понимать это утверждение в духе поздней идеалистической“философии тождества”: как тезиз, будто предмет мысли есть, по своей природе, мысль. Парменид утверждает другое: мысль–это всегда мысль о предмете. Мысль не может быть отделена от своего предмета, от бытия. Мысль–всегда бытие. Даже когда мы пытаемся мыслить небытие, оно всё же в каком-то смысле существует. Оно существует, оно имеет бытие, покрайней мере в качестве мысли о небытии. Мысль о небытии, во всяком случае, существует. Но это значит, другими словами, что никакого бытия, в этом строгом смысле слова, нет. Существует только одно бытие.

Тезис Парменида может показаться совершенно отвлечённым, умозрительным. Но это не так. Тезис этот в философии Парменида имел вполне конкретный, а именно физический и космологический смысл. Согласно Пармениду, “небытие” –то же самое, что пустота, пустое пространство. Стало быть, когда он утверждал, что небытия нет, это означало в его устах, что в мире нигде нет пустоты, нет ничем не заполненного пространства, нет пространства, отделённого от вещества. Поэтому, когда Парменид говорил: “одно и то же есть мысль и то, о чём она мыслит”, - то утверждение это необходимо понимать, прежде всего, в его физическом и космологическом смысле: неверно думать, говорил Парменид, будто в природе может существовать пустота; мир–сплошная масса вещества или шаровидное тело. Существует только бытие как лишь сплошь заполненное веществом пространство, и это бытие сферично, имеет форму шара (“сфайра” по-гречески – шар).

Из невозможности пустоты и из совершенно сплошной заполненности пространства вществом получается вывод: мир един, в нём нет и не может быть никакого множества отдельных вещей. По истине существует только единство, множества нет. В природе нет никаких пустых промежутков между вещами, никаких щелей или пустот, отделяющих вещи одну от другой, а следовательно, никаких отдельных вещей.

Учение это было направлено против пифагорейцев. Мы уже показали, что именно Пифагор и его ученики утверждали существование пустоты. Правда, пустота пифагорейцев ещё не была абсолютной пустотой атомистов, она скорее походила на воздух. Но всё же пифагорейцы утверждали реальное существование воздухообразной пустоты, со всех сторон обнимающей весь мир. По их учению, живое шаровидное тело мира дышит, втягивает в себя пустоту извне. В результате мир разделяется на обособленные вещи, котроые и отделяет одну от другой пустота. Именно против этого представления и направленно элейское отрицание пустоты и множества. Гораздо более резко, чем против пифагорейцев, Парменид выступал против учения Гераклита.

Гераклит утверждал, что основная характеристика прирдоы –вечный процесс периодически происходящих движений. Больше того, Гераклит утверждал, что это движение есть движение через противополжности. Единый огонь, составляющий естественную основу всех движений в природе одновременно, есть и не есть.

Учение это подвергается у Парменида резкой критике. Из положений о единстве мира и о его сплошной вещественности Парменид вывел, как необходимое следствие, невозможность никакого деления или раздробления мира на множество вещей. И точно так же против Гераклита он утверждал невозможность ни возникновения, ни гибели, выводя мысль о неподвижности мира.

Согласно учению второй – гипотетической и вместе с тем натурфилософской –части поэмы Парменида, в которой он изложил своё учение, в основе всех явлений лежит противополжность света и тьмы. Это учение несколько сродни учению Анаксимандра. Природа светил, их взаимное размещение в пространстве, их движение объясняются так же, как и у Анаксимена, взгляды которого в это время пользовались большим авторитетом.

Анаксимандра напоминает также учение Парменида о существовании небесных колец или венцов, которые концентрически облекают Землю. Из этих колец одно наполнено чистым огнём, без всякой примеси, другое наполнено тьмой. Среднее между ними кольцо содержит огонь лишь в известной доле. Земля, согласно этой физике (которая, впрочем, излагается Парменидом лишь как вероятное допущение, без притязания на достоверность), рассматривается как центральное тело мира. Некоторые из воззрений Парменида получили большое значение в дальнейшем развитии научных представлений. Такова догадка о тёмной природе Луны, которая лишь отражает свет Солнца и сама не способна к излучению света. Интересен вопрос о том, каким образом парменид, признавший шаровидность мира, представлял себе то, что находится за пределами мирового шара. Заметил ли Парменид трудность, которая таилась для него в этом вопросе, и если заметил, то как он разрешил её?

В текстах самого Парменида ответа на этот вопрос не находим. Вполне вероятно, что если бы он осознал самый вопрос и прдложил какое-нибудь решение, то это привлекло бы внимание античных писателей и было бы ими отмечено. Возможно, что Парменид оставил вопрос без разрешения или потому, что не заметил самого вопроса, или потому, что, заметив его, считал слишком трудным для разрешения. Учение Парменида вызвало многочисленные возражения. Это были возражения со стороны тех, кто, опираясь на доверие к показаниям внешних чувств, хотел защитить против Парменида и реальность множества, и реальность изменения, и реальность движения, и возможность существования пространства вне вещей. По-видимому, возражения были настолько серьёзны и энергичны, что для школы Парменида возникла необходимость более строго обосновывать свои основные утверждения, защитить их от, очевидно, очень сильных и многочисленных возражений.

    Зенон из Элеи

Задачу отстоять воззрения Парменида против выдвинутых возражений взял на себя ученик и друг Парменида Зенон. Он родился в начале V в. до н. э. (480) и умер в 430 г. От его сочинений дошли только многочисленные и небольшие по объёму извлечения, сделанные позднейшими античными писателями. Из них на первое место должны быть поставлены свидетельства Аристотеля в“Физике”, а также свидетельства Симплиция, комментатора аристотелевской “Физики”. Они дают возможность характеризовать то новое, что внёс Зенон в греческую науку сравнительно с Парменидом, при всей наивности его аргументации в деталях.

Зенон развил ряд аргументов в защиту учения Парменида. Метод, применённый им в этих аргументах, впоследствии дал основание Аристотелю называть Зенона родоначальником“диалектики”. Под “диалектикой”Аристотель в этом случае понимает искусство выяснения истины путём обнаружения внутренних противоречй, заключающихся в мыслях противника, и путём устранения этих противоречий.

Мы не располагаем обособленными, явными и характерными размышлениями Зенона по интересующему нас вопросу, возможно потому, что его основная деятельность была направлена на полемику в защиту учений своей школы, которые испытывали жесточайшую критику. А по сему, следуем далее …

    Мелисс

Третьим деятелем элейской школы был Мелисс. О нём известно, что он был уроженцем самоса и успешно командовал самосским флотом во время войны Афин и Самоса в 440 г до н. э. Деятельность его относится к середине V в. до н. э. Уроженец греческого Востока, Мелисс, по-видимому, учился у ионийских философов. Диоген сообщает даже, будто он слушал Гераклита. Поэтому нелегко ответить на вопрос, каким образом мог он прийти к элейскому учению, во всём противоположному учению Гераклита.

Из дошедших до нас отрывков Мелисса видно, что он повторяет учение Парменида о единстве, овечности и о неизменности истинного бытия. Однако он вносит в учение Парменида и Зенона важное новшество. Парменид утверждал, что мировой шар имеет конечный радиус. Напротив, Мелисс доказывал, что мир может быть вечным, невозникающим и непогибающим только при условии, если радиус мира не есть величина конечная, иначе– если мир бесконечен.

Другое, ещё более важное новшество Мелисса достоверно не засвидетельствовано. Это - приписываемое ему учение о бестелестности мира. Знаменитый древний комментатор V-VI вв. н. э. сообщает текст Мелисса, в котором Мелисс говорит, что если бытие едино, то оно не должно иметь тело: “если бы у него была толщина, [то] оно имело бы части и уже не было бы единым”. В целом элейская школа всё же вошла в историю античной философии как течение, несомненно являющейся реакцией на ряд результатов, достигнутых развитием ранней материалистической науки и философии греческого Востока в VI и в первой половине V в. н. э.

Но греческие города Южной Италии, оказались в V в. до н. э. не только ареной движения, направленного против диалектических воззрений философии ионийцев. Здесь же в это время возникает одно из самых замечательных материалистических учений, отмеченных несомненным влиянием физики огня Гераклита, - учение Эмпедокла.

    Эмпедокл

Деятельность Эмпедокла протекала в Акраганте (Агригенте) на берегу Сицилии. Агригент был в V в. до н. э. одним из значительных по торговле греческих городов сицилийского побережья. Точная датировка рождения и смерти Эмпедокла затруднительна. Некоторые античные авторы сообщают, будто он прожил 60 лет, другие–свыше 100 лет. Условную дату “процветания” философа некоторые источники относят к 84-й олимпиаде (ок. 444 г. до н. э. ). Его деятельность была также многогранна, как и деятельность первых милетских философов. Эмпедокл вошёл в историю греческой культуры, как выдающийся философ, поэт, мастер ораторского искусства, основатель школы красноречия в Сицилии. Аристотель говорит, что Эмпедокл первым изобрёл риторику и что он умел искуссно выражаться, пользуясь метафорами и другими средствами поэтического языка.

    Космология Эмпедокла.

Вокруг Земли, согласно космологии Эмпедокла, существует 2 полушария; они движутся круговым движением. Одно из них состоит целиком из огня, другое, смешанное, состоит из воздуха и из примесей небольшого количества огня. Это второе полушарие производит своим вращением явление ночи. Начало движения произошло от нарушения равновесия, вследствие присоединения огня. Согласно астрономической гипотезе Эмпедокла, солнце по своей природе не огненное. Дневное светило, видимое нами каждый день на небесном своде, есть по Эмпедоклу только отражение огня, подобное тем, которые бывают на воде. Луна образовалась из воздуха, увлечённого огнем. Этот воздух сгустился наверху наподобие града. Светит Луна не собственным светом, а исходящим от Солнца. Форма мироздания не шаровидна в точном сысле. Мир приближается по своей форме к яйцу, лежащему в горизонтальном положении. По сообщению Аэция, как следствие из этой догадки получилось утверждение Эмпедокла, будто расстояние от Земли до неба меньше протяжения земли в ширину. Ряд древних доксографов отмечают как новое и, по-видимому, поразившее современников учение Эмпедокла о твердости небесного свода. На Востоке, в вавилонской и еврейской космологии это представление было известно издревле. По Эмпедоклу, небо–кристалловидно, и образовалось из льдистой материи. Учение это подготовило мысль к возникновению позднейшей космологии, которая представила мироздание, как сотоящее из прозрачных концентрических хрустальных сфер. Своим вращением вокруг Земли эти сферы увлекают все прикреплённые к ним небесные светила. Но у Эмпедокла не было ещё такого представления. В его космологии только звёзды прикреплены к твёрдому кристалловидному небесному своду, планеты же движутся свободно.

Эмпедокл уже ясно отличал планеты, имеющие видимое движение, по отношению к окружающим их звёздам, от, видимо, неподвижных по отношению друг к другу звёзд. Взгляд на Луну как на тело, образовавшееся путём сгущения воздуха и, стало быть, несамосветящееся подсказал Эмпедоклу объяснеие солнечных затмений. Причину их Эмпедокл видит в том, что иногда тёмная Луна заслоняет собой солнце.

    Анаксагор

Приступая к рассмотрению деятельности Анаксагора, мы впервые оказываемся на почве Греции в собственном смысле слова. До сих пор мы последовательно рассматривали философские и научные учения, возникшие либо на крайнем востоке греческого мира, в городах Малоазийского побережья, либо на крайнем западе– в греческих городах Южной Италии (Великой Греции) и острова Сицилия. Анаксагор –первый греческий философ, деятельность которого в зрелые годы протекала в Афинах. Однако, и он выходец с Востока, уроженец Клазомен в Малой Азии. Здесь, в Ионии, на родине древнегреческого материализма, молодой тогда Анаксагор усвоил некоторые философские и научные взгляды Анаксимена Милетского. Впоследствии он переселился из Ионии в Афины.

Годы его рождения и смерти определяются довольно надёжным образом. Апполодор, которому мы обязаны некоторыми сведениями по хронологии, касающимися многих деятелей древнегреческой культуры указывают в своих“Хрониках”, что Анаксагор родился 70-ю олимпиаду (промежуток времени между 500 и 497 гг. до н. э. ). Умер он в 428 г. до н. э. Преподавнием философии в Афинах и философскими исследованиями он занимался с 456 г. до н. э. Впрочем, сведения относительно года начала его деятельности в различных источниках не совпадают между собой.

Ограничимся сжатой, но содержательной характеристикой учения Анаксагора о мироздании у Ипполита, раннего христианского пистеля. В очерке Ипполита, почерпнутом из очень надёжного источника–Теофраста, знатока физических и философских учений ранних греческих философов, мы читаем: “После него [Анаксимена] является Анаксагор Клазоменский. Он высказал [учение], что начало вселенной– ум и материя, ум - [начало] производящее, материя - [начало] страдательное”. Теофраст явно понимает учение Анаксагора как дуалистическое. “Дело в том, что когда всё было вместе, вмешался [по Анаксагору] ум, который, разделив, привёл всё в порядок. Материальных же начал [по мнению Анаксагора] бесконечное [число], причём те из них, которые более малы, он называет бесконечными. Все [вещи] учавствуют в движении, причиной которого является ум; [благодаря этому движению] подобные [вещи] соединились. И небесный порядок установлен круговым движением. Плотное, влажное, тёмное, холодное и [вообще] всё тяжёлое собралось в середине; из затвердения их возникла земля. Противополжное им– тёплое, светлое, сухое и лёгкое –устремилось в верхнюю часть эфира. Земля же имеет плоскую форму и пребывает в воздухе по причине [своей] величины, [во-вторых] вследствие того, что нет вовсе пустоты и [наконец] ибо воздух, обладая весьма большой силой, в состоянии носить держащуюся на нём Землю”.

Здесь у Анаксагора явно видно возвращение к гипотезе его учителя Анаксимена. Именно Анаксимен учил о том, что светила, в том числе Земля, плоские и что поддерживаются они воздухом, в котром парят, наподобие того, как осенью иногда парят листья, слетевшие с деревьев. Очевидно, Анаксагор не только формально был учеником Анаксимена, но по крайней мере в своём астрономическом и физическом учении усвоил некоторые его воззрения.

“Из находящегося на земле вод море состоит отчасти из осевших испарений, отчасти из [воды], стекшей [в него] из рек. Реки же существуют от дождей и от вод, находящихся на земле. Ибо в земле имеются полые места, в которых заключается вода”.

Какие точные геофизические набдюдения и догадки! Особенно замечательно предположение Анаксагора по поводу разливов реки Нил: летом Нил делается полноводным, так как в него стекают воды снегов, лежащих в Эфиопии на юге. Ещё замечательнее астрофизическая гипотеза Анаксагора. По этой гипотезе, “Солнце, Луна и все звёзды - … горячие камни, охваченные круговращением эфира. Ниже звёзд находятся некоторые тела, невидимые для нас, которые совершают круговые движения вместе с Солнцем и Луной. Теплота же звёзд не воспринимается вследствие дальности расстояния Земли [от них]”.

Здесь гениальна не только мысль о том, что светила –физические тела. Не менее гениальна мысль, что звёзды раскалены, излучают свет и тепло, если же мы непосредственно не испытываем от них этой теплоты, то только за дальностью расстояния. Однако истина тут же смешивается с заблуждением. Анаксагор ошибочно думает, будто вторая причина того, что мы не воспринимаем тепла от звёзд, состоит в том, что они находятся в более холодной части мирового пространства.

Не менее замечательна догадка Анаксагора об огромной величине Солнца: “… Солнце по величине больше Пелопоннеса”. Утверждение, с нашей точки зрения наивное, но для того времени гениальное. А вот предложенное Анаксагором объяснение солнечных и лунных затмений: “… солнечное затмение бывает, когда во время новолуния Луна загораживает [собой Солнце]”; “Затмение же Луны происходит вследствие того, что [её] загораживает [от Солнца] Земля, а иногда также [тела], лежащие ниже Луны. ”

Могло показаться, будто Анаксагор противоречит самому себе, считая Луну одновременно раскалённым камнем и тёмным телом, заслоняющим во время затмений свет Солнца. На самом деле, противоречие не столь велико, так как, судя по другим текстам, Анаксагор считал Луну только отчасти огненной. Объяснение совершенно точное. Если Фалес мог предсказать солнечное затмение, опираясь только на эмпирически найденный в Вавилоне цикл“сарос” –в 223 лунных месяца, то Анаксагор уже точно объяснил физическую причину этого явления. Ипполит, черпая из Теофраста, сообщает, что Анаксагор первым выдвинул учение о сходстве Луны с Землёй, в частности в том, что на Луне имеются равнины и пропасти.

    Атомистические материалисты: Левкипп и Демокрит

Во второй половине V в. до н. э. , наряду с уже известными нам крупными очагами развития науки и философии в Греции, на севере страны во Фракии, появился новый центр–город Абдеры. Здесь, по-видимому, протекала деятельность Левкиппа в его зрелую пору, а также деятельность Демокрита. Древние сообщают, что Демокрит был учеником своего предшественника и друга Левкиппа. Он общался с Анаксагором, от которого мог почерпнуть идею о возникновении вещей и соединении мельчайших частиц. Он также был учеником персидских учёных, халдеев и магов. Демокрит мог быть и учеником индийцев, так как совершил путешествия и в Вавилон, и в Персию, и в Индию, и в Египет. Дата его смерти устанавливается со значительными колебаниями. Это или самый конец V-го в. или, что вероятнее, начало IV в. до н. э.

Космология атомистов и их космогония в своих различных частях соответствуют разным уровням развития античной науки и потому в отдельных своих учениях далеко не равноценыы. В некоторых космологических идеях атомисты надолго опередили своё время, в других остались примерно на том уровне, которого достигла милетская школа в лице своего последнего представителя– Анаксимена. Новыми достижениями атомистов были их учения: 1) о бесконечнсти вселенной и 2) о бесчисленности миров, одновременно существующих в бесконечном мировом пространстве.

Учение Левкиппа и Демокрита о бесконечности вселенной прямо вытекает из представления о бесконечности пустого пространства и из представления о бесконечном числе атомов, движущихся в пустоте. Оба положения хорошо засвидетельствованы в античной литературе об атомистах. Мы знаем, например, от Ипполита, не только тезис Демокрита, согласно которому миры бесчисленны и различны по величине, но даже такие детали, как учение Демокрита о том, что расстояние между отдельными мирами неравны: между некоторыми– большие, между другими – меньшие. Поразителна по близости к современным научным данным догадка Демокрита, согласно которой различные миры, одновременно существующие во вселенной находятся в различных стадиях своей“жизни”: одни ещё растут, другие находятся уже в расцвете, третьи разрушаются. Воззрения эти резко расходились с господствовавшими в V в до н. э. представлениями. Мысль о бесконечности вселенной и об одновременном существовании в ней множества миров с трудом прокладывала себе пути в сознание. Против атомистов в этом вопросе резко и высокомерно выступил идеалист Платон. Играя греческим словом“апейрос”, означающим как “беспредельный”, так и “несведущий” Платон утверждал, будто понятие беспредельного числа миров “есть мнение подлинно безграничного невежества”. А Цицерон впоследствии отмечал, что теория бесчисленного множества миров принадлежала к тем учениям, которые наиболее осмеивались в платоновской Академии.

Понятие Демокрита о вечности вселенной не следует отождествлять или смешивать с понятиями о вечности миров. Только вселенная, как совокупность всех вечных атомов вечна; например, отдельные миры по Демокриту не вечны: они рождаются, некоторое время существуют, но затем рассеиваются, разделяются на атомы. Процесс образования бесконечного числа миров в бесконечном пространстве атомисты представляли, судя по сообщению Диогена Лаерция, который прямо ссылается на Левкиппа следующим образом: “выделяясь из беспредельного, несётся множество разнообразных по формам тел “в великую пустоту”; и вот они, собравшись, производят единый вихрь, в котором, наталкиваясь друг на друга и всячески кружась, они разделяются, причём подобные отходят к подобным. Имеющие же одинаковый вес, вследствие большого скопления, уже не в состоянии более кружиться … Таким образом, тонкие тельца отступают в наружные части пустоты, словно отлетая к периферии. Прочие же“остаются вместе”и, сплетаясь между собой, движутся вместе и образуют прежде всего некоторое шарообразное соединение.

Это шарообразное соединение отделяет от себя как бы оболочку, объемлющую в себе разнообразные тела. На периферии вихря из постоянно стекавшихся сплошных масс образовалась тонкая оболочка. Причиной её образования было вращение тел и сопротивление центра. Таким способом возникла Земля: снесённые к центру массы стали держаться вместе.

На этом процесс не остановился. Образовавшаяся на периферии оболочка продолжала увеличиваться; увлекаемая вихрем, периферия присоединяла всё, чего бы она ни касалась. В результате некоторые конфигурации тел образовали соединения. Когда эти тела, первоначально влажные, высохли, они стали кружиться вместе с мировым вихрем. Впоследствии воспламенившись, они стали небесными светилами. Ближе всего к Земле - круг Луны, самый удалённый - круг Солнца. Между этими крайними кругами расположились круги всех прочих светил.

Космогония эта возбуждает естественный вопрос: как согласовать учение Левкиппа о бесконечности миров в бесконечном пространстве с его же учением о шаровидности и, стало быть, конечности нашего мира с находящейся в его центре Землёй и с находящимся на его периферии Солнцем? .

Объяснеие просто. Когда Левкипп говорит о шаровидности соединения частиц или тел, возникшего в центре и о выделившейся из этого соединения оболочке, он описывает процесс образования только одного из бесчисленных миров–того, в котором возникла наша земля, Солнце и движущиеся между Землей и периферией нашего мира светила. Но мир, таким образом возникший по Левкиппу, ещё не исчерпывает собой вселенной. Это только один из бесконечного числа образующихся и погбающих миров.

Важным подтверждением сказанного является свидетельство Ипполита. Он сообщает, что по учению Демокрита в некоторых мирах нет ни Солнца, ни Луны, в некоторых Солнце и Луна больше наших по размерам и в некоторых их больше по числу. Из сказанного видно, что учения атомистов о шаровидности нашего мира и о его конечности не стояло ни в каком противоречии ни с их учением о бесконечности вселенной, ни с их учении о бесконечном множестве миров, населяющих вселенную. Историческое значение космологии атомистиов двойственно. С одной стороны Левкипп и Демокрит гениально положили начало учению о бесконечности миров, не только сменяющих друг друга во времени, но и существующих одновременно. Они продолжали развивать догадку Анаксагора о чисто физическом происхождении и чисто физической, а не божественной природе светил и всех явлений, наблюдаемых на небесном своде. Они примкнули к Анаксагору и его замечательной догадке о звёздной природе Млечного пути.

Но в представлениях о порядке расположения светил в пространстве по отношению к Земле, а также о форме светил, атомисты вернулись к устаревшим и уже отвергнутым греческой наукой взглядам. Они помещают все светила между Луной и Солнцем, в котором видят крайнее светило нашего мира. Они возвращаются также ко взглядам Анаксимена учившего о плоской форме светил и Земли. К слабым сторонам во взглядах атомистов на мировой процесс следует причислить также и то, что они в какой-то степени разделяля распространённое в древнейшей греческой философии VI до н. э. (пифагорейцы, Гераклит) представление о вечном периодическом возвращении мира к уже пройденному состоянию или о вечной повторяемости всех ситуаций и событий, происходящих в мире.

Не всё в этом учении достаточно ясно. Есть свидетельства, в которых говорится только то, что во вселенной существуют миры, абсолютно ничем не отличающиеся друг от друга. Но есть свидетельства, из которых видно, что у Демокрита, кроме этого учения о существовании многих, совершенно тождественных миров, было также и учение о процессе возвращения миров к прежнему их состоянию. Признание вечного возвращения мира к исходному состоянию мы находим уже у Анаксимандра, затем у Гераклита, позже у Эмпедокла. В чрезвычайно выпуклой форме это учение выступило у пифагорейцев. Именно в его пифагорейском истолковании учение это казалось особенно парадоксальным. “Если же поверить пифагорейцам, - писал Эвдем, ученик Аристотеля, - то снова повторится всё то же самое нумерически и я вновь с палочкой в руке буду рассказывать вам, сидящим так передо мной, и всё остальное вновь придёт в такое же состояние …”

В ошибочной теории вечного возврата было и зерно плодотворной мысли. Здесь нашала одно из первых выражений мысль о закономерности мирового процесса. К этой мысли вела фантазия недисциплинированного ума, но к ней вели также неверно истолкованные вековые наблюдения над повторяемостью явления–конфигураций светил, видимых на небесном своде. Уже у Гераклита идея вечного возвращения была связана с понятием о“мировом годе”, которое, по-видимому, уходит в астрономические наблюдения, накопленные в странах Востока. Особенно большое значение для возникновения учения о вечном возвращении получили систематические наблюдения вавилонских астрономов. Они установили правильно повторяющиеся возвращения светил к тем же самым положениям и конфигурациям на небесном своде. Результаты вавилонских наблюдений нашли отражение в индийской и греческой науках.

Однако между идеей о закономерной периодичности мировых процессов и идеей абсолютной и повторяемости нет необходимой связи. Поэтому уже в древности теория вечного возвращения подвергалась критике со стороны учёных, которые признавали закономерность и периодичность мирового процесса, но отвергали его абсолютную повторяемость. Как видно из сообщения Цицерона и Симплиция, Левкипп и Демокрит в этом вопросе придерживались крайней точки зрения сторонников учения об абсолютной повторяемости мирового процесса.

    Платон

Платон (428 347 гг. до н. э. ) родился в Афинах от Аристона и Периктоны. Отец его был потомоком Кодра, а мать происходила из рода Солона и приходилась сестрой Хармиду и двоюродной сестрой Критию. Платон получил прекрасное воспитание. С ранних лет мальчик выказывал блестящие способности, и его родственники приложили все усилия для развития его богато одарённого духа. Известны даже имена некоторых учителей Платона, которые в своё время славились в Афинах. Некий грамматик Дионисий дал ему первоначальное обучение, гимнастике его учил Аристон, а музыке - Дракон.

В начале IV в до н. э. Платон с редким в истории мысли талантом создаёт учение объективного идеализма, которое не только направляется против достижений материалистических мыслителей и учёных, но также и даже прежде всего используется для обоснования реакционной социальной и политической системы взглядов. Отныне в греческой философии“линии Демокрита” резко и непримиримо противостоит “линия Платона”. Борьба материализма против идеализма из безотчётной становится осознанной. Капитальной задачей физики Платона является естественный вопрос: каким образом идеи осуществляются, воплощаются в материи? И, разрешая эту задачу, Платон пришёл к гипотезе позднейших пифагорейцев–к учению о мировой душе, посредствующей между миром вечноторжественных идей и видимым миром генезиса. Платон с меньшей охотой обращался к физическим исследованиям, чем к этическим и диалектическим. Достоверному познанию подлежит лишь умопостигаемый мир, а мир явлений подлежит лишь мнению (doxh met aisuhsew z perilhpton). В известном смысле можно сказать, что между физикой Платона и его идеологией существует такое же соотношение, как между первою и второю частью поэмы“Парменид”, его изложением “мнения смертных” (ta docounta, Brotwn doxai) и его учением о Сущем. Разница заключается в том, что Платон иначе понимал самоё“сущее” и, соответственно, иначе относился и к “мнению”, и к чувственному восприятию: оно занимает середину между ведением и неведением, как мир занимает середину между бытием и небытием. Поэтому и само философское умозрение о природе, оставляя форму понятия, облекается в форму конкретного представления, в форму космогонического мифа. Таким взглядом Платона на изучение природы и объясняется полумифический характер его“Тимея” – единственного диалога, посвящённого изложению физики Платона. Создатель мира сего –Бог, вечный, благой. Чуждый зависти, он по своей благости захотел создать мир, возможно лучший, подобный ему самому. По-видимому, здесь является новое начало–Бог. Многие историки думали, что это лишь мифический образ для объяснения стороения мира; на самом деле есть основание полагать, что Платон признавал единого верховного Бога, отождествляя его с идеей блага, выше которой ничего быть не может, так как она сама выше бытия, служит конечной причиной и первым началом всего сущего и не обусловливается никакой иной высшей идеей или началом.

Но что такое самосущее благо? Платон высказывал свой взгляд на него лишь в поэтическом образе, уподобляя благо в мире идей– солнцу в мире физическом. “Как солнце есть причина видения, а также причина не только того, что вещи видимы, но и того, что они происходят и произрастают, так и добро имеет такую силу и красоту, что не только служит для души причиной знания, но даёт вместе истину и сущность тому, что составляет предмет знания; и как солнце само не есть ни видение, ни видимое, но стоит выше их, так и добро не есть ни знание, ни истина, но выше их обоих: они же не суть добро, а только причастны идее добра”. Так что, как солнце устраивает всё в мире физическом, так идея блага – в мире умопостигаемом. Само создание природы описывается следующим образом: Демиург (творец мира) создал душу мира из смеси пребывающего идеального и делимого материального начала -tauton и uateron (т. е. из бытия и небытия в платоновском смысле). Он распростёр эту смесь во всех направлениях, по всему протяжению, которое впоследствии наполнила собой видимая Вселенная. Затем, разделив её сообразно основным математическим отношениям, гармонии и астрономии, он образовал в ней орбиты планет и небо неподвижных звёзд. Как видно, - совершенно фантастический образ, в котором духовное смешанно с материальным и вещественным. Но если постараться проникнуть в философскую мысль Платона, заключённую в этом мифическом образе, она легко объясняется. Рассматривая вселенную, как живое, одушевлённое существо, составленное из материализовашихся, воплотившихся родов и видов, или идей, он должен был логически допустить посредствующее начало между идеями и материей, начало, сходное с обоими этими первоначалами, и как бы составленное из них. Без гипотезы“мировой души”невозможно объяснить воплощение идей, приобщение вещей к идеям, устроения, образования Вселенной. На самом деле умопостигаемые идеи могут быть восприняты только разумным существом или душою; иначе как через её посредство объяснить их видимое воплощение в чувственных вещах? Далее астрономические и физические явления подчиняются законам пифагорейской гармонии, определяются математическими соотношениями; Самые элементарные тела, по гипотезе Платона, определяются геометрическими фигурами. Материя сама по себе не может объяснить этих невещественных математических отношений: они должны быть точно также предзаложены в том разумном начале, в той мировой душе, которая обусловливает закономерность и целесообразность космического строя.

Таким образм, гипотеза мировой души представляется необходимым выводом, к которому

Платон естественно приходит как из рассмотрения природы вещей, сообразно предшествовавшим космологическим учениям, так и из рассмотрения самих идей в их отношениях к природе. Уже пифагорейцы признавали душу за гармонию и число, и для Платона мировая душа была совершенной гармонией и совершенным числом, которые обусловливали математическую правильность мировых явлений. Существование мировой души доказывается, во-первых, от идеи совершенства целого. Бог создал мир сообразно идее блага, следовательно, осуществил во всём высшее совершенство, с которым нераздеьна разумность: но разумность немыслима без души, следовательно, немыслим без души и мир. Второе доказательство–телеологическое. Оно исходит от признания всеобщей разумности в правильном движении небесных светил, и наконец, в нашем собственном духе. Мы видим, что все живые существа в мире обладают сознанием: и как тела их слагаются из частиц тех стихий, которые наполняют вселенную, так и их разумность предполагает некую общую разумную мировую стихию. Наконец, третье доказательство вытекает из рассмотрения природы движения, подобное тому которое существовало у Анаксагора. Начало движения нематериально: душа есть начало движения и источник его (h dunamenh auth authn cinein cinhsiz). Словом, душа признаётся как необходимое посредствующее начало между разумом и веществом идей и материй. Душа есть основание всякого разумного движения и тех образований, которые из него получаются; она вместе с тем есть и источник всякого познания. Соединяя в себе начала идеальное и материальное, она познаёт и то и другое. Она бестелесна и вместе с тем относится к материальному. Она противополагается безграничному множеству явлений как идеальное единство, беспорядочному движению–как пребывающее начало меры, закона, порядка. Вместе с тем она не изъята из изменяющегося множества явлений и движения, но одушевляет мир. Будучи душою мира, она протяжённа и есть причина движения. Поэтому во Вселенной, в движении небесных тел соединены однообразие и изменеие, а в области познания– усмотрение тождества и различия. Итак, мировая душа является у Платона: 1) как движущая сила мира, 2) как идеальное единство мира, 3) как сознание мира, 4) как совокупность математических отношений, сообразно которым устроен мир, определены расстояние и орбиты мировых тел, 5) как начало, посредством которого идеи воплощаются в материи.

Перейдем к подробностям “повествования”о мире. Смесь, из которой была образована мировая душа, разделена была Демиургом на две части, из которых были образованы два круга, - внешний и внутренний, верхний, соответствующий небу неподвижных звёзд, и нижний, соответствующий сферам планет.

Небо и планеты движутся силою мировой души и по её законам совершают свои круговые движения: размеренные, гармонические. Движение внешнего круга или неба неподвижных звёзд, направленное к западу, есть движение вечное, всегда одинаковое, и соответствует той части души, которая образована из стихии высшей; самостоятельное движение планет представляет собой низшую стихию: отсюда зависит разнообразие их орбит и скоростей движения.

Движению неба соответствует и познание: мир движется, и в своём движении познаёт идеальные и материальные начала; он познаёт себя самого, вечно вращаяся к себе самому; он познаёт идеальные, сверхнебесные начала в движении высших сфер, в которых они отражаются, и он познаёт временное чувственное бытие, которое заключается в его низшей области. Как человеческая мысль соответствует движению внутренних органов человека, так и совершенная мысль соответствует совершенному мировому движению. Мир есть, таким образом, блаженное, одушевлённое, живое существо.

В частности, космологии Платона характерно постоянное стремление объяснить различные части мироздания из идеи блага, из представления о благости Творца, который создаёт мир по Своему образу, по подобию идеи блага, царящей в мире умопостигаемом. Взирая на созданное Им живое существо, Бог захотел сделать его ещё более подобным Себе и с этой целью создал“подвижный” образ вечности –время. Оно родилось вместе с небом, вместе с движением светил, и ими всецело определяется. Солнце служит как бы хронометром Вселенной.

Земля шарообразна, неподвижна и помещается в центре мира. За Землёй следует сфера или круг, к которому прикреплена луна, затем–сферы солнца, пяти планет, известных с древности, и, наконец, небо неподвижных звёзд. Любопытно объяснение Платона относительно природы самих стихий, из которых слагается тело мировой души. И здесь объяснение Платона–телеологическое. Чтобы все явления мира сделать доступными осязанию и зрению, Бог составил мир из земли и огня. Но так как эти основные стихии взаимнопротивоположны по своим природным свойствам, то, чтобы связать, их Бог переложил огонь и землю воздухом и водой с той целью, чтобы идеи могли явиться в вещественном мире, воплотиться в видимых, осязаемых формах. Дальнейшие подробности платоновской физики всецело заимствованы у пифагорейцев. Все стихии образуются из прямоугольных треугольников, которые складываются в првильные фигуры: из правильных пирамид образуется огонь, из восьмигранников–вода и т. п. Эти стихии переходят друг в друга, сталкиваются между собой под влиянием движения. Платон признавал, что стихии имеют несколько видов, например, вода текучая отлична от воды плавкой (металлы). Впрочем всем этим подробностям своей космологии сам Платон, по-видимому, не придавал абсолютного значения. Везде, где только он касается“мнимого”знания он прибегает к мифическим образам (иногда как бы намеренный юмор) чтобы дать почувствовать противоречия между знанием и действительностью. В дальнейшем изложении Платон переходит к учению о присхождении живых существ. Рассматривая мироздание, Демиург находит его всё более и более подобным вечным образам: мир есть живое существо, вечно блаженное, существующее в бескончном времени, соответствующее идее жизни; мир есть чувственное божество, как его называет Платон. Но для того, чтобы придать созданию полноту, присущую идеальному миру, надо было, чтобы те роды и виды живых существ, которые Бог видел в вечных идеях, явились осуществлёнными в действительности. Итак, для полного развития идеи жизни в своём создании Бог приступил к творению живых существ. Их он разделил на четыре вида, сообразно четырём стихиям, и первыми создал огненные существа– богов и демонов, которые обладают наибольшим совершенством. Это –видимые нами звёзды, наполняющие небо. Их Платон считал одушевлёнными божественными существами–представления, свойственное всем предшествующим ему философам. Затем были созданы живые смертные существа, причём первым был создан человек.

    Аристотель

Величайшим из непосредственных учеников Платона был Аристотель. В отличие от Платона, коренного афинянина, он пришёл в Афины с севера. Родился Аристотель в 384 г до н. э. в городе Стагире–во Фракии, неподалёку от Македонии, в частности от македонской столицы Пеллы. Как чужеземец, он никогда не был гражданином Афин, а всего лишь“метэком”. Отец его, Никомах, был лейб-медиком и другом македонского царя Аминты. Таким образом, Аристотель жил в семье, где с юношеских лет мог приобрести интерес к изучению природы, а также завязать некоторые связи в македонских придворных кругах. В 367 г. до н. э. он уехал в Афины для завершения образования и вступил в Академию–школу Платона; в ней он пробыл в течение двадцати лет до смерти Платона (347). В кругу учеников и друзей Платона Аристотель резко выделялся громадной начитанностью и выдающимися умственными дарованиями. Сохранились, по-видимому, преувеличенные сведения о враждебных отношениях, сложившихся впоследствии между Аристотелем и Платоном.

Над всей физикой и космологией Аристотеля господствует мысль о целесообразности природы и всего мирового процесса. Космология Аристотеля ярко телеологическая, и в этом она противоположна космологии атомистов и Анаксагора. Телеологическое воззрение получилось у Аристотеля в результате перенесения, по аналогии, на весь мир в целом наблюдений, сделанных по поводу частных классов явлений и предметов природы. Основными фактами, на которые при этом опирался Аристотель, были факты из жизни животных: процессы рождения организмов из семени, целесообразное действие инстинктов, целесообразная структура организмов, а также целесообразные функции человеческой души. Учение Аристотеля о душе сыграло особенно значительную роль в формировании и обосновании телеологии Аристотеля и в расширениии её до космологического принципа. Эту роль учение о душе могло сыграть, во-первых, потому, что для Аристотеля душа человека–действительность того, что как возможность существует в его теле, т. е. не что иное, как цель. Во-вторых, Аристотель мог перенести результат изучения целесообразных функций души на мир в целом тем более легко, что для него одушевление не ограничивается областью душевной жизни человека: он распространяет принцип одушевления и на весь животный мир, и на мир небесных светил. Чем шире представлена целесообразность и разумность в отдельных обширных классах существ и явлений природы, тем естественнее казалось перенести её на мир как на целое.

Если уже отдельные предметы природы обнаруживают в своём существовании и целесообразность, и разум, то, по убеждению Аристотеля, не может не быть целесообразно и целое мира. Больше того, Аристотелю прямо-таки невероятным представляется, чтобы в отдельных предметах могли возникнуть целесообразность и разумность, если таковых нет у мира как целого.

Телеология Аристотеля предполагает не только целесообразный характер мирового процесса, она также предполагает и единство самой его цели. Обосновывается это единство идеями космологии и теологии. Единый бог–источник и причина движения. Хотя он сам по себе неподвижен и непосредственно соприкасается только с крайней, последней сферой мира, он всё же в результате прикосновения сообщает этой сфере равномерное и вечное круговое движение. Движение это последовательно передаётся от неё через посредствующие сферы планет всё дальше и дальше по направлению к центру. Хотя в центре он менее совершенно, чем на окружности, тем не менее движение это как единое движение охватывает весь мирово й строй. А так как перводвигатель мира есть вместе с тем причина движения и его цель, то и весь мировой процесс направляется к этой цели.

Особенность объективной телеологии Аристотеля, отличающая её от телеологии платона, в том, что Аристотель отрицает сознательный характер целесообразности, действующей в природе. У Платона носительницей сознательного целесообразного начала была душа мира, правящая всем мировым процессом. Напротив, по мысли Аристотеля, целесообразное творчество осуществляется бессознательно. О возможности бессознательной целесообразности говорят, как указывает Аристотель, факты человеческого искусства. Художник может творить бессознательно и тогда, когда мыслит и когда оформляет свой материал в некий образ. Цель его при этом осуществляется бессознательно, несмотря на то, что в случае искусства творец призведения и“материя”, в которой осуществляется его творчество, отделены друг от друга. Для природы такое бессознательное творчество облегчается тем, что природа существует не вне своего творения, а в нём самом.

В качестве целесообразно действующей природа божественна. Однако, осуществляя свою цель в своём материале, она не сознаёт самой цели. Поэтому, кто видит в боге разумного творца, тот не может считать природу божественной в строгом смысле понятия, а только“демонической”.

Космология Аристотеля находилась в глубоком противоречии с космологией атомистов в вопросе о пределе мира.

Атомистический материализм –первое в истории науки учение о бесконечности космоса и о бесчисленности населяющих космос миров. Учение это у Левкиппа и Демокрита приняло настолько ясную и осознанную форму, что в сравнении с ним понятие Анаксимандра о“беспредельном”кажется лишь догадкой, которой явно противоречит учение того же Анаксимандра о суточном вращении небесного свода. Только Левкипп и Демокрит первые вывели греческую мысль на простор бесконечности.

Напротив, учение о мире Аристотеля в этом вопросе есть несомненный шаг назад по сравнению с атомистами. По Аристотелю, форма и протяжение космоса определяются учением о физических элементах. Мир имеет форму шара с весьма большим, но всё же конечным радиусом. О шаровидности, если не о точной сферичности, мира учили и Анаксимандр, и Парменид, и Эмпедокл. Для всех них учением о шаровидности мира обусловливался трудно разрешимый вопрос. Это вопрос о том, каким должно быть бытие за пределами радиуса мирового шара.

Аристотель решает тот же вопрос иначе. За последней сферой мира, согласно его учению пребывает бог. Никакого другого бытия, запредельного миру, не может быть. Все элементы–тела, которым свойственны определённые движения. Это движение по направлению к центру мира, к его периферии и круговое движение. Но все эти виды движения возможны только в сфере. А так как за границами сферы не существует ничего, то за ней не может существовать и пустота.

В самом деле. Согласно Аристотелю, пространство –не что иное, как занимаемое телом место. Но место есть граница доугого тела, обнимающего данное тело. Поэтому если за пределами мира не существует никаких тел, то это значит, что там не существует ни места, ни пространства. Мир объемлет в себе не только всё место, но и всё время. Само по себе время –мера движения. Так как движение не распространяется на область, запредельную миру, то не распространяется на неё и время.

Земля неподвижно пребывает в центре мира. И в этом утверждении космология Аристотеля–шаг назад в сравнении с космологие Платона и пифагорейцев. И Платон и пифагорейцы развивали учение о движении Земли. Пифагорейцы учили о её движении вокруг“центрального огня”. Платон наметил, далеко, впрочем, не ясно, мысль о движении Земли вокруг оси. Так истолковал Аристотель одно место в платоновском“Тимее”. Со всей силой своего авторитета Аристотель на долгие времена положил конец зарождавшейся в пифагореизме гелиоцентрической космологии. Мысль о движении Земли он решительно отклоняет. Природа Земли, по его утверждению, такова, что Земля необходимо стремится к центру мира. Круговое движение ей не свойственно и есть для неё нечто насильственное. Так как космос–бытие вечное, то в случае если бы Земля двигалась круговым движением, её движение было бы одновременно и вечным и насильственным, а это, по Аристотелю, нелепость.

Всё же не по всем вопросам космологии Аристотель стоял позади своего века. Выдающимся достижением его космологии было строгое доказательство шаровидной формы Земли.

Шаровидность эту он доказывает из наблюдений, сделанных во время затмений Луны. Эти наблюдения показывают, что тень Земли, надвигающаяся на видимую поверхность Луны во время лунного затмения, имеет круглую форму. По объяснению Аристотеля, только шаровидное тело, которым в этом случае является Земля, может отбрасывать в мировое пространство–в сторону, противоположную Солнцу, - тень, которая в проекции на шаровую поверхность Луны представится тёмным кругом, надвигающимся на диск полной Луны.

К тому же выводу –о шаровидности Земли ведёт, по Аристотелю, свойственное Земле тяготение к центру мира. В результате этого тяготения должна была получиться шарообразная форма. Диаметр Земного шара был определён Аристотелем с преувеличением действительного. В то же время Аристотель смело утверждал, что по объёму Земля меньше других небесных тел.

Аристотелю принадлежит также развитие и утверждение ошибочного взгляда, на котором впоследствии– впрочем, к счастью для будущих географических открытий –основывал свои расчёты Колумб. Аристотель полагал, что океан, лежащий к западу от Африки, имеет небольшое протяжение и непосредственно за ним находится Индия. В доказательство этой мысли Аристотель ссылался на сходство фауны Восточной Индии и Африки, в частности на существование в обеих землях слонов. Геоцентрическая система.

Подробности этой системы принадлежат не истории философии, а истории науки. Поэтому хотя бы сжатое изложение её принципа необходимо ввиду неимоверного влияния, которое геоцентрическая космология, математически оформленная и обоснованная Птолемеем, оказала на развитие космологии поздней античности и феодального общества вплоть до XVI в.

Учение Аристотеля о мире –геоцентрическое воззрение. Оно полагает в центре мироздания неподвижную Землю, имеющую форму шара. Это воззрение возникло не сразу, а вырабатывалось в течение долгого периода предшественниками Аристотеля–математиками и астрономами. Из этих предшественников одним из ближайших был Евдокс из Книда в Малой Азии. Он быдл учеником пифагорейца Архита из Тарента, а также Платона. От пифагорейцев Платон, по-видимому, усвол представление о совершенстве движений светил, наблюдаемых на небесном своде, и веру в то, что совершенными могут быть только равномерные движения по кругу. Но ко времени Платона давно уже было замечено, что движению планет присуща неравномерность, несвойственная ни Луне, ни Солнцу. Состоит она в том, что планеты сначала движутся“прямыми”движениями, т. е. в том же направлении, что Луна и Солнце, но затем в известный момент как бы останавливаются среди окружающих их на небесном своде звёзд и далее перемещаются уже“обратным” движением, противопложныи по направлению. Затем происходит новая “остановка” вновь на “прямое”. В результате планеты как бы прочерчивают на небесном своде петли неодинакового размера.

Эти кажущиеся аномалии в движении планет противоречили пифагорейским представлениям о совершенном виде движения светил и требовали объяснения, которое не упраздняло бы принятые предпосылки. Задачу такого объяснения поставил уже Платон, который предлагал вывести все“аномалии” в движении планет посредством сложения равномерных вращательных движений. Евдокс первым пытался дать ответ на вопрос, поставленный Платоном. Он ввёл гипотезу о существовании концентрических сфер, вращающихся вокруг осей, наклонённых одна к другой под известным углом. Само вращение происходит равномерно, с постоянной скоростью. Предположив для Солнца, для Луны и для каждой из планет определённое количество этих сфер, Евдокс вывел с известным приближением к точности некоторые из аномалий, известные уже тогда из наблюдений. Так, например, видимое движение Луны он объяснил как результат сложения движений трёх сфер. Вращательное движение первой сферы сообщалось второй, а вращение второй в свою очередь передавалось первой и третьей. В результате удалось представить или объяснить суточное и месячное движение Луны, а также перемещение узлов лунной орбиты, и только неравенство промежутков между двумя главными фазами Луны осталось необъяснённым. Ученик Евдокса Калипп прибавил к трём сферам Евдокса две новые. В результате для одного только объяснения (впрочем, мнимого) движений Луны понадобилось пять сфер, вращающихся вокруг разных осей. Сходным образом объяснялись видимые движения Солнца и планет. На основании всех этих сложных построений Евдокс и его школа изображали видимые движения планет, а также определяли их видимые положения на небесном своде. По-видимому, и Евдокс и Калипп не думали, будто сферы, изобретённые ими для объяснения планетарных движений, существуют реально во вселенной: они вводили эти сферы только как математический– геометрический –метод, помогающий разлагать наблюдаемые крайне сложные движения на их составляющие– простые равномерные круговые обращения.

Аристотель внёс в этот пункт важное нововведение. Он принял теорию движения планет Евдокса, ввёл её в свою космологическую систему, но при этом приписал сферам реальное физическое существоваение. Согласно учению Аристотеля, находящиеся одни внутри других шары, передающие друг другу свои движения, - не математические, воображаемые только объекты, а реальные– кристальные, прозрачные – сферы. Из них крайняя –сфера неподвижных звёзд. Именно к ней прикасается неподвижный перводвигатель, и вследствие этого сфера неподвижных звёзд, т. е. звёзд, не меняющих своих взаимных угловых расстояний, становится первым двигателем и сообщает движение всем остальным. Между крайней сферой и неподвижной Землёй, находящейся в центре, располагаются в концентрическом порядке сферы планет, Солнца и Луны. Светила и планеты прикреплены к этим сферам и вращаются вместе с ними со скоростями, различными для каждой планеты.

Изложенное построение Аристотеля было вскоре вытеснено гораздо более совершенными в математическом отношении геоцентрическими воззрениями астрономов и математиков александрийской эпохи: Эратосфена, Гиппарха, Птолемея. Зато колоссальным окозалось влияние других космологических учений Аристотеля. Прежде всего, это учение о делении мира на две области, по своему физическому естеству и по совершенству вполне отличные друг от друга: область Земли с её четырьмя элементами– земли, воды, огня – и область неба и пятого элемента –эфира. Из эфира состоят небесные тела и небо само. Это область всего вечного и совершенного. В области эфира пребывают неподвижные звёзды, самые совершенные из всех небесных тел. Их вещество–чистый эфир; они настолько удалены от Земли, что недоступны никакому воздействию четырёх земных элементов. Планеты, Солнце и Луна также состоят из эфира, но в отличии от неподвижных звёзд уже подвержены некоторому влиянию земных элементов.

Предметы, находящиеся на Земле, состоят из элементов Земли, воды, воздуха и огня. Местопребывание их–Земля, область постоянных изменений, превращений, рождения и гибели. Как наиболее тяжёлый из всех элементов, Земля находится в центре мира. Она шарообразна, и это доказывает круглая форма земной тени, надвигающейся на диск Луны во время лунных затмений. Земной шар окружён водой, над оболочкой воды находится оболочка воздуха. Наиболее лёгкий элемент– огонь –помещается в пространстве между Землёй и Луной и соприкасается с границей пятого элемента– эфира.

Не только физическое тело мира делится на две совершенно различные области –на два совершенно различных вида делятся также и движения, происходящие во вселенной. Это движения совершенные, или равномерные по кругу, и движения несовершенные, или прямолинейные. Чистым образцом совершенного движения является суточное обращение сферы неподвижных звёзд вокруг Земли. Не столь чистый образец совершенного движения–сложные движения планет, неравномерные и частично наклонённые. Сложность и запутанность планетарных движений обусловлены влиянием, которое на них оказывают земные элементы.

Несовершенная форма движения –движени сверху вниз, или, что то же, к центру Земли. Вниз устремляются все тела, и только насильственная помеха может временно приостановить это их движение. Отсюда Аристотель выводит, что Земля не только занимает центр вселенной, но, кроме того, что она пребывает в нём неподвижно. Если бы даже возникло движение Земли, оно могло бы происходить лишь временно, а затем вновь прекратилось бы.

    Заключение

Звездное небо во все времена занимало воображение людей. Почему зажигаются звезды? Сколько их сияет в ночи? Далеко ли они от нас? Есть ли границы у звездной Вселенной? С глубокой древности человек задумывался над этими и многими другими вопросами, стремился понять, и осмыслить устройство того большого мира, в котором мы живем.

Самые ранние представления людей о нем сохранились в сказках и легендах. Прошли века и тысячелетия, прежде чем возникла и получила глубокое обоснование и развитие наука о Вселенной, раскрывшая нам замечательную простоту, удивительный порядок мироздания. Недаром многие греческие мыслители называли Вселенную Космосом, а это слово первоначально означало“порядок” и “красоту”. Труды античных философов – космологические в частности –сложно переоценить. Возможно, в большинстве своём, они не несут рационального зерна для современного уровня знания и не могут быть использованы практически, но как одни из первых шагов на пути к осмыслению макроскопических явлений вселенной, приобретают огромную значимость в историческом плане. Главная их заслуга в концентрации, дальнейшем развитии, а также элементарной систематизации зачатков, в основном, эмпирического, квазинаучного знания древних мудрецов. Для тех“вершин”развития науки, с примитивным математическим аппаратом, и техники, прежде всего, оптической, а также полным отсутствием вычислительной, которые были свойственны той эпохе, некоторые гипотезы и догадки можно смело назвать просто гениальными. Таковые и явились практической пользой для сегодняшней космологии, образовав, в совокупности с математическими и физическими измышлениями, новую науку, и став отправной точкой для её развития во времена Средневековья, Возрождения, Нового Времени и по сей день.

    .
    Список литературы
    “Философская энциклопедия”; М. , 1999.
    Асмус В. Ф. “Античная философия”; М. , 1998.

Трубецкой С. Н. “Курс истории древней философии”; М. , 1997. “Наука в зеркале философии”; М. , 1992.

Михайлова Э. Н. , Чанышев А. Н. “Ионийская философия”; М. , 1966.