Философские проблемы жизни, смерти и бессмертия - (реферат)
Дата добавления: март 2006г.
КиЕвский ГОСУДАРСТВЕННЫЙ торгово-экономический університет Кафедра философии и политологии
Реферат на тему:
“Философские проблемы смысла жизни, смерти и бессмертия”
Аспирант кафедры “Банковское дело”
Богомазов Михаил Владимирович
Специальность: 08. 06. 04
“Бухгалтерский учет, анализ и аудит”
Научный руководитель реферата:
Доцент, к. ф. н. Ильин Владимир Васильевич
Киев
КГТЭУ
1999
Содержание
Вступление 3
I. Размышления о жизни и смерти в историческом контексте 4
Восточный подход к жизни человека 4
Человек в античной философии 8
Смысл жизни “по-христиански” 13
Cogito ergo sum 15
“Человек в себе” не познаваем 17
Бунт против разума 19
А стоит ли? 22
Путь “сердца” 26
II. Основные категории и их толкование 28
Жизнь 28
Смерть и ее феномены 31
Смерть - необходимость или неизбежность? 36
Тело-душа-дух 39
Бессмертие 41
III. В поисках смысла 48
Заключение 61
Список использованной литературы 63
Приложения 64
Вступление
“Тот, кто имеет ЗАЧЕМ жить, может вынести любое КАК”
Ницше.
Проблема человека, его жизни и смерти на протяжении многих столетий приковывала к себе внимание мыслителей. Люди пытались постигнуть тайну человеческого бытия, решить извечные вопросы: что такое жизнь? Когда и почему на нашей планете появились первые живые организмы? Как продлить жизнь? Вопрос о загадке возникновения жизни естественно, влечет за собой вопрос о смысле смерти. Что есть смерть? Торжество биологической эволюции или плата за совершенство? Способен ли человек предотвратить смерть и стать бессмертным? И, наконец: что же царит в нашем мире - жизнь или смерть? Проблема смысла жизни стала, по словам Г. Гейне, “проклятым” вопросом философии и истории. Трагизм человеческого существования заключается в том, что человек как бы “заброшен” (по выражению экзистенциалистов) в предметно-физический мир. Как жить в мире, осознавая бренность своего существования? Как познать бесконечное конечными средствами познания? Не впадает ли человек в постоянные ошибки, объясняя себе мир? Большинство людей чувствует свой разрыв с миром природы, социума, космоса, и это переживается ими как ощущение одиночества. Осознание человеком причин своего одиночества не всегда избавляет от него, но ведет к самопознанию. Это было сформулировано еще в античности, но и по сей день главной тайной человека является он сам. Столкновение жизни и смерти - это источник творчества человека. В искусстве ситуация смерти реализуется в одной из наиболее развитых форм эстетического выражения - в трагедии. Как писал М. Волошин: “Источник всякого творчества лежит в смертельном напряжении, в изломе, в надрыве души, в искажении нормально-логического течения жизни”. Вряд ли рациональные аргументы заставят человека когда-нибудь полюбить смерть, но философские размышления по этому поводу могут помочь ему более мудро относиться к жизни. Каждый должен для себя рано или поздно ответить на вопрос: “ЗАЧЕМ? ”. После этого, действительно, уже не так важно “КАК? ”, ибо смысл жизни найден. Он может быть в вере, в служении, в достижении цели, в преданности идеи, в любви – это уже не принципиально. В своей работе я попытался как можно полнее рассмотреть проблему в историческом аспекте. Во второй части работы приведены основные философские категории, без которых рефлексия на подобную тему невозможна, а также их толкование, прошедшее через призму моего мировоззрения. Здесь же собран основной материал по философским аспектам смерти и бессмертия. Третья глава посвящена смыслу жизни, его разновидностям и проблеме поиска. В приложениях я поместил свои размышления на сходную тематику, которые посещали меня по мере становления.
Размышления о жизни и смерти в историческом контексте
Все видеть, все понять, все знать, все пережить,
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами,
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Все воспринять и снова воплотить
М. Волошин
Восточный подход к жизни человека
Джайнизм.
Жизнь – страдание, которое связывается с законом необходимости (кармой). Джайны учат о наличии в мироздании двух самостоятельных начал – “джива” (живое) и “аджива” (неживое). Тело – неживое, душа – жива. Человек перерождается из одного тела в другое и все время подвержен страданиям. Высшая цель – разъединение дживы и адживы. Их соединение – главная и основная карма – источник страданий. Но закон кармы можно победить, если освободить джин (душу) от кармы путем “трех жемчужин” джайнов: правильной веры;
правильного познания;
правильного поведения.
Счастье и свобода человека - в полном освобождении души от тела.
Буддизм.
Будду, в основном, интересовала человеческая жизнь, наполненная страданиями и разочарованиями. Поэтому его учение было не метафизическим, а, скорее, психотерапевтическим. Он указал причину страданий и способ их преодоления, воспользовавшись для этой цели традиционными индийскими понятиями такими, как “майя”, “карма”, “нирвана” и т. д. , и дав им совершенно новое психологическое истолкование. “Благородные истины” буддизма направлены на то, чтобы постигнуть причины страданий и таким образом освободиться от них. По мнению буддистов, страдание возникает в том случае, если мы начинаем сопротивляться течению жизни и стараемся удержать некие устойчивые формы, которые, будь это вещи, явления, люди или мысли, все является “майей”. Принцип непостоянства воплощается также в представлениях о том, что не существует особого эго, особого "я", которое было бы субъектом наших изменяющихся впечатлений. Путь освобождения восьмеричен: правильное понимание жизни (того, что она – есть страдания, от которых надо избавиться); решимость;
правильная речь;
действие (непричинение зла живому);
правильный образ жизни;
усилие (борьба с соблазном, дурными мыслями);
внимание;
сосредоточение (состоит из четырех ступеней, в конце которых нирвана – полная невозмутимость и неуязвимость). Буддизм проповедует отрешенность от всего, что привязывает человека к жизни, отвращение к телу, чувствам, и даже уму: “…Ни к чему не привязанный мыслью,
Победивший себя, без желаний,
Отрешенностью и недеяньем
Человек совершенства достигнет” [1 Цит. по: Бхагавадгита. Гл. XVIII. // Семенцов В. С. Бхагавадгита в традиции и современной научной критике. – М. ,1985]. Таким образом, цель жизни согласно буддийской традиции – разорвать порочный круговорот “сансары”, освободиться от уз “кармы”, достичь “нирваны”, стать просветленным. А смысл жизни, соответственно, в таком состоянии, когда уже не существуют представления об отдельном “я”, и постоянным и единственным ощущением становится переживание единства всего сущего.
Индуизм
Рассмотрим наиболее философское течение индуизма – веданту. Мир состоит из безличностного мирового духа – “брахмана”, - получить от которого откровение – наивысшая истина и наслаждение. Индивидуальная человеческая душа хоть и бессмертна, но намного уступает мировому духу по степени совершенства вследствие слишком тесной связи с телом. Эта связь проявляется в подчинении человеческой души (“атмана”) закону необходимости (“карме”). Привязанность “атмана” к телу вынуждает душу каждый раз после смерти переселяться в другое тело. Поток таких перевоплощений длится, пока человек полностью не освободится от земных страстей и жизненных проблем (от грехов, по христианству). Тогда наступает освобождение и “атман” сливается с “брахманом”, т. е. наша душа сливается с мировым духом. До тех пор, пока мы видим в мире многообразие предметов и явлений, находясь под чарами майи и, думая, что мы существуем отдельно от окружающей нас среды и можем действовать свободно и независимо, мы сковываем себя кармой. Для того чтобы освободиться от уз кармы, нужно осознать целостность и гармонию, царящие в природе, включая и нас самих, и действовать в соответствии с этим. Индуисты видят много путей к освобождению. Люди, стоящие на различных ступенях духовного развития и исповедующие индуизм, могут использовать для слияния с Божественным разные понятия, ритуалы и духовные дисциплины. Индуистов не беспокоит то обстоятельство, что эти понятия и практики иногда противоречат друг другу, поскольку они знают, что Брахман лежит вне всех понятий и образов. Это объясняет высокую терпимость и восприимчивость индуизма к различным влияниям. Если рассматривать индуизм в целом, то он никогда не стремился заставить своих последователей отказаться от чувственного наслаждения, не отделяя тело от духа и видя в нем неотъемлемую часть человеческой природы. Поэтому индуист не старается контролировать желания тела при помощи сознательной воли, но видит свою цель в осознании себя со всем своим существом, телом и духом. В индуизме даже появилось течение, средневековый тантризм, в котором путь к просветлению лежит через глубокое погружение в переживания чувственной любви, в которой "каждый воплощает в себе обоих".
Чарвака
А вот индийские материалисты смотрят на проблему человеческой жизни диаметрально противоположно. Материя – единственная реальность. Душа состоит из материальных элементов (земли, воды, огня, воздуха) и умирает вместе с телом. “Пока живешь – живи радостно, ибо смерти не избежит никто”. Так появился гедонизм. Согласно течению чарвака, единственный смысл жизни – в удовольствиях, доставляемых чувственными наслаждениями. “В нашей власти использовать наибольшее число удовольствий и избежать неминуемо сопутствующих им страданий”.
Конфуцианство
Человек как личность существует не для себя, а для общества. Пожалуй, этим и объясняется смысл человеческой жизни у представителей этого течения. Общественная субординация и образование – вот основа конфуцианства.
Даосизм.
Даосисты познают смысл жизни не через логические выкладки, а путем созерцательного странствия в дао-потоке. Не выглядывая из окна можно видеть естественное дао. “Чем дальше идешь, тем меньше познаешь”. Все сущее, в т. ч. и человеческая жизнь, имеет единую первооснову – дао (путь, бог, разум, слово, логос, смысл - из-за особенностей китайского языка у этого слова много оттенков. Вспомним Библию “Сначала было Слово… и Слово было Богом”. Логос как первопричину мы также встречаем у Гераклита. ) Поэтому нет смысла распыляться на преходящие формы и многообразия, достаточно постигнуть дао, и все вопросы отпадут, в т. ч. о смысле жизни. Мудрец стремится распознать дао и действовать в соответствии с ними. Таким образом, он становится "человеком с Дао", живущим в гармонии с природой и преуспевающим во всех своих начинаниях. "Тому, кто подчиняется течению Дао, следуя естественным процессам Неба и Земли, не сложно управлять всем миром". Даосы рассматривали логическое мышление как составную часть искусственно созданного мира человека, наряду с общественным этикетом и нормами морали. Они совершенно не интересовались этим миром, сосредоточив свое внимание на созерцании природы, имевшем целью обнаружить "свойства Дао". Мне понравилась эта позиция, поэтому я хочу привести несколько выдержек из основной книги даосов “Дао дэ Цзин” [2 Ян Хин-шун. "ДАО ДЭ ЦЗИН"//Древнекитайская философия: в 2-х тт. -М. :Мысль, 1972. ], написанной Лао-Цзы в VI веке до н. э. : “Кто свободен от страстей, видит чудесную тайну дао, а кто имеет страсти, видит его только в конечной форме”. “Совершенномудрый, совершая дела, предпочитает недеяние; осуществляя учение, не прибегает к словам; вызывая изменения вещей, он не осуществляет их сам; создавая, не обладает…” “Небо и земля не обладают человеколюбием и предоставляют всем существам возможность жить собственной жизнью. Совершенномудрый не обладает человеколюбием и предоставляет народу возможность жить собственной жизнью”. “Совершенномудрый ставит себя позади других, благодаря чему он оказывается впереди. Он пренебрегает своей жизнью, и тем самым его жизнь сохраняется. Не происходит ли это оттого, что он пренебрегает личными интересами? Напротив, он действует согласно своим личным интересам”. “Драгоценные вещи заставляют человека совершать преступления. Поэтому совершенномудрый стремится к тому, чтобы сделать жизнь сытой, а не к тому, чтобы иметь красивые вещи. Он отказывается от последнего и ограничивается первым”. “Когда существо, полное сил, становится старым, то это называется отсутствием дао. Кто не соблюдает дао, погибнет раньше времени. ” “Знающий людей благоразумен. Знающий себя просвещен”. “Кто не теряет свою природу, долговечен. Кто умер, но не забыт, тот бессмертен”. “Дао скрыто от нас и не имеет имени. Но только оно способно помочь всем существам и привести их к совершенству”.
Дзэн
Как творческая переработка индийского буддизма и китайского даосизма дзэн получил свое развитие и характерную особенность в Японии, придав “осмысленность” существованию. Цель последователей этого философского направления – достижение просветления, ощущения, называемого в дзэн “сатори”. Но это просветление, в отличие от буддизма, означает не удаление от мира, а наоборот, активное участие в повседневных делах. “Как удивительно это, как таинственно! Я подношу дрова, я таскаю воду” [3 Цит. по: Фритьоф Капра. Дао физики. ]. Таким образом, идеал дзэн заключается в том, чтобы естественно и спонтанно жить своей повседневной жизнью. "Когда голоден - ешь, когда устал - спи" – вот, что такое дзэн. Хотя это кажется простым и очевидным, как многие другие положения дзэн, на самом деле это довольно сложная задача. Согласно известному дзэнскому учению, "пока ты не знаком с учением дзэн, горы - это горы, реки - это реки; когда ты изучаешь дзэн, горы перестают быть горами, а реки - реками; но после того, как ты достиг просветления горы - это снова горы, а реки - снова реки". Так как дзэн утверждает, что просветление может воплощаться в любом повседневном занятии, он оказал огромное влияние на все стороны традиционного образа жизни японцев. Среди них не только искусства (живописи, каллиграфии, садоводства и т. д. ), и различные ремесла, но также разнообразие церемоний, например: чаепития и составления букета. Каждый из этих видов деятельности в Японии называется ДО, то есть Дао, или Путь, к просветлению. Все они исследуют различные аспекты дзэнского мировосприятия, утверждают спонтанность, простоту и абсолютное присутствие духа, и могут использоваться для подготовки слияния индивидуального сознания с высшей реальностью. Хотя школы восточной философии отличаются в деталях, все они подчеркивают принципиальную целостность Вселенной. Высочайшая цель их (индуистов, буддистов, даосов) - осознание единства и взаимосвязи всех вещей, преодоления ощущения своей изолированной индивидуальности и слияние с высшей реальностью. Достижение этой цели -- "Пробуждение" -- заслуга не одного только рассудка, это переживание, религиозное по своей сущности, вовлекает всего человека. Поэтому большинство восточных философских систем религиозны.
Человек в античной философии
Фалес
Если не сужать проблему живого только к человеческой жизни, а рассматривать это понятие синкретично, то есть смысл вспомнить Фалеса из Милет, который впервые в европейской философии сформулировал идею о единстве мироздания. Жизнь – имманентное свойство материи, сущее само по себе движущееся, а вместе с тем и одушевленное. Так появился гилозоизм (хотя тогда он так еще не назывался). Фалес полагал, что душа разлита во всем сущем, а бог есть разум мира. Монистические и органические взгляды философов Милетской школы были очень близки по взглядам древних индийских и китайских философов. Пифагор учил, что душа бессмертна. Ему принадлежит идея перевоплощения душ. Он считал, что всё происходящее в мире снова и снова повторяется через определенные периоды времени, а души умерших через какое-то время вселяются в других, животворя их телесность. Гераклит определяет объективную ценность человека степенью его адекватности Логосу, т. е. общему миропорядку. Все – едино. Гераклита считают ярким представителем религиозного движения. Он разделял идею бессмертия души, считая смерть рождением души для новой жизни. Естественно, для человека с позициями гилозоистического пантеизма смерти в целом существовать и не могло. Гераклита иногда называют “греческим даосом” из-за сходности его взглядов с учением Лао-Цзы.
Демокрит
Человек должен жить в удовольствии, согласуясь с собственной природой. Наши чувства – лучшие советчики. Те из них, которые доставляют нам наслаждение, должны служить критерием добра. А те, что вызывают страдания, - критерием зла. Но следует отказываться от всякого наслаждения, которое неполезно. И если перейдешь меру в наслаждениях, то самое приятное станет неприятным. Цель жизни – хорошее расположение духа. Оно достигается умеренностью в наслаждениях, умением владеть собой так, чтобы за удовольствием не следовали неизбежно страдания. Нужно уметь предупредить страдания разумным размышлением, изгонять страдания души, если они уже постигли нас, разумом.
Софисты
В расцвет софизма ориентир философствования в полную мощь смещается на человека и его переживания. “Человек есть мера всех вещей”, - говорил Протагор, утверждая относительность всякого знания и ставя человека критерием всех процессов и явлений. То, что доставляет человеку удовольствие – хорошо, а то, что причиняет страдания – плохо. Индивид становится судьей над всем. Так появился нравственный релятивизм. Логическими и иными софистскими приемами человек научился определять себя в окружающем мире, утешать от невзгод, оправдывать свое поведение, находить свое назначение и место. Все это было относительно и субъективно, но на тот период, по всей видимости, срабатывало.
Сократ
Вот уж кто был мессией того времени, так это Сократ. Он любил две вещи: истину и человека. Истину видел в раскрытии таких понятий, как “благо”, “красота”, “справедливость”, “мудрость”, и перенесении этих понятий на человека. Но подобная истина может быть постигнута только в процессе самопознания (“познай самого себя”). В спорах Сократ доказывал целесообразность и разумность человека, в спорах рождалась истина. Он одним из первых глубоко раскрыл сферу духовного как самостоятельную реальность, провозгласив ее как нечто не менее достоверное, чем бытие воспринимаемого мира. Рассматривая феномен души, Сократ исходил из признания ее бессмертия, что увязывалось с его верой в Бога. В вопросах этики он утверждал, что добродетель проистекает из знания, и человек, знающий, что такое добро, не станет поступать дурно. Высшая цель человеческой жизни – счастье и блаженство. Так появился эвдемонизм.
Платон
Кто-то сказал, что дальше Платона не пошел никто, и всё последующее философствование есть только переигрывание его взглядов и учений. В какой-то мере я с этим согласен, поэтому стоит прислушаться к тому, что он думал о человеке и душе. А думал он следующее. Душа человека до его рождения пребывает в царстве чистой мысли и красоты. Затем она попадает на грешную землю, где, временно находясь в человеческом теле, “вспоминает о мире идей”. Здесь Платом имеет в виду воспоминания о том, что было в прежней жизни: основные вопросы своей жизни душа разрешает еще до рождения; появившись на свет, она уже знает все, что нужно знать. Так появляется объективный идеализм. Она сама избирает свой жребий: ей уже как бы предназначена своя судьба. Таким образом, Душа, по Платону, - бессмертная сущность, в ней различаются три части: разумную (основа мудрости человека), аффектно-волевую (основа мужества) и чувственную (движимую страстями). Преодоление чувственности есть добродетель благоразумия. Для Космоса в целом источником гармонии есть мировой разум. Душа в процессе мышления активна, внутренне противоречива, диалогична и рефлексивна. Поэтому гармоничное сочетание всех частей души под регулятивным началом разума дает гарантию мудрости. В этике Платон требует очищения души, отрешения от мирских удовольствий, от преисполненной чувственных радостей светской жизни. По мысли Платона, высшее благо пребывает вне мира. Стало быть, и высшая цель нравственности находится в сверхчувственном мире. Ведь душа получила свое начало не в земном, а в высшем мире. И облеченная в земную плоть, она обретает множество всякого рода зол, страданий. По Платону чувственный мир полон беспорядка. Задача человека в том, чтобы возвыситься над ним и всеми силами души стремиться к уподоблению Богу, который не соприкасается ни с чем злым; в том, чтобы освободить душу от всего телесного, сосредоточить ее на себе, на внутреннем мире умозрения и иметь дело только с истинным вечным. Платон, будучи ясновидцем, говорил, что полная истина приходит как мистическое откровение и внутреннее озарение. Сочинения Платона полны описаний смерти. Он определяет смерть как отделение внутренней части живого существа, т. е. души, от его физической части, т. е. тела. Больше того, эта внутренняя часть человека менее ограничена, чем его физическое тело. Платон указывает на то, что время является элементом лишь физического, чувственного мира. Во многих отрывках Платон обсуждает, как душа отделенная от тела, может встречаться и разговаривать с душами других и как она переходит от физической смерти к следующему этапу существования, и о том, как на новом этапе ее опекают "берегущие" духи. Он упоминает о том, что люди могут быть встречены в час смерти лодкой, которая перевезет их "на другой берег" их посмертного существования. В “Федоне” в драматической интерпретации выражена мысль, что тело есть тюрьма души, и что смерть является освобождением из этой тюрьмы. В первой главе Платон определяет (устами Сократа) древнюю точку зрения на смерть как на сон и забытье, но делает он это только для того, чтобы окончательно отказаться и изменить ход рассуждений на 180 градусов. Согласно Платону, душа приходит в человеческое тело из высшего и более священного мира; рождение есть сон и забытье, поскольку душа, родившись в теле, переходит из глубокого познания к низшему и забывает истину, которую знала в преджизни. Смерть, напротив, является пробуждением и воспоминанием. Платон замечает, что душа, отделившаяся от тела, может думать и рассуждать более ясно, чем раньше, и различать вещи гораздо яснее. Более того, после смерти душа предстает перед судьей, который показывает человеку дела, как хорошие, так и плохие и заставляет душу смотреть на них. В книге 10-й "Республики" мы встречаемся с наиболее интересными фактами. Здесь Платон рассказывает миф про Эра, греческого солдата. Эр сражался в битве, в которой множество греков было убито, и когда соотечественники пришли убрать трупы, тело Эра было среди трупов. Оно было положено с другими на жертвенник для сожжения. Через некоторое время его тело ожило и Эр описывает то, что он увидел во время своего путешествия под землю. Нужно помнить, предупреждение Платона, что точное описание деталей мира после смерти является, в лучшем случае, вероятностью. Платон не сомневается в том, что мы переживаем физическую смерть, но он настаивает на том, что объяснить будущую жизнь нельзя, потому что мы ограничены своим физическим опытом. В результате мы можем получить неправильное представление о природе вещей. Наши души не могут видеть реальность, пока они не освобождены от обманов и неточностей физических чувств. Во-вторых, Платон считает, что человеческий язык не способен прямо выразить подлинные реальности. Слово скорее скрывает, чем раскрывает подлинную природу вещей. Это значит, что нет человеческих слов, которые могли бы прямо обозначить действительность. Это можно сделать только при помощи аналогии, в мифе и другими косвенными способами. Сравните с даосским высказыванием Лао-Цзы: “Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия. Добрый не красноречив. Красноречивый не может быть добрым. Знающий не доказывает, доказывающий не знает” [4 Ян Хин-шун. "ДАО ДЭ ЦЗИН"//Древнекитайская философия: в 2-х тт. -М. :Мысль, 1972. ]. Платон как-то проговорился относительно философии: философия - это приготовление к смерти [5 Платон. "Федон" 64a. Собр. соч. в 4 тт. М. : Мысль, 1993. Т. 2, стр. 14. ]. И еще: "Если ему [философу] свойственны возвышенные помыслы и охват мысленным взором целокупного времени и бытия, думаешь ли ты, что для такого человека много значит человеческая жизнь? " [6 Платон. "Государство" 486a. Собр. соч.... Т. 3, стр. 264. ] Философ, по Платону, не должен принимать смерть всерьез, - ни свою, ни чужую.
Аристотель
Посылка первая: материя существует, но она содержит лишь возможность возникновения вещей, она – потенция, не оформленная эйдосом Посылка вторая: божество как общемировая сверхчувственная субстанция – начало всякого движения. Посылка третья: божество служит предметом высшего и наибольшего познания, т. к. все знания направлены на форму и сущность, а бог есть чистая форма и первая сущность. Однако бог Аристотеля не есть личный Бог. Опускаясь к миру одушевленных существ, Аристотель считал, что душа, обладающая целеустремленностью, есть не что иное, как неотделимый от тела его организующий принцип, его энтелехия, превращающая возможность в действительность, источник и способ регуляции организма, его объективно наблюдаемого поведения. Сама душа имматериальна. То, благодаря чему мы живем и ощущаем и размышляем, - это душа, так что она есть некий смысл и форма, а не материя. “Именно душа придает смысл и цель жизни” [7 Аристотель. Сочинения. - М. :Мысль, 1975. ]. Душа, по Аристотелю, это отражение действительности всемирного и вечного Ума (божества – т. н. “нус”). Смерть тела освобождает душу для ее вечной жизни: душа вечна и бессмертна. Но тут надо отметить, что Аристотель разлагает душу на три иерархических составляющих – растительную, животную и разумную. Вечна, по Аристотелю, только последняя. Хотя теория переселение душ не вписывается в учение философа. Скорее всего, после смерти душа сливается с божеством для переработки и дальнейшего оформления материи. Если вернуться к человеческой жизни, то она должна быть добродетельна и умеренна. Добродетели приобретаются путем усвоения знаний и опыта предшествующих поколений и проявляются в разумной деятельности. Счастье человека, по Аристотелю, - это энергия завершенной жизни сообразно завершенной доблести. Нельзя считать счастливым человека с “рабским образом мышления”. Природа дает возможность стать добродетельным, но эта возможность формируется и осуществляется лишь в деятельности. Сущность же добродетели в сочетании щедрости и умеренности.
Киники
Развитие философии приносило все новые (или хорошо забытые старые) смыслы и способы человеческого бытия. Так, киники, возводили в идеал независимость от мира, смирение, невозмутимость. Человек, учили они, имеет высшее достоинство и назначение, состоящее в свободе от внешних привязанностей, заблуждений и страстей – в непоколебимой доблести духа.
Скептики
Влияние индийского аскетизма отразилось и на этических воззрениях скептиков, которые проповедовали идею безмятежности. Так появилась атараксия. Философов больше интересовал вопрос о том, как надо жить в этом мире, чтобы избежать угрожающих со всех стороне бедствий. Это далекий отголосок экзистенциализма. Во главу жизни ставится не рождение и смерть, а существование. Мудрец – это своего рода мастер, умелец в жизни. Философ, по Пиррону - это тот, кто стремиться к счастью, а оно состоит в невозмутимости и отсутствии страданий. Стать мудрецом, по словам В. Ф. Асмуса, значит увидеть деятельность и строй мысли, освобождающие человека от бедствий, опасностей, от ненадежности, обманчивости, от страха и волнений, которыми так полна и испорчена жизнь.
Эпикур
Пожалуй, как никто из философов, Эпикур ассоциируется на бытовом уровне с определенным образом жизни и отношением к смерти. Слова “эпикурейский”, “эпикуреец”, “гедонизм” стали нарицательными, хотя нынешнее их наполнение далеко от учения самого Эпикура. Гедонизм Эпикура отличается чрезвычайно благородным, спокойным, уравновешенным и часто созерцательным характером. “Хорошо прожил тот, кто прожил незаметно”. По мнению философа, нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо. Он, как атомист и в какой-то мере материалист, понимает, что жизнь и смерть одинаково не страшны для мудреца: “Пока мы существуем, нет смерти; когда смерть есть, нас более нет”. Жизнь и есть наибольшее наслаждение. Такая как она есть, с началом и концом. А душа человека, как и тело, состоит атомов, которые после смерти просто рассеивает ветер. В этике Эпикура мы встречаем полный отказ от социального активизма. Отдельный человек, а не общественное целое – вот отправной пункт его учения. Индивид первичен, а общественный союз лишь средство для личного благополучия (в отличие от Конфуция и Аристотеля). Целью человеческой жизни Эпикур считал счастье, понимаемое как удовольствие. “Мы совершаем все свои действия ради того, чтобы не страдать телесно и не испытывать душевного беспокойства. Мы выбираем не всякое удовольствие, а отказываемся от него, если оно приносит неприятности. Мы даже предпочитаем страдать, если из страдания возникает большее удовольствие” [8 Цит. по: Домбровский А. И. Рассказы о философах. М. 1975]. Высшим удовольствием Эпикур считал невозмутимость духа, душевный покой и безмятежность, а это возможно лишь при подчинении страстей разуму.
Стоики
Представители этого течения лелеяли идеал внутренней свободы, свободы от страстей. Зенон в своем трактате “О человеческой природе” провозглашал, что основная цель – жить в согласии с природой, т. е. с добром. Особое внимание стоики уделяли феномену воли, их учение было построено на самообладании, терпении. Они стремились к полной самодостаточности. Марк Аврелий считал, что Вселенная – это тесно связанное целое, единое живое существо, обладающее единой субстанцией и душой. “Чаще размышляй о связи всех вещей, находящихся в мире, и об их взаимоотношении”. Стоический мудрец не сопротивляется злу: он его понимает и стойко перебывает в его текучести, поэтому он невозмутим и спокоен даже перед лицом смерти. Счастье стоика заключается в том, что он не желает никакого счастья.
Неоплатонизм
Творчески переосмыслив наследие Платона и Аристотеля, Плотин разработал триаду “единое-ум-душа”. Единое – это трансцендентное начало, которое выше всех иных категорий. Душа человека восходит от чувственного состояния к сверхчувственному – экстазу, она сливается с Единым, которое неразличимо и нераздельно соприсуще всему сущему и мыслимому. При этом все из него изливается. Все индивидуальные души объемлются “мировой душой”. Так как мир есть эманация божества (Единого), то высший смысл возможен только благодаря божественному озарению. Считая, что душа обладает непосредственной реальностью, неоплатоники верят в переселение душ. Как видим, античная европейская философия прошла от монизма в Милетской школе, через дуализм Элейской школы и атомистов, до Идеального у Платона и Единого неоплатоников. Смещение акцентов в онтологии бытия соответственно отражалось и на мировоззрении людей, на аксиологических и этических убеждениях и ориентациях. Это по-разному наполняло жизнь человека смыслом, в зависимости от приверженности той или иной теории. По мере того, как укоренялась идея о разделении духа и материи, философы стали все больше интересоваться скорее духовным, чем материальным миром, человеческой душой и проблемами этики. Эти вопросы занимали западных мыслителей более двух тысяч лет с начала расцвета греческой науки и культуры в пятом-шестом веках до н. э. Пожалуй, подытожить эволюцию античной философской мысли можно словами Аристотеля, считавшего, что изучение человеческой души и созерцание величия Бога гораздо важнее изучения материального мира. Это было взято на вооружение христианством.
Смысл жизни “по-христиански”
Христианство для западной цивилизации сыграло очень важную роль во всех сферах познания и жизнедеятельности человека. Естественно, не осталось в стороне и самое сокровенное – отношение к смерти. Если быть ближе к истокам, т. е. к Библии, а особенно к Новому завету, то существование человека оформляется десятью заповедями, в пределах которых он должен вести нравственный образ своей земной жизни. Религиозная мораль не так уж плоха, я бы сказал, она даже мудрее, чем многие светские нормы. Она идет от природы, от Доброты и Блага. “Не убий”, “Не укради”, “Возлюби”, “Прости”, “Не прелюбодействуй”… Все эти установки, по сути, ничем не отличаются от “жемчужен” джайнов или восьмеричного пути буддистов. Это еще раз подчеркивает, что в основе всех религий лежит общая духовная основа, что мудрость едина, а уже ее проявления, формы зависят от уровня развития “паствы”, от ее историко-культурного багажа, менталитета, страхов и т. п. И финал одинаков – душа отходит в Царство Божие (сливается с Брахманом), а если плохо себя вела, то в Ад (очередной виток Сансары). Но вернемся к христианству. По моему мнению, эта религия (или в контексте предмета исследования – учение) имеет двух выдающихся философов у своих истоков. Первый, заложивший теоретико-философские основы христианства как учения (сам об этом не подозревавший) – Аристотель (нужно, конечно, отдать должное и другим философам, напр. Плотину, Филону); второй, давший этому направлению глубоко нравственное начало и трансцендентную составляющую – Христос. Мое мнение о последнем:
Такой человек реально существовал.
Он не больше и не меньше человек, чем Будда, Махавир, Лао-Цзы или тот же Аристотель. Ведь мы не сомневаемся, что Аристотель был и творил? Заметьте, я не говорю о богах, о Зевсе, Иегове, Кришне, Озирисе. Я говорю о людях. Можно еще сомневаться в реальности дона Хуана, но такой человек как Иисус Христос существовал (что не говорит о бесспорности многих приписываемых ему качеств). Христос – воплощение Добра и Сострадания. Такие люди были всегда, и именно они держат человечество в гуманных рамках. Например, познакомился с биографией Швейцера и его этикой благоговения перед жизнью - в нём тоже есть грань Христа. Иисус постиг (или же ему было дано это врожденно, что менее вероятно) некую трансцендентную сущность. Это не единичный случай в истории человечества. Я считаю, что многие жили в этом состоянии, только не “засвечивались”. По восточным меркам Христос – просветленный, будда. Ведь вспомним из Евангелие, что Иисус проповедовал только последние три года своей жизни. А что он делал до этого 30 лет? Иисус не сын божий, т. к. у Бога, по моим представлениям, вообще не может быть детей. Он может открыться, но брать на себя проблемы отцовства? .. Я бы сказал, что ему вообще до людей дела нет. Но об этом позже. Христос хороший Учитель, умевший сформулировать свое понимание простыми убедительными словами. Но скорее он даже учил не словами, а энергетикой, собственным примером. Примерно то же ощущается, когда находишься рядом со святым. Он может молчать, но у тебя все равно расширяется сознание. В своей идейности Иисус Христос не больший фанатик, чем Джордано Бруно или Сократ. Воскрешение? Может быть, но опять же, только за счет его колоссальной энергии. Естественно, рыбаки-апостолы, передававшие учение Христа и оформившие его в Новый завет, смогли восстановить только текст Учителя, и то, творчески переложив на народный мотив. А вот сакральный смысл, трансцендентное понимание ушли в историю вместе с ранними христианами. Осталось только парадоксальное Писание для схоластиков-богословов и Доброта с Верой для тех, кто следует за Учителем. Теперь о таких столпах христианства, как Августин Блаженный и Фома Аквинский. Всё сущее есть благо, поскольку оно существует и именно потому. Достойны познания лишь Бог и душа. Они есть истина, в них спасение и бессмертие. Человеку для своего спасения необходимо знать нечто такое, что ускользает от его разума, через божественное откровение. Блаженство составляет конечную цель человеческих устремлений. Оно заключается в самой превосходной человеческой деятельности – в познании истины ради самой истины, т. е. в познании Бога. Отсюда смысл человеческой жизни “во Христе” не в познании и превращении природы, а в единении с Богом в “царстве Божьем”. Но только путем умеренности и правильной веры. Нужно отдать должное христианству, которое своим учением решило вопрос смысла жизни и страха перед смертью за простого обывателя. Когда назначение человека, его путь и конечная цель вкладываются в “сердце” с колыбели, и в течение всей жизни эти ориентиры не подвергаются сомнению, то человек не задумывается, а верит, и это решало многие жизненные проблемы. Такой путь, может быть, далек от истины, но что может быть выше субъективной гармонии? Однако учение церкви снимала вопрос не для всех, думающие оказались в менее выгодном положении, и начали будоражить умы. Такова уж природа человека, на месте ему не сидится. Смуту начал вносить еще Абеляр в XII веке, сказав, что вера, не просветленная разумом, недостойна человека, и решил “понять, чтобы верить”.
Cogito ergo sum
"Бог умер", подпись: Ницше.
"Ницше умер", подпись: Бог.
Когда влияние Аристотеля и церкви стало ослабевать, и вновь возник интерес к природе, на Западе пошла вверх наука. Этому предшествовало имевшее место в XVII веке признание полного разграничения материи и духа благодаря трудам Рене Декарта, в основе мировоззрения которого лежало фундаментальное разделение природы на две независимые области - область сознания и область материи. В результате "картезианского" разделения ученые смогли рассматривать материю как нечто неживое и полностью отдельное от них самих, а материальный мир - как огромный, сложный агрегат, состоящий из множества различных частей. Такое механистическое воззрение было воспринято и Исааком Ньютоном. Философия Декарта была важна не только для развития классической физики, но также оказала огромное влияние на весь западный образ мышления вплоть до сегодняшнего дня. В соответствии со знаменитым высказыванием Декарта: "Мыслю, следовательно - существую" -- западный человек отождествляет себя со своим разумом, а не со всем организмом, воспринимает себя как некое "эго", существующее "внутри" тела. Перед разумом, отделенным от тела, поставили невыполнимую задачу - контролировать функции последнего, что неизбежно приводит к конфликту между сознательной волей и непроизвольными инстинктами. Каждую человеческую личность можно было разделить на бесчисленное количество составляющих, в зависимости от ее сферы деятельности, способностей, эмоций, верований и т. д. , которые находились в беспрестанных противоречиях, порождающих постоянное метафизическое смятение и фрустрацию. Эта внутренняя раздробленность отражает наш взгляд на "внешний" мир, который мы воспринимаем как множество отдельных вещей и событий. К природной среде относятся так, как если бы она состояла из независимых частей, используемых группами людей с различными интересами. Раздробленность распространяется и на общество, которое мы делим на нации, расы, религиозные и политические группировки. Уверенность в том, что все эти осколки - в нас самих, в нашей окружающей среде и в обществе - действительно не связаны между собой, можно рассматривать как основную причину целого ряда социальных, экологических и культурных кризисов современности. Она настраивает нас против природы и других людей. Она порождает в высшей степени несправедливое распределение природных богатств, повинное в возникновении экономических и политических беспорядков; непрерывный рост как спонтанного, так и узаконенного насилия и загрязнение окружающей среды, жизнь в которой становится зачастую пагубной и физически, и духовно. Как гласит буддийская мудрость, “когда сознание беспокойно, продолжается множественность вещей; но когда сознание обретает покой, множественность исчезает”. Но вернемся к истории. Итак, начиная с эпохи Возрождения человека отдали самому себе, вывели из-под юрисдикции Бога. Последний создал его, но в жизнь не вмешивается. Человек уже обладает свободой воли и может стать своим собственным скульптором: человек сам творит свою судьбу. Опять появляется античный ориентир – познать самого себя, ибо кто познает себя, тот познает всё. Как перед ребенком, оставшимся без родителей, как перед советским человеком, оставшимся без системы соцобеспечения, - открываются новые возможности, а вместе с ними, свобода, ответственность и страх. Одни ударяются в реализацию этих возможностей и свобод, другие погрязают в ответственности и страхе. Начиная с Джордано Бруно мир становится бесконечным и непостигаемым. Вслед за ним Спиноза упраздняет личностного Бога, ставя на его место неведомое средневековому человеку “существо абсолютно бесконечное, т. е. субстанцию, состоящую из бесконечно многих атрибутов, из которых каждый выражает свою бесконечность и сущность” [9 Цит. по: Домбровский А. И... Рассказы о философах. М. 1975]. Ну как такому абстрактному Богу можно доверить свою судьбу? Естественно, человек начинает волноваться, искать правду в познании – так ли это? Что касается познания, то сам Спиноза дает, на мой взгляд, правильный ключ к разгадке реальности: понимать вещь – значит видеть за ее индивидуальностью универсальный элемент; разум стремится постичь в природе внутреннюю гармонию причин и следствий. Эта гармония постижима, когда разум, не довольствуясь непосредственными наблюдениями, исходит из всей совокупности впечатлений (в т. ч. иррациональных, интуитивных – от себя). Так возникает пантеизм и возрождается гилозоизм, когда материя и божественное едины, да к тому обладают одним разумом на двоих. Лично мне импонируют идеи пантеизма. Здесь мы возвращаемся к истокам Древнего востока и западной античности. Интересно, что в этот же период (XVI-XVII вв. ) в умах философов бродят противоположные мысли о судьбе и воле. Так, Гоббс отрицал свободу воли, придерживаясь жестокого фатализма и отождествляя волю с природной силой. Дидро также придерживался мысли, что между человеком и природой нет никакой разницы, и воля не менее механична, чем разум. Это тоже не пошло на пользу человечеству, хотя Гольбах в своей “Системе природы” и считал, что понимание фатальности может не только успокоить большую часть тревог человека, но и навеять ему полезное смирение, разумное подчинение своей участи, которой он часто не удовлетворен из-за своей чувствительности. Итак, эпоха Просвещения устанавливает РАЗУМ. И не нужно полагать человеческому уму, как говорил Декарт, какие бы то ни было границы: нет ничего ни столь далекого, ни столь сокровенного, чего нельзя было бы открыть. Но нашлись люди, которые отнеслись к разуму не так фанатично. Не менее заслуженный ученый Блез Паскаль разочаровался в естествознании и возможностях разума, который вечно колеблется между сомнением и уверенностью. Религиозное чувство берет верх, сердце обладает доводами, не доступными разуму. “Состояние человека – непостоянство, тоска, беспокойство”. Мыслитель тем самым предвосхитил последующую иррационалистическую тенденцию в философии. Французские материалисты-просветители развили дальше механистический взгляд на человека как на “машину, состоящую из костей и мяса”. Ламетри утверждает, что человек – не более чем животное. Душа – материальная часть мозга, главный элемент машины. Все душевные качества сводятся к деятельности тела. Совершенство и творчество невозможны. В общем, эпоха Просвещения заканчивается тем, что человека можно разобрать на винтики без остатка. А потом собрать. Т. е. целое есть сумма всех частей. Чтобы как-нибудь реабилитировать Декарта, отмечу, что по его же мнению из факта смерти тела совершенно еще не следует гибель души: она бессмертна. Хочу подчеркнуть, что я не умаляю заслуг философов-просветителей перед человечеством, особенно в области науки, но речь идет спокойствии души человеческой, и здесь они поступили, как Змий-искуситель – наплодили рациональных яблок.
“Человек в себе” не познаваем
Представители немецкой классической философии, по моим представлениям, продолжили дело просветителей по выведению человека из гармонического равновесия. Если рационалисты на место всесильного Бога поставили безграничный Разум, а на место веры – образование и воспитание, то “классики” сказали, что Разум сам по себе не совершенен, постоянно разрешает свои собственные противоречия и до Истины ему еще далеко. И вообще, лучший способ наслаждаться жизнью – трудиться, т. к. внешний мир замкнут в себе и рациональных ходов к нему нет. (Кант). Лучше искренне верить в Бога, быть добрым и истинно нравственным. Разум же нам дан, чтобы обуздывать эгоизм и контролировать душевные проявления, хотя чувство удовольствия в общем и целом способствуют жизни. Добра же надо желать ради него самого, и человека ставить только как цель, а не средство. В противном случае, конец всего сущего может быть противоестественным, и будет вызван нами же вследствие неправильного понимания конечной цели. Смысл жизни, по Канту, находится не снаружи, а внутри человека, он имманентен личности. Фактором, который создает смысл жизни, является идея в виде морального закона, долга, добра. Смысл жизни не существует сам по себе, как некий атрибут реальности вообще, он – в понимании индивидом своего бытия именно как человеческого, в осознании собственного места в мире. Таким образом, формой выражения смысла жизни является то или иное мировоззрение. Сам Кант, погруженный в трансцендентальную апперцепцию, прожил премилую жизнь. Мне кажется, он был счастлив в своих априорных формах. Фихте еще больше замкнулся на внутреннем “Я”. Создал некую виртуальную действительность, которая получается путем самозабвения, т. е. забытия себя как “Я”. Фихте говорит: обрати внимание на эту действительность, войди с ней в соприкосновение, и она станет событием индивидуальной жизни. Смысл человеческого существования он видит в достижении индивидом полного согласия с самим собой в разуме, в свободе, в деятельности, словом в том, что выделяется человека из природы как разумное существо. Таким образом, смысл жизни по Фихте в формировании личности путем постоянного развития человека, и этот процесс, предусматривая деятельность, не замкнут в индивиде; самосовершенствуясь, личность совершенствует мир. По Шеллингу, формы разумного познания – не умозаключения и доказательства, а непосредственное постижение в интеллектуальном созерцании-интуиции. Но субъектом такого постижения может быть только философский и художественный гений. Кстати, Шеллинг – предвестник иррационализма, о котором речь будет идти ниже. Заслуга Гегеля для исследуемой мною проблемы в раскрытии понятия “процесса”, перехода количества в качества, диалектического единства противоположностей. Постоянная текучесть, дао-преобразования – вот что такое жизнь человека. У неё не может быть личной цели, т. к. вся она подчинена развитию мирового духа, вселенскому разуму и историческому прогрессу. Да и этот, последний, вроде как уже завершается в лице германского народа. Поэтому если хотите жить спокойно, то наслаждайтесь процессом (см. приложение) и не ищите смысл человеческой жизни, т. к. для конкретного индивида его нет, а все подчинено диалектике истории, становлению и разрушению. Смысл жизни, по Гегелю, это нечто надындивидуальное. Человек только звено в развитие триединого мирового процесса. Точку во всем поставил Фейербах, разложив христианство и религию в целом по косточкам. “Не Бог создал человека, а человек создал Бога”. Человек человеку Бог, поэтому на первом месте должна стоять религия Любви к человеку. В ней и смысл жизни. Пусть не такой трансцендентный, как того хотелось мистикам, но, тем не менее, простой и понятный. В этом Фейербах вернулся к христианской морали. Кроме того, в своем “Вопросе о бессмертии с точки зрения антропологии” философ соглашается еще с одним постулатом христианства: “Христианское небо в своем чистом значении, лишенном всяких антропологических дополнений и замысловатых украшений, есть не что иное, как смерть, как отрицание всех горестей и неприятностей, всех страстей, потребностей, всякого рода борьбы, смерть, которая мыслится как предмет ощущения, наслаждения, сознания, а значит, как блаженное состояние. Смерть поэтому едина с богом, бог же есть лишь олицетворенное существо смерти; ибо как в боге сняты всякая телесность, временность, короче говоря, все качества подлинной жизни и бытия, точно так же они сняты в смерти. Поэтому умереть – значит прийти к богу, стать богом, и как это уже говорилось у древних: блажен, кто умер, совершенен, кто увековечен” [10 Избранные философские произведения. Т. 1. – М. ,1955. ].
Бунт против разума
“Было бы величайшей ошибкой думать”
В. И. Ленин, ПСС, т. 41, с. 55
К середине XIX века сформировалось убеждение, что прогресс науки и техники сам по себе не ведет к реализации человеческих надежд. Люди перестали видеть в историческом процессе проявление высшего Разума. Начала утверждать мысль о безосновательности и тщетности упований на то, что познание закономерностей может дать человеку надежную ориентацию в действительности. Так появляется иррациональное в человеческом бытии. Ведущей признается роль инстинкта, интуиции, веры, чувства. И первым крупным на то время иррационалистом был Шопенгауэр. По его мнению, ошибкой всех философов было то, что основным и первичным моментом души, т. е. внутренней, духовной жизни они считали мышление. В действительности же истина проявляется только при подходе к ней со стороны бессознательного. В основе такого подхода лежит воля, а ее универсальный объект – “воля к жизни”. Первое правило воли к жизни – инстинкт самосохранения, который ведет к эгоизму. Интеллект функционирует не по своему рациональному плану, а по указаниям воли. Реальна только одна космическая громадная воля, которая руководит всеми поступками человека. Мир, по Шопенгауэру, нелеп, а вся история мира – это история бессмысленной флуктации волевых искр. Истинно совершенным познанием и блаженным существованием может быть только созерцание, свободное от всякого отношения к практике и к интересам воли. “Гениальность – это способность пребывать в чистом созерцании, теряться в нем и освобождать познание” [11 Шопенгауэр А. Мир как воля и представление// Антология моровой философии. Кн. 3. М. ,1972. ]. Счастье же имеет всегда отрицательный характер и сводится лишь к освобождению от страданий, за которым должно последовать новое страдание либо томительная скука. Философ видел разрешение трагедии человеческой жизни в умерщвлении плоти и в угасании рациональных исканий человека: “.... цель нашего бытия вовсе не счастье. Напротив, если ближе беспристрастно присмотреться к жизни, то она покажется нам как бы нарочно приноровленной к тому, чтобы мы не могли себя чувствовать в ней счастливыми.... по своему характеру жизнь представляет собой нечто такое, к чему мы не должны чувствовать склонности, к чему у нас должна быть отбита охота и от чего мы должны отрешиться.... ” [12 Шопенгауэр А. Избранные произведения. М. 1992. с. 183]. Все приведенные идеи Шопенгауэра крайне пессимистичны и в чистом виде неприменимы. Но хочу привести одно его высказывание, с которым, на мой взгляд, согласится каждый. Из знаменитых “Афоризмов житейской мудрости”: “Девять десятых нашего счастья основаны на здоровье. При нем все становится источником наслаждения, тогда как без него решительно никакое высшее благо не может доставить удовольствия; даже субъективные блага: качества ума, души, темперамента - при болезненном состоянии ослабевают и замирают.... Отсюда вывод тот, что величайшей глупостью было бы жертвовать своим здоровьем ради чего бы то ни было: ради богатства, карьеры, образования, славы, не говоря уже о чувственных и мимолетных наслаждениях; вернее всем этим стоит пожертвовать ради здоровья”. Сам философ прожил 72 года - одиноко, безрадостно, находясь под постоянным влиянием страха, недоверия, крайней мнительности, в состоянии вражды с целым миром. После Шопенгауэра в философии стало развиваться целое направление (философия жизни), ставящая вопросы о смысле, цели, ценности жизни, особенно если она оставляет в стороне теоретическое знание, обращаясь к неподдельной полноте непосредственного переживания. Философия жизни стремится “понять жизнь из нее самой”, она стоит на стороне чувства, инстинкта, выступая против интеллекта, защищает иррационализм и мистику от всякого рационализма, созерцание — от понятия, “творческое” — от “механического”. Так, датский представитель философии жизни Кьеркегор выдвинул идею “экзистенциального мышления”, которое связано с внутренней духовной жизнью личности, с ее интимными переживаниями: именно такое мышление только и может быть подлинно конкретным, имеющим настоящий человеческий смысл. Человеческое бытие неустойчиво, обречено на страх, сомнение и смерть. Оно не поддается усилиям рассудка. Индивид Кьеркегора самоценен и возвышен, но он одинок и беспомощен в этом мире. Преодолеть страх человек может только через общение с Богом. Задача философии в том, чтобы вырваться из власти разумного мышления и найти в себе смелость искать истину в том, что все привыкли считать парадоксом и абсурдом. Философия Кьеркегора освобождает человека от всякой целостности (человеческих организаций, мира идей, понятий), обусловливающей его жизнь и тяготеющей над ним, и ставит его перед лицом такого же изолированного Бога, перед которым он предстает “со страхом и трепетом”. “Я, может быть, и постигну истину, но до познания блаженства душевного мне еще далеко. Что же мне делать? Скажут: “займись делом”. Каким? Чем мне заняться? Разве оповещать человечество о своей грусти, стараясь представить новые доказательства печального ничтожества человеческой жизни? ” [13 Кьеркегор С. Афоризмы эстетики. Наслаждение и долг. – Киев, 1994. ]. Не менее критично относится к разуму и познанию Ницше: “На протяжении чудовищных отрезков времени интеллект не производил ничего, кроме заблуждений; некоторые из них оказывались полезными и поддерживающими род” [14 Ницше Ф. Сочинения: в 2-х т. Т. 1. – М. ,1990 ]. Рациональное знание могло, по Ницше, раскрыть только ту убийственную истину, что жизнь бессмысленна. Скептицизм убивает миф, тем самым убивая незнание, а оно как раз и дает человеку силы к жизни и сообщает ей смысл. Согласно философу, мир есть постоянное становление и бесцельность. Но в основе этого мира лежит воля как движущая сила становления, как порыв, как “воля к власти” воля к расширению своего Я. Если разум ничто, то что же тогда нечто? Для Ницше критерием оценки всех явлений духа служит степень автоматической включенности человека в стихийный и нерасчлененно-целостный поток бытия (так и хочется сказать “дао-поток”). А жизнь характеризуется как “специфическая воля к аккумуляции силы”. Жизнь как таковая “стремится к максимуму чувства власти”. Способствует ли рациональная деятельность повышению воли к власти? Нет, поскольку интеллект парализует волю, подменяя активность разговорами и рассуждениями. “Сама жизнь ценится мною как инстинкт роста, устойчивости, накопления сил, власти; где недостает власти – там упадок” [15 Там же, Т. 2. ]. Цель человечества в целом и каждого в отдельности – воспитывать в себе волю с тем, чтобы стать “сверчеловечеством”, в котором каждый индивид безупречен и внешне, и внутренне. Всесторонне самосовершенство и желание (воля) к этому – вот что такое смысл жизни по Ницше. “Сверхчеловек – смысл земли. Пусть же ваша воля говорит: да будет сверхчеловек смыслом земли! ” По сути, сверхчеловек должен занять место Бога. В начале XX в. философия жизни в лице Бергсона, Дильтея, Зиммеля, Кейзерлинга и Клагеса достигла вершины своего развития. В теории интуитивизма Бергсона я нашел, пожалуй, максимальное созвучие со своими взглядами на жизнь. Интуиция у него трактуется как основной, ничем не ограниченный и ничем не определенный путь проникновения в тайны бытия. Интуиция появляется на основе инстинкта и интеллекта. Она не выступает первоочередным компонентом его теории, а появляется на одном из этапов развития личности. В постижении всего сущего, и в первую очередь жизни, важнейшую роль играют интенсивность ощущений, длительность времени, свобода воли, память и ее соотношение со временем и, естественно, интуиция. С помощью последней человек сливается с уникальной природой вещей, границы субъектно-объектных отношений у Бергсона размыты. В чем недостаток интеллекта и невозможность с его помощью постигнуть тот или иной смысл? Интеллект, по Бергсону, связан с рассудочным познанием, достигающим своих высших форм в математических науках. По его мнению, интеллект разлагает целостность мира на тела, тела – на элементы и т. д. , а затем конструирует из них искусственные единства, в результате чего происходит утрата уникального и целостного. Интересно понимание философом жизни. Он определяет ее как некий метафизически-космический процесс, как “жизненный порыв”, как могучий поток творческого формирования, при этом по мере ослабления напряжения этого порыва жизнь увядает и распадается, превращаясь в материю. Для сторонников логики и мышления теория постижения смысла жизни через интуицию неприменима, т. к. они наверняка захотят его (смысл) сформулировать. Но это, скорее всего, невозможно, т. к. созерцаемое в чистой интуиции без всякого понятийного аппарата и логического осмысления по существу оказывается просто невыразимым. На сходный позициях стоит другой представитель философии жизни – немецкий философ Дильтей, основоположник понимающей психологии. Задачу философии он видит в понимании жизни исходя из нее самой: “не понятийная деятельность образует основу наук о духе, но убеждение психического состояния в своей целостности и обнаружении таковой в переживании” [16 Дильтей В. Философия жизни. Штутгардт, 1961. ]. Под “пониманием” подразумевается непосредственное постижение некоторой духовной целостности - в смысле целостного переживания. Понимание собственного внутреннего мира достигается путем интроспекции, т. е. самонаблюдения, рефлексии. Понимание чужого мира осуществляется путем “вживания”, “сопереживания”, “вчувствования”. Познание возможно только на уровне “структурной связи жизненных единств”: “сама жизнь, жизненность, за которую я не могу проникнуть, содержит связи, в которых раскрывается всё познание и вся мысль. И здесь лежит решающий пункт всей возможности познания” [17 Дильтей В. Опыты и размышления//Собрание сочинений. Т. VII. ].
А стоит ли?
“История любой жизни есть история поражения”
Ж. -П. Сартр
Уж кто основательно разработал тему “бессмысленности” жизни, так это экзистенциалисты, особенно открыто посмотрели “правде в лицо” атеистическое направление. Одиночество человека перед лицом Бога, признанное Кьёркегором, превратилось теперь в одиночество человека перед лицом ничто; отсюда возникает основное состояние страха, которое только и может открыть человеку бытие, привести его к самостоятельному бытию и к свободе. После Кьеркегоровского: “Самоубийство - отрицательная форма бесконечной свободы. Счастлив тот, ко найдет положительную”, экзистенциализм представляет собой поиск такой “положительной формы” бытия в мире, в которой религиозная надежда умерла. Вопрос ставится так: как жить без высшего смысла и благодати? В серьезных книжках экзистенциализм характеризуется как философское выражение глубоких потрясений, постигших западноевропейскую цивилизацию в современную эпоху. Экзистенциализму даже был приклеен ярлык “философии кризиса”. Он сосредоточил свое внимание на духовной выдержке человека перед лицом враждебного ему мира. Его представители отказываются превращать человека в инструмент, которым можно манипулировать в общественных и познавательных целях. Согласно экзистенциализму, человек – это временное, конечное существо, предназначенное к смерти. Представления о смерти как самоочевидной, абсолютной границе любых человеческих начинаний занимает в экзистенциализме такое же место, как и в религии, только в отличие от последней, человеку не обещается потусторонняя перспектива. Экзистенциалисты считают, что человек не должен убегать от сознания своей смертности, а потому высоко ценить все то, что напоминает индивиду о суетности его практических начинаний. Этот мотив ярко выражен в учении о “пограничных ситуациях” - предельных жизненных обстоятельствах, в которые постоянно попадает человеческая личность, и главная пограничная ситуация – это ситуация перед лицом смерти, “ничто”, “быть или не быть”. Экзистенциальная философия повернула внимание современной культуры к проблеме смерти. По Хайдеггеру сущность человека - ek-sistence - в покинутости, в одиночестве, в “заборошенности” в этот мир, в тоске, в отчаяние - поскольку человек никогда не предстает перед самим собой как существо стабильное, завершенное, владеющее собой и вещами, а как постоянное скольжение, бегство в пустоту, в небытие. И хотя человек всегда возвышается над самим собой, опережает самого себя, он знает свой конец: смерть. Человек - это существо, которое преступает все формы бытия и опережает самого себя - в движении к Смерти. Он является "существом-для-смерти". “И подобно тому, как человеческое существо - всегда незавершенность, всегда "еще не.... ", оно изначально является и собственным концом. Этот конец, обозначаемый смертью, не делает человеческое существо некой конечностью, а лишь предназначением к этой конечности, не "существом-концом", а "существом-для-конца". Смерть - форма бытия, которую человеческой существо изначально приемлет: "едва человек родится, он уже достаточно стар, чтобы умереть” [18 Хайдеггер М. Время и бытие. – М. :Республика, 1993. ]. Начиная с Хайдеггера, философия определяет жизнь не иначе, как “бытие к смерти”. В какой-то степени это верно – едва родившись, человек “устремляется” к смерти. И смерть в любой момент может оборвать нить жизни… можно, да и нужно понять людей, чьи мысли и чувства – под влиянием личных и социальных переживаний – повернулись, в основном, к проблемам смерти. А. Камю в “Мифе о Сизифе” заявил, что место центрального философского вопроса должна занять проблема самоубийства — стоит жизнь или не стоит того, чтобы ее прожить… И он видел свою гуманистическую задачу в том, чтобы помочь человеку, который находится на грани отчаяния, на грани самоубийства, сохранить жизнь. Но жизнь в определении Камю – это абсурд. Из такой констатации он делает два вывода. Первый из них - самоубийство, второй - “философское самоубийство”. Если для абсурда необходимы человек и мир, то исчезновение одного из этих полюсов означает и прекращение абсурда. Абсурд есть первая очевидность для ясно мыслящего ума. Самоубийство представляет собой затмение ясности, примирение с абсурдом, его ликвидацию. Такое же бегство от абсурда представляет собой “философское самоубийство” - “скачок” через “стены абсурда”. В первом случае истреблен тот, кто вопрошает, во втором - на место ясности приходят иллюзии, желаемое принимается за действительной, миру приписываются человеческие черты - разум, любовь, милосердие и т. п. Очевидная бессмыслица трансформируется в замаскированную, человек примиряется со своим уделом. Сам по себе мир не абсурден, он просто неразумен, так как полностью является внечеловеческой реальностью, не имеющей ничего общего с нами. В мире нет окончательного, последнего смысла, мир не прозрачен для нашего разума, он не дает ответа на самые настоятельные наши вопросы. Количество измерений пространства и времени, структуры атома и галактики - эти вопросы при всей своей значимости для науки не имеют никакого человеческого смысла. Мы заброшены в этот космос, в эту историю, и на вопрос о цели существования, о смысле всего сущего наука не дает никакого ответа. Не дала его и вся история философской мысли. Чем человеку способна помочь философия? Во всяком случае, рассуждает Камю, не благодушно-оптимистическими уверениями в том, что жизнь прекрасна – к ним отчаявшийся человек, скорее всего, отнесется без всякого доверия. Бессмысленны, безнравственны и те концепции философии прошлого, согласно которым человек живет в лучшем из миров. Мир этот абсурден, заявляет Камю, так же, как абсурдны действия Сизифа, поднимающего, по наказанию богов, камень на гору, с которой он снова должен покатиться вниз… И все-таки жизнь, даже в ситуации абсурда, - ценность, равной которой у человека нет. Но это жизнь, всегда “пограничная” со смертью. Но сама смерть как пограничная ситуация дает единственную возможность существованию понять себя как целое, как завершенное и неизменное. Ставить-себя-перед-лицом-смерти — это бессознательный, длительный акт существующего человека, быть-устремленным-вперед, в сущности, значит “заглядывание в смерть”, которым экзистенция раскрывается как бытие, идущее к смерти. В смерти становящееся целостностью существование приходит к самому себе, она и есть будущее, из которого вытекает также временность, а также историчность и конечный характер существования. Но из абсурдности жизни следует и отрицание универсальных этических норм. Без ницшеанского энтузиазма Камю принимает вывод из абсурда - “все дозволенно”. Единственной ценностью становится ясность видения и полнота переживания. Абсурд не надо уничтожать самоубийством или “скачком” веры, его нужно максимально полно изжить. На человеке нет греха, становление “невинно”, и единственной шкалой для оценки существования является подлинность, аутентичность выбора. Если Ницше предложил утратившему христианскую веру человечеству миф о “вечном возвращении”, то Камю предлагает миф об утверждении самого себя - с максимальной ясностью ума, с пониманием выпавшего удела, человек должен нести бремя жизни, не смиряясь с ним - самоотдача и полнота существования важнее всех вершин, абсурдный человек избирает бунт против всех богов. “Рано или поздно наступает время, когда нужно выбирать между созерцанием и действием. Это и называется стать человеком… В этой вселенной единственным шансом укрепиться в сознании, зафиксировать в нем свои дерзания является творчество” [19 Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде//Сумерки богов. – М. ,1989. ]. Как бы в полемике с Камю испанский философ Ортега-и-Гассет ставит вопрос иначе — как прожить жизнь так, чтобы она того стоила. Вопрос стар как мир. Ответа домогались и мудрецы, и простые смертные, но уверенно и безапелляционно отвечали лишь законоучители и моралисты. Ответ же можно свести едва ли не к парадоксу: конечный ответ в том, что сам вопрос ставится и решается на каждом шагу. Испанский экзистенциалист говорит: “Жизнь, данную нам, мы не получаем готовой, а должны сделать ее, каждый свою. Мы должны внутренне оправдать свой выбор, то есть понять, в каком из возможных действий мы полнее осуществимся, в каком из них больше смысла, какое из них наиболее наше. Не решив это, мы обманем и предадим себя, убьем частицу нашего жизненного срока, тем более что времени у нас в обрез”. Совет ясен и прост, но несколько опасен и на первый взгляд толкает к полному произволу, поскольку выбрать можно все, чего душа пожелает, а уж “внутренне оправдать свой выбор” — и вовсе дело нехитрое. Но это лишь на первый взгляд. Для Ортеги жизнь — это поручение. Тех, кто рожал в муках и растил в трудах и тревогах. Народа, в котором растем, проникаясь его культурой и этикой. Человечества с его тяжким опытом борьбы и выживания. Законов живой природы и других, неведомых, перед которыми опыт и знание уступают место вере. Жизнь всегда единственна, это жизнь каждого, жизни “вообще” не бывает”. И если поручение не выполняется, то жизнь становится лишь неудачным самоубийством. “Наша жизнь — стрела, пущенная в пространство, но стрела эта сама должна выбирать мишень. Поэтому ничто так достоверно не говорит о человеке, как высота мишени, на которую нацелена его жизнь. У большинства она ни на что не нацелена, что тоже своего рода целенаправленность”, - говорит Ортега. А вот что думает по поводу всего этого экзистенциалист-профессионал Жан-Поль Сартр: “История любой жизни есть история поражения”, “абсурдно, что мы рождаемся, и абсурдно, что мы умираем”. Человек, по Сартру, - бесполезная страсть, заброшенная в этот бессмысленный мир. Заброшенность означает, что человек никем не создан, не сотворен. Он появляется в мире по воле случая и ему не на что опереться. Бога нет, Бог умер – утверждает Сартр. Ни христианская мораль, ни любая другая светская мораль не укажет человеку, как ему действовать, “в мире нет знамений”. “Человек просто существует, а он не только такой, каким себе представляют, но такой, каким он хочет стать. И поскольку он представляется себя уже после того, как начинает существовать, и после этого прорыва к существованию, то он есть лишь то, что сам из себя делает” [20 Сартр Ж. -П. Экзистенциализм – это гуманизм. //Сумерки богов. – М. ,1989. ]. “Свобода человека предшествует его сущности, она есть условие, благодаря которому последняя становится возможной, сущность бытия человека подвешена в его свободе, которая является ничем иным, как самим существованием” [21 Сартр Ж. -П. Бытие и ничто. Человек и его ценности. Ч. 1. – М. ,1988]. Однако свобода, по Сартру, должна быть принимаема в одиноком героизме, без переклички с другими, без помощи, без метаний по сторонам в поисках средств спасения, освобождающих оправданий. У Сартра перед глазами позиция древних стоиков, сопротивляющихся своим непоколебимым равнодушием нападкам враждебного мира и сохраняющих даже в несчастье сознание своего превосходства. Люди свободны в выборе средств для достижения поставленных целей. Но если человек поступает свободно, если существует свобода воли, выбора и средств их осуществления, значит, он в ответе и за последствия своих действий. Концепция свободы воли развертывается у Сартра в теории “проекта”, согласно которой индивид не задан самому себе, а проектирует, “собирает” себя в качестве такового. Трус, например, ответственен за свою трусость, и “для человека нет алиби”. В своей “Тошноте” Сартр показывает, что мир не имеет смысла, “Я” не имеет цели. Только через акт сознания и выбора “Я” придает миру значение и ценность. Исходя из такой философии цель жизни – построить себя как личность, не опираясь на общество, т. к. жить в этом обществе, согласно Сартру, как живет в нем “довольное собой сознание”, можно лишь отказавшись от себя, от личной подлинности, от “решений” и “выбора”, переложив последние на чью-либо анонимную ответственность - на государство, нацию, расу, семью, других людей. Но и этот отказ - ответственный акт личности, ибо человек обладает свободой воли. Только с помощью свободы и ответственности каждый человек в отдельности создает свою сущность, только так можно для себя “разжать бытие”. Философия экзистенциализма признана дать лишь некоторые ориентиры для поведения человека в мире, “осветить” экзистенцию и приблизить человека к трансценденции, помочь понять абсурдность жизни, принять эту абсурдность и существовать с ней, создавая свою сущность, тем самым, приближаясь к “безусловному бытию”, которое непостижимо для научного познания, но имманентно присуще человеку. Экзистенциалисты мне близки отрицанием каких-либо конечных значимых целей в жизни человека. “Суета сует и томление духа” (Ветхий Завет, Эккл. ) – вот что такое жизнь человека. Она находится в свободном парении, и для любителей истины важно понять, что “целей нет”, что “Бог умер”, что “для человека нет алиби”, что “мы живем для смерти”. Жизнь пуста, но ее можно легко наполнить, приняв все вышеуказанное. Смысл жизни появляется в ней самой, в существовании, в проживании, в процессе. Еще Гегель нам дал понять, что лично индивиду ничего не светит в этом мире, но в целом его жизнь имеет определенные потенции, которые можно развернуть на благо человечества. А заодно и субъект жизни порадуется, насколько этот мир забавен.
Путь “сердца”
“Все за всех перед всеми в ответе”
Достоевский, “Братья Карамазовы”
В философии славянских мыслителей и писателей сквозят идеи всеединства, гармонии, любви, природы. Все люди как один род связаны между собой общим смыслом, который проявляется в указанных понятиях. Рассмотрю лишь некоторых философов, наиболее мне близких. Например, я всегда восхищался странствующим украинским философом XVIII века Г. Сковородой, который умел согласовывать свои действия со своими знаниями. Пожалуй, это высшая мудрость. Смысл жизни Сковорода видел во “внутреннем мире” человека, в “радости сердца”, в цельности души. “Как собственную мать можно найти дома, так и собственное счастье человек находит в себе”. Согласно украинскому Сократу для человека может быть два способа жизни: “мирской” и “божественный”. Только последний приводит человека в равновесие и гармонию с самим собой и окружающим миром. Жить в истине значит жить во Христе. Каждый человек стремится к самопознанию, и самый короткий путь к Богу – через собственное сердце, через открытие в нем образа божьего. Но гармония великого мира (макрокосмы) и человека (микрокосмы) не устанавливается сама собой, автоматически, а имеет в основе творческую жизненную инициативу самого человека. По мнению Сковороды (и я с ним в этом совершенно согласен) существует много разных способов гармонизации человека с миром, и каждый должен найти свой “сродный” способ жизни, отвечающий его неповторимости и уникальности. “Сродная” жизнь, и в первую очередь труд, является важнейшим условием достижения человеком счастья, реализации действительно человеческого способа жизнедеятельности, самоутверждения личности. Труд по призванию, который отвечает познанной внутренней природе, потребностям и врожденной склонности человека, является наивысшим наслаждением и подлинным счастьем. На сходных позициях стоят и русские философы. Так, Соловьев видит нравственный смысл личности, являющейся связующим звеном между божественным и природным мирами, в акте любви к другому человеку, к природе, к Богу. Согласно Толстому смысл жизни можно постигнуть лишь через “истинную религию”, путем отказа от какой-либо борьбы, непротивления злу насилием, путем добродетели и нравственности. Чем ближе мы к природе и к народу, тем ближе мы к истине, которая наполняет жизнь смыслом. Толстой проповедовал всеобщую любовь, вслед за Сковородой повторяя: “царство божие внутри нас”. “Самое короткое выражение смысла жизни такое: мир движется, совершенствуется; задача человека – участвовать в этом движении, подчиняясь и содействуя ему” [22 Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. – М. , Л. , 1928-1958, Т. 18, с. 197. ]. Даже в XX веке продолжаются традиции, заложенные Сковородой. Так, С. Франк говорит в своем учении об истинной жизни и ее смысле: “Истинная жизнь есть жизнь во всеобъемлющем единстве, неустанное служение абсолютному целому; мы впервые подлинно обретаем себя и свою жизнь, когда жертвуем собой и укрепляем существо в ином - в Боге, как первоисточнике всяческой жизни” [23 Франк С. Л. Сочинения. – М. , 1990. ]. Но тем самым, по мнению Франка, мы связываем себя со всем живущем на Земле, и, прежде всего, с нашими ближними и их судьбой: “Любовь есть основа человеческой жизни, само ее существо”. “Смысл жизни”, пишет Франк - “в ее утвержденности в вечном, он осуществляется, когда в нас и вокруг нас проступает вечное начало. Лишь поскольку наша жизнь и наш труд соприкасается с вечным, живет в нем, проникается им, мы можем рассчитывать вообще на достижение смысла жизни”. При этом он выводит противоречие: “Чтобы существенно изменить нашу жизнь и исправить ее, мы должны усовершенствовать ее сразу, как целое; а во времени она дана лишь по частям, и, живя во времени, мы живем лишь в малом, переходящем ее отрывке” [24 Там же. ]. Поиски смысла жизни – это укрепление в себе веры, которая представляет собой напряженное внутреннее действие по преобразованию нашей жизни. В глубине человека совершается творческое и плодотворное дело, являющееся основным делом человека. То есть внутри человека совершается творческое и плодотворное дело, являющееся его основным делом. Оно состоит в действенном утверждении себя в первоисточнике жизни, в молитвенном подвиге, в обращении человеческой души к богу, в аскетическом подвиге борьбы с мутью и слепотой наших чувственных страстей, нашей гордыни и эгоизма. Несколько отлична философия Ф. М. Достоевского, как основоположника русского варианта экзистенциализма. Он любил исследовать пограничные ситуации, в которые попадает человек и в которых его личность терпит крах. “Тайна человеческого бытия заключается не в самом факте жизни, а в том, во имя чего оно существует. Без осознания смысла своего существования человек не согласится жить и скорее уничтожит себя, чем останется на земле. Спокойствие и даже смерть человека стоят свободным выбором в процессе познания добра и зла” [25 Цит. по: Ільїн В. В. , Кулагін Ю. І. Філософія (Нариси з історії розвитку філософської думки). – К. ,1997, -с. 181. ]. Допуская в некоторых своих литературных героях “вседозволенность”, он все-таки видит истинную жизнь в определенных нравственных рамках, к которым человек приходит после длительного и порой болезненного поиска. Эти рамки устанавливает каждый для себя сам, но они как бы унифицированы во Христе как объединяющей основе человечества. “Все за всех перед всеми в ответе”, - говорит Достоевский в своем основном произведении “Братья Карамазовы”. Тут сказывается влияние русского философа на Ж. -П. Сартр, который также считал, что, выбирая свою свободу, человек выбирает все человечество, неся ответственность перед всеми и за всех. Это сложно для понимания, но раз прочувствовав, можно согласиться с тем, что мы (люди) связаны между собой общими страхами, и эта родственность порождает в нас любовь. У каждого она только по-разному проявляется. В целом для русской философии характерна тематика смысла жизни, но в русском мыслительно-историческом процессе это имеет скорее имманентное выражение, чем онтологически-рефлексивное. Люди этим живут и не возводят это в основной вопрос философии, они находят свое решение на личном опыте, вплетая его в свою деятельность, что отражается в их творчестве, в истории, в судьбах. Основные категории и их толкование Философская история жизни и смерти оказалась достаточно объемной. Но не буду претендовать на медаль за лучшую систематизация философских воззрений на жизнь человека. Хотя и такой обзор, как мне кажется, дает представление о ретроспективе проблемы. Теперь же хочу прейти к обобщениям. Итак,
Жизнь
Если подходить системно и многогранно, то однозначного определение понятию “жизнь” дать нельзя, а если и можно, то получиться что-то эклектичное и громоздкое. Даже если обратиться к философскому энциклопедическому словарю [40], то и там рассматриваются разные подходы. В целом, жизнь - это то, чем мир организмов (т. е. растения, животные, человек) отличается от всей остальной действительности, как уже с древнейших времен считали люди, наглядно, чувственно постигая суть жизни. Таков главный смысл этого слова, из которого развивается целый ряд специальных его значений, часто исключающих друг друга. 1. В естественнонаучно-биологическом смысле понятие жизни тождественно понятию органического явления; жизнь (согласно Э. С. Расселу) принципиально отличается от органического явления своей направленностью, в частности: 1) прекращением действия с достижением цели; 2) продолжением действия, если цель не достигнута; 3) возможностью варьирования методов или способностью их комбинирования при неудаче; 4) ограничением направленного поведения внешними условиями. Объяснение такого поведения с причинно-механической точки зрения невозможно, указания границы между органической и неорганической материей для этого тоже недостаточно. Проблему живого пытаются решить посредством аристотелевского понятия энтелехии или посредством предполагаемого “витального фактора”. 2. Жизнь в метафизическом смысле — основной мотив созерцающего мир мышления как содержание переживания человека, жизненная судьба вообще. Здесь ставятся вопросы о смысле, ценности и цели жизни, и ответы на них даются с точки зрения основных существующих мировоззренческих предпосылок. 3. Психологически жизнь характеризуется своей естественной упорядоченностью. Современная гештальтпсихология отвергает как причинно-механическое, так и виталистическое объяснение живого, поскольку оба они исходят из принципа беспорядка в естественном, который должен быть преобразован в порядок или функционирующий организм только посредством воздействия особых сил (энтелехии, витального фактора и т. д. ). 4. С историко-культурной точки зрения жизнь в смысле “духовного, или духовной жизни”, означает наличие на протяжении всей мировой истории и действие идей; идейное содержание мыслей и поступков. Особенную важность имеет здесь использование естественнонаучного понятия жизни для объяснения духовно-исторических явлений. 5. С биографической точки зрения жизнь одного человека есть все его телесно-душевно-духовное становление, поведение и судьба в мире, от рождения до смерти. Как видим, жизнь “распадается” на области исследования (биологическая, историческая, метафизическая и т. п. ) Если видеть только одну какую-то сторону жизни и “зацикливаться” на ней, то мы некогда не выйдем на ее смысл, а постоянно будем испытывать неудовлетворение в том, что жизнь есть и жить надо. Вот и уважаемый А. Лосев в своем очерке “Жизнь” дискутирует со своим оппонентом: “Жизнь как именно жизнь, жизнь, взятая сама по себе, жизнь как таковая, это есть самая нелепая, самая бессмысленная, самая слабоумная судьба, когда нет никого, кто был бы виноват, и в то же время решительно все виноваты. Жизнь создает себя, и жизнь сама же пожирает себя. Каждый ее момент есть порождение нового и тут же пожирание этого нового. Непрерывно, сволочь, сама себя порождает и тут же сама себя пожирает. Так ежемгновенно порождаются и отмирают клетки в организме, и остается организм. Так непрестанно нарождаются и отмирают самые организмы, и -- остается их род. Так порождаются и отмирают их роды, и -- остаются семьи, племена. И т. д. и т. д. И так как нет ничего кроме и сверх жизни, так как нет никого и ничего выходящего за пределы жизни, то жизнь, со всем своим роскошным древом бесконечных и, допустим, часто весьма интересных и прихотливых организмов, оказывается просто бессмыслицей, и больше ничего, просто вымогательством и насилием, и больше ничего. Долой, долой эту голую жизнь! Долой, прочь этот неугомонный, самоуверенный, напористый, не знающий никаких пределов процесс жизни! Давайте знание, давайте то, что выше жизни и охватывает ее самое. Давайте смысл, давайте идею, давайте душу живую, ум живой! Давайте мыслить, рассуждать, расчленять, освещать! Долой потемки, отсутствие начал и концов, эту всемирную скуку само порождения и само пожирания. Давайте науку! Давайте, наконец, человека! Жизнь, взятая в своем обнаженном процессе, нечеловечна, дочеловечна, бесчеловечна! Знания, понимания, мудрости – вот чего мы жаждем больше, чем бессмысленной животности! Или жизнь -- бессмыслица, или знание выше жизни и мудрость выше животных функций. Или жизнь -- судьба, или жизнь -- мудрость! Но так как жизнь неуничтожима и неискоренима, то и жизнь, и судьба, и мудрость – одно и то же. Мудр тот, кто знает судьбу; а знает судьбу тот, кто знает жизнь; а знает жизнь тот, кто живет и мыслит”. А вот еще один, не менее патетичный отрывок: “В знании успокаивается жизнь. Знанием разрешается противоречие жизни. К появлению знания стремится жизнь. Тоска и алкание жизни есть порыв к знанию, влечение к мудрости. Жизненное смятение есть тоска по знанию, вопль о не достигнутой или загубленной мудрости; жизненная борьба, жизненное самопорождение и самопожирание есть тайная любовь к мысли, к знанию, скрытая эротика мудрости. Жизнь хочет породить из себя мудрость. Вот-вот из нее должно выбиться великое знание, и--не рождается, не рождается. А не рождается потому, что знание есть разрешение противоречия жизни, и мудрость есть ставшая жизнь, внутренне пронизанная смыслом жизнь. Пока же становится жизнь, то есть пока жизнь есть только жизнь, а не есть ставшее, все ее силы и весь ее смысл уходит здесь пока еще на это самополагание и самоуничтожение; тут еще нет сил остановиться и, остановившись, обозреть пройденный путь. А ведь только обозревши пройденный путь жизни, можно говорить о мудрости жизни. Итак, жизнь не есть мудрость, но она есть назревание мудрости, она есть восхождение к знанию, она вот-вот родит из себя великий смысл, но она не рождает и не рождает.... Жизнь заряжена смыслом, она -- вечная возможность мудрости, она -- заряд, задаток, корень и семя мудрости, но не есть еще сама мудрость. Надо выйти из жизни, чтобы разрешить ее противоречие; надо, чтобы для тебя, в известном смысле, остановилась жизнь, чтобы она перестала ослеплять тебя своей жгучей непосредственностью; и только тогда она становится смыслом, знанием и мудростью”. Далее философ задается вопросом, каково же содержание этого знания: “Знание законов природы не есть жизненное знание. Это – царство рассудка, а не жизни. Законы природы требуют, чтобы все было неизменно, чтобы завтра было так же, как и сегодня. А жизнь требует изменения. Жизнь неповторима. Вся жизнь и все стенание жизни в том и заключается, что ее нельзя повторить. В некоторых очень узких пределах ее можно сократить или продлить, но ее нельзя произвольно создать или повторить. Мудрость жизни не захватывается внешней практикой человека так же, как она несводима и на отвлеченные законы природы. …жизнь есть, и жизнь есть нечто органическое и историческое, то есть в ней не только рассудочная необходимость, но и синтез необходимости и случайности. В жизни, в морали, в красоте заложены семена мудрости жизни, но развиты в них односторонне.... Созерцание жизни, даже самое глубокое, никогда не способно заменить самой жизни. Я понял, что созерцание красоты, при видимой своей мудрости и глубине, слишком отдаляет нас от жизни, слишком изолирует нас, слишком делает нас бездеятельными. Не такова жизнь. Жизнь всегда есть интимнейшее прикосновение как раз общего; это есть интимнейшее осуществление как раз не этого отдельного, частичного и раздробленного, но всегда -- общего, всегда того, что очень далеко выходит за пределы каждой отдельной частности. То, что рождает человека, и то, что поглощает его после его смерти, есть единственная опора и смысл его существования. Было время, когда этого человека не было; и будет время, когда его не станет. Он промелькнул в жизни, и часто даже слишком незаметно. В чем же смысл его жизни и смерти? Только в том общем, в чем он был каким-то переходным пунктом. Если бессмысленно и это общее, бессмысленна и вся жизнь человека. И если осмысленно оно, это общее, осмысленна и жизнь человека. Но общее не может не быть для нас осмысленно. Оно -- наша Родина (Лосев в это понятие вкладывает не только страну, но и человеческий род в целом, то, что объединяет всех людей, он намеренно не дает определения своей “Родине”, чтобы таким образом не сужать то общее, к чему сводится смысл). Значит, жизнь и смерть наша --не пустая и бессмысленная, жалкая пустота и ничтожество, но -- жертва. В жертве сразу дано и наше человеческое ничтожество и слабость, и наше человеческое достоинство и сила. Гибнет моя жизнь, но растет и крепнет общая жизнь, поднимается и утверждается человеческое спасение; и страдания, слезы и отчаяние в прошлом залегают как нерушимый фундамент для будущей радости, а бессмыслица и тьма прожитой жизни отмирают и забываются как тяжелый и уже миновавший сон. Повторяю: или есть что-нибудь над нами родное, великое, светлое, общее для всех, интимно-интимно наше, внутреннейше наше, насущно и неизбывно наше, то есть Родина, или --жизнь наша бессмысленна, страдания наши неискупаемы, и рыданию человеческому не предстоит никакого конца. -- Вы умрете, и вы этому рады, -- говорил мне тоже один интеллигентишка. -- Но ведь если вы умрете, то все равно ваша жизнь бессмысленна, и все равно судьба властвует над вами. -- Нет! -- отвечал я. -- Я умру, но я останусь жить.
-- Хе-хе! Бессмертие, дескать, души?
-- Как хотите называйте. Вернее, бессмертие моего дела.
-- Но ведь дело-то умрет?
-- Нет, товарищ, не умрет. Именно не умрет.
-- Дело ваше умрет, раз вас не будет.
-- Физически меня не будет, а жизнь моя не умрет.
-- Но ведь она же растворится в общечеловеческом деле, в общечеловеческой жизни, и никто этого даже и не заметит. -- Вы рассуждаете как эгоист, от всего уединившийся и ничего не любящий. Кто любит, тот не умрет” [26 Лосев А. Ф. Жизнь//Повести, рассказы, письма. - С. -Пб. , 1993. ]. Вот так достаточно интересно выдающийся систематизатор философии XX века из разных в отдельности бессмысленных граней жизни вывел для себя смысл жизни в целом - служение своему роду. А бессмертие по Лосеву достигается путем создания творческого наследия и заботы о роде Человеческом и его будущем. Я на уровне своего развития не могу полностью разделить эту точку зрения, т. к. для этого надо быть а) очень талантливым и работоспособным, б) большим альтруистом и в) идейным гуманистом. Это как минимум. Я согласен, что человек, существенно обогативший мировую сокровищницу, оставивший после себя такое философское наследство, становится бессмертным. И его жизнь имела именно тот смысл, который он для себя вывел. Но что делать человеку, которому нет дела до других, а по природе своей он скептик и как творческая личность очень заурядный? Вот тут-то патетичность эссе просто тает.
Смерть и ее феномены
…человек уходит из жизни, как выходят из трамвая: на его уход обращают внимание те, кого он толкнул или кому уступил место. О смысле жизни мы еще поговорим, а пока перейдем к смерти. Оказывается, она не менее противоречива и многоаспектна, чем жизнь. Речь даже не в принципиальном вопросе, есть смерть или ее нет. Она есть, но какая? СМЕРТЬ - естественный конец жизни живого организма, тело которого после этого подвержено действию только законов неорганической природы. После того как люди перестали воспринимать смерть просто как страшный факт и начали размышлять над проблемой сущности самой жизни, они много времени уделяли тому, чтобы ответить на вопрос, вытекает ли смерть из самой этой сущности. Многие (Платон и др. , а также христианство) рассматривали жизнь как душу, пребывающую временно в “темнице” — теле. При таком подходе смерть выступает как выход души из тела в бессмертие. Стоики и Эпикур стремились показать бессмысленность страха перед смертью: смерть для нас ничто, ибо, пока мы живы, ее нет, а когда она есть, нас уже нет (Эпикур). У современных ученых смерть имеет свою классификацию, а область науки, занимающаяся изучением смерти, ее причин, механизмов и признаков, получила название "танатология" (от греческого thanatos - смерть). Если в западных странах эту науку можно назвать сравнительно молодой, то на Востоке она насчитывает уже не одно тысячелетие. Смерть присуща лишь организмам, размножающимся исключительно половым путем, т. е. высокоорганизованным живым существам; следовательно, с точки зрения земной истории смерть существует не так уж давно (! !! ). Зародышевая плазма обладает потенциальным бессмертием: благодаря наследственности она переходит из поколения в поколение. Размножение, рассматриваемое с позиций существования рода, передача знаний, культурного “багажа” и прочих априорных форм есть отрицание смерти. В этом прослеживается линия бессмертия по Лосеву. Теология рассматривает смерть как расплату за грехи; милость Божья обещает воскресение. Все попытки придать надежную основу вере в бессмертие человека с самого начала обречены на неудачу и имеют своей целью избавить Я от неотвратимой угрозы смерти или требовательной божественной воли тем, что Я объявляет о неприступной зоне, в которой оно есть Бог (Рильке). В экзистенциализме Хайдеггера человеческое существование выступает как бытие, идущее к смерти, т. е. , по сути дела, оно является страхом. Человеческое существование пребывает в страхе перед возможной невозможностью его существования. Смерть — возможность бытия, которая может овладеть даже самим человеческим существованием (так считает и Рильке). Только благодаря смерти человеческое существование превращается в фактическую целостность. Сартр отвергает такую точку зрения, называя ее “романтико-идеалистической”: “Мы имеем все шансы умереть раньше, чем выполним нашу задачу, в противном же случае — пережить ее и себя самих. Смерть является не моей возможностью не осуществлять и дальше мое присутствие в мире, а возможным в любое время исчезновением, превращением в ничто моих возможностей.... Глупо, что мы родимся, глупо, что мы умираем” [27 Цит. по: Экзистенциализм//Философский энциклопедический словарь. – М. : ИНФРА-М, 1998].
Клиническая смерть
На практике вопрос о смерти представляется довольно трудным, состоит в том, что он по существу семантический, то есть все зависит от того, какой смысл вкладываем мы в понятие "смерть". Разгоревшийся недавно спор по поводу трансплантации органов показал, что понятие "смерть" не является твердо установленным даже среди профессиональных врачей. Критерии смерти различны не только для врачей и не врачей, но различны даже и среди самих врачей, по-разному они определяются и в разных клиниках. Некоторые полагают, что "мертвым" можно считать человека, у которого остановилось сердце, прекратилось дыхание, давление крови упало до уровня, неопределимого приборами, зрачки расширились, температура тела начинает падать и т. п. Это клиническое определение смерти, которым на протяжении многих веков пользовались врачи и все остальные. По существу, большинство людей признавались мертвыми именно на основании этих критериев. Но это “клиническая смерть”. Это, если можно так сказать, промежуточное состояние между жизнью и смертью в привычном для нас понимании, - то есть, переход от жизни в небытие. На этом этапе видимые признаки жизни, коими являются дыхание и сердцебиение, прекращаются. Сердце уже не бьется, дыхание прекращается. Центральная нервная система перестает реагировать на внешние раздражители. Но при клинической смерти в тканях и клетках организма все еще сохраняются обменные физиологические процессы. Одним словом, клиническая смерть - это состояние человека после остановки его сердца. С одной стороны, уже умершего, так как не бьется сердце, не дышат легкие, а с другой - еще живого, так как мозг окончательно еще не погиб. При определенных условиях человека, находящегося в таком состоянии, еще можно вернуть к жизни. Врачи говорят, что в состоянии клинической смерти человек способен ощущать боль, видеть, слышать. Но он не может пошевелить ни одной частью тела, не может даже сфокусировать зрение: мышцы ему уже не подчиняются. Вслед за клинической смертью наступает биологическая смерть, при которой жизнедеятельность организма восстановить уже невозможно, - на простом языке "душа в тело уже не вернется". Вообще же не существует четко определенных признаков наступления смерти, поскольку между жизнью и смертью нет четко очерченной границы. Это довольно медленно протекающий процесс. Да и как отнестись к тем случаям, когда, например, йоги останавливают сердцебиение на продолжительное время, а затем вновь его восстанавливают, замедляют дыхание настолько, что невозможно его обнаружить? В такой ситуации вполне может повториться случай, подобный тому, который случился со знаменитым поэтом Петраркой, чуть было не погребенным заживо. Он "очнулся" за четыре часа до своих собственных похорон, после чего благополучно прожил еще 30 лет. Необходимо рассмотреть еще два нравственных феномена смерти, которые появляются на стыке личной свободы – права на смерть, - и принадлежности человека обществу с его моралью и религией.
Право на смерть
Первый феномен получил название “эвтаназия”, что по-гречески значит “легкая смерть”. Эвтаназия - это право на смерть. Лет десять-пятнадцать назад в различных кругах обсуждался вопрос, закреплять ли за человеком это право юридически и будет ли этичным для медицинских работников помочь неизлечимо больному и страдающему отойти в мир иной. Таким правом обладал бы смертельно больной человек, для которого жизнь становилась мукой, а медицина была бессильна помочь ему. Предполагалось использовать для этих целей, например, безболезненные, но более или менее быстро умерщвляющие уколы. Но придти к единому знаменателю медикам, ученым и юристам так и не удалось. С одной стороны, казалось бы, почему не помочь мучающемуся от невыносимых болей человеку, тем более, если он сам молит о смерти, как выходе из страданий, делающих жизнь невыносимой? А с другой, врачу, отнять у человека то, что не тобой дано? Забыть о клятве Гиппократа? Да и в конце концов, что ни говори, но это убийство. Исходя из христианских канонов, только Бог может “призвать” человека. Даже самоубийство – это большой грех, т. к. нарушает заповедь “Не убий”. В общем же, после недолгого обсуждения дискуссии на тему эвтаназии прервались, но не потому, что ученые мужи пытались отнять у бога право судить, решать судьбу (а судьба происходит от сочетания 'суд божий') человека, но из-за навалившихся тогда на страну проблем иного рода. Остается еще добавить, что в некоторых странах право на добровольную смерть все же предоставлено и известно немало случаев, когда им пользовались. В подтверждение этой мысли можно констатировать тот факт, что в сентябре 1996 года впервые в истории человечества на законных основаниях позволили умереть больному раком простаты в Австралии, в одном из своих штатов легализовавшей такого рода стороннее вмешательство. Мое мнение по этому вопросу? Я “за” эвтаназию. Богобоязненные “гуманисты”, как правило, подходят к вопросу теоретически и чувствуют экзистенцию больного, его мучения. Если физические недостатки (в первую очередь – неизлечимые болезни) неисправимы, и с ними невозможно жить, то, не кривя душой, это выход не только для человека, но и для общества в целом. Просто глубока в нас вульгарная мораль и псевдогуманизм.
Самоубийство
Второй феномен – сознательное самоубийство (суицид). В восточных культурах (п. в. японской и индийской) самоубийство – это культовый обряд в виде “харакири”, жертвоприношения. Но Восток дело тонкое, оставим его в покое. В Западной же цивилизации экзистенциально поставленная проблема несоответствия человека миру, мира – человеку приобретает черты глобальности в последние столетия. На таком социальном фоне социологам приходится констатировать “помолодение” и расширение суицида, интенсивность его роста и всеохватывающий характер “черного феномена”. Сегодня суицидологи фиксируют т. н. сознательный суицид как результат проявления дееспособной воли, когда страдающим лицом является сам активно действующий субъект, знающий об ожидающих его результатах и сознательно выполняющий план насилия. Перед нами, таким образом, обнаруживает себя феномен особой болезни сознания, для которой еще не придумано медицинского термина, но именно по этому своему показателю он становится объектом пристального внимания философов, социологов и даже политиков. Христианство осуждает самоубийство в качестве следствия впадения в смертный грех уныния, а также как форму убийства в нарушение заповеди “не убий! ” (постановление Тридентского собора 1568 г. согласно истолкованию Блаженным Августином шестой заповеди). Эпоха “первых христиан” практически не знает самоубийства. Самому решать свою судьбу можно лишь в определенных границах - от рождения и до смерти. Вторгаться в святую святых - тайны начала и конца - простым смертным не позволяется. Век Просвещения в лице Д. Юма и Ж. Ж. Руссо сломал представление об абсолютной неприемлемости цивилизованным человечеством права человека на смерть. В XVIII веке философ Д. Юм утверждал в своем знаменитом эссе “О самоубийстве”: “Постараемся же вернуть людям их врожденную свободу, разобрав все обычные аргументы против самоубийства и показав, что указанное деяние свободно от всякой греховности и не подлежит какому-либо порицанию в соответствии с мнениями древних философов”. Подлили масла в огонь и иррационалисты со своей тревогой и безысходностью. Например, пессимистический волюнтаризм Шопенгауэра предполагал в качестве решения трагедии человеческой жизни апологию самоубийства. Его последователь Э. Гартман призывал даже не к индивидуальным, а к коллективным самоубийствам. А экзистенциалисты, в частности Камю, считали, что существование человека – это “бытие к смерти”, постоянное решение вопроса самоубийства, осуществление выбора и принятие ответственности за свою жизнь. Логическим завершением такого по существу атеистического взгляда на самоубийство в истории человеческой культуры явилось принятие советским законодательством в 1922 году в России статьи 148 Уголовного кодекса, совершенно исключающей наказуемость самоубийства и покушения на него и карающей лишь за содействие или подговор к нему. Значительная часть самоубийств совершается психически здоровыми людьми в результате социально-психологической дезадаптации личности в условиях “микросоциального конфликта”. По статистике большая часть самоубийств совершается городской “гнилой интеллигенцией”. Интеллектуальный характер самоубийства нашел себе “благоприятную” почву в среде русской эмиграции, чему посвящена талантливо написанная статья Н. А. Бердяева “О самоубийстве”. В “Дневнике писателя” Достоевский предпринял попытку восстановить логику рассуждений “умного самоубийцы”. Логика “приговаривающего” самого себя к смерти строится на двух основных понятиях: несвободе рождения и свободе выбора смерти. Несчастный признается, что именно сознание обнаруживает перед ним конечность индивидуального бытия, “грозящий завтра нуль”, который не уничтожает даже возможное достижение всеобщей человеческой гармонии. В несоответствии себя миру он приходит к самоубийственному выводу. Выдающемуся американскому психологу Джемсу (1842-1910 гг. ) удалось определить парадигму “несчастного сознания” самоубийцы-интеллектуала, заключенную в двух основных несоответствиях человека и мира: тоска по гармоничному устройству мира, по тому, что “за пределами природы” существует дух, и полная невозможность доказать существование разумного начала вне человека; 2) тоска о Боге как всемогущей личности при невозможности доказать его бытие. Спасительной силой для человеческого сознания является вера. Это не обязательно должна быть вера в Бога, в бессмертие. Это может быть как-то идея, целеполагание и достижение. В любом случае нужен смысл существования. Иначе грань между жизнью и смертью исчезает, и разницы уже нет. Для того, чтобы жить, нужна, как я уже сказал, вера, жизненная сила. В голове все крутится фраза: “Самоубийство как средство духовного прогресса”. Это лозунг фанатика, который, кстати, преисполнен веры. Но это скорее психические отклонения. О ярко выраженных параноидальных самоубийствах я вопрос не поднимаю. Для нормальных же людей вопрос самоубийства не должен доводиться до конца. Это в первую очередь – слабость. Легче всего уйти из этого для кого-то враждебного мира, а вот жить в нем… Для этого нужно быть сильным и гармоничным. Склонно ли сознание к самоуничтожению? К умерщвлению своего материального носителя? Если оно движется по направлению к Истине, к Единству, а не по пути заблуждений и апокалиптических влияний, то нет. И вот тому пример. Лет двадцать назад американский психолог Д. Розен проанализировал неудавшиеся попытки самоубийств, которых к тому времени он насчитал 1100. Из этого количества самоубийц в живых остались лишь одиннадцать. После прыжка с моста (речь идет о знаменитом мосте “самоубийц” Golden Gate в Сан Франциско) они провели в свободном парении всего три секунды. Но этих секунд было достаточно, чтобы у них произошли не совсем обычные изменения. Мало того, что на теле пытавшихся покончить с собой не осталось ни синяка, ни ссадины, так еще в добавок прошли все болезни, как телесные, так и душевные (а это одна из самых основных причин сведения счетов с жизнью). За три секунды перед их глазами прошла вся жизнь, и никто из них не сказал, что он сам решил выжить, - произошло это как бы само собой. Общепризнанный факт, что самоубийцы, оставшиеся в живых, выздоравливают и становятся полноценными членами общества. Их сознание “корректируется” во время сильного стресса. Вопрос: кем (чем, как) корректируется сознание? Ответ можно попытаться найти в главе о бессмертии. В книге доктора Моуди “Жизнь после жизни” (исследование сознания после клинической смерти на примере 150 “умиравших”) самоубийство характеризуется как “большое несчастье, которое сопровождается жестоким наказанием”: “Как сказала одна женщина, "если вы покидаете этот мир со страдающей душой, ваша душа будет страдать и там". Короче, эти люди свидетельствуют о том, что конфликт, который они пытались разрешить путем самоубийства, остается и тогда, когда они умирают, но появляются новые трудности. В своем внетелесном опыте они уже ничего не могут сделать для решения своих проблем, и, кроме того, им приходится видеть трагические последствия совершенного ими” [28 Жизнь после жизни. Раймонд Моуди, Перевод с англ. Исследование феномена жизни после смерти тела. - Москва-Рига, 1991. ]. На закрытие этой темы вспомним Канта, который говаривал, что труд - лучший способ наслаждаться жизнью. А есть еще такое высказывание: “У занятой пчелы нет времени для скорби”.
Смерть - необходимость или неизбежность?
Предание гласит, что, когда Христа вели, чтобы предать его мучительной казни, орудие казни, тяжелый деревянный крест, он нес на себе. Путь его к месту распятия был тяжел и долог. Изнемогающий Христос хотел было прислониться к стене одного из домов, чтобы передохнуть, но хозяин этого дома по имени Агасфер не разрешил ему. -Иди! Иди! - прикрикнул он под одобрительные возгласы фарисеев. -Нечего отдыхать! -Хорошо, - разжал спекшиеся губы Христос. - Но и ты тоже всю жизнь будешь идти. Ты будешь скитаться в мире вечно, и никогда не будет тебе ни покоя, ни смерти.... Абстрагируемся от противоречивости Христа своему же учению о всепрощении (будем считать, что это фарисеи все подстроили). Хочу обратить внимание на другой момент притчи – бессмертие “во плоти” здесь рассматривается как наказание. Бытовое восприятие смерти человеком однозначно негативное. Стихийное, инстинктивное признание жизни и ее ценности вызывает у людей реакцию против смерти. Человеческая психика не может смириться со смертью. Поэтому смерть вызывает у людей безысходную печаль, невыносимое страдание. Да и философы всех времен и народов хорохорились и боролись со страхом перед смертью. “Неизбежность смерти - наитягчайшая из наших горестей”, - утверждал французский мыслитель 17 века Вовенгарг. “Жизнь есть величайшее благо, дарованное Творцом . Смерть же есть величайшее и последнее зло ”- утверждал Бердяев. Одним словом, то, что смерть – это плохо, - аксиома. Смерть “во плоти” неизбежна. Но почему же тогда Агасфера в качестве наказания лишили смерти, т. е. сделали бессмертным? Почему Соломон отказался от эликсира бессмертия? Возьмусь обобщить некоторые взгляды о пользе и необходимости смерти. С научных объективных позиций - отрешенных от наших личных переживаний и страхов - смерть представляется регулятором и организатором жизни. Все организмы, в благоприятной среде размножаются в геометрической прогрессии . Этот мощный “напор жизни” очень быстро превратил бы земную биосферу в кишащий сгусток организмов. К счастью одни поколения освобождают арену жизни для других. Только в такой схеме залог эволюции организмов. Страх перед смертью естественное и как не парадоксально, полезное в известном смысле чувство. Страх перед смертью служит предупреждением о надвигающейся опасности. Утратив его, человек как бы теряет свою защитную броню. Удерживая человека от поступков и действий, опасных для жизни, страх способствует сохранению человеческого рода. Но страх одновременно действует угнетающе, ибо человек, вместо того чтобы остерегаться какой-либо опасности, начинает бояться всего. Он сознает, что смерть неизбежный удел всего живого. С религиозных позиций смерть - не только избавление от болезней, она - избавление от всякого рода страданий”. Таково мнение М. Монтеня. Во многих религиозных традициях жизнь человека – это страдание, карма, испытание, наказание и т. п. Поэтому смерть противопоставляется как благо, как вечное блаженство, как освобождение. Бессмертная душа покидает телесную тюрьму и устремляется в свою вечную обитель. Возникают каверзные вопросы. Если отделение души от тела- благо, то зачем вообще их соединять ради недолгого пребывания на земле? И смерть младенца чудовищным образом тогда оказывается предпочтительнее смерти старца, прожившего трудную жизнь. Из гуманистических соображений тоже можно обосновать необходимость смерти. Это было хорошо показано Джонатанов Свифтом на примере “избранных” жителей Лапуты, “обреченных на бессмертие” при достижении старости и завидовавших смерти других стариков. С возрастом “износ” организма приносит человеку все меньше и меньше телесных наслаждений, старение биологической составляющей психики также, как правило, ослабевает восприятие и умственную активность, т. е. общение с миром посредством тела постепенно угасает, последнее начинает обременять дух. Логичным выходом из этой ситуации является смерть. Еще один аспект гуманистического подхода к смерти – демографический. Мальтузианские теории вовсе не античеловечны. Они просто констатируют тот факт, что если в театр люди будут только заходить, то рано или поздно она набьется до отказа и пользы не будет ни тем, кто внутри (из-за давки они не смогут воспринимать представление), ни тем, кто снаружи (они вообще не попадут в театр). Поэтому вполне логично делать ротацию. Как-то противоречиво смотрятся одновременно попытки погасить демографический взрыв на востоке и обязательства ученых-геронтологов увеличить продолжительность человеческой жизни вдвое. Или “эликсир бессмертия” будет выдаваться только “сверхчеловекам”, могущим повести за собой общество? С аксиологической точки зрения смерть нужна как ограничение жизни человека во времени. Если человек не будет знать о конечности своего существования, то он и пальцем не пошевелит, чтобы создать какие-нибудь ценности. Жизнь не будет осмысленной, т. к. человек не будет задаваться вопросом “Зачем? ”, ибо нет второй составляющей – смерти. Ведь именно наличие неизбежность смерти заставляет человека думать, творить, любить, страдать – успеть сделать максимум. Зачем? Да хотя бы из жадности, эгоизма, человеческой природы. Если смерти нет, то спешить некуда, любая цель в бесконечности будет достигнута, поэтому пропадает интерес целеполагания. Человек, в силу устройства своего процессора, может мыслить только конечными категориями и величинами. В противном случае процессор зависает и уже не работает. Без смерти творчество было бы невозможно. Для творчества нужно напряжение, неизбежность, страх. Смерть – это строгий экзаменатор: “А что ты успел сделать? ”. Напоследок пример из недалекого для меня прошлого. Профессор задает студентам на 1-м курсе написать несложный реферат, но во времени их не ограничивает, так, до окончания вуза надо сдайте. Работы – на неделю. Но 90% принесут реферат к концу 5-го года. Есть и другая точка зрения: “Если вместе со смертью, - писал В. М. Бехтерев, - навсегда превращается существование человека, то спрашивается, к чему наши заботы о будущем? К чему, наконец, понятие долга, если существование человеческой личности прекращается вместе с последним предсмертным вздохом? Не правильно ли тогда ничего не искать от жизни и только наслаждаться теми утехами, которые она нам дает, ибо с прекращением жизни все равно ничего не останется”. Не могу не согласиться, но в тоже время Бехтерев исходит из позиций альтруизма. Это хорошо, но далеко от реальности. Человек живет, трудится и творит, руководясь при этом только принципом эгоизма. Он может об этом и не знать, декларировать братство и альтруизм, но в основе его жизнедеятельности лежит только эго. Об этом уже писано-переписано. Все благие поступки исходят только из инстинкта самосохранения. И если обществу что-то перепадает от творческой деятельности индивида, то это только потому, что интерес индивида совпал с интересами общества. Насколько это случайно – уже другой вопрос. У полузабытого русского философа Н. Н. Страхова есть оригинальное сочинение “Мир как целое”, где одна из глав называется “Значение смерти”. “Смерть-это финал оперы, последняя сцена драмы, - пишет автор, - как художественное произведение не может тянуться без конца, но само собою обосабливается и находит свои границы, так и жизнь организмов имеет пределы. В этом выражается их глубокая сущность, гармония и красота, свойственная их жизни”. “Если бы какой-нибудь организм, - продолжает Страхов, - мог совершенствоваться без конца, то он никогда бы не достигал зрелого возраста и полного раскрытия своих сил, он постоянно был бы только подростком, существом которое постоянно растет и которому никогда не суждено вырасти. Если бы организм в эпоху своей зрелости стал вдруг неизменным, следовательно, представил бы только повторяющиеся явления, но в нем прекратилось бы развитие, в нем не происходило бы ничего нового, следовательно, не могло бы быть жизни. Итак, одряхление и смерть есть необходимое следствие органического развития, они вытекают из самого понятия развития. Вот те общие понятия и соображения, которые объясняют значение смерти”. Да, пока человек жив, ему дарован весь этот мир, человеку дано распоряжаться своей жизнью, выбирать те или иные поступки, надеяться на что-то рассчитывать на счастье.... Смерть - это полнейшая определенность, отсутствие выбора, когда уже ничего не дозволено. Каждый из нас, живущих, жаждет не только познания, но и утешения. Понимание блага смерти для торжества биологической эволюции, эфемерной потусторонней вечности или совершенства вряд ли помогает нам радостно ожидать прекращения своей бесценной - для нас! -и единственной во веки веков личной жизни.
Тело-душа-дух
Чтобы более предметно говорить о смерти человека, нужно различать в нем как минимум две составляющие – тело и душу. При этом человеческое ТЕЛО есть основа душевной жизни: тело и душа образуют витальное единство в противоположность единству духовному через мозг, нервы, состав крови, внутреннюю секрецию, наследование, состояние здоровья и т. д. тело оказывает влияние на душевное начало, которое в свою очередь воздействует на тело силой воображения, чувствами, аффектами, настроениями и т. п. Тело как материальный носитель жизни организма в свою очередь делится на материю, т. е. химические элементы, из которых оно состоит, и физиологическую организацию этой материи, т. е. построение органики из первичных элементов и дальнейшее формирование жизнеспособного организма. При физической смерти разрушается физиологическая организация и органическая структура тела. Начинаются химические преобразования, но сама материя, изменяясь, не исчезает, т. е. не “умирает”. Хотя тела уже нет. С позиции естествознания смерть живого организма - разложение на мельчайшие составные части, атомы и молекулы, которые продолжат свои странствия из одних природных тел в другие. Примерно так писал В. И. Вернадский, подчеркивая что страха смерти не ощущает. Но есть у него и другая запись: “.... В одной из мыслей я касался.... выяснения жизни и связанного с ней творчества, как слияние с Вечным Духом, в котором слагаются или который слагается из таких стремящихся к испусканию истины человеческих сознаний, в том числе и моего. Выразить ясно я это не могу.... ” Некоторые мыслители, особенно восточные, выделяют в человеке и другие уровни тела – витальное, астральное, ментальное, эфирное и т. п. Но это скорее синонимы разных уровней душевно-духовной организации. Вторая составляющая человека – ДУША. Тут однозначно утверждать ничего нельзя. Существуют следующие определения души: в обычном словоупотреблении это совокупность побуждений сознания (и вместе с тем основа) живого существа, особенно человека; антитеза понятий тела и материи. в научном понятии душа — в отличие от индивидуального духа — совокупность тесно связанных с организмом психических явлений, в частности чувств и стремлений (витальная душа). Результат наблюдений над душой анализирует психология. До нового времени предметом метафизики был вопрос, является ли душа субстанцией. При возникновении древних представлений о душе как дыхании извне заимствовалось наблюдение над дыханием живого существа, которое у мертвого исчезало (потому-де, что мертвый “выдыхал” душу). Соответствующие наблюдения над кровью и исчезновением души при большой потере крови (вследствие смертельного ранения и т. д. ) привели к тому, что в ней видели носительницу души. Отсюда переживание сна, в частности, привело к представлению о душе, существующей независимо от тела. В связи с тем, что душа понимается как субстанция, ей сначала приписываются свойства тончайшего вещества, как было у большинства досократиков в греческой философии. По Платону, душа является нематериальной и предшествует существованию. Аристотель называет ее первой энтелехией жизнеспособного тела; только разумная душа человека (дух) может быть отделена от тела и является бессмертной. Согласно пониманию некоторых отцов церкви (напр. , Тертуллиана), душа материальна, др. же отцы (напр. , Августин) считают ее духовной, но в патристике преобладает понимание души как непространственной, нематериальной субстанции. Это понимание в христианстве является господствующим. Против него выступает Кант. Апелляция к нематериальному принципу во имя разрешения вопроса о душе представляет собой, согласно Канту, прибежище ленивого разума. Для него же душа есть предмет внутреннего чувства в его связи с телом, но ни в коей мере не субстанция. Теория субстанциальности души должна уступить место теории о ее актуальности. Представления о развитии души были введены романтикой и немецкой психологией. Герберт Спенсер в 1855 разработал учение о душе, т. е. психологию, подчиненную принципу необходимого ступенчатого наследования всякой духовной силы и способности. В 1863 В. Вунд прочел лекции об истории развития души человека и души животных. Сейчас, как и во времена античности и романтики, снова часто проводят различие между душой и сознанием. Для Паладьи и Клагеса душа является носительницей ритмично протекающих непрерывных жизненных процессов, в то время как сознание, в противоположность душе, прерывно. Для современной психологии душа — носительница бессознательного и выражение тех структурных качеств микрокосмоса, которые сообщают его частям (индивидуальные и специфические) положения, важность и их динамику. В своей душевной части человек отличается не столько сознанием вообще, сколько осознанием самого себя, своей историчности, своей приближающейся смерти. Кроме того, выделяют в душе эмоциональную составляющую и умственно-волевую. Например, Аристотель видел душу в трех частях – растительной, животной и разумной. Соответственно, первые составляющие души отмирают вместе с телом. Скажем так, душа – это жизненная энергия человека, которая соединяет тело с… назовем это “духом”. Последний возвышается над уровнем сознания и души и устанавливает связь человека уже не только с материальным миром, окружающим его, но и с общим идейным содержанием (идеями) вещей, в связи с чем человек выше всего поднимается над миром животных и, конечно, больше всего удаляется от природы. Я бы не стал настаивать на четком разграничении понятий “душа” и “дух”, т. к. оба эти термина обозначают что-то запредельное опыту, формализированному объяснению и познанию. В моем понимании душа и дух это разные слои иррациональной составляющей человека. Душа – это эмоции, Дух – это воля, это потенциальность Истины. Личный дух может и не развиться, а вот душа есть у каждого, она “плачет и смеется”, ей не нужна Истина, ей нужна Жизнь. Но для широты изложения обратимся к другим распространенным взглядам. ДУХ - носитель жизни, сущность Бога, снизошедшая на человека. В контексте триады “тело-душа-дух” будем говорить о личном духе. Он не является противником души, хотя душа (как понятие жизненной энергии человека) есть носитель духа, подтачивающего ее силы. Но вместе с тем дух сохраняет и защищает жизнь, возвышает, совершенствует (“одухотворяет”) телесную деятельность. Впрочем, он может это делать, только вытесняя жизненные стремления. Так, дух нарушает гармонию органического и противоположен тенденции жизни совершенствовать человеческий вид посредством жестокости, заключающейся в том, чтобы не давать возможности слабым разновидностям участвовать в продолжении рода. Иногда он так сильно обременяет индивида, что начинает страдать телесная жизнь: высококультурные семейства вымирают, если их кровь не обновляется за счет сферы, не отягощенной духом. В то время как душевное так тесно включено в процесс развития органического, что его развитие идет рука об руку с последним и в общем и целом может рассматриваться как передаваемое по наследству, личный дух наследуется лишь как возможность, как способность стать таковым. Он сам себя создает посредством духовной работы, которая не может прекратиться до конца жизни. Поэтому духовные различия между людьми гораздо больше, чем биологические. Потребности тела и души, нужды и побуждения людей имеют очень много общего, и душа реагирует на них по определенному типу, с психологической закономерностью. Дух имеет свои закономерности для себя, его вообще нельзя понять. Он автономен, и для него нет познаваемых границ. Личный дух становится самим собой благодаря врастанию индивида в область объективного духа, в духовную сферу, культуру, которую он находит и которую может (частично) усвоить с помощью воспитания и образования. Это врастание есть его становление человеком, поскольку под человеком понимается живое существо, отличающееся своей духовностью, т. е. своим свободным существованием и своей внутренней способностью смотреть на события и вещи как бы со стороны, в противоположность другим живым существам, над которыми господствуют непосредственные побуждения. В связи с вышеописанным хочется вспомнить красивую теорию русского религиозного философа Павла Флоренского. Человек подвержен двум смертям. Первая заключается в отделении души от тела в силу естественного умирания плоти, вторая – в отделении души от духа, в отделении сути человека от ее носителя. Такая смерть происходит вследствие психических расстройств, когда человек уже не ладит сам с собой. Вот такие, вкратце, бытуют толкования знаменитой триады человека. Идем дальше.
Бессмертие
В бессмертии, как и во всех предыдущих категориях, необходимо учитывать многовариантность определений. Основные трактовки бессмертия таковы: существование личности или души после смерти; в более широком смысле — слияние души с Богом или с “мировым духом”; наконец, существование личности (или ее творений) в сознании потомков. Такой вид бессмертия, пожалуй, ни у кого сомнений не вызывает. Этот философский подход, основывающийся на научном понимании смысла человеческой жизни, конечности индивидуального бытия и бесконечности исторического существования человечества, утверждает бессмертие человека в материальной и духовной культуре человечества, в бессмертии его разума и гуманности. Прекрасно выразил это ученый-естествоиспытатель И. И. Шмальгаузен: “.... Результаты нашей творческой деятельности не гибнут вместе с нами, но накапливаются для блага будущих поколений. Так пусть же наш короткий жизненный путь освещается сознанием того, что человеческая жизнь много выше других жизней и только смерть обусловила возможность существования бессмертных творений его духа”. А вот перекликающиеся с ним мысли выдающегося писателя-гуманиста М, М. Пришвина: “Пусть он умирает, даже в обломках его остается победное усилие человека на пути к бессмертию. От него навсегда остается то небывалое, что он рождает словом, делом, помышлением, поклоном даже, или даже пожатием руки, или только улыбкой посылаемой”. Вера в личное бессмертие возникает уже у примитивных народов, особенно под влиянием сновидений; поддерживается она благодаря страху перед смертью и привязанности к жизни. В древних религиях душу “заставляли” переселяться (индуизм, орфики, пифагорейцы) или существовать в царстве теней, в аду. Ни одна из современных религий не обходится без идеи личного бессмертия. В буддизме идея личного бессмертия выступает в форме учения о перевоплощении, согласно которому общественное положение человека есть результат деятельности его души в прошлых перевоплощениях. В христианстве и исламе идея личного бессмертия выражена более примитивно и вместе с тем более действенно - в виде обещания загробного райского блаженства для праведников и вечных адских мучений для грешников. Идея личного бессмертия, развивавшаяся главным образом благодаря религии, была подхвачена различными идеалистическими философскими системами: в XVII-XVIII вв. - Лейбницем, Беркли, в наше время - персоналистами Хоккингом, Флюэллингом и др. Ими была создана целая система “доказательств” бессмертия души. Например Джордж Беркли доказывал естественное бессмертие души. По его словам душа способна уничтожиться, но не подлежит “погибели или разрушению по обыкновенным законам природы или движения. Те же, которые признают, что душа человека есть лишь тонкое жизненное пламя или система животных духов, считают ее преходящей и разрушимой, подобно телу, так как ничто не может развеяться легче такой вещи, для которой естественно невозможно пережить смерть заключающей ее в себе оболочки.... М ы показали, что душа неделима, бестелесна, непротяженна и следовательно неразрушима. Ничего не может быть яснее того, что движения, изменения, упадок и разрушение, коим как мы видим , ежечасно подвергаются тела природы( и что есть именно то что мы разумеем под ходом природы), не могу касаться деятельной простой и несложной субстанции, такое существо неразрушимо силой природы, т. е. человеческая душа естественно, бессмертна”. При всем уважении к оригинальности и глубине мысли Беркли создается впечатление, что в основе его доказательства бессмертия души собственные переживания, убеждения, желания. Такая установка для него принципиальна. И тут с ним трудно спорить. Действительно основой наших представлений о мире является наше собственное “я”, опыт самопознания. Однако этот опыт ничего не говорит о бессмертности души. Другим доказательством бессмертия души, стало моральное доказательство Канта. Кант рассуждал так: мы видим, что поступки людей в жизни обычно сильно отличаются от вечных моральных идеалов добра, справедливости и т. п. Но как найти примирение между идеалом и действительностью? Мы верим, что добро реализуется в жизни, пусть не сразу, но в бесконечном процессе нашего существования. Такое совершенствование должно быть свойственно каждой личности - ведь нравственная деятельность есть прежде всего личная деятельность. Бесконечный процесс личного совершенствования необходимо предполагает вечность бессмертной души. Как философское понятие бессмертие впервые появилось у Платона, Цицерона и др. Имеются следующие попытки доказательства бессмертия души: метафизическое в духе Платона: движение тела, которое само из себя порождает движение, не имеет начала, а следовательно, и конца. “Когда самодвижение есть не что иное, как душа, то душа безначальна и бессмертна” (Платон, “Федр”); онтологическое: бессмертие выводится из понимания души как простой нематериальной субстанции, которая как таковая не может быть разрушена (Декарт, Лейбниц); теологическое: цель, с которой Бог вдохнул душу в личное существо, не может быть осуществлена в течение его жизни на Земле; историческое: подчеркивает всеобщность веры в бессмертие души; специфически христианское: исходит из воскресения Христа и обещания вечной жизни после смерти; вульгарно моральное: жизнь после смерти есть требование восстановления справедливости; в этом мире нет справедливости, поэтому необходимо (хотя, согласно принципам этики ценностей, это совершенно излишне) вознаграждение или расплата, наказание за дела при жизни после смерти. Подобным образом рассуждал Кант, выдвигая бессмертие как практический постулат. Против веры в личное бессмертие выступали Эпикур, Лукреций, Спиноза, Юм, Гегель, Шопенгауэр, Маркс. Вполне научно проблемами бессмертия, вернее жизни после смерти, занимались не только философы и приверженцы мистических сект, но и солидные люди: врачи, исследователи, журналисты. Широко известны в научном мире книги Мориса Ролингса "За дверями смерти", Рэймонда Моуди "Жизнь после жизни", Алана Ландсберга и Чарльза Файе "Встречи с тем, что мы называем смертью", Лайэлла Уотсона "Ошибка Ромео". Интересен следующий факт. Американские ученые решили проверить, действительно ли есть душа у человека и покидает ли она его при смерти. Для этого они сконструировали специальные весы, позволяющие учитывать самые ничтожные колебания массы тела, рассчитывая получить тысячные доли грамма. С согласия родственников на эти весы клали умирающих. В результате выяснилось, что в момент смерти приборы фиксировали уменьшение массы тела от 2 до 6, 5 граммов. Еще одна интересная теорий жизни и смерти, принадлежащая западным ученым. Как известно, голография - это метод особо точной записи и воспроизведения трехмерных (объемных) изображений, основанный на использовании лазерного луча. Создаваемое по этому методу изображение на специальной пластинке носит название голограммы. Но если расколоть эту пластинку на мельчайшие куски, то, тем не менее, в каждом из осколков по-прежнему сохранится всё изображение целиком. Ученые выдвигают предположение, что человеческий мозг являет собой подобие определенного рода интеллектуального фильтра, который, как и голограмма, обрабатывается лучом, но лучом особого рода, - из среды сверхсветовых скоростей. Они утверждают, что предметы окружающего нас мира (да и весь мир целиком) есть не что иное, как голограммы. Так что Вселенная - это не реальность, а лишь видимость, своего рода картинка или изображение. Тогда что в этом мире есть смерть? Ответ, который дают западные ученые на этот вопрос, следующий: смерть - это момент головокружительного скачка через световой барьер, когда сознание переходит в мир, где останавливается ход времени [29 "Путь к себе". N 2, 1990 ]. Теперь хочу рассмотреть научный подход к феномену бессмертия на примере нашумевшей книги доктора Р. Моуди “Жизнь после смерти. Исследование феномена продолжительности жизни после смерти тела”. Книга издана в 1976 году, автор – доктор философии, психиатр, активно изучал медицину. Существуют две точки зрения на бессмертие. Первую хорошо выразил еще Сократ: "И если смерть есть отсутствие всякого ощущения, -что-то вроде сна, когда спящий не видит далее никаких снов, то она была бы удивительно выгодной. В самом деле, я думаю, если бы кто должен был выбирать такую ночь, в которую он так спал, что даже снов не видел и, сопоставив с этой ночью все остальные ночи и дни своей жизни, сообразил бы, сколько дней и ночей он прожил лучше и приятнее в сравнении со всеми остальными ночами и днями пересчитать легко. Итак, если смерть такова, то я, по крайней мере, считаю ее выгодной, потому что все последующее время (с момента смерти) оказывается ничем не больше одной ночи" [30 Платон. Диалоги. “Апология Сократа”. ]. Существует, однако, другая точка зрения, которая не приемлет утверждение, что смерть есть исчезновение сознания. Согласно этой второй, возможно еще более древней концепции, определенная часть человеческого существа продолжает жить даже после того, как физическое тело прекращает функционировать и полностью разрушается. Эта постоянно существующая часть получила много названий - психика, душа, разум, "я", сущность, сознание. Но как бы она не называлась, представление о том, что человек переходит в какой-то иной мир после физической смерти, является одним из наиболее древних человеческих верований. Одни говорят, что смерть это исчезновение сознания, другие же утверждают, с такой же уверенностью, что смерть есть переход души или разума в другое измерение реальности. На примере исследования 150 случаев клинической смерти д-р Моуди подводит к мысли, что сознание не исчезает, по крайней мере для тех, кто умер, но впоследствии был реанимирован. Напомню, что предельный срок реанимации – 20 минут после остановки сердца. В это время мозговые процессы еще обратимы. Усредненные общие впечатления от клинической смерти следующие: “Человек умирает, и в тот момент, когда его физическое страдание достигает предела, он слышит, как врач признает его мертвым. Он слышит неприятный шум, громкий звон или жужжание, и в то же время он чувствует, что движется с большой скоростью сквозь длинный черный туннель. После этого он внезапно обнаруживает себя вне своего физического тела, но еще в непосредственном физическом окружении, он видит свое собственное тело на расстоянии, как посторонний зритель. Он наблюдает за попытками вернуть его к жизни, обладая этим необычным преимуществом, и находится в состоянии некоторого эмоционального шока. Через некоторое время он собирается с мыслями и постепенно привыкает к своему новому положению. Он замечает, что он обладает телом, но совсем иной природы и с совсем другими свойствами, чем то физическое тело, которое он покинул. Вскоре с ним происходят другие события. К нему приходят души других людей, чтобы встретить его и помочь ему. Он видит души уже умерших родственников и друзей, и перед ним появляется светящееся существо, от которого исходит такая любовь и душевная теплота, какой он никогда не встречал. Это существо без слов задает ему вопрос, позволяющий ему оценить свою жизнь и проводит его через мгновенные картины важнейших событий его жизни, проходящие перед его мысленным взором в обратном порядке. В какой-то момент он обнаруживает, что приблизился к некоему барьеру или границе, составляющей, по-видимому, раздел между земной и последующей жизнью. Однако он обнаруживает, что должен вернуться обратно на землю, что час его смерти еще не наступил. В этот момент он сопротивляется, так как теперь он познал опыт иной жизни и не хочет возвращаться. Он переполнен ощущением радости, любви и покоя. Несмотря на свое нежелание, он, тем не менее каким-то образом воссоединяется со своим физическим телом и возвращается к жизни. Позднее он пытается рассказать обо всем этом другим, но ему трудно это сделать. Прежде всего ему трудно найти в человеческом языке адекватные слова для описания этих неземных событий. Кроме того, он сталкивается с насмешками и перестает рассказывать другим людям. Тем не менее, пережитые события оказывают глубокое влияние на его жизнь и особенно на его представление о смерти и ее соотношении с жизнью” [31 Жизнь после жизни. Раймонд Моуди, Перевод с англ. Исследование феномена жизни после смерти тела. Москва-Рига, 1991. ]. Важно заметить, что приведенное выше описание не является изложением опыта какого-либо определенного человека. Это скорее "модель", объединение общих элементов, встречающихся во многих рассказах. Присущий каждому из нас скептицизм подсказывает опровержение: не отражает ли описанная модель общее в угасании сознания? Если есть априорные формы сознания (по Канту), то почему бы не быть апостериорным формам, которые проявляются в сходности затухания мыслительных процессов и прощальных галлюцинаций в те 10-15 минут, пока мозг еще обратим? Но ответ может быть только научным, а его пока нет. Но идем дальше. Как свидетельствуют опрошенные, светящееся существо интервьюирует их души (сознание) на предмет праведности прожитой жизни. При этом оно не осуждает человека, если тот вел безнравственный образ жизни. В этом существенное отличие от христианских представлений о суде. Нет там и разделения на рай и ад. “Голос задал мне вопрос: "Стоит ли это, то есть моя жизнь, потраченного времени? То есть, считаю ли я, что жизнь, которую я прожил до этого момента, действительно была прожита не зря, с точки зрения того, что я узнал теперь? "” [32 Здесь и далее ссылка на упомянутую книгу Р. Моуди. ]. Это напоминает мне маркетинговое исследование, только в очень глобальном масштабе. По свидетельствам духовного гуру нашей современности Шри Раджниша первая реакция просветленных – безудержный смех. Будда, по его словам, смеялся 40 минут после постижения своей истины. Не знаю, насколько это отвечает действительности, но вполне может быть, что природа (или какие-нибудь высшие духовные силы) просто сыграли над человеком хорошую шутку, наделив его сознанием и запустив в мир. Если это так, то после смерти нас всех ждет… “Во время просмотра светящееся существо как бы подчеркивало, что в жизни самыми важными являются две вещи: научиться любить других людей и приобретать знания… Кроме того, многие подчеркивают важность приобретенных знаний. В течение их опыта им было сообщено, что накопление знаний продолжается даже после жизни. Одна женщина, например, после опыта "смерти" стремиться использовать любой случай для того, чтобы улучшить свое образование. Другой мужчина дает следующий совет: "Неважно, в каком вы возрасте, не переставайте учиться. Я думаю, что обучение, - это процесс, уходящий в вечность"”. Не могу объяснить почему, но интуитивно мне кажется, что это действительно те вещи, которым стоит посвятить жизнь. Хотя зачем человеку безмерные познания, я пока не понимаю. Возможно, для того, чтобы перевести сознание-мышление на качественно новый уровень, когда мир воспринимается уже по-другому, и нити, связывающие всё и вся, становятся доступны для сознания (я не отрицаю, что эти нити можно постигнуть и без вмешательства сознания, интуицией или еще чем-нибудь, но просто путь “знания” самый доступный для рационального западного человека). В этом случае содержание знания, по всей видимости, не имеет значение. Цель – “запудрить” себе мозги, довести их до того предела, когда количество переходит в качество. Но это моя личная, пока неокончательная точка зрения. Возможно, только какое-то определенное соотношение знаний - как по форме, так и по содержанию – дает новую ступень понимания мира. Продолжаем путешествие по книге д-ра Моуди. При существовании сознания как такового, пределы восприятия практически исчезают (вместе с физическими органами чувств J): “…ощущения, которые соответствуют физическому слуху и зрению остаются неизменными и для духовного тела. Они даже становятся более совершенными по сравнению с физическим состоянием. Один мужчина говорил, что когда он был "мертв", его зрение было несравненно более острым. Вот его слова: "Я просто не мог понять, как я могу видеть так далеко"… "Слух", присущий духовному состоянию, очевидно может быть назван так лишь по аналогии с тем, что имеет место в физическом мире, так как большинство опрошенных свидетельствуют о том, что они на самом деле слышали не физический звук или голос. Скорее им казалось, что они воспринимают мысли окружающих их лиц, и, как мы увидим позже, этот же механизм непосредственной передачи мыслей играет очень важную роль на поздних стадиях опыта смерти… В то же время, духовное состояние менее ограничено, по сравнению с телесным. Восприятие, мысль и память более совершенны, а время и пространство не являются более ограничивающими обстоятельствами, как при физической жизни”. В главе о суициде я уже упоминал, что после неудавшегося покушения на свою жизнь самоубийцы полностью избавляются от своих психических сдвигов, которые толкали их на этот шаг. По всей видимости, они испытывали то же, что и респонденты д-ра Моуди: “Пережитый опыт оказал на их жизнь очень тонкое умиротворяющее воздействие. Многие говорили мне, что после того, что произошло они чувствуют, что их жизнь стала глубже и содержательнее, так как благодаря этому опыту они стали гораздо больше интересоваться фундаментальными философскими проблемами. … пациенты рассказывали о том, что после пережитого опыта смерти им казалось, что они приобретали или замечали за собой интуитивные способности, находящиеся на границе психики: "После этого опыта я ощущаю себя как бы духовно обновленным. С тех пор многие говорили мне, что я сразу оказываю на них умиротворяющее воздействие, когда они взволнованы. Мне кажется, что я теперь лучше чувствую людей, могу быстрее улавливать их состояние"”. Надо сказать, что Моуди очень убедительно описывает опыт сознания после клинической смерти, и надо быть большим скептиком и воинствующим атеистом, чтобы не впустить в свое мировоззрение возможность бессмертия. Признаюсь, что до прочтения исследований д-ра Моуди мои представления о бессмертии были более менее структурированы и зафиксированы. Теперь же все поплыло. Сказывается старая добрая рационалистическая традиция фарисеев: “Покажи нам чудо, и мы пойдем за тобой”. Приблизительно это же сделал Моуди – показал убедительное чудо. Хотя, хотя… (J). Мои представление о бессмертии “до прочтения”: Физически умирает тело, разрушается его органическая структура, химические элементы, его составляющие, видоизменяются, но не исчезают. Душа как колыбель человеческих эмоций, развеивается по ветру бесследно. Дух как сознание, воля, личностный стержень передается другим, пока еще живым “соплеменникам” в виде бессознательного примера для подражания и поддержания человеческого рода, для формирования истории (приблизительно то, о чем говорил Гегель). Но самоосознания уже нет. Если считать, что личность без “Я” – не личность, то личностного, рационально воспринимаемого на созерцательном уровне бессмертия нет. Энергия, аура (термин может быть любой, он все равно ничего для нас не обозначает) как основа всеединства, как интеграционный признак, как связующая нить между человеком и вселенским источником гармонии уже по своему статусу бессмертна и безначальна. Она возвращается в трансцендентное - возможно, усиленной или ослабленной, в зависимости от прожитой конкретным индивидом жизни, - и влияет на Dasein людей в качестве иррациональной интуиции. После прочтения исследований Моуди я склонен изменить формулировку п. 3 и допустить возможность бессмертия для сознания, а то и для личности (смотря, что понимать под этим понятием). Но опять же, все это только предположения. Люди сами рационалистическим методами разрушают веру, убеждают себя в том, что смерть – самая, что ни на есть объективная реальность и за ней - полнейшее небытие, что бессмертия нет ни в какой форме, возводят это в основу новой веры, а потом пугают себя и окружающих тотальной смертью тела, души, духа и всего человеческого естества. Это вера не в Бога, а в страх. Вот все, чего добиваются люди, когда пытаются постигнуть смерть разумом и записать выводы на бумаге. “Жизнь подобна тюремному заключению. Но в этом состоянии мы просто не понимаем, какой тюрьмой является для нас наше тело. Смерть подобна освобождению, выходу из тюрьмы. Это, пожалуй, самое лучшее, с чем я мог бы ее сравнить” [33 Там же. Впечатление одного из переживших клиническую смерть. ]. Напоследок хочу привести результаты опроса посетителей одного из серверов, посвя-щенного проблеме смерти и бессмертия (http: //www. chat. ru/~deathbox/menu. html).
Как Вы считаете, есть ли бессмертие? [86 голосов]
Да, есть! (37)
43%
Вряд ли оно есть.... (14)
16%
Хочется верить, что есть.... (22)
26%
Конечно, нет! (13)
15%
Как видите, молодое поколение выбирает веру, и не обязательно в Бога.
В поисках смысла
“Однажды летом я сидел на берегу океана и, прислушиваясь к ритму своего дыхания, смотрел, как волны набегают на берег и отступают назад, - и внезапно мне открылось, что всё, что окружает меня, участвует в грандиозном космическом танце”. Фритьоф Капра, “Дао физики” Когда человек рождается, вокруг собираются люди, улыбаются и радуются его приходу в мир, а он плачет. Когда человек умирает, все вокруг плачут, а он улыбается. Вот так надо прожить жизнь, чтобы умирать счастливым и уверенным, что выполнил свою маленькую задачу, никому не сделав плохо. Кавказская мудрость Ну вот мы и подошли к одному из фундаментальнейших вопросов философской антропологии — вопросу о смысле человеческого существования. Природно-биологическая организация человека обусловливает с неизбежностью признания того очевидного факта, что он, как и все живое на Земле, смертен. Но смертен не человек как таковой, не человечество в целом. Вопрос о смертности человека как особого биологического вида может решаться только гипотетически, в контексте рассмотрения глобальных проблем современности. Бесспорным является факт смертности конкретного человека, человеческого индивида. Продолжительность жизни индивида в зависимости от разных условий его существования колеблется, но находится в среднем в рамках 70 - 80 лет. Усилия ученых направлены на максимальное продолжение человеческой жизни на основе трансплантации, технологии бионики, генной инженерии и т. д. И все же наука не снимает вопроса о смертности человеческого бытия. Не может она доказать и его бессмертие. Наиболее продолжительным в вопросе толкования человека было влияние Ветхого завета. Античность и особенно христианство видели сущность человека в его разуме, или познавательной способности, в его способности к образованию политической общности. Христианское средневековье видело в нем, с одной стороны, подобие Бога, а с другой - творение земных демонических сил. В XVIII в. в человеке различали чувственное явление и “сверхчувственную” разумную сущность. Последнее из названных понятий стало затем исходным пунктом для идеала Гуманизма, который учил, что все люди обладают идеальной физически-душевно-духовной способностью к совершенствованию. Античное мышление было обращено к космосу и природе, к человеку же лишь постольку, поскольку он связан с ними. В период средневековья человек рассматривался как составная часть божественной упорядоченности в мире. В новое время человека затмил его собственный разум или даже абсолютный разум Вселенной, и человек стал познающим субъектом. Начиная с Шеллинга и Кьёркегора, совершается поворот европейского мышления в сторону индивидуальной и исторической конкретизации человеческого существования и понятия жизни. Через Ницше и Шелера развитие шло дальше к экзистенциализму, в котором философская антропология нашла свое временное завершение. Человек — единственное существо, которое осознает свою смертность. И это осознание неизбежности смерти ставит перед каждым человеком ряд важных мировоззренческих вопросов. Первый из них: может быть смерть не неизбежна? Может быть, существует иной пласт существования? Может быть, существует возможность воскрешения из мертвых? Возможность перерождения в иные формы существования? и т. д. Религии мира дают положительный ответ на эти вопросы и в силу этого пользуются большой популярностью у людей. Снятие временных рамок человеческого существования - одна из предпосылок вечности религии, которая всегда оставляет человеку некоторую надежду, разделяя смерть тела и души: тело, умерев, разрушается, а душа занимает подобающее ей место. Если она греховна, то живет, вечно мучаясь и страдая. Если она безгреховна и прощена, то продолжает жить высшей вечной жизнью. В то же время такая установка есть и принижение ценности бренной жизни. Марксистская философия, последовательно проводя установки философского материализма, отрицает какую бы то ни было возможность личного физического бессмертия, не оставляет ему надежды на "загробную жизнь". Марксизм выводит смысл жизни из объективно существующих фактов как идеал, который постоянно практически осуществляется. Точнее говоря, смысл жизни становится идеалом, основанным на определенных отношениях человека с фактами существующей действительности. Смысл жизни нельзя представить и вне человеческих отношений. Смысл жизни личности не может быть изолирован от смысла жизни других личностей, потому что вне человеческих отношений он теряет всякое значение. Отвергая религиозно-мистический смысл жизни человека, наличие потустороннего смысла в истории, марксистская философия выдвигает положение о сознательной деятельности человека во имя определенных целей. Но, несмотря на противоположные исходные установки, религиозное и материалистическое мировоззрение признает неизбежность прекращения земной формы существования человека. Реальная ограниченность человеческого существования во времени, осознание своей смертности способны претвориться в позицию ответственности за свою жизнь, осмысленное отношение к своему времени, На этой основе формируется ценностная позиция человека. А это означает, что из признания смертности человека органично вытекает проблема смысла и цели жизни. Если каждый индивид смертен, ради чего он живет? Ради чего вообще стоит жить? Есть ли какой-нибудь смысл человеческой жизни? Религиозный учения утверждают, что жизнь на Земле — очень важный этап бытия индивида. Она для индивида имеет собственную жизнь, ценность и значение. Но главный смысл земного бытия индивида состоит в том, чтобы подготовить его к жизни вечной. Поэтому каждый человек должен прожить эту жизнь так, чтобы обеспечить себе достойное место в “иной жизни”. В христианстве, например, земная жизнь истолковывается как время “спасения души”, преодоление наследственного греха, способ соединения человека с Богом. Атеистические концепции утверждают, что смысл человеческой жизни в самой жизни. Эпикурейцы, как отмечалось ранее, учили: живи, то есть удовлетворяй свои потребности, обеспечивай биологическое и духовное существование и радуйся. Перестанешь это делать, значит, тебя не будет, не будет никаких переживаний, никаких страстей. Будет — ничто или, иначе говоря, для тебя больше ничего не будет. Такая философская позиция имеет свои положительные черты, ориентируя человека на самоценность его жизни. Но в ней очень слабо отражены содержательные ориентиры жизненной позиции, духовно-нравственные критерии человеческой жизни. Человеку, как правило, мало просто жить. Ему хочется жить "для кого-то" и "во имя чего-то". Безрелигиозный выбор заставляет человека глубоко и серьезно задуматься о своем месте в мире, в обществе, среди людей. Марксистский подход к человеческой жизни связан с признанием ее самоценности и самоцельности. Но в отличие от эпикурейской концепции он утверждает общественную значимость человеческого бытия. Он подчеркивает тот факт, что человек живет в обществе, среди людей: окружающих, близких и далеких. И в связи с этими людьми заключен его реальный шанс на бессмертие и стимул надежды. В их кругу индивиду дана возможность самоосуществиться, обрести признательность, благодарность, память о себе. Вечно живут в нашей жизни великие ученые, композиторы, писатели, поэты, борцы за свободу и счастье человечества. Память о них вечна. Но память о себе оставляют не только великие люди. Все хорошее, доброе, нравственное, что создал человек, остается с ближними, не пропадает. Мы продолжаем жить в наших детях, внуках, более дальних потомках. Человек как личность, реализуя в своих деяниях свой творческий потенциал, продолжает жизнь в жизни человечества. Парадокс заключается в том, что биологическая сущность человека определяет его конечность, ставит объективные пределы его жизненным поискам, творчеству, потенциям, переживания и т. д. Человек ищет смысл жизни в условиях собственной смертности, особо остро ощущая трагизм своего бытия в пограничных ситуациях, награни между жизнью и смертью. Смерть это не просто прекращение существования жизнедеятельности организма, это нечто большее. Ведь умирает не только биологическое существо, но и личность, сознание. Смерть сопровождает жизнь, а ценность жизни осознается лишь на фоне смерти. Не было бы смерти, мы не могли бы говорить и о жизни, была бы просто постоянная смена событий.
* * *
Прежде чем перейти к более конкретному описанию проблемы смысла хотелось бы остановиться на самом понятии “смысл”. Что это такое? Какой смысл вкладывается в “смысл”? Смысл – это
сила, значение, толк, разум, суть (словарь В. Даля);
внутреннее содержание, значение чего-нибудь, постигаемое разумом; цель, разумное основание; разум (словарь С. Ожегова); идеальное содержание, идея, конечная цель (ценность) чего-либо; целостное содержание какого-либо высказывания, не сводимого к значению составляющих его частей и элементов, но само определяющее эти значения (БСЭ). Как видим, понятие “смысла” сводится в основном к разуму, к рациональному значению, к цели. У меня есть два возражения. Первое можно продемонстрировать понятием “смысла” в английском языке, где слово sense (“смысл”) имеет следующие значения: чувство; ощущение; понимание; сознание, разум; смысл, значение; настроение. Здесь “смысл” уже не имеет только рациональные границы, понятие распространяется и на чувственную область, и даже, в какой-то мере, на иррациональное – настроение. Второе возражение связано с тем, что понятие “смысла” отождествляется с целью. Может в каких-то областях это и верно, но что касается “смысла жизни”, то здесь эти понятия различаются. Цель – это ориентир, который можно достигнуть. Достижение определяется уровнем притязания, способностями, возможностями, случаем, - но рано или поздно это приводит к финишу – человек либо достигает цель, либо не достигает. В первом случае он доволен собой, во втором – нет. Цель опасна тем, что она не дает автоматически смысла. Ее достижение как смысл вещь слишком сомнительная. Достигнув цели, человек ее теряет, она уже исчезла и интереса не представляет. Если цель не достигается, то происходит фрустрация, слом по поводу бессилия и невозможности, т. е. опять смысл достижения ускользает и начинается снижение планки, снижение уровня притязаний. Смысл не имеет начала и конца, здесь нет финиша. Смысл может раскрываться в целях, которые ставит перед собой человек, смысл определяет его поведение, его цели, но он не тождественен целям. Понятие “смысла” шире. Оно существует априорно, еще до рождения индивида, в отличии от целей, которые формулируются и реализуются уже непосредственно личностью, “проросшей” из индивида. Необходимо также различать понятия “смысл” и “реализация смысла”. Они соотносятся так же, как понятия “человек” и “личность”. Смысл жизни один для всех, он характеризует человека в целом, как представителя рода. Реализацию смысла жизни уже определяет для себя личность, с ее индивидуальностью и неповторимостью. Поэтому когда говорим о способах реализации смысла жизни унификация невозможна – у каждого свой способ, свои цели. Часто понятие “смысла” употребляют вместо “способа реализации смысла”. Такое различие можно объяснить лингвистическими сложностями, культурными особенностями людей, их уровнем развития и т. п. Дело в том, что непосредственно смысл жизни, на мой взгляд, сформулировать нельзя, он не укладывается в словесно-логическую конструкцию. Если дать какую-то формулировку, то найдется множество людей, которые с ней не согласятся, или просто не поймут. Язык (а вместе с ним и мышление) стоят на страже полного взаимопонимания. Как ни странно, но мышление каждого человека уникально, оно подвержено влиянию множества факторов, в т. ч. и иррациональных, а формулировать результаты мышления нужно в унифицированных словесно-символьных конструкциях, что, в свою очередь, трансформируя индивидуальное, не позволяет передать другому тот уникальный смысл, который понимает-ощущает говорящий. Именно поэтому каждый формулирует смысл жизни по-своему. Даже на разных стадиях жизни личности формулировка (реализация) смысла жизни может меняться. То же относится и к человеку как к понятию бессмертно-историческому. В эпоху Возрождения одни смысл, в эпоху Просвещения – другой, и т. п. Рассмотрим наиболее устойчивые формулировки (реализации) смысла жизни, которые возникали параллельно с развитием человека. Но перед этим – маленький эпиграф: Просветление случится только с теми, кто много делает для этого, но оно никогда не случиться вследствие того, что они делают. Действие не является причиной просветления, но оно создает ситуацию, в которой может это случиться. Раджниш. Истинный смысл жизни не проявляется в результате поиска, но без поиска он не проявляется никогда. Раджниш Перефразированный. Вера – самый древний смысл жизни человека, самый живучий и действенный. По сей день люди в вере находят свое назначение, свои цели и гармонию. В разные исторические эпохи объект веры был разный. Одних богов сколько было. Даже специальные термины появились, такие как политеизм, монотеизм, деизм, теизм, пантеизм, панентеизм и т. п. Но бог – это частный объект веры. Верить можно во что угодно. Даже атеист верит, что Бога нет. Ведь доказать не может, а всего лишь верит. Вера – это феномен, который идет от смысла, в какой-то мере это противоположность разуму. Но вера имеет большое положительное значение, и не одно. Очевидный житейский опыт подтверждает верность и благотворность ориентиров, предлагаемых великими мировыми религиями, в частности веры в загробное бытие души человеческой. Вне того, насколько оправдана с научных позиций эта вера, она, бесспорно, помогает достойнее жить и спокойнее умереть. А уж там будь что будет. Вера наполняет жизнь смыслом. В вере есть свои приемы и пути, которые ведут к т. н. “божественному откровению”, о котором говорили богословы. Просто человек “прозревает”, ему действительно что-то открывается. Но есть и другие способы реализовать смысл. О них дальше, причем они не обязательно должны исключать веру. Что касается Бога, то он есть, он тождественен самому смыслу, а следовательно, так же невыразим. Что не является Богом, хорошо описано у Фейербаха, который разгромил христианство. Богом не является все, что имеет бытовую человеческую атрибутику, как-то: сознание, эмоции, руки, ноги, добро-зло, мораль и т. п. Персонифицированный бог – это художественный прием, который могут воспринять верующие. Некоторые из них, например, индуисты, прекрасно понимают, что Бог – это метафора, за которой стоит нечто большее. Ведь надо как-то назвать ЭТО, охарактеризовать, сделать мыслимым… Фейербах заменил один путь на другой – веру на любовь. Большой разницы нет. Многие понимают, что “храм божий внутри нас” и находят смысл жизни в познании себя. Я бы несколько перефразировал Сократа – в познании через себя. Дело в том, что человек – кусочек вселенской голограммы, “микрокосм”, который содержит в себе всю Вселенную, все ее свойства. Часть содержит целое и наоборот. Не все это воспринимается и осознается, но можно предположить, что это так и есть. Поэтому то даосизм и подсказывает, что “не выглядывая из окна, можно видеть естественное дао”, т. е. постигнуть смысл, истину. Но познать самого себя (или через себя) сложно, особенно представителю “европейской цивилизации”, которому нужно посадить дерево, построить дом, вырастить сына, получить высшее образование, найти на хорошую работу, социально саморазвернуться, пятое…, десятое…, а там и смерть стучит, уже и познавать себя некогда. Христос говорил: “Бросьте всё и следуйте за мной”, “Оставьте папу-маму, жену-мужа и следуйте за мной”. Но на то он и был “сыном божьим”, чтобы люди за ним пошли, а кто сам отважится на такие жертвы? Поэтому самопознание, как правило, происходит параллельно, как бы жизненным лейтмотивом, но почти никогда – главной темой. Учение, накопление знаний как смысл жизни тоже имеют место. Именно поэтому существует наука. Множество людей посвящают себе ей, находят смысл своего существования в учености. Это определяет их работу, склад ума, цели, стремления. Здесь необходимо различать знания как цель и знания как средство. Смысл жизни в знаниях как в конечном результате подразумевает, что знающий достигнет такого уровня знания, со-знания, когда он рационально (или интуитивно) сможет сделать какое-то открытие, которое на низком уровне образование невозможно постигнуть разумом. Смысл в знаниях как в средстве хорошо выражается т. н. терапевтическим правилом времени информационного потопа: Непременно увеличивайте количество поглощаемой информации. Загружайте мозги, загружайте! Иначе вы никогда не добьетесь исцеления – рвоты и очищения сознания. “Ученье – свет” в конце туннеля. Если много учиться и любознательничать, то рано или поздно может произойти переход количества в качество: либо багаж знаний трансформируется в интуицию и правильное понимание вещей, либо человек поймет, что “наше незнание достигает всё более отдаленных миров”, и изменит смысл своего существования. Но на каком-то этапе его жизни знания все-таки сыграли смыслообразующую функцию. А есть еще такая модель. С точки зрения методологии “И-цзин” (т. н. “Книга перемен”, китайская библия), человек на земле есть накопитель информации. Потом он освобождается от своего материального носителя и существует в качестве информационно-энергетической системы – просто переносчик информации, вот в чем его функция, в чем его смысл. Творчество, самореализация будоражили многие умы. Перед лицом смерти, которая не покидает человека уже с самого рождения, люди видят смысл своей жизни в творческом бессмертии. Хочется создать такую ценность, которая останется потомкам и о творце будут помнить во веки веков. Он будет жить в своем “объективированном духе”. На сходных позициях стоит слава, которая достигается различными способами. Все эти потуги ориентированны в бессмертие. Спроецировать себя в вечность – вот смысл жизни творцов. На бытовом уровне каждый из нас по-своему творец. Проецировать можно себя, например, в детях. “Мы уйдем – они останутся”. Смысл – максимально реализовать себя в детях, через воспитание, любовь, заботу. В более абстрактных категориях смысл жизни человека, избравшего эту форму реализации, заключается в том, чтобы самостоятельно, усилием своей воли преодолевать или попытаться преодолеть все сопротивления и обстоятельства, реализуя свою жизненную программу. В этом случае человек становится действительно свободным, поскольку свободен властвовать над внешними обстоятельствами и условиями (как над своим биологическим, так и над своим социальным началом). И напротив, неспособность реализовать собственную жизненную программу - в силу внутренних свойств или слишком мощного давления обстоятельств - порождает в человеке состояние несвободы, зависимость от обстоятельств жизни, от других людей. Вот такая основа у самореализации как смысла жизни. Но это путь так называемых творцов-для-результата. Они максимально раскрывают свои возможности, создают что-то новое, иногда полезное для других, иногда опасное, но для них смысл в постановке целей и непременном достижении их. Истинное творчество на результат не направлено. Его смысл – сам процесс, результат же – удачный или нет – это побочный продукт. Заметьте, что существительное “творчество” происходит от глагола несовершенной формы “творить”, т. е. действие не закончено. Вспомним гениального Пастернака: Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Как метко. Многие художники теряют интерес к своему детищу после того, как оно готово. Нарисовал – выкинул (продал, но не ради признания, а просто кушать хочется). Тот же Ван Гог. Его мало волновало, признают его произведения или нет, при жизни их практически никто не покупал, его также не интересовало, насколько “адекватно” он отразил “действительность”. Он работал на уровне смысла. Он рисовал суть, ту, которую воспринимал интуитивно. Кафка писал свои произведения и складывал в тумбочку. Ему совершенно не хотелось издавать их, иметь читателей. Собирался сжечь перед смертью, да не успел. Еще кое-что о моем понимании процесса как смысла - в приложении “О жизни как процессе”. Рутинная работа, серая обыденность и т. п. – все может иметь смысл, если относиться к этому стоически, с любовью. Ежедневное принятие заварки с кипятком можно любовно возвести в ранг чайной церемонии и медитировать над самим процессом приготовления чая или его испития. Любая вещь, любой процесс – это тоже осколок вселенской голограммы. В том-то и особенность голограммы, что любая ее часть содержит то же изображение, что и целое. Распыляться в принципе не обязательно. Смысл сквозит во всем. Отсутствие смысла – тоже смысл. Это такой способ сформулировать свое отношение к отсутствию у человека большинства общепринятых ценностей, целей. Человек просто существует, что-то поделывает, наблюдает за собой, другими. Он просто дрейфует по жизни, и в этом его смысл. Хорошо проявили себя в этом представители экзистинциализма. Для них смысл жизни в том, чтобы признать все самое страшное, что только может быть, напугать себя, задавить бытием, “закинуть” в мир, приготовиться к смерти, а потом потихоньку осознавать, что жизнь не такая уж плохая штука. Это равносильно тому, когда человек ходит в тесной обуви, а потом приходит домой, снимает ее и ликует - как мало ему надо для счастья. Точно так же и заслуга экзистенциалистов в том, что они могут придать смысл любой мелочи из бескрайнего человеческого существования, а в целом – абсурд. А вот что думает по этому поводу Н. Козлов в своей книге “Философские сказки для обдумывающих житье”: “От понимания того, что жизнь бессмысленна, человека спасает только то, что он об этом не думает. Некоторым везет настолько, что они этой проблемы даже не понимают. Но тем, кто понимает и думает, жить хуже. Ощущение бессмысленности существования тоскливо, оно тянет и мучает. И на этом фоне мы живем и пытаемся быть счастливыми… Как известно, с проблемой можно справиться двумя путями: или ее решить, или от нее убежать. Так и здесь – кто-то смысл жизни ищет, а кто-то от переживания ее бессмысленности убегает, раз за разом находя способ отвлечься от пустоты своей жизни и создать иллюзию ее полноты. И боли как будто нет… Самое простое бегство – это погружение в работу или заботы. Тоска по смыслу жизни – есть тоска, невроз, такой же, как тоска по любимому, родине или шоколадным конфетам. А лучшее средство от тоски – быть занятым делом. известно: те, кто замордованы работой, или те, кому необходимо просто выжить, не мучаются проблемой смысла жизни, у них нет на это ни времени, ни сил. Не менее популярен второй путь бегства: погружение в развлечения. Развлечение – это наполнение своей жизни переживательными событиями, не важно, светлыми или жуткими, главное, чтобы поострее и понасыщеннее. Телевизор, алкоголь, посещение выставок, катание на карусели, любовные переживания, книги, драки, разговоры – все это дает наполненность жизни, точнее – ощущение наполненности. Смысла в жизни нет, а жизнь полна. ” “Те же, кто хочет жить по-настоящему осмысленно, встают на путь служения. Другого выбора они, по сути, не имеют… Есть большая правда в том, что проблемой смысла жизни мучаются в основном бледные интеллигенты и другие невротики (см. по этому поводу главу о самоубийстве). Правда, мучаясь, этим же они и гордятся, как чертой своей сложной душевной организации вообще и напряженной духовности в частности. А гордиться-то здесь, похоже, особенно нечем. Потому что эта проблема на самом деле – проблема не духовности, а энергетики. Проблема нехватки жизненной силы. Нехватки – или отсутствия – силы жить дальше. Гордиться поисками смысла жизни – примерно то же, что гордиться интеллигентскими очками, прикрывающими испорченные глаза. Очки говорят не о сильной духовности, а о слабом зрении. Когда Я человека благополучно, когда у него хорошая энергетика и хорошая голова – у него все хорошо и смысл жизни исчезает вместе с исчезновением душевных пустот. Смысл жизни, как психотерапевтический костыль, нужен тем, у кого нет ориентира и особенно не хватает энергетики – кому нужна подпитка извне. Соответственно, желаю вам душевного здоровья и быстрейшего избавления от необходимости в смысле жизни” [34 Козлов Н. И. Философские сказки для обдумывающих житье. - М. , 1996, с. 75]. Некоторые отсутствие смысла в жизни воспринимают неадекватно, вследствие чего приносят вред себе и обществу. Это и самоубийство, и неумеренный гедонизм, и злоупотребление алкоголем, психотропными веществами ради удовольствия. Да, таким образом можно вывести сознание на качественно новый уровень, а чаще всего просто “вырубить” его, а вместе с ним и себя как личность, свое “Я”. Скажем так, это тоже форма реализации смысла, но это путь слабого человека. Смысл, если и открывается, то на такой короткий промежуток, с таким искажением и с такими последствиями, что игра не стоит свеч. У современных гедонистов нет культуры придаваться удовольствиям, основное правило которой – умеренность, наслаждение малым. Это прекрасно знали и Аристипп, и Эпикур. У современных наркоманов нет культуры принимать психотропные вещества, они не умеют обратимо управлять сознанием. А ведь в течение веков люди использовали психоактивные вещества, чтобы достичь других состояний сознания и перенестись в другие планы реальности. (Живое и увлекательное изложение о современном использовании наркотиков для целей такого рода можно найти в книге "Естественное сознание" Эндрью Уила). На протяжении истории лекарства использовали не только в медицинских целях или для борьбы с заболеваниями, но также и в религиозных культах и для достижения просветления. Например, среди американских индейцев, на западе Соединенных Штатов, обнаружен и хорошо изучен пейоте культ. Кусочки кактуса пейоте (содержащего вещество мескалин) проглатывается для достижения религиозных видений и просветления. Сходные культы встречаются по всему миру и участвующие в этих культах верят в то, что наркотические средства играют роль коридора для проникновения в другие планы бытия. Некоторым исследователям психоактивные вещества в развитии человеческой цивилизации представляются столь важными, что рад ученых придерживается следующей теории: технологически развитая европейская цивилизация возникла там, где люди употребляют алкоголь. Эта традиция позднее закрепилась в христианском каноне: вино, говорит Христос, есть кровь моя. Долго выбиравший для Древней Руси религию Владимир Великий не мог игнорировать привычку своего народа: “Веселие на Руси есть пити”. И отверг ислам. Кстати, те же ученые считают, что по примеру “алкогольных” существуют цивилизации “наркотические” (Индия, Азия) и “галлюциногенные” (североамериканские индейцы). Допуская правомочность такой точки зрения, можно предположить, что использование наркотических средств представляет собой лишь один из многих путей, ведущих к раскрытию других измерений реальности, к смыслу. Но это не путь Человека. Что касается умеренного гедонизма, сансары, принятие от жизни всего, что она дает, то в этом можно найти очень глубокий смысл. Существует даже установка, что “сансара – это та же нирвана”, то есть, что смысл жизни в ней самой, во всей ее красоте и полноте, во всей ее уродливости и скудности, просто надо искать. Вот неплохое высказывание английского писателя Сомерсета Моэма: Моя цель на земле – испытывать многогранные ощущения, которые дарит мне жизнь, выцеживать из каждого мига все его чувственные богатства. Главное – не остановиться на месте, не “подсесть на иглу” безвылазно. Нужно перевоплощаться, за одну отведенную жизнь прожить десять, попробовать себя в максимуме ролей, увеличить интенсивность “проживания”, получать удовольствия из всего, “выцеживать” их из окружающего мира. Человеку свойственна привычка. Умеренность позволяет отодвинуть процесс привыкания и “надоедания”. Поэтому удовольствия остаются таковыми, только если чередовать их, разбавляя чувством меры. Спросят тебя: “Как перейти жизнь? ”
Отвечай: “Как по струне бездну –
красиво,
бережно и
стремительно”
Н. Рерих
Служение идее, людям как смысл жизни имеет глубокую гуманистическую основу. Многие жили “общей идеей”, видя в ней смысл. Гегель прекрасно все это изложил в своей "Феноменологии духа". Надо признать, правда, что не все идеи гуманистичны. Некоторые в процессе развития претерпевают изменения не в лучшую сторону, отрываются от гуманистической основы. Но сторонники такой идеи, находящие смысл своей жизни в служении, уже не замечают отклонения от первоначального курса, т. к. развиваются вместе с ней и косвенно задействованы. Так появляется фанатизм как реализация смысла жизни. Но вряд ли таким образом можно постигнуть сам смысл. Скорее всего, он ускользнет от человека в тот момент, когда идея начнет отклоняться от своей природы, объективироваться. Я бы не отождествлял его с верой. Вера - это всегда гармония, а фанатизм – это нежелание прислушаться к реальности. Можно сказать, что служение идее – это та же вера, но уже не связанная с религией, с богом, а имеющая отношение к людям, обществу, науке, творчеству, прогрессу и т. п. Любовь, общение. Русские философы как никто преуспели на этом пути: “До сих пор одни много знали, но слишком мало любили, другие много любили, но слишком мало знали; но только тот, кто будет много знать и любить, может сделать для человечества что-нибудь истинно прекрасное и великое”. Так размышлял Мережковский и был, по всей видимости, совершенно прав. Вспомним описания д-ра Моуди из предыдущей главы. Его “духи” отметили то же самое – главное для человека реализовать себя в знаниях и в любви. В этом и смысл его жизни. А вспомним произведения Толстого, Достоевского, всей русской классики. Она же так и сквозит идеей человеческого всеединства, любви к ближнему. В любви действительно кроется большая возможность реализовать смысл жизни человека. Это даже наиболее доступный и понятный для нас способ. Не зря его даже Иисус Христос выбрал. Но речь идет не о любви как о чувстве страсти, а о переживании, о сокращении дистанции между ближним, о локте, о общности интересов людей как представителей одного рода. Любовь проявляется через общение. Поэтому душевное общение как феномен любви так же может быть смыслом жизни. Многие находят себя только в постоянной общественной деятельности, в организации чего-либо, т. н. массовики-затейники от Бога. Представитель религиозного экзистенциализма К. Ясперс видел возможность выхода к трансцендентному Богу только через коммуникацию человеческих экзистенций между собой, т. е. истину люди находят в общении между собой. Но любовь нельзя понять, ее надо прочувствовать. Это своего рода маленькое просветление. Раз прочувствуешь любовь к человеку – и готово, смысл жизни найден, с этих пор он будет только расширяться и обогащать духовный мир человека. Фромм в книге “Искусство любви” попытался исследоваться природу любви. Но у него получилось, что в основе этого чувства лежит страх одиночества перед миром. Т. е. любовь, по Фромму, это своеобразный стадный инстинкт (может я, конечно, не совсем внимательно читал Фромма). “Все за всех перед всеми в ответе” говорил Достоевский. Все люди связаны круговой порукой. Образно говоря, у них общие папа и мама – Адам и Ева. Любовь – это замечательный способ реализовать смысл, особенно в гармонии с верой. Хочется сделать еще одну ремарку. Когда мы познаем смысл жизни через знания, то мы идем от частного к общему, собираем мозаику Вселенной (“збираємо все до купи”), не зная, что она – голограмма. Это своеобразное индуктивное познание жизни. Если же выбрать путь любви, то нам сразу открывается гармония мира и уже к деталям мы спускаемся с чувством всеединства. Большинство людей, если им не задавать наводящих и каверзных вопросов, ответят, что смысл жизни в счастье. А в чем смысл счастья? Вот, что пишет “бульварная пресса” по этому поводу: “Счастливый человек, прежде всего, должен обладать известной долей самоуважения, и даже некоторого самодовольства, почитать себя в рядах “лучших”. При этом он обязан себя контролировать – не поддаваться унынию. Легко побеждать стрессы, упорно трудиться и добиваться поставленной цели. Разумеется, такой человек – оптимист, и это помогает ему справиться с любой задачей, быть здоровым и добиваться успеха, не пасуя перед трудностями. Наконец, еще одно необходимое условие счастья – общительность, что дает возможность получить хорошую работу, завести настоящих друзей и создать прочную семью. И что еще характерно, более счастливыми себя считают люди верующие. К таким выводам пришли американские психологи Дэвид Майерс и Эд Динер, долгое время изучавшие эту проблему. Кроме того, они убедились, что деньги и возраст мало влияют на то, чувствует себя человек счастливым или нет” [35 ТРУД Украина, 07. 05. 99 г. , №81]. По-моему, очень правильно, а Вы как думаете? Ведь философско-метафизические определения таких понятий, как “счастье”, “смысл”, “бессмертие” и т. п. , это из той области, которую нельзя приложить к больному месту. Философия – это игра в бисер, стартовая площадка для науки, способ самовыражения, средство заработать, возможность объяснить свою бездарность, повод, чтобы не уделить простого внимание другим – все что угодно, но только не живая жизнь, смысл которой каждый для себя обретает на практике. Гармония с миром, природой, реальностью. Человек – часть мира. Отношения между человеком и миром должны быть гармоничны. История показывает, что между человеком и окружающим его миром больше дискомфорта и конфликтов. Причина – монопольное положение линейного сознания над другими инструментами человека. Беда в том, что сознание стремится объяснить все по частям, но из-за нехватки информации делает это примитивно. Разбросанность человеческой деятельности затрудняет разработку единого критерия общения человека с миром. Без такого критерия гармония невозможна. Человек вынужден лгать себе. Ради улучшения взаимоотношений с миром прежде всего необходимо меняться человеку. Как совместить себя с миром так, чтобы не возникало конфликтов, кризисов, как войти в резонанс с реальностью? Как постигнуть целостность и гармонию бытия, чтобы жизнь заняла в нем должное место, чтобы с лица не исчезала улыбка, а из сердца любовь? Прежде всего, надо быть внимательным, слушать себя, свою интуицию, чутко реагировать на знаки природы и космоса. Говорит ли реальность с нами? Если прислушаться, то… “На дубе у дороги закаркали вороны. Дерево красивое, ветвистое, на нем шесть черных больших птиц. Когда я опять оглянулся на фыркающих в реке лошадей, по их шеям катились прозрачные капли воды, весь пейзаж притух, словно облака упрятали солнце. Лошади беспокойно подняли головы. Облако не прикрывало солнце, оно пекло, как и раньше, но яркие краски утра, чистая зелень пригасли, стройная трава чуть-чуть пригнулась, словно слабый ветерок пробежал по ней. Колокол на костеле коротко и негромко звякнул. Казалось, пройдя мимо, кто-то равнодушно дернул веревку. Беспокойство сжало мне грудь, я застонал и закрыл глаза. Когда я опять открыл глаза, солнце блестело как раньше, и краски опять были ярки и живы, лошади опустили головы и пили. Сразу подумал, что все мне только померещилось. Похоже на то, как, очнувшись на незнакомом месте, вдруг чувствуешь, словно уже когда-то здесь был, или, взявшись за новую работу, чувствуешь, что когда-то эту работу уже делал. Посмотрел в сторону дуба: воронов там не было, но я успел увидеть шесть улетающих птиц, которые сразу же скрылись за холмами. Значит, это опять был знак. ” (Saulius Tomas Kondrotas, “Zalcio zvilgsnis”). Если войти в диалог с миром, постигнуть его тайны, пусть даже не разумом, то откроется бесконечный источник жизни, смысла. Человек становится духовно богатым и неуязвимым. Само бытие подсказывает ему путь, на котором он максимально реализует свой смысл. Сознание всегда на что-то направлено, оно сфокусировано, воспринимает только часть реальности, вводится в иллюзию и делает разрозненные и противоречивые выводы. Мир надо познавать не только разумом, но и созерцанием, отбросить понятийный аппарат, обратиться к действительности своим естеством, своей экзистенцией. Непосредственное созерцание, вслушивание, внюхивание, вглядывание, вчувствование, полная самоотдача объекту, растворение в нем своего “Я” позволяет охватить реальность целиком. Это как прошедшее недавно увлечение трехмерными картинками, т. н. 3-D изображениями. Поначалу смотришь – видишь только плоский рисунок. Потом вдруг резко появляется объем и ты ликуешь от открытого тебе богатства изображения. Причем, кто увлекался этими игрушками, помнит, что появляющийся сюжет картины совершенно отличный от плоского рисунка. Вот так и мы. Живем на плоскости. Видим одну действительность. Тем, кто реализует смысл, открывается совершенно иная действительность, красочная и звучащая. В подтверждение тому отрывок из стихотворения Б. Пастернака: Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
Как я уже предположил выше, все эти формулировки имеют один невыразимый источник, к нему же и сводятся, т. е. на онтологическом уровне между всеми этими формулировки можно поставить знак тождества. В реальной жизни они переплетаются, существуют параллельно. Перечень способов реализации смысла жизни бесконечен. Возникает вопрос, зачем вообще формулировать какой-либо смысл, искать его, страдать, стремиться, определять цели и т. п. ? Да просто плохо человеку живется без смысла, не может он так, всё должно укладываться в логику, соответствовать сознанию и “адекватно отражаться” им. Вспомним самый первый эпиграф этой работы. Ницше верно подметил, что человеку не так уж важно КАК жить, чем заниматься, кем быть, к чему стремиться. Главное – знать, ЗАЧЕМ это все делать. Большинство из нас не могут почувствовать ответ на этот вопрос “левой пяткой”, ответ воспринимается только рационально, через мышление и словесное оформление. Существует школа психотерапии В. Франкла, которую он называет логотерапией, терапия смыслом. Ключевой опорой логотерапии является опора на потребность в смысле жизни. (Кстати, по словам самого же Франкла смысл жизни есть трансценденция человеком самого себя – вот и понимай это как хочешь [36 А есть еще такая формулировка смысла жизни: “совмещение на нуле точки координатора человека с точкой координатора мира посредством движения целого в целом”. Эдакая настройка вселенского прибора. ] J). Человек как бы поднимается над самим собой, над своей природой – как биологической, так и социальной. Т. е. смысл – функция духовная. Так вот, Франкл на примере лагерей смерти показал, что большинство людей погибали там не потому, что не выдерживал тяжелых условий их организм, а потому, что не выдерживала смыслопорождающая способность. Заключенные теряли смысл и становились совершенно беспомощными перед лицом любой критической реальности. Тогда единственным смыслом для них становилась смерть [37 Калинаускас И. Жить надо! – С. -Пб. ,1994, с. 220]. Может возникнуть вопрос, как формулирую свой смысл я. Мне в той или иной степени импонируют все десять способов. Мое личное определение? Пожалуйста: Смысл жизни в том, чтобы замкнуть на себе целостность мира и жить в ней. No comments. Но одно дело формулировать, а другое дело реализовать на практике, придерживаться в повседневной жизни. Это сложно, для этого надо быть мудрым.
* * *
“Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его”. В этих словах Михаила Булгакова заключена печальная и примиряющая со смертью истина. Ибо на пути жизни для того, кто смертельно устал - не пресытился удовольствиями, а именно устал, подобно мастеру, завершившему непосильный труд, - для утомленного путника покой небытия не внушает страха. Такова великая справедливость судьбы. Как бы мы ни теоретизировали, какими бы идеями о переходе в иномир вакуума или в сверх жизнь биосферы ни утешались, неизбежно остается простейший обыденный облик смерти, рано или поздно ожидающий нас. И тогда многое - если не все - зависит от нас самих. Одним страх смерти помогают преодолеть религиозные обряды и образы, надежда на бессмертие души. Другие полагают, что в нелепице жизни только и остается погоня за удовольствиями и материальными благами. Такие люди способны - на всякий случай, а вдруг Бог есть! - формально исповедывать ту или иную веру. Однако, несмотря на все свои ухищрения, они время от времени испытывают тягостный ужас предчувствия смерти, ее прижизненного переживания. Третьи стремятся обосновать научно-философские концепции, объясняющие смысл жизни и смерти. Становясь предметом научно-философского анализа, смерть предстает заурядным природным процессом, сопутствующим жизни, - не более того. В наилучшем положении оказываются мыслители способные глубоко проникнуться жизнью природы, Вселенной. И, наконец, остаются утомленные путники, достойно пережившие удары и благоденствия судьбы, труженики и мастера, испытавшие счастье творчества и самоотдачи. Было бы странно и неумно выбирать из этих вариантов самый лучший. Ведь не мы выбираем их, а они нас. Каждый имеет те жизнь и смерть, то бессмертие, которого заслуживают.
Заключение
"В чем смысл жизни? " - задумался как-то молодой человек. Не найдя сразу ответа на этот вопрос, он лишился покоя и сна, не мог ни есть, ни работать, ни заниматься любовью. вопрос назойливо жужжал у него в голове и не давал ни минутки отдыха. И тогда Человек принял pешение - уйти в гоpы. Там он выбpал себе самую высокую гоpу и на ее скалистом склоне в небольшой, пpодуваемой всеми ветpами пещеpке постpоил хижину. И стал отшельником. Шли годы. Человек мужал, но не пеpеставал pазмышлять - в чем же смысл жизни. Вpемя свое он пpоводил в непpестанных молитвах, пpося Господа вpазумить его - но Всевышний молчал. Человек пытался постичь истину своим pазумом - но она ускользала от него. Человек отpастил длинную боpоду и усы, стал кpепок телом, пpавда худ и жилист, в глазах его светился живой ищущий pазум. В лежащей у подножия скалы небольшой деpевушке он пpослыл святым. И вот однажды Человек в очеpедной pаз гоpько вздохнул, не найдя ответа, встал и повеpнулся к выходу - идти собиpать хвоpост на пpотивоположном пологом склоне соседней гоpы - и замеp. Hа поpоге стояли люди. Здpавствуй, святой человек! -сказали люди и низко поклонились. Миp вам! - ответствовал мудpец, - Что пpивело вас сюда на эту гоpу? Пpослышали мы, - отвечали люди, - что ищешь ты истину о смысле жизни, молишь Бога откpыть ее тебе. Да, это так, - печально отозвался Человек. Известна ли она тебе? - спpосили люди. - Если да, то скажи, откpой же ее нам, ибо мы - носители новой веpы. Мы пойдем по свету и пpонесем учение твое везде, где ступала нога человеческая. И настанет на Земле золотой век - век пpосвещения, искусства и истинного совеpшенства. Hе могу, - опустил плечи отшельник. - Господь не откpыл мне истину. Пока. Мы веpнемся, - сказали люди и вышли. Пpошло еще пятнадцать лет. В боpоде у Человека появились пеpвые пpизнаки седины, отдельные сеpебpинки пpоскальзывали и на голове. Hо он был все так же кpепок телом и духом, по-пpежнему носил по утpам воду из пpотекавшего недалеко кpистально чистого гоpного pучья. Остальное вpемя пpоводил мудpец в молитвах и pазмышлениях, и многое откpылось ему. Он узнал секpет философского камня, котоpый пpевpащал любой бpосовый металл в золото; во сне к нему пpишел pецепт эликсиpа вечной молодости, исцелявшего от любой болезни и дававшего вечную жизнь отведавшему его. Но ответ на главный вопрос так и не давался ему. И вот однажды, подняв голову он увидел на поpоге тех же людей. Вpемя изменило их, но это были те, кто пpишел и в пеpвый pаз. Откpылась ли тебе истина, о мудpейший? - спpосили люди. - В чем смысл жизни? Гоpестно pазвел pуками отшельник и только вздохнул в ответ. - Жизнь коpотка, - сказали люди, - но мы будем ждать. Ждать pади того, чтобы потом откpыть человечеству Истину - и все изменится тогда. Люди повеpнулись и ушли. А Человек остался наедине с Господом и со своими мыслями, не оставляя попыток познать непознанное. Пpошло еще тpидцать лет. Многие несчастья обpушились за это вpемя на людей Земли, пpонеслись гpозы, отбушевали войны. Лихоpадки и эпидемии унесли множество жизней. Hо выжили люди. И вот по пpошествии вpемени вновь появились на поpоге пещеpы, тяжело дыша - стаpость бpала свое. Пpишли не все - некотоpых уж не было на этом свете, но в глазах оставшихся по пpежнему читалась pешимость нести знание. Сгорбленный старец тихо сидел в глубине кельи и.... спал. Сон, взяв в помощники стаpость, смоpил его - и тепеpь он спал, безмятежно посапывая. Один из пришедших робко откашлялся. Мудpец вздpогнул и поднял голову. Кто здесь? - дpожащим взволнованным голосом спpосил он.
Это мы, твои ученики, - отозвались люди.
Откpылась ли тебе истина? - остоpожно спpосили пpишельцы.
Лицо патpиаpха внезапно пpосветлело, и он ответил:
Да, Господь был столь благосклонен ко мне, что пять лет назад научил меня. И ты узнал, в чем смысл жизни? - с нескpываемым уважением взволнованно спpосили люди. Да, - пpосто ответствовал стаpец. Так откpой же, откpой нам истину! - молили люди, - Ответь нам, а мы pасскажем остальным. Еще есть вpемя, pади всего святого - в чем смысл жизни? Отшельник откpыл pот, чтобы ответить, задумался.... и пpомолчал. По лбу его, и без того испещpенному моpщинами, пpолегла глубокая складка, плечи обвисли, руки опустились. Что? - спpосили люди, - что же ты молчишь, о мудpейший?
Забыл.... - гоpестно ответил стаpик.
Снарк.
Список использованной литературы
Баландин Р. К. Жизнь, смерть, бессмертие? .. – М. :Знание, 1992. -(подписная научно-популярная серия “Знак вопроса”, №2). Введение в философию. Учебник для ВУЗов. – М. , 1990 Вишев И. В. Проблема личного бессмертия. – Новосибирск: Наука, 1990. Гроф С. , Хэлифакс Дж. Человек перед лицом смерти. – М. : Трансперсональный институт, 96. Домбровский А. И. Рассказы о философах. – М. , 1975.
Ершов Г. Г. Смысл жизни и социальное бессмертие. М. ,1990.
Жизнь земная и последующая. - М. : Политиздат, 1991.
Жизнь после смерти. /Ред. П. С. Гуревич, - М. : Советский писатель, 1990. Ільїн В. В. , Кулагін Ю. І. Філософія (Нариси з історії розвитку філософської думки). – К. ,1997. Иванова Н. Я. Философский анализ проблемы смысла бытия человека. –К. :Наукова думка, 1980. Калинаускас И. Жить надо! – С. -Пб. ,1994. Капра Фритьоф. Дао физики. - Текст можно найти по адресу: http: //www. parkline. ru/Library/koi/KAPRA/daofiz. txt Карпов М. М. Смысл жизни человека. – Ростов н/Д. , 1994.
Книга мертвых. //Наука и религия - 1990. - №10.
Коган Л. А. Жизнь как бессмертие//Вопросы философии. – 1994. - №12 Коган Л. А. Цель и смысл жизни человека. М. ,1984. Козлов Н. И. Философские сказки для обдумывающих житье. - М. , 1996 Красненкова И. П. О жизни и смерти: Достоевский и Джемс - философские параллели. - готовится к печати. Текст можно найти по адресу: http: //www. orc. ru/~krasnen/index. htm Красненкова И. П. Один на один со смертью. Социально-философские и политико-правовые аспекты феномена суицида. - Текст можно найти по адресу: http: //www. orc. ru/~krasnen/index. htm Красненкова И. П. Социально-философские и политико-правовые аспекты феномена суицида//Вестник МГУ. - 1998. - сер. 12, №6. Красненкова И. П. Философский анализ суицида под углом зрения взаимоотношения человека с искусственной средой//Вестник МГУ. – 1997. - сер. 12, №3. Купревич В. Ф. Бессмертие сказка? // Наука и религия №9, 1965. Лакс Дж. О множественности человеческой природы//Вопросы философии. – 1992. - №10. Лосев А. Ф. Жизнь//Повести, рассказы, письма. - С. -Пб. :Комплект, 1993. Моисеев Н. Н. Человек во Вселенной и на Земле//Вопросы философии. – 1990. - №6. Мостицкий И. С того света возвратясь.... //Шаг. - 1996 - №2-8. Моуди Р. Жизнь после жизни. Перевод с англ. Исследование феномена жизни после смерти тела. - Москва-Рига, 1991. Мунье Э. Введение в экзистенциализмы. – Париж, 1947. Мюгс С. , Рогальская П. , Эндрюс Т. , Сапфен Р. , Паркер Э. Кем Вы были в прошлой жизни, - М. :Рипол, 1996. Панцхава И. Д. Человек, его жизнь и бессмертие. М. , 1967.
Платон. Собрание сочинений в 4-ч тт. - М. :Мысль, 1993.
Попович М. В. Рациональность и измерения человеческого бытия. – К. :Сфера, 1997. Проблема человека в западной философии. – М. ,1988.
Провоторов В. Смерть. – М. :Человек и природа, 1991.
Сержантов В. Ф. Человек, его природа и смысл бытия. – Л. ,1990. Смысл жизни в русской философии. Конец XIX – начало XX века. /ред. АФ. Замалеев. – Спб. ,95 Спиркин А. Г. Философия: Учебник. – М. :Гардарика, 1998. Сумерки богов. (Ницше Ф. , Фрейд Э. , Камю А. , Сартр Ж. -П. ). – М. , 1989. Тейар де Шарден П. Феномен человека. – М. , 1990.
Философский энциклопедический словарь. – М. : ИНФРА-М, 1998
Хороните? Рановато! //Свободные новости-плюс, - 1994 - № 4
Чудновский В. Э. Смысл жизни и судьба. - М. :Ось-89, 1997.
Ян Хин-шун. Древнекитайская философия. - М. : Мысль, 1972.
Приложения
Три эссе, написанных мною в разные периоды жизни
В перерыве.
Сегодня 20. 11. 97, 13: 00. Я сижу на курсах. Все ушли на обед. А мне есть не хочется. Я сижу возле окна и смотрю на улицу с высоты 5-го этажа. Там за окном идет снежный дождь. Слякоть, лужи, обледеневшие бугорки.... Почему мне нравится такая погода? Не знаю точно. Черные мокрые деревья, грязно-белое небо, потемневшие стены домов, одиноко снующие прохожие.... Вроде как и ничего привлекательного.... Я нахожу такую погоду “неконкурентной”. Никуда не хочется спешить, ничего не хочется делать. Впадаю в состояние созерцания природы, жизни, людей.... Созерцание никак не связано с мыслительным процессом, нет думанья. Я, наверное, очень честолюбив, ибо завидую чужим успехам. Отсюда - постоянное стремление (по жизни) самосовершенствоваться, быть лучшим, обгонять других. У Карла Маркса хорошо отработана тема “отчуждения”. Так вот, при профессиональном росте у меня происходит отчуждение от семьи, от природы, от чувств, от жизни, друзей. Я все это воспринимаю не душей, а умом. Но умом нельзя любить, умом нельзя проникнуть в сущность вещей, ведь ум не отдается полностью, он всегда забит интеллектуальным багажом, планами, надеждами.... Но когда заканчивается осень и начинается зима, меня охватывает тотальная апатия, я становлюсь безразличным ко всем своим амбициям, я становлюсь созерцателем. При этом отключается мышление, ум и открывается душа: она дышит, она живет, она любит всё. И природа в это время максимально открыта. Её экзистенция на поверхности, возьми её, она тоже никуда не торопится. Ты замираешь в единении с ней, достигаешь полной гармонии, соприкасаешься самыми сокровенными участками естества. Но все это так недолго! Уже через месяц природа залазит под снежное одеяло и прикрывает свою наготу. Весной и летом ей уже не до тебя, она готовится к светской жизни, одевается и кокетничает. Так ты от неё ничего не получишь. Осенью у каждого свои заботы, и свидания бывают крайне редкими, хочется все успеть до мертвого сезона. И только в конце ноября умирает вся эфемерность жизни и наступает умиротворение.
20. 11. 97, Киев.
Об уровнях восприятия
“Хочу написать об уровнях восприятия различных событий. Возьмем для примера самые очевидные - рождение и смерть. Как мы воспринимаем смерть? (когда-то я хотел собирать высказывания и отношение людей к смерти - но это прошло неисполненным). Прочитал, что умер Женя Белоусов. Ну и что? Какое я имею к этому отношение? Я воспринимаю это событие лишь информативно, кто-нибудь другой еще прокомментирует: какой молодой был.... вот в принципе и все. Мы этого не чувствуем. Грубо говоря, нам наплевать. Умер Булат Окуджава. Я думаю, его смерть многими воспринимается уже по-другому. Не одно поколение выросло на его песнях, и если самого Булата я не знаю, то песни иногда проникают довольно глубоко. Его действительно жаль и возможно, об этом я буду вспоминать несколько дней (как это было, когда умер Гердт). Умирает сосед иван иванович, которого ты знаешь продолжительное время, возможно даже общался лично, короче, живой реальный человек, а не идеализированный певец, актер.... Это действительно, может выбить из колеи на некоторое время, может побудить к размышлениям о жизни и смерти, причинах, смыслах и т. д. Это чувствуется. Когда умирает кто-нибудь близкий, родной, любимый, дорогой, которому ты многим обязан, с которым тебя многое связывало, то уровень восприятия максимальный. Весь эмоциональный мир вовлекается в это переживание, человек может утратить ощущение реальности на довольно продолжительный срок. И даже никогда не вернуться к действительности. Это бывает, когда смерть другого воспринимается как своя собственная. (Вообще, неправильное сочетание - как можно воспринимать свою смерть? Скорее всего, ее вообще нельзя воспринимать, но пусть будет, отдадим дань форме. ). Вроде с физиологической, статистической, исторической и прочих точек зрения все эти события равнозначны, но как по-разному их можно воспринимать. Рождение. Какая-нибудь старая, давно забытая одноклассница родила сына - “Какая радость”! “Да стареем…” – максимум, что можно подумать с этим в связи. Всё Больше никаких переживаний. Когда твоя первая девушка обзаводится животом - ты начинаешь думать, что это мог бы быть ты, но.... Несколько дней ходишь под впечатлением. У некоторых сие событие может вызывать зависть, у других злорадство, боль или любое другое чувство - но ЧУВСТВО! .. У твоего брата/сестры появился baby. В доме эйфория на несколько месяцев. Ты принимаешь в переживаниях этого события активное участие. Но оно все равно остается для нас внешним, дополняющим переживанием. Если же ребенок непосредственно твой, то тут уж.... Это событие начинает переживаться еще задолго до его происхождения. Праздник длится несколько лет. Он доминирует в твоем сознании все это время. Для некоторых это может быть трагедия, но все равно, рождение собственного ребенка переживается с максимальной глубиной. В основном глубокое переживание какого-либо события отражается внешне, это замечают окружающие. Есть одно “эзотерическое” упражнение. Называется “бурлящий котёл”. Ты садишься и начинаешь представлять рождение и смерть близких тебе людей с максимальным переживанием. Затем, не теряя степень восприятия событий, ты начинаешь представлять, что ежеминутно на планете умирает и рождается столько-то тысяч людей. Всех их надо воспринимать как максимально близких и родных. Соответственно, переживания увеличиваются на несколько порядков. Но и это не всё. Самые восприимчивые идут дальше. Они подключают весь животный мир, его становление и гибель. Апогеем упражнения являются переживания по поводу ещё и растительного мира. Конечно, это кажется смешным для нас, и подавляющее большинство переживает по-настоящему не более десятка подобных событий в своей жизни. Не знаю, хотел ли я поднять вопрос о бедности нашего эмоционального мира, о неиспользованных ресурсах психики, но я просто написал то, о чем думал сегодня, в пятницу 13, 1997года. ” О жизни как процессе. Меня всегда восхищали и повергали в благоговение подготовленность и глубина знаний настоящего Писателя (прежде всего истории и психологии). А с тех пор, как я начал работать журналистом, я еще больше убедился, что за каждой удачной строчкой Писателя стоил не один килограмм прочитанных книг, брошюрок и периодики. Но и это не главное. Историю и философию действительно можно выучить по книжкам. Но чувства! Ведь Писатель пишет о чувствах! И хорошо пишет. Здесь уже необходим опыт, и не сытые ощущения прекрасного, а Ван-Гоговский стимул в виде трагедий, нищеты и лишений. Если знание соединить с чувствами, то получится прекрасный альянс. Ряд учений рассматривают знания как составляющую гармонии, другие, наоборот, считают, что “ни к чему не привязанный мыслью, отрешенный, совсем без желаний, человек совершенства достигнет. ” Если тебя интересует мое мнение, то у меня его, как всегда, нет. Вернее, есть, но оно универсальное для всех философски-психологических вопросов, поэтому, если подходить конкретно, то его нет. Для Петра Пустоты “золотая удача - это когда особый взлет свободной мысли дает возможность увидеть красоту жизни”, для Гребенщикова и его учителей “сансара - это та же нирвана”, Лао-Цзы отождествляет круг и квадрат, для меня смысл жизни в том, чтобы замкнуть на себе целостность мира. У каждого свои формулировки бытия и его сакрального смысла. Эти формулировки могут быть сугубо индивидуальны, и для других казаться сущим бредом, но в чем я абсолютно уверен, так это в том, что во всех формулировках речь идет об одном и том же. Это нельзя сформулировать универсально, но это можно прочувствовать. Мысли, знания, чувства нужны только для того, чтобы дойти до предела мыслей, знаний и чувств. Дальше начинается качественный взрыв. Он универсален. Пути к нему только разные. Вот вкратце мое мнение. Как видишь, оно расплывчато, что когда меня спрашивают “о ваших целях в жизни”, “о смысле” и т. п. , то я просто не знаю что отвечать. Если я начну нести весь вышеописанный бред, то мне просто вызовут скорую. Как-то на собеседовании в одном банке меня спросили, какие мои цели в жизни. К тому времени я уже “поехал”, и нормально ответить не мог (например, самореализация, машина, дом, красавица жена, признание.... ). Сделав страшную гримасу, я сказал, что буду доволен своей жизнью, если мне удастся избегать подобных вопросов. На этом аудиенция закончилась. Но что меня радует, та это то, что я как-то начинаю определяться, ориентироваться в этом мире - я знаю, чего не хватает мне для спокойного существования в этом мире, и чего не хватает этому миру для существования во мне. Стараюсь достигнуть баланса. На работе некоторые удивляются, как я спокойно переношу конфликты, неприятности и злые шутки в свой адрес. На самом деле я просто обрел равновесие. Если перефразировать Шекспира, то весь мир - это большое шоу, а все люди в нем - зрители. Ну и, конечно же, актеры. Но вернемся к Писателю, а точнее, к Музыканту или кому угодно. Мы слушаем музыку, наслаждаемся виртуозностью Музыканта и его легкими пассажами. Но в этот момент вряд ли кто-нибудь из слушателей осознает, что Музыкант 7 лет учился в музыкальной школе, играл ежедневно по 5-8 часов гаммы и этюды, потом еще столько же в училище и консерватории. И только после этого он с легкостью играет нам пассажи. Мы платим за это 5 рублей и говорим: “Ах! Как красиво! Молодец! ”. Вот в принципе и все, что может получить за свои многолетние труды Писатель, Музыкант, Художник и даже Ассенизатор со стажем, если он делает свое дело безупречно. Но ведь это был бы полный провал, не было бы ни какого смысла, если бы люди перелопачивали груды книг, нот, холстов и дерьма (я, кажется, соблюдаю последовательность) ради четырех слов благодарности и денег, вне зависимости от их количества. Угробить ради признания столько лет, оттачивая пассажи и обороты, совершенствуясь в безупречности и постижении Прекрасного? На мой взгляд, разумнее говорить о Процессе, чем о цели. Именно в Процессе кроется экзистенциальный смысл работы, а цель - это скорее публичная форма нашей жизнедеятельности, чтоб не назвали тунеядцем, платили деньги и оставили в покое. Процесс же - это уже глубоко личное переживание того, что мы делаем. Оно может остаться непризнанным, никогда не принести общественных результатов, но именно через Процесс мы приближаемся к знаменателю бытия, к тому пограничному состоянию, когда уже все универсально - будь то размышление, рисование, укладка кирпичей или занятие любовью. Все дороги ведут к “Внутренней Монголии” (называть ее можно как угодно). Хорошо, что есть Пелевин, живой носитель философских течений всех времен и народов. Живет себе где-то там в Интернете, пишет рассказы, творчески переосмысливает и сублимирует культуры. Я действительно рад, что я познакомился с его творчеством (и даже “наковырял” несколько десятков его произведений с различных серверов). Хорошо, что есть Гребенщиков, который побывал в Тибете и теперь поет эзотерические песни. Он поет их для себя, ибо наслаждается Процессом, а чужим процессом долго наслаждаться нельзя, для этого существуют цели, поэтому то всем поклонникам Б. Б. рано или поздно его творчество надоедает. Певцы, которые ориентируются на цели, часто меняют свой имидж, работают на публику. Так появляется “попса”. 25. 06. 98 г. Высказывания великих о жизни и смерти [38 Использованы источники: "Жемчужины мысли". - Минск: "Беларусь", 1987 "Эмоции ума", В 2-х т. - Симферополь: "Реноме", 1997
"Энциклопедия мысли". - Симферополь: "Реноме", 1996
"Размышления и афоризмы французских моралистов 16-18 веков". - СПб. : "Terra Fantastica", 1995 ] Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых. К. Маркс Время человеческой жизни - миг; ее сущность - вечное течение; ощущение смутно; строение всего тела бренно, душа неустойчива; судьба загадочна; слава недостоверна. Марк Аврелий Смерть ничто для нас, ибо разрушенное бесчувственно, то же, что бесчувственно, ничто для нас. Эпикур Нам надлежало бы собраться и плакать вокруг новорожденного, который идет навстречу стольким бедствиям, и радоваться над тем, кто умер, успокоившись от печалей, и провожать его радостными словами. Эврипид Жизнь - борьба и странствие по чужбине. Марк Аврелий Будем наслаждаться тем, что имеем, не делая никаких сравнений; тому, кого смущает большое чужое счастье, никогда не быть счастливым. Сенека Каждый несчастлив настолько, насколько полагает себя несчастным. Сенека Пути отрешения от прикованности к этой вселенной, освобождения от желаний: 1) отрицания: "я отказываюсь от этого", - и тело и ум повинуются воле; 2) постепенный отказ - через познание, наслаждение, приобретение опыта, проникновения в природу вещей, пока, наконец, не пресытится ум и не освободится от привязанностей. С. Вивекананда Тот, кто контролирует себя и ни к чему не привязан, и кто не интересуется материальными наслаждениями, может через отречение достичь высочайшей совершенной степени свободы. Бхагавад-Гита Умиротворения может достичь лишь тот, кого не беспокоит непрерывный поток желаний, подобный рекам, впадающим в вечно наполняемый, но всегда спокойный океан. И нет мира тому, кто стремится удовлетворить свои желания. Бхагавад-Гита Тот, кто, очистившись посредством разума, решительно контролируя свой ум, отказавшись от предметов чувственного удовлетворения, освободившись от привязанности и ненависти, живет в уединенном месте, мало ест, обуздал свое тело, ум и речь, кто всегда находится в состоянии духовного экстаза, беспристрастен, свободен от ложного эго, ложной силы, ложной гордости, вожделения, гнева и ложного чувства собственности, кто не принимает ничего материального и всегда умиротворен - тот, безусловно, поднялся до самореализации. Бхагавад-Гита Счастливая жизнь - такое существование, которое после беспристрастной и зрелой оценки может быть предпочтено несуществованию. Шопенгауэр В сущности, моя жизнь была не что иное, как тяжкий труд: я могу даже сказать, что за 75 лет моей жизни я провел едва четыре вполне приятные недели. Моя жизнь была подобна постоянно скатывающемуся камню, который нужно было опять и опять поднимать. Гете Достаточно быть добродетельным, чтобы быть счастливым. Антисфен Мудрец ни в чем и ни в ком не нуждается. Антисфен Смерть не может быть злом, потому что мы не ощущаем ее присутствия. Диоген Синопский Смерть для нас - ничто; ведь все хорошее и плохое заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущений. Эпикур Если держаться правильного знания, что смерть для нас - ничто, то смертность жизни станет для нас отрадна; не оттого, что к ней прибавится бесконечность времени, а оттого, что от нее отнимется жажда бессмертия. Эпикур Самое ужасное из всех зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Эпикур Мудрец не уклоняется от жизни и не боится смерти, потому что жизнь ему не мешает, а смерть не кажется злом. Эпикур Мудрецу достаточно себя и он не нуждается в друзьях. Феодор Чем меньше человеку нужно, тем ближе он к богам. Сократ И мне и им давно уже вынесла свой смертный приговор природа. Анаксагор "Между жизнью и смертью нет разницы. " - "Почему же ты не умрешь? " - "Именно поэтому. " Фалес Для того чтобы жить, как следует, надо иметь или разум, или петлю. Диоген Синопский Пифагор запрещает молиться о себе, потому что в чем наша польза, мы не знаем. Диоген Лаэртский Душа совершает круг неизбежности, чередою облекаясь, то в одну, то в другую жизнь. Пифагор Не подтачивать душу заботами и страстями. Пифагор Расставаясь с жизнью, не жалеть о ней и не обольщаться ее усладами. Пифагор Счастлив человек, когда душа у него становится доброю; но в покое она не бывает и ровным потоком не течет. Пифагор Душа облекается в различные виды животных и растений. Эмпедокл Конечная цель - это состояние, при котором душа пребывает в спокойствии и равновесии, не смущаемая ни страхом, ни суеверием, ни иной какой-нибудь страстью. Демокрит Душа есть чувство и больше ничего. Протагор
Все на свете истинно. Протагор
Истинно ничто не существует, а людские поступки руководятся лишь законом и обычаем. Пиррон От всякого воспитания спасайся на всех парусах. Эпикур Большинство людей то бегут от смерти как величайшего из зол, то жаждут ее как отдохновения от зол жизни. А мудрец не уклоняется от жизни и не боится смерти, потому что жизнь ему не мешает, а смерть не кажется злом. Эпикур Конечная цель блаженной жизни - телесное здоровье и душевная безмятежность. Эпикур Бог как существо блаженное и бессмертное ни само забот не имеет, ни другим не доставляет, а поэтому не подвержено ни гневу, ни благоволению. Эпикур Смерть для нас ничто: что разложилось, то нечувствительно, а что нечувствительно, то для нас ничто. Эпикур Богатство, требуемое природой, ограничено и легко достижимо; а богатство, требуемое праздными мнениями, простирается до бесконечности. Эпикур Неизвестно, где поджидает нас смерть; так будем же ожидать ее всюду. Размышлять о смерти - значит размышлять о свободе. Кто научился умирать, тот разучился быть рабом. Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения. Монтень Смерть не только избавление от болезней, она – избавление от всякого рода страданий. Монтень Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобой законом. М. Аврелий Слово, руководствуясь которым, можно прожить всю жизнь - СНИСХОДИТЕЛЬНОСТЬ. Конфуций Надо запастись либо умом, чтобы понимать, либо веревкой, чтобы повеситься. Антисфен Проживи незаметно. Эпикур
Будьте прохожими. Иисус Христос
Смотри внутрь себя. Марк Аврелий
Следуйте природе. П. Шаррон
Сколько держав даже не подозревают о моем существовании ! Б. Паскаль В жизни дело идет о жизни, а не о каком-то результате ее. И. Гёте Только соучастие в бытии других живых существ обнаруживает смысл и основание .... человек родиться, чтобы жить в судорогах беспокойства и летаргии скуки. Ф. Вольтер Быть на расстоянии какого-нибудь шага от цели или же совсем не приблизиться к ней - это, в сущности, одно и то же. Г. Лессинг Тот, кого привели к цели, не имеет права считать, что он достиг ее. М. Эбнер–Эшенбах Много ли нужно для сохранения памяти о человеке? Час работы мраморщика. А. Карр Не умершего следует вам оплакивать, а рождающегося для тяжкой борьбы с тяготами жизни. Еврипид Мысль о смерти более жестока, чем сама смерть. М. Боэций Cамоубийца в одно и то же время бывает и очень труслив и очень смел: он не смеет бороться со временем, но не боится вечности. П. Буаст Для того, чтобы судить о действительной важности человека, следует предположить, что он умер, и вообразить какую пустоту оставил бы он после себя: не многие выдержали бы такое испытание. П. Буаст Это боги устроили так, что всякий может отнять у нас жизнь, но никто не в состоянии избавить нас от смерти. Сенека Младший Смерть есть только один шаг в нашем непрерывно развитии. Таким же шагом было и наше рождение, с той лишь разницей, что рождение есть смерть для одной формы бытия, смерть есть рождение в другую форму бытия. Смерть - это счастье для умирающего человека. Умирая, перестаешь быть смертным. Т. Паркер Кто умер, но не забыт, тот бессмертен. Лао-цзы Бояться смерти — это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, не есть ли она для человека величайшее из благ, между тем ее боятся, словно знают наверное, что она — величайшее из зол. Но не самое ли позорное невежество — воображать, будто знаешь то, чего не знаешь? Платон Возможна ли в жизни радость, когда денно и нощно приходится размышлять, что тебя ожидает смерть? Цицерон Нет ничего в этой жизни ближе нашему сердцу, как умереть возможно скорее. Тертуллиан Старайся этот мир покинуть так,
Чтоб без долгов расстаться с пережитым.
Из мира, не закончив дел, уйти
Не то же ль, что из бани недомытым ? А. Навои
Бессмертие животных — в потомстве, человека же — в славе, заслугах и деяниях. Ф. Бэкон Однажды к клазомейцу Анаксогору, поглощенному беседой с друзьями, подошел какой-то человек и сообщил, что оба его сына умерли. Он спокойно сказал : “Я всегда знал, что породил смертных”. Самое лучшее для человека - совсем не родиться, а после этого самое лучшее - скорее умереть. Цицерон Эпитафия: Он старался. Неизв. Жизнь великих людей начинается с момента их смерти. Ж. Арреа Первый шаг младенца есть первый шаг к его смерти. К. Прутков Философ легко торжествует над будущими и минувшими скорбями, но он же легко побеждается настоящими. К. Прутков Моя цель на земле – испытывать многогранные ощущения, которые дарит мне жизнь, выцеживать из каждого мига все его чувственные богатства. С. Моэм
|
