Феномен тоталитаризма - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    ТОТАЛИТАРИЗМ
    (материалы и заготовки)
    1. Новый интерес к тоталитаризму.
    2. Тоталитарный феномен, тоталитарность и тоталитаризм.
    3. Тоталитарный принцип и природа тоталитарного феномена.
    4. Глубина, масштабы и многообразие тоталитарности.
    5. Дисфункции модернизации.
    6. Деинституционализация.
    7. Бегство от свободы.
    8. Слияние государства и гражанского общества.
    9. От массового движения к партии-государству.
    10. Эволюция отечественного тоталитаризма.
    11. Рецидивный тоталитаризм.
    12. Преодоление тоталитарных дисфункций модернизации.
    Новый интерес к тоталитаризму.
    Осенью 1993 года в серьезных научных журналах словно в

ответ на какой-то призыв рока появились статьи, в которых предпринимается попытка заново осмылить и переосмыслить сущ ность тоталитаризма. В "Полисе" выступил Р. Андерсон, в "Вест нике МГУ" - К. Гаджиев, в "Общественных науках" - И. Мазуров. Почему резко возрос интерес к тоталитаризму?

Оживление ставшего было затухать интерса связано с тем,

что актуальность тоталитаризма растет, а политической системе тоталитарные черты все более отчетливо и последовательно восп роизводятся. Общественное сознание не может этого не замечать, не реагировать на процессы тоталитатаризации.

Тоталитарный феномен, тоталитарность и тоталитаризм.
Во всех публикациях прследнего времени в большей или

меньшей степени выражено стремление прояснить разрвыв между феноменом тоталитаризма и объясняюшими его схемами. Специально концентрирует внимание на этой проблеме Андерсон. Предсталя ется логичным подойти к решению проблемы путем различения от дельных сторон или аспектов тоталитарного феномена. Это потре бует введения некоторых терминологических различений, смысл которых станет вполне ясен только в последующем изложении. Можно попыталься выделить некий тоталитарный принцип - наибо лее универсальное и абстрактное выражение природв тоталитарно го феномена. Следующей, более богатой и конкретизировнной, но сохраняющей универсальность абстрактной схемой мог бы быть идеальный тип или, точнее типы, которые удобно называть тота литарностью, т. е. набором сущностных черт, свойств, признаков тоталитарного феномена в его различных проявлениях. Тоталита ризмом же могла дыть названа более или менее сознательно ут верждаемая система реализации той или иной тоталитоидности. Наконец, саму ракльность тоталитарного феномена, его не посредственно наблюдаемую фактуру можно было бы назвать тоталь по аналогии с парой вериткаль-вертикальность.

Все эти терминологические различения связаны с тем, что

тоталитиарный феномен обычно рассматривается двояко. Предпри нимаются попытки отождествить его под именем тоталитаризма с Третим Рейхом, например, или с СССР периода сталинщины и при этом трактовать казалось бы все тот же тоталитаризм как иде альный тип, набор формальных признаков, которые проявляются в феноменах лишь частично и с различной интенсивностью.

В первом случае уникальность исходного феномена не позво

ляет признать тоталитаризмом никакой иной феномен, который столь же уникален и своеобычен. Но это еще полбеды. Множество явно нетоталитарных черт феномена окажутся необъяснимы и их придется как бы не замечать.

Во втором же случае мы напротив без труда найдем большее

или меньшее выражение черт идеального типа тоталитаризма в ог ромном количестве политических феноменов, однако даже самое полное совпадение оеальных и идеальных черт заведомо будет от личаться частичностью, множеством отклонений и пустот. Каждый реальный феномен окажется лишь попыткой с большей или меньшей полнотой проявить черты идеального типа. В результате ни один феномен мы не сможем признать вполне тоталитарным, что кажется недостатком в сравнении с первым случаем, т. к. там хотя бы один феномен заведомо объявляется тоталитарным.

Некоторый релятивизм в трактовке тоталитатизма компенси

руется оценить приближение или отдаление от идеального типа как отдельных политических систем, так и их состояний.

Целесообразно различать тоталитаризм как явление, в кото

ром с меньшей или большей полнотой проявляются черты идеально го типа или тоталитарности.

Тоталитарный принцип и природа тоталитарного феномена.
Существуют самые различные суждения относительно природы

тоталитаризма. Их довольно содержательный обзор содержится в статье Ю. И. Игрицкого "Концепция тоталитиризма: уроки сноголет них дискуссий на Западе"//История СССР, 6, 1990, С. 172-190. Данные Мазурова.

    Схема Гаджиева.
    Статья о тоталитаризме в Словаре истории идей.
    Концепция Х. Арендт.
    Наивно-натуралистическое представление прежде всего улав

ливает наиболее бросающиеся в глаза внешние приметы тоталита ризма, но в то же время отражает и некоторые существенные мом тенты - непонимание ни тоталитарной личностью, ни системой иных аргуметов кроме насилия и равенства всех в тотальной не безопасности.

Другое, чуть более изощренное понимание заключается в ин

терпретации тоталитаризма как закрытой системы жестких функци ональных связей, как социальной мегамашины, в которой каждый человек становится винтиком (Ольшанский в "Полисе"). Здесь уже налицо тотальное поглощение личности ролью, функцией.

Еще одно понимание тоталитаризма связано с его рассмотре

нием в качестве системы всепроникающего контроля и встречного, добровольного самоконтроля членов тоталитирного целого. подоб ный тоталитарный контроль и самоконтроль либо принимается как самоочеыидная данность, либо объясняется извращенной и/или не избежной исторически формой общественного сознания, подавленн ой мифологическим отождествлением части и целого, содержания и формы, целей и средств, неспособностью различить частное и об щее благо, построить рациональные формы политического опосре дования и участия.

У всех этих трех интерпретаций есть нечто общее - одно

родность, гомогенность организации: скопление идентичных лю дей-атомов, которые не знают ничего кроме прямого насилия, жи вут в гоббсовской утопии "войны ысех против всех"; набор ро лей-функций, которые одинаково важны и носители которых одина ково неважны; мифы, порождающие "оборотничество" смыслов и картину мира, где царит всеобщее отождествление, где личное и родовое нерасчленены и слиты. Таким образом общим принципом тоталитиаризма можно признать гомогенность его состава, струк туры и организации (системы).

Глубина, масштабы и разноликость тотлитарности.
Выявление общего тоталитарного принципа отнюдь не равноз

начно созданию идеального типа. Одного лишь принципа для этого недостаточно. Требуется еще уточнить - какой материал и каким образом этот принцип организует. Можно предположить, что при нудительное навязывание гомогенности разным пластам полити ческой реальности, внедрение тоталитарного принципа дает весь ма своеобразные, заметно отличеюшиеся друг от друга идеальные типы. Гомогенизируется ли только режим правления? Или тотали тарный принцип пронизывает всю структуру государства? А что если он навязан всей политической системе? Что получится, если гомогенность будет наязываться не только политике, но всему человеческому миру, всей социальной системе, включающей эконо мику, культуру и все прочие саера сферы человеческих отноше ний?

В первом случае мы будем иметь идеальный тип тоталитарно

го режима - административное регулирование, в целом неплохо охарктеризованное Г. Поповым под названием администратино-ко мандной системы, но не вполне адекватно отнесенное к советской реальности.

    Во втором случае возникает идеальный тип тоталитарного
    государства.
    В третьем случае перед нми идеальный тип партии-госу

дарства, т. е. вополне гомогенизованной политической системы. Наконец, в четвертом случае возникает или мог бы возникн

вть идеальный тип супертоталитаризма или тотального тоталита ризма.

Происхождение тоталитаризма.
Откуда же берется эта гомогенность? Роковое ли она прок

лятье некоторых народов, как это берутся утверждать, например, "клеветники России"? Или это мистически прорывающееся то здесь, то там буйство "древнего родимого хаоса"? Рискну ут верждать, что причины более прозаические.

Прежде всего далеко не бесспорно, что тоталитаризация

насаждается политически и в политической сфере, что это насаж дение идет как бы сверху вниз - режим, государство, полити ческая система, всеобщий человеческий мир. Скорее наоборот гомогенизацией чреваты неполитические сферы, прежде всего со циетальные сообщества. Недаром массовидность прежде всего свя зывает с тоталитаризмом Ханна Арендт.

Дисфункции модернизации.
В условиях форсированной модернизации возникает искушение

просто отбросить старые, "отжившие" политические структуры и заменить их новыми. В результате новые структуры несут как бы двойную нагрузку: осуществляют те функции, к которым они пред назначены, и те, которые осуществлялись разрушенными структу рами, но о которых система "помнит". Получается своеобразное явление дедифференциации.

Дедифференцированные и недифференцированные политические

структуры современности отличаются немалыми чертами сходства. Одна из важнейшмх - предрасположенность к дисфункциям, т. е. разрушительным или по меньшей мере контрпродуктивным проявле ниям функциональных возможностей соотвествующих структур. Сре ди дисфункций модернизации наиболее ярко и разрушительно проя вились тоталитарные тендепнции.

Природа тоталитаризма как навязывания политическому режи

му, государству или всей политической системе принудительной гомогенности связана с однозначной трактовкой и тем самым с изврещением функциональности такого процесса, как массовиза ция. Форсированное создание однородной национальной (этни ческое государство национал-социалистов) или социальной (про летарское государство коммунистов) массы отрывает тоталитари зуемое гражданское общество от его корней и истоков, пара доксальныи образом сближает с ниболее архаичными моделями об щинной, первобытной гомогенности, провоцирует активизацию протополитических средств организации, прежде всего прямого принудительного насилия.

Таким образом следует различать тоталитаризм как систему

навязанной гомогенности, внедренной в ходе форсированной мо дернизации, и тоталитоидность как изначальную гомогенность протополитических образований эпохи архаики.

Тоталитаризм может быть охарактеризован как явление сов

ременности (модерности), непосредственно связанное с отчужде нием в личностном плане и с омассовлением - в политическом. Высокая, в идеале предельная степень омассовления общества и отчуждения личности представляют собой его сущностные призна ки. Тенденции омассовления, нивелирования субкультурных, сословных, корпоративных, региональных, местных и прочих раз личий вполне определенно проявилась уже в ходе создания на ций-государств и отвечающих им всеобщих гражданских обществ, когда для обеспечения целостности этих гигантских для своего времени образований потребовались специальные скрепы в виде общенациональных норм языка, культуры, права и т. п. , а также в виде новой общенациональной общности - массы равноправных граждан, образованной эмансипированными атомами-индивидами. Надо было быть, конечно, Гоббсом, чтобы разглядеть в событиях английской революции и предшествующих ей десятилетий атомиза цию индивидов и возникновение Левиафана, важность этих пред посылок для создания современной поилитческой системы с одной стороны, их разрушительность и угрозу обернуться "войной всех против всех" с другой стороны. Отсюда гоббсовскицй императив постоянных и бесконечных усилий по обузданию хаоса, неустанно го политического благоустройства перед лицом весной угнозы то талитаризации в измысленной им форме тотальной "войны всех против всех".

Еще явственней тоталитарные тенденции обозначились в годы

Великой французской революции (якобинский террор) и пострево люционного бонапартистского режима (массовизация, создание мо билизованного общества и т. п. ). Вполне отчетливо некоторые то талитарные тенденции проявились в бисмарковской Германии. Од нако наиболее яркое выражение эти тенденции нашли в нынешнем столетии, когда массовое общество и массовые общественные дви жения, массовые митинги и средства массовой информации, серий ное производство и стандартизированное потребление, всеобщее образование и массовая культура формируют "одномерного челове ка" и столь же однозначные стереотипы поведения.

В отличие от тоталитаризма первобытная тоталитиодность

связана прежде всего с протополитическими образованиями типа племени, соседской общины или квазигосударственных автократи ческих (самодержавных) структур, формально воспроизводящих об щинные отношения в державных масштабах при безусловном подчи нении и деспота-самодержца, и последнего представителя само державного народа-войска единому родовому этосу. Яркие примеры такого тоталитоидного самодержавия - евразийское войско-община Чингиз-хана или героическая экспансия раннего ислама.

Общей основой и тоталитиаризма, и тоталитоидности явля

ется не только гомогенность, но и крайне ослабленная институ ционализация.

Тоталитиаризм и деинституционализация.
Институты не даны как нечто вечное и неизменное. На деле

приходится сталкиваться с большей или меньшей выраженностью, проявлением того или иного института. Институты вновь оказыва ются связаны с процессом, но на этот раз не в масштабной перспективе всей политической системы, а в своей собственной. Каждый институт, коль скоро он опосредует, обозначает как свое, "схватывает" то или иное действие, роль, как бы втягива ется в череду действий. Обычно опосредованные институтами действия далеко не в равной, а тем более не в полной мере про являют свою институциональную сущность. Далеко не каждое, нап ример, действие отдельного депутата в неком парламенте, а тем более за его пределами, в достаточной мере отвечает комплексу принципов и норм парламентаризма. Напротив, очевидно, что мно жество его действий лишь в очень малой степени институциональ но опосредованы. Уровень такой опосредованности может на растать или уменьшаться. Институт как бы растворяется в про цессе институционализации как нарастающем закреплении действий и ролей или в процессе деинституционализации как уменьшеющемся закреплени функций и ролей. Скажем, некий президент начинает действиями, вполне отвечаюшими институту президентства, но постепенно начинает придавать им характер самовольного хозяй ничанья в своей лавке и кончает прямым самодурством. Это уже явная деинституционализация президентства, своего рода полити ческое самоубийство, самоимпичмент.

Разрушение посредующих форм ведет к деинституционализа

ции, преобладанию непосредственных, спонтанных действий, допо литических отношений. Социетальное приятельство оказывается важнее формальной политической упорядоченности, влияние весомее власти. В приведенном примере президента, ставшего диктаром-самодуром, институционализированные политические действия все больше и больше вытесняются непосредственными и спонтанными порывами, отражаюшими стихийнцую волю к господству данного человека и его "группы сверстников" (простейшей социе тальной общности). За скобками, это уже другая проблема и учебная тема, остается вопрос, кому и почему в данном случае выгодно использовать и усугублять деинституционализацию прези дентства. Важно отметить только, что институционализация и де институционализация при всем их жизненном значении для не посредственно вовлеченного политического актора имеют и общее системное значение для всего политического целого.

Широкая и углубляющаяся деинституционализация вызывает

аномию, т. е. такое состояние большинства политических акторов, когда они последовательно или непроизвольно уклоняются от вы полнения известных им институционализированных правил и норм. Аномия фактически равнозначна эрозии политической систе

мы, подрыву политических начал и отношений, возобладанию допо литических, чисто социетальных императивов поведения. Полити ческое сообщество все больше деградирует в некую аморфную общ ность, в лучшем случае гигантский аналог "группы сверстников" или "малой группы", а в худшем - подобие "зоны" или даже гоббсовской "войны всех против всех".

С другой стороны дополитические по природе непосредствен

ные узкосоциетальные действия и отношения являются необходимой предпосылкой образования собственно политических действий и отноений, а значит и институтов. Ключевое значение в этом слу чае приобретает социализация, включение индивидов в круг 3своих (социетальное сообщество). Социализация, однако, происходит уже в самых простых общностях. Она распространяется, конечно, и на более сложные общности, наприер, на политические сооб щества. В этом случае природа социализации существенно изменя ется. Речь идет уже не просто об интеграции в некую общность, но и об определении своего места в ней, об отношении не только к целому, но и к отдельным институтам. В этом случае следует говорить о политической социализации как о соврешенно своеоб разном феномене, существенно отличном от простой социализации. Предложенные доводы не означают, что нижним, дополити

ческим слоем можно было бы пренебречь. Это было бы наивной и непростительной ошибкой. Дополитическая стихия не только не отбрасывается, но полностью сохраняется, проникая во все поры политической системы. Она, конечно, несколько трансформиру ется, рационализуется и "цивилизуется" при этом. Более того социетальная стихия существенно воздействует на целостность политической системы. Конкретные примеры вскрыты в описании Карлом Шмиттом значения оппозиции 3свой/чужой 0в политике, хотя эта оппозиция обладает несомненной дополитической природой.

Неврозы в политике (бегство от свободы)
Боязнь аномии с одной стороны и давление слишком высоких

требований к политической личности с другой порождают различ ные неврозы в политике, наиболее типичным среди которых явля ется "бегство от свободы"(Э. Фромм). Фашизм и другие формы то талитаризма дают немало примеров подобного бегства от свободы. Процесс излечения от подобных политических неврозов связан с развитием личностного начала в политике. С друной стороны развтие современной личности невозможно без использования потенциала политического участия. Никакая экономическая изо щренность или культурная утонченность не в состоянии сегодня компенсировать недостаток способности свободно оперировать по литическими нормами и ролями, эффективно использовать полити ческие права и свободы. Эти способности являются неприменной принадлежностью современного человека.

    Партия-государство: попытка преодоления
    антитезы государство/гражданское общество.
    И в силу унаследованной традиции, и в силу своих сущност

ных свойств государство и гражданское общество с самого начала эпохи модерна резко обозначили противоположность своих устрем лений, между ними проявлялось открытое и явное противоречие. Уже больше двух столений политическая мысль бьется над пробле мой разрешения этого противоречия. Предлагались окончательные и бескомпромиссные способы ее решения: огосударствление об щества (этатизм, государственный социализм) или, напротив, обобществление государства (крайний эгалитаризм, анархизм, марксистское "отмирание государства"). При полной противопо ложности своих идейных традиций и нравственных устремлений обе эти тенденции сходились в отказе от признания рациональности разъединения-единства государства и гражданского общества. В конечном счете обе крайности, обе тенденции сошлись в утверж дении всевозможных версий тоталитаризма.

4Гораздо более логичным и перспективным представляется 4признание естестенности и рациональности разъелинения-единства 4государства и гражданского общества. С этой точки зрения 4проблема заключается не в том, чтобы разрешить противоречие 4путем уничтожения одной из его сторон (типичный для 4примитивной, силовой политики образ мышления), а в том, чтобы 4регулировать это противоречие, использовать его как 4политический инструмент. Для этого предлагались и 4использовались различные 0 4п 0ути: введение посредничаюших институтов, в частности, промежуточных государственно-общественных систем (возрожденные на 4 0новой основе корпорации, профсоюзы, местные общины, партийные 4 0системы и т. п. ).

4Возможен, конечно, и третий подход: форсированное 4превращение гегемонии в абсолютное господство. Это делается, 4например, путем отождествления интересов рабочего класса с 4национальными интересами, или путем конструирования некого 4фантомного национального интереса и его партии 4(нацонал-социализм и прочие версии фашизма). Так возникает о 0д нопартийная система как чистая 4и безусловная 0гегемо ния 4-господство.

Эволюция отечественного тоталитаризма.
Отечественный тоталитаризм дал, вероятно, одно из наибо

лее отчетливых и ярких проявлений последовательной смены раз личных типов тоталитарности. В немалой степени это связано с тем, что модернизация была в высшей степени форсированной, од нобокой и поверхностной, а также тем, что сохранились значи тельные осадки тоталитоидности не только внизу (крестьянская община), но и наверху (неразделенность власти), а также во всей политической системе (самодержавный принцип).

    Рецидивный тоталитаризм.
    Преодоление тоталитарных дисфункций модернизации.
    Преодоление тоталитарных дисфункций модернизации прежде

всего предполагает восстановление и максимальное обогащение потенциала разнообразия политических действий, ролей, институ тов и в целом символических форм опосредования. Этот процесс и является демократизацией. Название, вероятно, не самое удач ное, т. к. оно невольно акцентирует внимание на комплексе поли тических явлений, связанных с прямым, минимально опосредован ным участием всей совокупности граждан (массы, образованной в пределе по образцу дополитической социетальной общности, рода) в принятии политических по своей природе решений. А это как раз то, на чем паразитирует тоталитаризм.

Демократизация же и современная демократия по

своей сути есть соединение всех возможных и так или иначе испытанных форм политического опосредования действий и форм организации. Эту идею несколько парадоксально заострил У. Чер чилль, выступая в британском парлименте 11 ноября 1947 года. "Демократия, - сказал он, - самая плохая форма правления, если не считать все остальные, которые время от времени подверга лись проверке". Демократия плоха своей всеядностью (плюрализ мом, толерантностью). Это влечет множество неизбежных издер жек, например, например многократное дублирование функций, проработке множества альтернатив и т. п. В результате система по определению не может быть достаточно эффективной для того, скажем, чтобы "догнать и перегнать" или "осуществить радикаль ную реформу", за пару лет втиснув страну в рамки капитализма образца К. Маркса. Для эффективного решения таких задач как раз и годится тоталитиаризм. Он или подобные "однозначные" систе мы, претендующие на максимальную эффективность, как раз и под вергаются, по мысли Черчилля, проверке. Она обычно подтвержда ет эффективность "однозначной" системы, но тут же показывает разрушительность, а то и просто бессмысленность поставленных целей - перегняя, убежали в какой-то тупик, завоевывая новое "жизненное пространство", едва не лишились того, что было, устремляясь к "свободному рынку", рискуем форсировать тоталь ную дезорганизацию. С точки зрения Черчилля лучше не искушать судьбу погоней за небывалыми и сверхэффективными формами прав ления, а удовольствоваться "худшим" - смешением того, что ра ботает и позволяет пусть медленно, но верно решать практи ческие задачи.


РЕФЕРАТЫ